Клятва Ведьмы (18+)

Не хочу сказать, что имеющиеся у меня ресурсы для меня бесполезны, но в понедельник ночью я нарушил комендантский час и попросил у Выручай-Комнаты записную книжку. До сих пор я в основном пользовался пергаментом, иногда перевязанным бечевкой. Мне нужно было что-то более долгосрочное, чем архаичные письменные принадлежности Волшебного мира. Когда я выпущусь из Хогвартса, я так или иначе получу несколько дюжин ручек, большую пачку бумаги формата А4 и тетради в линейку. А если кто-нибудь встанет у меня на пути, я превращу его в гребаную чернильницу. Записная книжка, которую я получил у Выручай-Комнаты, была вполне обычной. Это была относительно небольшая, с простыми страницами без пометок записная книжка. Она не разговаривала со мной, не писала в ответ или что-нибудь в этом роде, и у нее не было бесконечных страниц. Хотя я, конечно, уж точно позабочусь о том, чтобы защитить книжку от посторонних глаз, как только я выучу соответствующие заклинания. Анонимность – это очень хорошая на данный момент вещь, несмотря ни на что. Единственными людьми, которые должны увидеть эту книжку, будут я и, вероятно, Гарриет. Я попросил эту книжку у Выручай-Комнаты потому, что мне нужно как следует подготовиться, чтобы не переборщить, как это было на днях. Мне нужно правильно установить правила, как для моей возлюбленной, так и для себя. Итак, первое, что я сделал, – это записал одно правило. Оно было написано в примечаниях в конце книжки. 1. Когда ты нарушаешь правило, ты должна сообщить мне об этом как можно скорее. Простое. Понятное. Правило. Если я обнаружу, что было нарушено какое-то другое правило, то я бы хотел, чтобы мне сразу сообщили об этом, чтобы я мог как принять решение о наказании, так и обсудить его с нарушителем правил. Хотя прямо сейчас правила нарушить могла лишь моя Гарриет. Я не был слеп к тому факту, что в какой-то момент в этом пограничном мире аниме-гарема я могу привлечь на свою орбиту другую девушку. Я бы не сказал "нет" той, с кем, как я буду чувствовать, у меня установится связь и кому Гарриет будет благоволить, хотя у меня явно уже было полно дел всего с одной не по годам развитой ведьмой. Под первым правилом я добавил еще одно. Моя возлюбленная не должна выходить из комнаты по ночам и нарушать школьные правила. Это правило включало в себя такие вещи, как нарушение комендантского часа или вызовы однокурсников на дуэль. У меня было искушение написать про снятие баллов за нарушение правила, но у нас уже есть засранец Снейп. Я не хочу брать на себя обязательство устанавливать правило, которое предусматривает несправедливые наказания. Мне пришла в голову еще одна мысль, и я мысленно обругал себя за то, что не поставил ее на первое место в списке. Я быстро добавил его под двумя другими. 3. Ведьма не должна подвергать себя риску быть раненой или убитой. Я просмотрел три правила, пока высыхали чернила. Больше я ничего не мог придумать, по крайней мере сейчас. Как только чернила высохли, я вернулся к первой странице. Я завел отдельный список, правила для меня. 1. Убедись, что наказания отражают серьезность нарушенного правила. 2. Если наказание требует каких-либо серьезный мер (например, причинение телесных повреждений), но без такого серьезного наказания никак, то следует использовать другие альтернативы. Затем у меня появилась еще пара идей, которые я захотел добавить к тому же списку. 3. Не позволяй себе наказывать кого-то на горячую голову. 