Парень, пишущий мне записки, потанцуем?

Мутный дым заполнял комнату и заставлял Трэвиса кашлять. Глаза ужасно щиплет и парень пытается встать, не поскользнувшись на ладане. Голые ноги дрожат, а тело в рубашке подмерзает с каждым метром, ведь там за дверью, улица и ее вечерняя суровая прохлада. Распахнув дверь, Фелпс ощущает как ему на встречу выходит с тонну воздуха, он бьет парня в лицо, заставляя зажмурится и придержать отросшие светлые волосы, чтобы не лезли в глаза. На улице холодно, ноги почти коченеют и даже не чувствуют боли от хоть бы по-голому асфальту без обуви. В ноги впиваются мелкие кусочки стекла, земля мерзко липнет, а трава колит. Трэвиса трясет и он чувствует тепло, наконец входя в холл апартаментов. В последний раз оглядывается на горящее здание церкви и думает о том, что так быть и должно. Наконец-то сумасшествие хоть ненадолго прекратится и уйдет на второй план. Не самое лучшее знакомство с родителями Ларри получится, но никуда больше Фелпс так сильно не хочет, как в теплые руки Джонсона. На часах в коридоре красуется цифра «00:26», а двери лифта закрываются, опускаясь на последний, технический этаж. Карточку-пропуск Джонсон вручил Трэвису со словами — Чтобы всегда мог прийти, если хочешь. — и это «если» наступило прямо сейчас. Фелпс кусает щеку изнутри, горя со стыда, сжимает длинную рубашку в руках и мнется у двери, нажав на кнопку звонка. Сжимая и разжимая околевшие пальцы на ногах, Трэвис думает о том, что нужно было идти к Терренсу и следом к этой мысли ему открывают дверь. Брюнетка зевает, еле разлепляя глаза, а затем, видимо поняв что прямо перед ней мальчик, на котором только рубашка, распахивает глаза удивленно и жалостливо. Все еще держа дверь за ручку, Лиза смотрит на блондина и ждет объяснений. — Простите мэм, я не знал куда мне деться, если не к Ларри. Я… У меня небольшие трудности с домом и я подумал, что могу прийти, но я могу уйти, если доставляю…- Феплса перебили. — О боже. Прости милый, Ларри тут нет, он наверху, но я думаю ты можешь остаться… Раз ты в таком положении, кто я такая, чтобы отказать парню своего сына? — Джонсон мягко улыбается, осматривая мальчика снова. — Вы правда не против? — на глазах от тяжести и холода выступают слезы. — Конечно! — Лиза заключает мальчика в теплые объятия, укладывая чужую голову себе на грудь, руками гладя волосы. Ком в горле заставляет откашляться, а холодные подушечки пальцев на руках аккуратно касаются чужой спины, плечи содрогаются в тихом, можно даже сказать, немом плаче, а нос хлюпает. — Давай, милый. Нам нужно зайти внутрь, ты весь продрог. — Лиза мягко хлопает мальчика по спине и он утирает мокрые щеки, аккуратно переступая через порог. В апартаментах Джонсонов тепло и уютно. Немного раскиданных вещей, куртки к сезону на крючках, лампа с длинной ножкой на полу у дивана, тумба заваленная безделушками и ненужными чеками, рядом обувница с местами грязной обувью, но не Трэвису о грязи сейчас рассуждать, он притащил с собой на ногах больше, чем в этой квартире есть. Лиза вручает Фелпсу стопку из полотенец и чистой одежды, велит помыться в теплой ванной, чтобы не простыть, пока она постелит ему на диване. В ванной немного места, но Фелпсу достаточно и этого, чтобы искренне благодарить Джонсон. Уложив выданную стопку на стиральную машинку, Трэвис открывает кран с горячей водой и смотрит в зеркало. Растрепанные волосы, перепачканное в саже лицо и одежда, Лиза наверное чертовски сердечна женщина, раз не поведя бровью обнимала его. Скинув грязную рубашку в стиральную машину, как и велела брюнетка, Фелпс залезает в воду, которой в ванной стало уже больше половины, попутно выключая кран. Пар от воды разносится по всей комнате, шторка с мутно-прозрачными узорами гавайских цветов запотевает, покрываясь испариной. Трэвис опускается почти целиком в воду, моча волосы, прикрывая глаза от тепла и удовольствия. В комнату кто-то входит и Феплс как сумасшедший подскакивает на месте, открывая глаза. Вода с его волос градом стекает на плечи и парень слышит знакомый голос: — Хей, Трэв. Мама сказала, что ты у нас. — Ларри облокачивается о раковину, но не заглядывает за шторку, видимо думая что его парень сделает все сам. Трэвис же краснеет и закрывает глаза, в каком дурацком положении он оказался по велению судьбы. — Мы уже знаем, что случилось в церкви, детка. Тебе не нужно боятся или стыдится, ладно? Я просто хочу, чтобы ты знал, что мой дом — твой дом — усек? — Да. — Фелпс выглядывает из-за шторки, смущенный и замученный, и Джонсон спускается перед ним на пол, целуя в лоб. — Ты сильно замерз, мама сказала, что ты был ледяным, детка. — Ларри смеется и добавляет. — Она назвала тебя замороженным мальчиком. Фелпс прыскает смехом и целует Джонсона в нос, уложив руку ему на щеку и целуя повторно в губы. — Спасибо. Я не знаю, что бы делал сейчас не будь тебя. — блондин гладит чужую щеку большим пальцем и улыбается. В дверь стучал и внутрь заглядывает Лиза, она хитренько улыбается. — Согрелся? — женщина держит дверь рукой, чтобы не раскрыть целиком, потому прекрасно видно ее осторожно покрашенные в пурпурный цвет ногти, Трэвис улыбается. — Да, спасибо. Вы правда меня очень выручаете. — Фелпс качает головой в такт словам. — Так, юноши, домываемся, идете пить чай и есть горячую пасту и на боковую, уже поздно, а день завтра будет насыщенный на события, я чувствую. — старшая Джонсон отправляет воздушный поцелуй сыну и закрывает дверь так плотно, как может. — Ну что, помыть тебя, мой маленький замерзший мальчик? — Ларри громко целует блондина в щеку и встает, видимо собираясь уйти. — Ха-ха-ха, очень смешно, мистер остроумие, я справлюсь. Иди, давай, я хочу побыть один. — Трэвис ехидно показывает язык своему парню и тот, погрузив руку в воду, окатывает его лицо набранной в ладонь водой. Фелпс моргает, а Ларри закрывает дверь раньше, чем в него бы прилетело что-то со стиральной машинки. Уже лежа в теплой кровати, накрытый одеялом по самые уши, обнятый Джонсоном, чувствующий как в животе булькает недавно съеденная паста и как волосы еще сохранили тепло, после сушки феном, Трэвис думает о том, что этот пожар пожалуй к лучшему. Теперь он тут, в семье Джонсонов и Фишеров, купается в заботе и понимании, осознавая, что попал в лучшую часть своей биографии.