Ⲥⲉⲙь ⲕⲣⲩⲅⲟⲃ ⲇⲟ Ⲇⲩⲁⲧⲁ

Первый круг

Темница...Проклятое место... Шезму, окруженная четырьмя сырыми стенами, что заплетены черными паутинами. Решетчатое оконце, подпускающее внутрь яркий свет луны. Бог Ях помиловал отчаянную узницу, распростертыми руками разогнав мрак лучами лунного света. Горькая ухмылка красовалась на лице юной шезму. Эвтида верила, что любовь огородит её от всего плохого. Ведь любовь побеждает зло. Глупая, наивная шезму. Любовь безответна. Ее пожирает только месть! Коварная, жалкая...Месть...       Режущий скрип железной, громоздкой двери пробудил Эву от тревожного сна. Лениво присела на холодный пол с прищуром окинула пришедших. Мышцы тела онемели от долгого лежания в одной позе.       Естественно, ей непривычно дремать на твёрдой земле, запятнанной высохшей кровью бывших заключенных. Мягкая кровать, чистая постель, пуховые подушки уже в прошлом. И вряд-ли увидит их в будущем. Впереди её ждут трудные времена.       Девушка морально готовилась к таким переменам. Но физически ей было не под силу, потому что никогда не сталкивалась с такой проблемой во время исполнения заказов.       — Приступайте!       Жёсткий приказ господина отрезвил двух подопечных. За шкирку притянув шезму с пола, без труда волокли цепями тоненькие запястья, подвесив к потолку.       Сопротивление девушки для них не составляло никаких проблем. На её умоляющие крики лишь в ответ презренно засмеялись. Только один эпистат хладнокровно наблюдал за их стараниями. На неё ему было наплевать. Ни капли жалости. Ни капли чувства сострадания. Бездушный альбинос с высокомерием окинул взглядом беспомощную узницу, губы скривились со злобой.       — Оглянись вокруг, непокорная. До чего привели тебя бесконечные ночные бродилки, — подойдя к ней до боли схватил за подбородок, обратив её внимание на себя. — Не смей отворачиваться, когда я разговариваю! Посмотри мне в глаза и выкладывай все, что знаешь!       — Убей меня...— Эва с отвращением пожирала глазами его самонадеянность. — Ты никогда не дождёшься от меня признания. Лучше погибну, чем предам своих.       — Знай, что упрямство доведёт тебя до казни не так скоро. — отдалившись, кивнул головой охотнику. Ёран быстро среагировал на приказ, вытащил из под пояса плеть. Извивистая, крепкая. От одного её вида тело узницы накрыло холодком страха.       В папирусах как - то сталкивалась с описанием такого рода наказания. Очень болезненная пытка, заканчивающаяся, в меньшинстве случаев — смертельным исходом.       — Господин...       Взмах. Плеть со свистом оставила глубокий след на спине. Эва громко вскрикнула и дернулась от резкой жгучей боли в области лопаток. Ожидание горько перешло в реальность. Действительно, это невыносимая пытка. Один удар уже вызвал болевой шок.       Взмах. Взмах. Раз за разом, бедная узница жалобно вопила и извивалась, слезы увлажнили раскрасневшие щеки, спина пылала огнём. Чёрный калазарис забагровел, нежный голосок сорвался от душераздирающих криков. За каждым хлыстом, жизнь девушки сокращалась.       Мученица от бессилия перестала подавать голос, тело безжизненно висело, словно раскачиваясь по направлению ветра. Посчитав до двадцати ударов, Амен дал сигнал рукой, чтобы тот прекращал действие. Снова подошёл к ней и приподнял голову за подбородок. Эва была в сознании, её неистовый взгляд взметнулся к его ледяному. Глубоко вздыхая, ядовито зашипела.       — Вам никогда...не удастся разговорить...меня!       Амен скептически усмехнулся, затем сильнее сжал ее горло, что та захрипела и напряглась.       — На сегодня твоя пытка завершена. Завтра я посмотрю, как ты будешь целовать мне ноги, прося пощады, непокорная неферут!       Грубо оттолкнув девушку, эпистат стремительно покинул помещение, пропитанное потом, криками и кровью.       Мученица бросила ему вызов. Он достойно принял. Следующий день станет для Эвы роковым, леденящий душу. Самым худшим, чем неодолимая смерть.