Оминис стоял, слушая, как девушка мечется перед ним, тихо ругаясь себе под нос.
— Бесишь!
Она резко остановилась напротив, окидывая его взглядом.
— Этот чопорный вид…
Взмах палочки, и галстук змей сполз с его шеи. Он лишь тихо хмыкнул, отмечая, что у неё хорошая память. Запомнила, каким заклинанием он связал её в Скриптории.
— Бесит твоя холодность, когда я знаю, какой ты на самом деле горячий, импульсивный, живой…
Ещё один взмах, и он стоит босой, утопая в мягком ворсе ковра. Это что-то новенькое.
— Отлично.
Довольно озвучивает Грин, а у него внутри все сворачивается от предвкушения.
Он молчит, готовый выслушать всё до конца. Он правда виноват.
Растрёпанный, в одной рубашке и брюках, такой Оминис вызывает в душе Стеф самые тёмные желания.
— Что, даже ничего не скажешь? Ни одного ироничного замечания?
Она подошла ближе и вытянула рубашку из брюк, пробегая пальчиками по пуговицам, вынимая их из петель.
— Знаешь, Мракс, с первой встречи мне хотелось обнять тебя, окружить заботой, и ты даже был так мил в гостиной Слизерина, когда дразнил первокурсников и предлагал свою помощь мне, но…
Она провела руками по его груди, вырывая судорожный вздох, и стянула с плеч рубашку.
— Тогда, у Крипты… О, как же ты меня разочаровал…
Оминис вздрогнул, зажмуриваясь, – слова хлестали как удары.
— Я была в бешенстве после твоих угроз.
Ласковые касания шли в резонанс с её жёсткими словами и холодным голосом. Он терялся в ощущениях и звуках, не понимая, зла она сейчас или нет.
— Подумать только, парень, предназначенный мне судьбой и магией оказался спесивым, высокомерным засранцем, угрожающим мне влиянием своей семьи.
Он дёрнул плечами, поднимая голову, словно хотел увидеть её лицо, понять, что за эмоции сейчас ею движут. Прохладные пальцы коснулись виска, следуя вниз по щеке, за уходящими на линию челюсти родинками. Руки легли на горло, отчего он громко выдохнул, откидывая голову назад и открываясь.
— Хотелось заставить тебя замолчать… Поставить на колени…
Ноги парня подогнулись, и он послушно опустился на пол.
Она восторженно ахнула от такой картины. Открытый, доверившийся ей Оминис, у её ног.
— Моя любовь.
Тихо прошептала она, обхватывая его лицо ладонями и нежно проводя большими пальцами по щекам.
Комната, словно считывая желания, стала меняться. Стены сдвинулись, потолок опустился ниже. Вместо столов с зельями и горшками, появился камин и большая кровать, заправленная белоснежными простынями.
На лице Мракса мелькнула тень усмешки. Палочка выскользнула из разжавшихся пальцев слизеринца, и он потянул руку к возлюбленной. Платье! Вспышкой промелькнуло в его голове, когда пальцы задели легкую ткань.
Воспользовавшись тем, что она отвлеклась на изменения комнаты, он резким движением подхватил её под бедра, легко выпрямляясь, и опрокинул на кровать, нависая сверху.
Она даже пискнуть не успела. Руки парня легли по обе стороны её головы, колено вклинилось меж её ног, лишая любой возможности увернуться. Грин шумно сглотнула, облизав губы, и завороженно глядя на нависшего над ней Мракса. Русые волосы беспорядочно спадали ему на лоб, и он победно улыбался.
Перенеся упор на одну руку, он скользнул второй вниз, сжимая подол её платья, медленно поднимая его вверх, оголяя стройные ножки.
— Снова надела платье, душа моя?
Рука скользнула по бедру, обжигая кожу и запуская волны мурашек по коже.
— Кидаешь мне вызов?
Он склонился ниже, касаясь губами уха.
— А знаешь, чего
я хотел там… у Крипты?
Она мотнула головой, не в силах ответить. Во рту пересохло от участившегося дыхания.
— Когда ты стала оправдывать Себастиана, защищать его, словно вы… больше чем просто сокурсники.
— Ты приревновал Басти ко мне? Как мило.
С трудом выдавила она, облизывая губы.
— Замолчи, змея!
Зло прорычал Оминис, сжимая пальцами белоснежную кожу бедра.
— Не смей называть его так, когда находишься подо мной!
Яростные ревнивые нотки зазвенели сталью в его голосе. Она не знала о чувствах друга, но он был осведомлен, и ничего не мог поделать с поедающей его изнутри ревностью.
— Я хотел закрыть тебе рот, запечатать его поцелуем так, чтобы ты даже имя его забыла. Как же я был зол!
Он покрывал её плечи поцелуями, жалящими, приносящими лёгкую боль на грани наслаждения, оставляющими следы на мраморной коже.
Голос сорвался на хриплый, яростный шепот.
— Это я… я должен был привести тебя в Крипту под предлогом места для занятий, а потом иступлено целовать тебя там, сжимая в своих объятьях.
