Ⲥⲉⲙь ⲕⲣⲩⲅⲟⲃ ⲇⲟ Ⲇⲩⲁⲧⲁ

Второй круг

      Новый день начался с поисков остальных черномагов. Амен не опустил руки после безуспешной пытки заключённой. Не ожидал, что юная девушка будет стойко держаться от ударов плетями. Раньше с первой попытки сумел раздобыть информацию у бывших узников. Эва оказалась сильной, непоколебимой. В глубине души, он восхищался ею. Но черствое сердце не признавало это.       Амена ослепила месть. Его детство оставило неизлечимую душевную травму. Родители подверглись к заговору. Предатели шезму беспощадно убили их. Своих же! Перед глазами их собственного сына. И так прошли года. Жажда мести не иссякала, наоборот возрастала все выше и выше. Стал жестоким, хладнокровным палачом для беззаконников. Он никого не щадил, казнил при всех мучительно долго. Его острый хопеш, что хранится в ножнах уже несколько лет, отобрал жизнь сотни людей. И это только начало.       Звёздное небо окутало мир своей божественной красотой. В предвкушении, Амен уверенно шёл по длинному, мрачному коридору, найдя нужную темницу. Дав указ своим охранникам отправится на поиски, зашёл внутрь. От привычного лязга двери, Эва разлепила веки и сфокусировала зрение на "госте". Съежившись на полу, она вовсе не собиралась вести с ним диалог. Вдобавок, раны на спине ещё свежи, калазарис растрепан и истерзан до непригодности. Была бы возможность на смену одежды. Но и этого нет. Хоть внешне выглядела неопрятно, но душа у неё светлая, чистая. Невинная.       — Встань! — сложив руки на груди, эпистат выпалил приказным тоном. Эва неохотно поднялась, болезненно простанывая. — Ответь мне на вопросы. Только правду и ничего кроме правды, поняла?       — Я тебе ещё вчера говорила. — голосок задрожал. Эва, сгорбившись, слегка попятилась. — Убей меня, господин. Я...я не могу это больше терпеть, когда ты...       — Не испытывай моё терпение, девица! — прорычал, оскалив зубы. Приблизившись к ней, с грохотом впечатал в стену, что от этого сверху накопившаяся пыль рассыпалась на их головы. — Чего ты добываешься, неферут? За что защищаещь своих дружков? Они даже не умудрились спасать твою жалкую шкуру...— крепко схватив за пряди волос, болезненно стискивает. — Они предали тебя. А ты, глупая, за них беспокоишься.       — Не правда. Я тебе не верю...они придут за мной. Мой брат, Ливий... Они все волнуются за меня.       — Ах, да. Два лекаря приходили ко мне. Буквально умоляли помиловать тебя. Весьма жалкое зрелище... — презренно усмехнувшись сильнее стянул волосы, обнажив шею. Эва вскрикнула. Глаза заблестели от подступивших слез. Ей больно. Сердце раскололось от сбитых надежд, от безответной любви. С первой их встречи она была влюблена. Безумно влюблена. И откуда она знала, что любовь могла быть такой жестокой.       Ночами засыпала думая только о нем, днями издалека любовалась ним и светилась от счастья. При каждой встрече Эва надеялась, что Амен заметит её интерес. Чего уж там. Проходил мимо, даже не поздоровавшись.       Облачалась в роскошные наряды, носила украшения, прихорашивалась, лишь бы Амен приметил её красоту, созданную для возлюбленного. Однако, и это не помогло.       — Господин...       — Говори, Эвтида...сдай мне своих приятелей. И я облегчу твои страдания...— угрожающе прохрипев, огромным телом прижал её крохотное тельце. Эва болезненно простонала, чувствуя как раны прикасаются к холодной, шероховатой стене. Зажмурив глаза, она старалась сдержать слезы, но безуспешно. Амен бездушно смотрел на её муки и ни один мускул на лице не дрогнул. Даже слезы не повлияли на чувства.       — Нет. Я...не скажу.       — Очень жаль. Не учишься ты на своих ошибках... — огромная ладонь сдавила горло, пальцы пронзились в кожу с невиданной силой. Эва перестала дышать, широко открыв рот, жадно искала кислород, липкие от грязи руки блуждали по его мощному предплечью, пытаясь отцепить его. Секунды шли, жизнь Эвы висела на волоске. От инстинкта самовыживания, шезму нашла единственный выход из сложившейся ситуации.       Вцепившись за его лицо, воткнула пальцы в вересковые глаза. Амен зарычал и отступил на шаг. Не успела Эва отдышаться, как почувствовала жгучую пощёчину, от чего отшатнулась и упала лицом вниз. Навалившись над ней, своим громадным телом обездвижил бедную шезму. Замотав каштановые волосы на кулак притянул к себе и жёстко прорычал в ухо:       — Я вчера предупреждал тебя, что будешь целовать мне ноги... — прижав голову к сырой земле, мужчина решил пойти по самому больному. — Сейчас посмотрим, сможешь ли противостоять мне! — задрав подол юбки калазариса, встал на коленях между её бёдер. Эва кричала, давала отпор всеми своими оставшимися силами. Её сопротивление, Амена нисколько не впечатлило. От порыва гнева, он потерял контроль над собой. От бесконечных передергиваний узницы, в его штанах ощутилась теснота. Плоть разогрелась от возбуждения, в животе приятно заныло. В голове вспыхнуло желание удовлетворить свое достоинство. Порочные мысли так затмевали рассудок, что ему было все равно на умоляющие крики юной шезму.       — Господин...не надо...смилуйся, господин...       — Раньше надо было думать, прежде чем нарваться! Боль Обречение Любовь - твоя погибель, Эвтида       Мечты на светлое будущее прахом рассыпались. Эва умерла. Её любовь умерла. Она перестала любить жизнь. Жизнь, которая забрала все самое незабвенное.       Ей стало трудно дышать, тошнота в меру подкралась к горлу. Кинжальные боли усиливались при каждом толчке, истощная вопль превращалась в немой, безжизненный вздох. Эва перестала сопротивляться, но плакала. Так сильно разрыдалась, что в итоге вовсе не издавала признаки отчаяния. Она как живой труп, принимала все на себя его движения, грубые и хаотичные.       По животному оскалив зубы, эпистат сильнее стиснул копну волос, свободной рукой прижал поясницу к земле, чтобы та не дергалась. Но Эва не собиралась шелохнуться. Её энергия иссякла так, что не под силу было издавать даже писк. Амен почувствовал прилив оргазма, что ещё усерднее стал толкаться в неё. Утробно промычав кончает в неё внутрь. Ему было все равно куда излится. Она и так покойница, зачем утруждать себя, верно?       С глубоким, довольным вздохом он отдалился от тела узницы. Приводя себя в порядок, Амен едва заметил её размазанную багровую кровь в промежности.       — Обесчестить девственницу — твой смертный приговор, неферут. — поправив сбившуюся пепельную шевелюру, он ядовито зашипел. — Надеюсь ты усвоила этот урок. До завтра есть время обдумать свой поступок! — окинув напоследок тряпичное тело шезму, Амен покинул злощастную темницу.       Отдалившись на несколько шагов, за закрытой дверью Амен услышал душераздирающий крик Эвтиды. Холодное сердце внезапно ёкнуло, отчего ему пришлось остановится. Приложив ладонь на груди он ощущал чёткое биение, а тело накрылось мурашками и рассыпалось дрожью... Сожаление или самовнушение?       Вопрос, пока что, остаётся риторическим.