Пятый круг
О грешник, услышь Незримого Бога! Небесная кара ждёт часа расплаты! Трепещи и моли о пощады!
Очередное утро началось не из приятных нот. Кошмарный сон, заставил Амена проснутся весьма в жалком состоянии. Белоснежное тело накрылось испариной, грудная клетка вздымалась от тяжких вздохов. Ему приснились покойные родители и...Эвтида. Амен, лёгкой поступью, бродил по бесконечной пустоши. Густой, сиреневый туман окутал место так, что поле зрения альбиноса достигало до минимальных значений. Шёл неспеша, обойдя мелкие препятствия - булыжники, колючие растения, ямки. Случайно, издалека замечает два силуэта, которые двигались навстречу к нему. Туман стал рассеиваться, Амен прищурил глаза, чтобы чётче разглядеть их. Не веря своим глазам, он улыбнулся как ребёнок, который получил целый мешочек со сладостями. Идя к ним, только хотел откликнуться, тут же стукнулся об невидимую стену. Альбинос от отчаяния бил кулаком по ней, но она оказалась надёжно-крепкой. Родители приблизились на несколько футов от него. Судя по их лицам, он понял, что прибыли не с добрыми намерениями. Мужчина звал своих родных, бил сильнее по прозрачной стене. Их разочарованные голоса проникли насквозь огорождения, из-за чего он заорал во весь голос, чтобы достучаться до них. — Отец!.. — в ответ полный игнор от смуглого мужчины. — Матушка! — женщина-альбинос только издала "крик души". — Чем ты отличаешься от них, сынок? Ты погубил себя и невинных! — женщина была крайне возмущена поведением сына. — Ты предал своих, Амен! Забыл, кем являешься! В тебе течёт кровь шезму, запомни это раз и навсегда! — рявкнул мужчина, приобняв за плечи жену. Та плакала, смахнув ладонью влагу с щеки. — Я...я годами искал ваших обидчиков! И вы отчитываете меня за месть нашим врагам? — Амен горько усмехнулся, не веря своим ушам. Они продолжали буравить его злобным взглядом. Кажется, не услышали его недовольство. — Пойдём, родная. Нам здесь делать больше нечего... — родители развернулись и шли обратно, не оборачиваясь в сторону Амена. Эпистат продолжал звать их, бить по стене. Но без толку. Ещё что его удивило это... Эвтида. В том же плачевном состоянии, стояла издалека и слышала каждое их словечко. Родные эпистата внезапно обняли её и просили прощения за сына. Девушка растерялась, не знала как им ответить. Глядя на отрешенного насильника, все-таки прошептала. — Я не смогу. После её слов, тот же туман снова окутал степь. Три фигуры слились в нем, из-за чего Амен судорожно искал их глазами и звал. Но вместо этого его оглушил яростный, нечеловеческий голос Анубиса. Пока пытался усмирить одышку он осознал, что шезму проникла в его сон, воспользовавшись онейромантией. — Эва... Тяжело прошептав её имя, Амен быстро поднялся и принялся искать свою одежду для очередного визита. А тем временем в темнице, Эву ожидала беседа с неожиданным гостем. — Я рад снова видеть тебя, шезмочка. — Сет мягко коснулся её макушки, из-за чего она проснулась и подозрительно отползла. — Сет? — её голосок был подавлен, — Как ты сюда проник? — Это разве важно? Я пришёл поговорить... — присев на стул оперся предплечьями на деревянной спинке. — Бедняжка, на тебе лица нет... — с некой жалостью окинул взглядом "разбитую душой" шезму. — Поговорить, значит? — Эва прижалась к холодной стене и съежилась, израненные кисти рук тряслись от угнетающей боли. — А как же свобода? Не хочешь меня вызволить из этого проклятого места? — прилипшие от грязи волосы прикрыли её личико, что трудно было разглядеть вспыхнувшие эмоции. — Анубис ждёт тебя, Меренсет... — спокойно высказал Бог, — твоя судьба давно преначертана. Ещё до твоего рождения, пёсик предсказал свое видение. А я так был уверен, что твой первый суженый - это Сет. То есть, я. А, нет. Анубис станет твоим покровителем. — Как это? Я...я не п-понимаю. Значит, мне все-таки суждено умереть? Ты не спасёшь меня? — Сет уловил её грустную нотку. — Прости, шезмочка. Но так нужно. Мне придётся подчиниться тому шакалу. — Подлый трус... — презренно выпленула, сверкая глазами от ярости. — Обвиняешь его, чтобы скрыть свои следы! Амен был прав. Мои друзья предали меня. — Не отчаивайся ты так. Я понимаю твою боль...но мне очень жаль... — он встал и подошёл к ней, та выставила руку вперёд и пискнула: — Не подходи! — поднялась на ватных ногах и пятилась. — Исчезни! Я не желаю видеть тебя! — Эва... — Вон! И больше не попадайся мне на глаза! Бог испарился, когда услышал за дверью ускоренные, но тяжёлые шаги. Молниеносно распахнув, рывком зашёл Амен. — Эва! — Не подходи ко мне! Оставь меня в покое! — заняв угол темницы, завизжала что есть силы, прикрыла ладонями уши и продолжала орать. — Неферут, приди в себя! — альбинос приближался к ней, та скукожилась, присев на корточках и зарыдала. Несмотря на отказы и просьбы, эпистат поднял её за плечи и крепко обнял. Эва отбивалась, дергалась, кричала. Но слабо. — Отпусти меня! Отпусти! — Если успокоишься, отпущу. Эва вновь взбунтовалась, не веря его словам. Но спустя минуты она обмякла. Энергия снизилась до нуля. Закружилась голова, тошнота подкралась к горлу из-за запаха граната и мирта. Вспомнила тот день, когда он изнасиловал её, как за одно мгновение разрушил все мечты, как отобрал любовь, разбив сердце на миллиарды осколков. Она не забыла и никогда не забудет, будь в этом мире или в мире вечном. Удостоверившись в её спокойствии, эпистат отпустил, затем посадил на стул. Грозный мерзавец опустился перед ней на колени и с печалью сказал: — Как я могу заслужить твоё прощение, неферут? В ответ услышал тяжёлый, судорожный вздох. Эва избегала его взгляда, взвесив голову всхлипнула. — Хорошо. Будь по твоему. — мужчина не настаивал, но продолжал стоять на той же позе. — Ты проникла в мой сон, верно? Эва в отрешении удостоила взглянуть на него. По её взгляду, Амен смог прочесть ответ. — Теперь, ты догадываешься, почему я так поступил с тобой? — его голос спокоен, но если хорошенько прислушаться, то можно услышать горечь. Эва отвернулась, снова избегая вид палача. М-да уж. Через сон хотела предупредить Дию о мере предосторожности, как услышала о намерениях Амена допросить всех её друзей. Произошёл какой-то сбой и случайно попала в сон деспота. — У нас в жилах течёт одна кровь, Эвтида... — его признание нисколько не удивило мученицу. — Я черномаг.