Он жадно впивался в тонкую кожу у основания шеи, там, где под его губами билась жилка, оставляя яркий алый след.
— Но ты пошла туда с ним!
Шумно выдыхая, он вжал её в смятые простыни своим телом, и она достаточно ясно почувствовала, насколько он сейчас возбужден.
— И мало было этого, но ты начала бегать за ним, как привязанная, сводя меня с ума. Как же я ненавидел его в эти дни! Разрывался от ревности и злости за него на то, что он подвергает тебя опасности, а ты и рада.
Он продолжал свою исповедь, скользя горячими ладонями по её телу, исследуя губами шёлковую кожу.
— Ты словно приворожила меня. Я не мог тебе ни в чём отказать. Открыть Скрипторий? Ерунда. Я бы вырезал своё сердце и вложил тебе в руки, если бы ты попросила. Я молился, чтобы ты не подошла ко мне с просьбой применить Круцио. Тебе бы я не отказал.
Ладони скользнули по внутренней стороне бедер, и он осознал, что она без белья и совершенно, развратно влажная от его ласк.
— Ты знала это? И поэтому выбрала себе в мучители Сэллоу? Я испытывал эту боль вместе с тобой.
Голос дрогнул, словно эта боль была с ним до сих пор.
— А твои испытания… и ночные вылазки.
Пальцы скользнули меж влажных складочек кожи, находя чувствительный бугорок и играя с ним, отчего стоны девушки стали громче, неприличнее, а пальцы сжались на его плечах.
— Ненавижу тебя за это. Ты отдавала свою доброту и внимание всем тогда, когда я мечтал присвоить тебя, спрятать и защитить.
Он приподнялся и ухватился двумя руками за лиф её платья, резко разрывая его, не желая возится с завязками. Она жалобно хныкала, прижимаясь к нему всем телом.
— Спасла Анну, не позволила ему шагнуть за край. Вся проклятая школа гадала, когда уже вы открыто объявите себя парой. А я сгорал, сгорал от любви и ревности.
Жадные руки скользили по телу, сминая грудь, оглаживая бока, а губы повторяли этот путь.
— Почему он? Зачем ты продолжаешь терзать меня? Это твое
«БАСТИ» разъедает мне сердце.
Стефани буквально задыхалась от обрушившейся на неё страсти всегда сдержанного Мракса. Он впился в её губы поцелуем, сжимая подбородок, словно боялся, что она отвернётся, ускользнет из его рук. Жадно, жарко, влажно вылизывая её рот, и она с пылом отвечала, обвив его шею руками.
— Скажи мне… прошу… скажи.
Взмолился он, задыхаясь от собственных чувств.
— Между мной и Сэллоу ничего нет. Я люблю тебя, всегда любила. Я только твоя, Оминис.
Он шумно выдохнул, расслабляясь от её слов. Поцелуи стали нежными, едва уловимыми. Он словно извинялся за свою несдержанность.
— Хочу тебя… Мерлин, как же я тебя хочу.
С надрывом прошептал он, накрывая её грудь губами и заставляя прогнуться от острого пьянящего наслаждения.
— Оттолкни меня. Прогони…
Почти жалобно шептал он, снимая с неё остатки платья.
— Сам я остановится не в силах…
Но она молча пробежалась пальцами по плечам вниз к поясу брюк. Пряжка ремня, пуговица, тихое шуршание молнии…
Он громко застонал, когда прохладные пальчики обхватили его член.
— Это свяжет нас навечно...
Последний аргумент на грани слышимости, но она лишь фыркает в ответ.
— Тем больше причин не останавливаться.
Шепчет она, пытаясь приподняться на локтях, но он подхватывает её под коленки, дёргая вниз и заставляя снова упасть на белоснежные простыни.
Голос разума окончательно потонул в шуме её стонов, когда он иступлено целовал её плечи, ключицы, грудь… Руки жадно ласкали её, такую горячую, влажную, покорную…
Избавившись от последней преграды в виде брюк, он накрыл её тело своим, кожа к коже. Задыхаясь от восторга, когда она послушно развела ноги под ним.
Головка его члена уперлась меж её ног.
— Оминис…
— Да, любимая?
— Люблю.
— И я…
Он толкнулся вперед, задерживая дыхание и сминая простыни в кулаках. Главное сдержаться и не причинить боли больше, чем нужно.
Но она расслаблена под ним, доверяя ему и пуская.
Небольшое препятствие пройдено, и он чувствует, как она сжимает его плечи и приникает губами к её щекам, сцеловывая выступившие слезы.
— Прости.
Она тихо стонет подаваясь вперед, и он, вняв её немой просьбе, начинает двигаться.
—
Сассаяшла йасешсхас
Прошипел он. Мир полностью перестал существовать, остались только они.
—
Сассаяшла ашессамихаягх
Его хриплое дыхание. Её бедра, двигающиеся навстречу. Его пальцы в белых, как снег, волосах.
