Дикая

Ли вернулась после своего очередного путешествия.…Куда она ходила не знаю – захочет, расскажет, не захочет - не расскажет. Ее воля. Вот и сейчас она стоит и смотрит на меня своими карими глазами. Если бы не глаза – не отличить от эльфа. А так видно, что полукровка… Плохого это не принесет, это я знаю. Ну, вот сейчас будет ураган – у нее День Рождения, а я не тороплюсь давать ей дневник – главный подарок на всю ее жизнь. Надеюсь, Нииза уже дала ей зеркало, иначе мне придется не сладко… Айвэр Эйрл Я вернулась со Стеклянных гор. Что там было! Стоя на вершине я поскользнулась, но не упала, а зацепилась за кромку, а она острая, я руку порезала, а тут еще и ветер понес пыль мне в глаза и на некоторое время я перестала видеть. А когда я вылезла, я увидела Морган другим. Все имело свои оболочки. Я и сейчас все так вижу. Надоел Морган хуже Льна, этого придурка! А на Гарду отец не пускает… Сама сбегу, никто не удержит. А еще отец не хотел мне давать дневник! Хорошо, что скоро приезжает Лия, а то я совсем свихнусь.   На конец-то! Лия вернулась!   Мы мчались от Гарды на солнечных конях. Хорошо, что у нас с Лией получилось их призвать. Погони пока не видно, но это не значит, что ее нет, а младшие отстают… Я отправилась в хвост нашего строя. То, что я увидела на бывшей Гарде, я не забуду никогда! Черные готовят против нас войну… и они ее выиграют, а мы останемся с леший знает чем! Обидно! Гарда разорена. Солнца нет. Постоянно идут грозы. Маленькая красная луна еле видна за дымом от сотен кузниц, где делают оружие. Орхин подскользнулся на какой-то луже, а позже оказалось что это полузастывшая кровь. Под ногами противно хрустели кости. Аслане милостивый, они, что, всех кто здесь жил уничтожили? Лилин поднял с земли чей-то скелетик. Он был на столько крошечный, что тот целиком уместился у него на ладони. Мы шли, задумчиво осматриваясь вокруг. Не уже ли с нами будет то же самое? Если честно, я бы не хотела… хоть мне и надоело все. А черные нас заметили из-за нашей же неосторожности. Ланду, видели те, захотелось на кузницу поближе взглянуть. Ну, он и взглянул, да так, что ноги уносить пришлось. Они его просто-напросто засекли. Во всяком случае, первые полчаса погоня была. Сейчас вроде бы оторвались. Огромное спасибо Лие, что удержала от паники.   Я проснулась от собственного крика. Хоть я и сейчас дома в замке Хрустальных Трав, кошмар Гарды мне по-прежнему снится. Вот мы с Лией начинаем плести заклинание вызова. Я сбиваю ударение и сразу испуг: все начинать с начала!? Но тогда мы не успеем… Лия слегка кивает и чуть меняет жест, – выправила мою ошибку. Вскакиваем на коней, Лия дает команду “Прочь!”, и все срываются в галоп. Беззвучно, так, что мы кажемся мне призраками. И сразу раздается возглас на незнакомом языке, резкий и странный… Мы мчимся через черную пустоту, усеянную миллионами звезд. Пока еще все. От погони ни тени, ни звука. Вдруг я начинаю беспокоиться. Мне кажется, что сзади кто-то есть. И я оборачиваюсь. Звезды позади почему-то исчезли, и там, тупыми иглами, злыми огнями - глазами легла Тьма, ее войско. Еще чуть-чуть и мы будем в безопасности – впереди уже видна лазурная с золотом сфера нашего мира. Не успеваем. Я вижу их коней, и никто больше не видит. Их лошади черные, крупнее наших коней, алые глаза - огни (это я почувствовала их взгляды тогда), когти - копыта, острые и длинные клыки. Вот первая четверка достигла границы Моргана и вспыхнула, входя в мир. Кони отрастили крылья и пикируют на землю, заходя со стороны гор Молний. Темная армия почти нас нагнала, и лишь Орхин ее замечает. Мы последними влетаем в мир, и я вижу как и их кони отращивают крылья – нечто среднее между крылом летучей мыши и дракона. Я снова оборачиваюсь и  понимаю, что Тьма полна цветами, и она прекрасна. Угольно-черные звезды вспыхивают и гаснут. Черно-фиолетовое полотно переливалось северным сиянием мрака. Зрелище завораживало и манило. Краски Света казались тусклыми, и у них не было той силы, и той власти, как у этого демонического представления. Перед глазами вспыхивали и гасли незнакомые багрово-синие руны. “Приди к нам” – Шептал чей-то голос. “Ты будешь счастлива, у тебя будет все!” И я разворачиваю коня. Кто-то хватает меня