4. Объясни суть наказания до того, как оно будет назначено, и почему оно назначается. По крайней мере, это было хорошее начало. Я оторвался от своих записей, когда услышал звук открывающейся двери, возвещающий о приходе моей возлюбленной с изумрудными глазами. Я ждал ее. — Привет, — сказала она, как только сняла свою мантию-невидимку. — И тебе привет, — сказал я. Я встал и подошел к двери, чтобы заключить девушку в свои объятия. Она обняла меня в ответ. Через несколько секунд я отстранился. — Как ты себя чувствуешь? — Я в порядке, — ответила Гарриет, слегка раздраженная мной. У меня возникло внезапное желание ударить себя ладонью по лицу, в голове пронеслось с полдюжины отсылок к фильмам, связанных со словами "я в порядке". — Как твоя попка? — Я спросил более конкретно. — Все еще немного болит, — уклончиво ответила моя возлюбленная. — Да ладно тебе. Я хочу посмотреть, — сказал я. Я осторожно подвел девушку к кровати. — Ложись, на живот. Сними и свою ночнушку, — проинструктировал я. Моя возлюбленная очаровательно покраснела, но выполнила мое указание. Она задрала ночнушку и сняла ее с себя, оставшись обнаженной. Я окинул взглядом ее дерзкие маленькие груди, гладкую бледную кожу и стройную фигуру, напоминающую песочные часы. Ее ягодицы были слегка красными, воспаленными, и я мог видеть ее возбуждение. Моя возлюбленная была возбуждена и без особой тревоги смотрела на меня, когда я увидел, что она слегка переминается с ноги на ногу, но ничего не делает, чтобы прикрыться. — На кровать, — напомнил я ей. Гарриет забралась на кровать, это движение прекрасно обнажало ее зад, и она успела подразнить меня покачивающейся попкой. Я уловил отблеск света, отразившийся от блестящей жидкости, начинающей покрывать ее киску. Другая вещь, которую я сразу же увидел и которая привлекла большую часть моего внимания, состояла из темно-желтых синяков, покрывавших ее попу и верхнюю часть бедер. — Ложись плашмя на живот, — проинструктировал я. Я подошел к одному из своих шкафов. Внутри стояла была маленькая баночка лосьона. Это была целебная мазь, которую я выпросил вчера вечером у мадам Помфри вместе с несколькими дозами зелья контрацепции, которое она обещала мне раньше. Она только приподняла бровь, когда я попросил что-нибудь для заживления синяков, но женщина явно все равно осуждала меня. Впрочем, это не имело значения. В конце концов, я смог бы сделать это сам или найти другой метод, например, заклинание. Я знаю, что Эпискеи – это заклинание, которое, как я думаю, позволяет исцелять что-то вроде порезов. Но на данный момент я не проводил никаких исследований по этому поводу. Просто не хватало времени на все, чему я хотел научиться. Мне нужно было выбирать между занятиями, и сейчас я усердно трудился над тем, что, как я надеюсь, станет зачарованным сундуком. Этот проект занимал большую часть моего времени. Когда я повернулся обратно, Гарриет послушно лежала на кровати лицом к изголовью. Ее ноги были слегка раздвинуты, ее синяки и мокрая киска были обращены ко мне, когда я забрался на кровать, чтобы опуститься на колени рядом с ней. — Я должен был сделать это еще в пятницу вечером, — сказал я ей. — Вместо этого я сделаю это сейчас. Я начал втирать небольшое количество мази в кожу Гарриет, в те части ее тела, где синяки были более заметны. Она пискнула и слегка подпрыгнула, когда прохладная субстанция коснулась ее, но успокоилась, как только я начал втирать субстанцию, и издала легкий вздох наслаждения. Честно говоря, сейчас все выглядело не так уж плохо. Во время наказания я распределял свои шлепки по всей ее попе и бедрам. Синяки появились из-за тяжести отдельных ударов и их огромного количества. Если бы я был более нежен, то сейчас, спустя несколько дней, на ней почти не осталось бы следов. Гарриет заметно расслабилась в постели, когда я продолжил втирать мазь. На данный момент я наношу только умеренное количество этого вещества. Я хотел посмотреть, насколько оно эффективно. Честно говоря, я не хотел мгновенного излечения. В будущем