—
Сассаяшла сафхесаясалегх
Она не переставала шептать его имя, когда их пальцы сплетались в замок над её головой. Он шипел на парселтанге, вбивая её в смятые простыни.
—
Сафхесаф
Громкий крик сорвался с опухших от поцелуев губ, и все её тело содрогнулось под ним.
— Оминис…
Хриплый стон, и миллиарды звёзд взорвались разом под веками Мракса, едва успевшего покинуть её тело и излиться на белую простынь.
***
Этой ночью в Выручай-комнате так никто и не уснул. Стефани, подстегиваемая мыслями, что едва не потеряла его, никак не могла насытиться теплом его тела, ощущением его кожи под своими ладонями. Губами исследуя всё тело Мракса, находя каждую родинку, перекидывая ногу через его бедра, насаживаясь на его член, покачиваясь и выгибаясь, словно дикая кошка.
Он брал её снова и снова. Закидывая стройные ноги себе на плечи, уложив лицом в подушки и накручивая снежно-белые локоны на кулак, заставляя выгибаться и просить ещё.
Лишь к рассвету они, обессиленные, уснули в разорённой, смятой постели, так и не разорвав объятий.
***
Сладко зевая, Стефани Грин открыла глаза и сдавлено охнула, попытавшись потянутся. Всё тело ломило от бессонной, полной страсти, ночи.
— Доброе утро, жена моя!
Хрипло прошептал Оминис, открывая свои туманные глаза. Она счастливо улыбнулась, прокручивая в голове его слова.
— Доброе утро, муж мой.
Тихо выдохнула она. Комната опять пришла в движение, в стене появилась дверь. Стеф оторвалась от подушки и засмеялась.
— Нам предлагают принять душ.
Он усмехнулся, лаская её тело. Самое лучшее утро в его жизни. Она тут, в его объятиях, полностью и безраздельно принадлежит ему так же, как и он ей.
Грин змеёй выскользнула из его рук и бесстыдно оглядела себя, хмыкая. Яркие алые и фиолетовые следы его ревности и страсти были повсюду.
За всей своей холодностью, Оминис Мракс был бушующим пожаром, адским пламенем, в котором она сгорала без остатка.
Сделав шаг к дверям, она споткнулась обо что-то круглое и наклонилась. На полу лежала небольшая стеклянная сфера с прекрасным цветком внутри. Подняв, она внимательно присмотрелась, и ахнула.
— Альпийская звезда
Оминис приподнялся на локтях, поворачиваясь в её сторону, и улыбнулся.
— Я долго думал, какие цветы тебе можно подарить, но лучшего просто не нашел. Я нашел его в детстве, когда путешествовал с тётей по Франции. Альпийская звезда или Львиная лапа. Цветок, растущий в горах и настолько редкий, что я до сих пор не верю, что нашел его и смог сохранить.
Тонкая ткань простыни соскользнула с его груди, и Стеф сглотнула, облизывая пересохшие губы. Он выглядел не многим лучше неё.
— Говорят, только тот, в чьём сердце живет настоящая любовь, может найти его.
Тихо прошептала она, с трудом отводя взгляд от любимого, с восторгом рассматривая белоснежный цветок, и в правду напоминающий звезду. В этом был весь Оминис: если дарить подарок – то самый дорогой сердцу и душе, если цветы – то не пошлые розы, а редчайший и прекрасный Эдельвейс. Символ любви, верности и отваги.
— Как ты попал в Слизерин, мой принц?
Он усмехнулся, пожав плечами.
— Кровь не вода.
Это волшебник. Цветок талисман
кто завладеет им,
Легко раскусит любой обман
И будет от бед храним.
А главное, этот цветок таит
Сладкий и жаркий плен:
Тот, кто подруге его вручит,
Сердце возьмет взамен…
Грин откинула голову и громко рассмеялась, едва он окончил стих.
— Вопрос про факультет снят, ты и правда слизеринец до мозга костей. Сердце в обмен на цветок.
Он снова пожал плечами, улыбаясь её радости.
— Я предлагаю не только цветок, но и всего себя в дополнение. Сердце, душу, тело… Всё, что пожелаешь, душа моя. Я весь твой.
Она аккуратно положила сферу с цветком на тумбу, наколдовывая подставку, и заползла на кровать к любимому.
— Ты невероятный романтик, Оминис Мракс, знаешь это?
Он склонил голову, когда она нежно коснулась его плеча губами, а после провела дорожку из поцелуев к шее.
— Сейчас я хочу в душ. Составишь мне компанию?
Он неожиданно быстро выскользнул с кровати, совершенно не стесняясь своей наготы, и подхватил её на руки.
— Любое желание.
Он улыбнулся и пошел с драгоценной ношей в сторону душа.
Впрочем, водные процедуры, ожидаемо, закончились тем, что она, обвив его ногами, громко стонала, пока он очередной раз брал её, прижимая спиной к холодному кафелю, насаживая на себя, и шепча слова любви на всех языках, которые знал.