сзади и держит, и держит, и держит…   Я проснулась на коленях отца, как тогда, по возвращении. На его лице все еще были видны следы от тех царапин, которыми я его наградила. Отец? Но почему… Ты всю ночь плакала. Опять кошмары? Я кивнула. Ужасы продолжали меня преследовать и сейчас, хотя прошло уже около двух знаков. Когда я им все рассказала, мне показалось, что они не поверили. Через некоторое время ко мне в комнату пришел отец, и сказал, что он мне верит, но мама просила меня никуда не отпускать. Сегодня был восьмой день вынужденного заключения. Хотя заключение – не то слово. Мне просто запретили покидать пределы замка, но отец (в тайне от мамы) брал меня с собой в поездки. Мы готовились к войне. Собирайся. Мы едем в Академию Магов. Это было для меня сюрпризом.   Айвэр, ты меня, конечно, извини, но у девочки никаких способностей нет. Я не понимаю, как ты мог так ошибиться. Моргана, придет время, и она заткнет нас всех вместе взятых за пояс, поверь мне. Как знаешь, как знаешь, но не верится. Может кто-то из нас это и увидит. Хотелось бы. Я стояла, прислонившись к стене общежития. Обидно. Я хотела бы здесь учиться. Но у меня нет способностей, дара. Интересно, а как мы коней-то вызвали? Прости… За что, отец? – Он вздрогнул как от удара. Так…   Мы вернулись в замок. По дороге отец сказал, что мое наказание окончено. По-моему, он просто хотел мне дать полную свободу. Будто боялся чего-то и не мог этого миновать. Мы все не могли. Отца что-то волновало, и я не как не могла понять что. Он стал молчаливей, часто уходил к себе в кабинет, запирался там, или просиживал весь день в библиотеке, отшучивался от наших вопросов о его состоянии. Я не знаю, что с ним, и меня это беспокоит.   Я лежала на полу и собирала паззл. Вся трудность состояла в том, что на нем не было картинки. Отец давно мне не дарил таких подарков, и, если честно, то у нас подарки без повода дарить было не принято, а тут все получили по подарку. Я щелчком загнала последний кусочек на место и встала. Нужно было время для того, чтобы рисунок проявился. Я вышла в сад, а там меня уже поджидал Лин. Заметив меня, он улыбнулся и побежал на встречу.   Они опять вместе. Меня начинает это беспокоить, то, как Лин и Ли ведут себя. Мне кажется, что они влюблены друг в друга, брат и сестра. Это будет ужасно, потому что я хочу видеть королевой Ли, а не нашу старшую дочь – Лию. Временами мне кажется, что я не люблю ее и слишком люблю Ли. Нииза против. В последнее время я все меньше и меньше понимаю ее. Она не хочет ничего видеть и замечать, не понимает, что малышка была права, что войны не избежать. Нииза продолжает обижаться на меня за подарки детям, хотя мне самому кажется, что я сбегаю от ответственности. Айвер Эйрл   В тот ненормальный год все были влюблены друг в друга. Все были очень внимательны и осторожны. В тот последний год мира все расцветало, будто прощаясь или извиняясь за грядущее. В тот год рождалось много детей, и они были последними детьми поколения хранителей, девятого поколения. Потому что через полгода на мир пришла Тьма. И они стали первыми в поколении Стражей, десятым поколением эльфов в Моргане. Д’хэн Лахэлин, Изумрудом именуемый. Драконий Город, 19г п.Ст.   Значит, отец и тебе сделал подарок? По-моему он сделал их нам всем. – Ответила я. И что у тебя? Паззл, Лин. Ничего особенного. Когда я вернулась  в комнату, я увидела рисунок. Это была карта Моргана с большинством под-измерений. Самая точная карта мира, которую вообще можно создать. И тогда я поняла, что это последний дар от моего отца, потому что в впереди мрачное и страшное время. Время Тьмы. Мы все знали о колебаниях Маятника Равновесия из легенд, и мы все знали, что мы - Десятое поколение, и что Время Тьмы застанет нас.   Хорошо, можешь отдохнуть. Киваю, сажусь. Я уже четверть месяца занимаюсь с Рэйтом – эльфом вод. Он очень симпатичный и тоже полукровка. С медвяно-золотыми волосами, белой кожей и зелеными глазами. Он не говорил, но мне кажется, что с Мэйэй у них дело идет к свадьбе. Но это так, а на самом деле он один из лучших учеников моего отца и третий фехтовальщик на длинных клинках в мире. И лучший учитель после того, как отец перестал заниматься  обучением других. Четыреста ударов сердца в качестве времени на отдых.  - Вставай, продолжим. Встаю. Серия ударов, сбивает с ног. Меч у горла. Потом нагибается, протягивает руку, помогая подняться. Оказывается, отец уже некоторое время за нами наблюдал. Ну, как? – спросил он. Успехи есть, но не думаю, что Малыш когда-нибудь станет хорошим мастером клинка. Из нее лучник получится очень хороший, но не мечник. Взгляд моего отца стал задумчивым. Ладно, хватит с нее на сегодня. Заканчивайте.   На этом заканчивается часть моего первого дневника, которую я писала еще тогда, перед войной. Часть записей утеряна, а потом я перестала его писать вообще. Теперь, когда выдалась небольшая передышка между войнами, по памяти восстанавливаю все, что со мной происходило до этого момента. Что-то забылось, что-то стало не существенным по сравнению с событиями истории. Но историю пишут драконы, а я пытаюсь описать свою жизнь, как и предполагается в этих дневниках.    Помню сияющие глаза Рэйта и Мэйи, когда они разговаривали с моим отцом. Помню бесконечно синюю розу, расцветшую в саду и пронзительно голубое небо над ней. Капли росы, переливающиеся расплавленным серебром на утренней траве. Снежно-белые лучи моего первого рассвета, когда мы с Лином и Орхи засиделись ночью за разговором.… Но эти воспоминания отступают перед памятью о войне.   Я ушла от братьев подальше в глубь сада. Забилась в тень – день был жарким. Через прогалину между кустами я видела свою мать. Она по старой своей привычке разговаривала с деревьями, прохаживаясь по небольшому пяточку луга, спускающегося к озеру. Я любила смотреть на нее: мне всегда казалось, что я слишком неуклюжа и никогда не достигну ее грации. Но тут что-то еще привлекло мое внимание – мне показалось, что я вижу металлический отблеск там, где его не должно быть. Раздавшийся потом тихий звон я точно не могла ни с чем спутать – это был звук только отпущенной тетивы. Я рванулась вперед, нас учили ловить стрелы, но уже в движении поняла, что не успеваю. Помню, что в тот момент время для меня будто растянулось: я видела как медленно мама разворачивается на звук, видела ее расширившиеся от удивления глаза и попытку заслониться рукой. В следующий миг стрела вошла в ее тело, я же успела только ощутить прикосновение кончиков пальцев к перьям. Я опоздала. Она уже лежала на траве и жизнь ушла из ее тела – я не видела того переливчатого сияния, что окружает все живое. Я опустилась на одно колено рядом, сзади подошел отец, встал в туже позу рядом и обнял меня. Мы некоторое время молча смотрели на убитую королеву эльфов. Весть разнеслась быстро, и на луг стали приходить те, кто был поблизости, попрощаться с ней… Отец встал и говорил что-то тихо каждому пришедшему. Я не слушала, в мыслях билась одна мысль: «я опоздала». Но все же я очень хорошо помню его первую фразу, сказанную в тот день громко: «Мы готовимся к войне». Тогда я подняла на него глаза и чуть не вскрикнула от изумления – мой отец в одно мгновение поседел. Тогда я еще не знала, что месяц назад, день в день, была убита моя старшая сестра, Лия. Вылазка на Гарду была последней нашей совместной проделкой. Отец знал, но никому этого не говорил, не хотел никого тревожить.… Это я узнаю много позже, когда в нашем заброшенном замке найду его дневник.   Вечером того же дня, когда отец бродил один по тронному залу, в сумерках, не зажигая огней, ему пришли ответы от морфов. Они отказывались вмешиваться в войну между эльфами, считая, что это наш расовый конфликт и их он не затронет. В грядущей войне мы могли рассчитывать только на себя.   Подготовка к войне была спешной и потому несколько суматошной. Благо оружие есть у каждого, но Девятое поколение не воевало, и отец много времени тратил на строевую подготовку и на то, чтобы разные отряды могли нормально взаимодействовать, не мешая друг другу. Через два знака стало понятно, что войны как таковой не будет, будет одна решающая битва. Мы рассчитывали на то, что подобное вторжение надо тщательно готовить и у нас есть время. Отец мрачнел день ото дня, много ездил по всей долине, от гор Молний до Зачарованного моря, от Белых гор до Закатных. Часто брал меня или мою близняшку с собой или кого-то еще из сестер. Наши занятия с оружием перестали быть индивидуальными - нас учили всех вместе, заставляя работать парами, тройками или в строю. Учителя чередовались, кто-то раньше учил кого-то из моих братьев и сестер, кто-то просто вызывался помочь. Мы еще готовили травы, бинты, собирали стрелы. Кто-то, я не помню кто, сказал отцу, что у него есть своя маленькая армия, но я тогда не поняла, почему отец рассердился. Время казалось исчезающе малой величиной. На что рассчитывал отец? На то, что удастся их опрокинуть, выиграть еще время? Или он действительно верил, что мы сможем победить? Не знаю.   