я хочу, чтобы сохранялась некоторая болезненность, если мне придется провести еще одну порку. В этом была половина смысла этого наказания. Тем не менее, я надеюсь, что лосьон поможет предотвратить что-либо вроде длительной травмы. Лосьон, который дала мне мадам Помфри, показался именно нужной мне вещью. Я не увидел, что синяки на самом деле уменьшились, хотя по реакции Гарриет я мог сказать, что мазь подействовала. Вероятно, я смогу справиться с любой болезненностью, которая останется после будущего наказания, при правильном нанесении этой мази. "Надеюсь, у меня будет не слишком много возможностей для экспериментов", — криво усмехнулся я. Как только я почувствовал, что на этом можно закончить, я понял, что немного расслабился, когда сбросил с себя некоторое напряжение, о котором даже не подозревал. Я поднял глаза на лицо Гарриет, когда она задвигалась, чтобы повернуться ко мне лицом. Однако на ней не было очков, так что она не могла ясно меня видеть. Я потянулся за полотенцем и вытер руки почти насухо. — Все готово, — сказал я. — Теперь ты можешь сесть. Гарриет не села. Вместо этого она повернулась на бок, подняла руку и потянула меня вниз. Я подчинился безмолвной просьбе и последовал указаниям своей девушки. Я лег рядом с ней. — Это было действительно приятно, — сказала мне симпатичная девушка. Она протиснулась вперед, в мое личное пространство, обнимая меня. — Это был заживляющий лосьон, только слабый, — сказал я ей. — Если мне придется отшлепать тебя снова, я применю его сразу после того, как мы закончу. — Звучит заманчиво, — пробормотала Гарриет, терясь носом о мою шею. — Мне было действительно приятно, когда ты втирал его. Черт возьми, я не заслуживал эту девушку. — Я надеюсь, ты не воспримешь это как стимул снова нарушать правила, — поддразнил я. Она покачала головой в ответ, прижимая меня крепче. — Кстати, о наказаниях, я хочу как следует поговорить с тобой об них, — сказал я ей. — Ммм, — сказала девушка. Она не обращала внимания. — Я серьезно, любимая, — сказал я ей. — Мне нужно, чтобы ты выслушала. Она немного откинулась назад и посмотрела на меня своими большими зелеными глазами. — Ладно, в прошлый раз я зашел слишком далеко, — сказал я ей. — Я хочу, чтобы ты знала, что я сожалею об этом. Я не могу отменить то, что я сделал, но я делаю все, что в моих силах, чтобы стать лучшим доминантом. — Я погладил девушку по волосам. — Наказания в будущем не будут такими суровыми, — сказал я ей, пока девушка внимательно слушала. — По крайней мере, не все будут одинаковыми, и не все будут причинять боль, — сказал я ей. — Это какие, например? — в замешательстве спросила Гарриет. — Ну, это испортило бы сюрприз, не так ли? — сказал я в ответ. Я собирался подготовить список идей для наказаний и оценить их по степени тяжести. Мне также придется составить список строгостей за нарушение правил или, может быть, просто руководство по их оценке. Тогда, когда потребуется назначить наказание, я смогу должным образом придумать самое подходящее. — Я также не буду наказывать тебя сразу. Я сильно разозлился в пятницу, и я думаю, что это одна из причин, почему я зашел слишком далеко. Так что я буду тебя наказывать, как только я как следует успокоюсь и смогу воспринимать ситуацию объективно. Понимаешь? Она кивнула. — Вдобавок ко всему, я определился с некоторыми надлежащими правилами, которым, как я хочу, ты должна следовать с этого момента, — сказал я ей. — Сейчас их всего три, — сказал я ей. — Если ты нарушишь какие-либо правила, ты должна сообщить мне об этом как можно скорее, — сказал я. — Ты не должна подвергать себя опасности, не причинять себе вред и оказываться в смертельных ситуациях. — Здесь я сделал паузу, позволяя этому наставлению осмыслиться, глядя