Яд, что страшнее цианида

Попросить совета не получилось. Вещь толи уехал к родителям, чтобы не участвовать во всем этом, либо просто избегает Аддамс. Это ее очень бесило, как сейчас бесит Юджин своей правотой. - Уэнсдей ты ведь понимаешь, что не сможешь отсиживаться у меня вечно. Мне претит постоянно врать Инид, что ты не у меня, и что я тебя не видел - с укором говорит Оттингер. - Не понимаю о чем ты говоришь – монотонно произнесла девушка. - Уэнсдей... – вновь попытался паренек. - Юджин – оборвала его медиум, не желая слушать что либо еще. - Ладно, ладно, но мои слова правдивы, и ты это знаешь - утвердил пчеловод. Она знала. Она и правда знала, что эти слова чистая болезненная правда от которой воротило, и от которой хотелось вскрыться прямо на месте, чтобы вообще не участвовать во всем этом недоразумении, в котором они с Инид увязли. Ворон осознавала, что скорее всего сойдет с ума из-за чувств в к Синклер, но ни за что, черт возьми, ни за что не признается в них ей. Она думала о том, что возможно ей вообще стоит съехать с их общей комнаты, разорвав все связи с оборотнем. Пожалуй, это облегчило бы страдания обеих. Аддамс чертовски устала получать от соседки тоскливый скулящий взгляд. Прямо как у брошенного щеночка, ей богу. Медиум чувствует его даже спиной и с каждым разом ей все сложнее держать себя в руках от того, чтобы не сорваться и не поцеловать губы этой так блядски раздражающей девчонки. Не завалить ее на кровать и упиваться ей всю ночь, передавая всеми возможными способами свою любовь к ней. Бесит, это блять бесит. Все мысли Уэнсдей толкло о ней. Она почти не спит потому, как закрыв глаза вновь видит ее. Слышит ее голос. Ощущает ее горячие, обжигающие прикосновения. Ничего не помогает забыться, даже так любимая виолончель на которой ворон пыталась пару раз сыграть. Но только она начинает, как первый же аккорд режет слух, а сыграна мелодия оставляет, лишь горечь во рту, да скрип зубов от досады, что до кроев уже заполнила медиума. Не может, не может это больше продолжаться. Завтра же дeвушка пойдет и напишет это гребаное заявление об отселении. Пусть ее поселять куда черт возьми угодно, но подальше от этой несносной блондинки, что так небрежно и нагло завладела ее сердцем.

***

Кабинет директрисы теперь было не узнать. Все было чужое и по мнению Уэнсдей совершенно не сочетающееся друг с другом. Это помещение теперь занимала новая директриса, какая-то там приближенная Уимс. Медиум не особо вникала во все это. Да и какая ей к черту разница, кто занимает этот пост. Она будет нарушать школьные правила, как и раньше. Да и за это время ворон уже нарушила парочку, но никто ей ничего так и не сказал. Может директрисе на нее плевать, как и ей на нее. Было бы славно. Так было бы меньше геморроя для них обеих. На удивление Уэнсдей женщины в кабинете не оказалось, и дверь закрыта не была. Медиум подумала, какая это опрометчивость со стороны директрисы. Ворон решила подождать так, как боялась, что вся ее смелость улетучится, если она не совершить этот поступок сегодня. У нее уже начала болеть голова от этих бесконечно пляшущих мыслей. Скрип открывающейся двери и цокот каблуков по паркету – Ох, Уэнсдей не ожидала тебя тут увидеть – Тебе что-то нужно? – учтиво поинтересовалась миссис Смит. Медиуму стало противно от ее вымученной улыбки. Похоже директриса думала о ней, как о ходячей проблеме раз была так раздражена. Ее выдавали неискренняя улыбка и еле заметные желваки на первый взгляд милом личике полноватой женщины средних лет. - Мне нужно заявление о смене комнаты – небрежно бросила ворон, переведя свой взгляд на незажженный камин, скучающе рассматривая сажу и пепел. - Ты хочешь сменить комнату? И в чем же причина? – незаинтересованно вопросила женщина. Скорей чисто для формальности. - Ничего важного. Просто с моей соседкой у нас произошел конфликт. У нас очень разные взгляды на жизнь с Инид, вы должны понимать, не так ли? Боюсь если мы продолжим жить вместе у вас станет на одного студента меньше. Вы же не хотите этого, ведь так?– с кривой усмешкой проговорила Аддамс, крутя в руке серебряный нож. На лице у директрисы теперь можно было увидеть нервозность и беспокойство. Она спешно начала рыться в ящичке, пытаясь найти заявление о переводе. Найдя, женщина заполнила то, что было нужно как от директора и протянула его Уэнсдей на подпись. Ни теряя времени, девушка подписала его красивой, крючковато-размашистой подписью. - Отдашь его в администрацию. Тебе подберут комнату в течении 3 учебных дней – спешно пролепетала женщина. Наверняка хотевшая по скорей отделаться от медиума. Уэнсдей лишь хмыкнула, забирая листок, и ретировалась из кабинете довольная складывающейся ситуацией.