Времени же не оказалось вовсе.   Наверно отец расставил часовых по тем местам, где армия черных могла войти в мир. Вероятнее всего это были маги, которые смогли почувствовать колебания сил. Иначе я не могу объяснить, как в то утро отец приказал всем собраться на одном поле, в низинном течении Белой.  Приказ ощутили все, и мы, все дети, собрались внизу в тронном зале. Происходило что-то странное и непонятное, страшное. Мы в растерянности переглядывались, кто-то сидел группками в обнимку, кто-то из сестренок всхлипывал. -Мы не можем так! - я нарушила эту относительную тишину. - Надо что-то сделать! -И что ты предлагаешь? - Ро склонил голову на бок, и смотрит сквозь падающую рыжую прядь.  -Вы же понимаете, что они там сражаются? Понимаете? - Я крикнула последнее слово. - У каждого из нас есть оружие и доспехи. Мы пойдем им на помощь! -Выход закрыт, я пробовала! - Это с конца зала одна из сестер. -Что-нибудь придумаем, вооружаемся! - я кинулась в свою комнату. Почему-то тогда я не сомневалась ни в том, что это хорошая идея, ни в том, что все остальные за мной последуют. Как я себе это представляла? Не представляла совершенно. Но, был приказ. И не кому было нас остановить. Наверно отец это понимал, и попытался запечатать дворец. Но что стоит воля одного, против отчаянного желания двух сотен? Мы, к несчастью, раскололи защиту и оказались на поле боя. Лишь тогда я поняла столь резкую реакцию на то, что нас назвали “личным войском”   Мне показалось, мой ночной кошмар вернулся, но это была явь, такая же, как и солнце почти в зените.  Мы, разом позабыв все, в ужасе застыли единой кучкой на поле боя, оглушенные, завороженные, оцепеневшие от запаха крови и вида мертвых тел. На той вылазке в Гарду нас было меньше шестнадцати, тут мы оказались все. Крик “Бей!” вывел нас из этого состояния. Был ли он моим, или кто-то из черных его произнес - я не знаю, память бережно ускользает от меня. Она всегда ускользает, когда я пытаюсь это вспомнить. Помню звон, то ли весь воздух звенит, то ли сталкивающиеся металлы оружия и доспехов, тяжелый запах крови, который потом въелся и не покидал меня довольно долго. Помню, как отмахивалась,  била, как придется, куда придется, лишь бы не задели меня. Кажется, я рычала. Помню, как увидела знаменосца - незнакомого юношу, уже несколько раз раненного, Он уже не мог отбиваться, не мог стоять, он сидел на коленях, опираясь на копье со знаменем, помню прилетевшие друг за другом две стрелы с черными древками, и как он медленно начал заваливаться на бок. Я кинулась, меж сражающихся, к знамени - было четкое ощущение, что нельзя дать ему упасть. Я не видела ничего, кроме покосившегося знамени - и не увидела черного, замахнувшегося мечом. Все происходящее я увидела лишь мигом позже, когда я поняла, что острие меча летит мне в основание шеи. Я успела зажмуриться, но ничего не произошло, я открыла глаза, и знала перед собой Рэйта, отчаянно сражающегося с черным. Я втянула голову в плечи и юркнула к знамени, уже сильно покосившемуся, бросила меч, и вцепилась в древко, силясь его поднять вертикально. Ноги постоянно проскальзывали, и я поняла, что пыталась встать на знаменосца, я рванулась прочь, на землю, и смогла наконец-то поднять знамя. Где мой меч, я не знала, поэтому подняла меч убитого - он был слишком тяжел для меня. Я обернулась туда, где был Рэйт, и увидела, как черный вытаскивает меч из его груди. В отчаянии я вскинула меч и копье так высоко, как смогла.  И тут по всему полю боя ударило заклинание - я его увидела как безумно яркую перламутровую вспышку, резкими контурами высветившую всех бывших там на краткий миг, и все осыпалось переливающимися блестками.