в глаза девушки. Если бы я увидел в ее глазах озорные искорки, я бы, наверное, был бы недоволен. Казалось, серьезность моих слов дошла до нее, потому что она громко сглотнула, выглядя взволнованной подразумеваемой угрозой того, какое наказание это повлечет за собой, но она не отвела взгляда и кивнула через секунду или две. — И ты не должна нарушать никаких школьных правил. Наказания будут назначаться в зависимости от того, насколько серьезным, по моему мнению, является твое нарушение правил. Я также, вероятно, не буду принимать во внимание какие-либо другие наказания, такие как задержания после уроков, которые назначат тебе учителя. Ты понимаешь? — Да, — серьезно кивнула Гарриет. — Я люблю тебя, — сказала она мне, как будто это было все, что ей нужно было сказать, чтобы выразить свое согласие с этими правилами, которые я произвольно установил. — Я тоже тебя люблю, — сказал я ей. — Ты понимаешь, почему я это делаю? — Потому что ты хочешь, чтобы я была в безопасности, — сказала Гарриет. — Ну да, это, безусловно, главная причина существования этих правил, — согласился я. — Теперь мы вместе, к лучшему это или к худшему. Дав мне клятву, ты дала мне власть над собой. Ты доверила мне быть твоим доминантом, и мне нужно заботиться о тебе, как о моем сабмиссиве. Отчасти это связано с тем, что я пытаюсь увести тебя от поступков, которые могут причинить тебе боль, даже если ты сама хочешь их совершить. Гарриет кивнула, довольная моими словами, казалось, что так оно и было, хотя я чувствовал разочарование из-за того, что мне не удалось выразить то, что я действительно хотел сказать. Это было не то, что я мог бы выразить словами. — Я доверяю тебе, — откровенно сказала мне Гарриет. — Ты не должна, — ответил я, вспоминая то, что сказал в поезде более полугода назад. — Но я доверяю, — сказала мне Гарриет. — Когда ты наказал меня, я это заслужила, — сказала она мне. — И ты заботился обо мне даже после этого, как и незадолго до этого. — Она посмотрела на меня и прижалась ко мне. — Мне с тобой хорошо, — сказала она. — Ты заставляешь меня чувствовать себя любимой. Я... я никогда раньше не чувствовала того, что ты заставляешь меня чувствовать, — сказала она мне. Я крепко прижал девушку к себе, внезапно почувствовав, как во мне вскипают всевозможные эмоции. — Я никогда не брошу тебя, — пообещал я девушке. — Что бы ты ни делала, я поддержу тебя. Никогда не бойся этого. Я могу расстроиться из-за тебя. Я могу наказать тебя, если сочту это уместным, но я никогда не перестану любить тебя. — Черт возьми, в моих глазах стояли слезы. — Можно мне остаться здесь на ночь? — с надеждой спросила меня Гарриет во внезапно наступившей тишине. Я усмехнулся. Дерзкая ведьма пыталась воспользоваться моей внезапной мягкотелостью. — Можно, — сказал я. — Но нам действительно не стоит превращать это в привычку, — сказал я ей, стараясь быть серьезным. Гарриет нетерпеливо кивнула, а затем снова прильнула ко мне, чтобы обнять. — Ты забыл еще одно правило, — пробормотала Гарриет достаточно громко, чтобы я услышал, даже когда она лицом уткнулась мне в грудь. — Какое? — спросил я. — Я должна целовать тебя и желать доброго утра всякий раз, когда мы просыпаемся вместе, — напомнила она мне. Я разразился смехом. * Хагриду стало нелегко. Дракон Норберт оказался гораздо более грозным существом, чем первоначально предполагал гигант-мужчина, и мы с девочками коллективно решили, что нам нужно убедить его в том, что разъяренной ящерице нужно найти новый дом. — Но он же всего лишь ребенок, — воскликнул Хагрид. — Над ним будут издеваться, если он сейчас отправится в другое место. Я подавил желание стукнуть себя ладонью по лицу. — Это все еще может быть лучшим решением из имеющихся, — прокомментировал я. — Я имею в виду, что еще ты можешь сделать? Отпустить его в Запретный лес? — Хагрид внезапно заинтересовался этой идеей. — Через неделю его съест одно из больших чудовищ, и это если он не устроит лесной пожар. Это, казалось, сдуло весь настрой Хагрида. — И что же мне тогда прикажешь делать? — уныло спросил он, в то время как Норберт продолжал пытаться извергнуть огонь в мужчину. Хагриду пришлось голыми руками засунуть дракона в его маленький загон, по сути, металлическую коробку, которую он вылепил из олова… — Я не могу поговорить ни с одним из местных заповедников, это незаконно – пытаться самостоятельно вырастить дракона. Я, вероятно, получу еще один срок в Азкабане! — Мой брат Чарли работает в заповеднике драконов в Румынии, — предположила Рона. — Он мог бы тайно отвести туда дракона и убедиться, что за ним присматривают. — Это звучит как хорошая идея, — сказал великан после нескольких секунд раздумий. — Он присмотрит за ним. Чарли был хорошим парнем, он отлично заботился о волшебных существах. Спасибо, Рона. — Хагрид взъерошил волосы Роны. Рыжая девушка выглядела так, словно не была уверена, должна ли она быть расстроена грубым обращением, – дружеский жест Хагрида все еще был немного грубее, чем прикосновение обычного человека, – или довольна похвалой Хагрида. — Однако мы не должны быть в этом замешаны, — сказал я. — Если нам нужно тайком вывести Норберта из замка, то, я думаю, нам следует рассказать об этом кому-нибудь из преподавателей. Хагриду совсем не понравилось, как это прозвучало. Внезапно мужчина стал уклончивым и замкнутым. — Я не думаю, что это хорошая идея, — сказал он. Явно думая о наказании, которое он получит от того, кому мы расскажем. — Может быть, Дамблдору можно рассказать? — предложил я. — Он бы наверняка понял тебя?.. — Дамблдор, конечно, не расстроится, — поддержала мое предложение Гарриет. — К тому же он лучше всех сможет убедиться, что все сделано правильно. — И все же я не могу ему сказать, — пробормотал Хагрид. — Я не могу доставлять ему неприятности. Он многое сделал для меня, Дамблдор. Великий человек, — сказал полугигант. — Ты думаешь, он еще не в курсе? — Я спросил. Заметив внезапный панический взгляд Хагрида, я продолжил. — Это же Дамблдор, он, вероятно, ждет, когда ты придешь поговорить с ним о драконе. Рот Хагрида открылся и закрылся. — Наверное, ты прав, — понял он, и в его голосе звучали смущение и стыд в равной степени. — И все же. Я... я сам не могу ему сказать. — Ты хочешь, чтобы кто-нибудь из нас поговорил с ним за тебя? — спросила Гермиона. С каким-то отрешенным видом великан кивнул. — Это очень любезно с твоей стороны, Гермиона, — сказал он. — Тогда решено, — сказал я. — Я поговорю с Дамблдором, а Рона напишет письмо Чарли, и мы решим, как отправить Норберта в Румынию, чтобы министерство ничего не узнало. Как тебе идея? — Д-да, — согласился Хагрид. Он слегка откинулся назад и посмотрел в клетку Норберта. — Слышишь, Норберт? Ты отправишься в Румынию и будешь жить с другими драконами. Норберта это, казалось, не впечатлило. Из его пасти вырвался сноп огня, больше обычного, от которого загорелась борода Хагрида. Как только Хагрид быстро потушил огонь, я почувствовал возможность снова заговорить. — Мы пойдем и сразу со всем разберемся, — предложил я гиганту, вставая, вернее, сползая со стула. Другие девушки, казалось, были готовы последовать моему примеру и тоже поднялись на ноги. — Мы дадим тебе знать, когда все будет организовано, хорошо? — Без проблем, — сказал Хагрид. — Тогда увидимся позже, дети, и спасибо. Вы мне очень помогли. — Нам приятно тебе помочь, — сказала Гермиона, направляясь к двери, стремясь поскорее выбраться из жаркой и душной лачуги и подальше от огнедышащей ящерицы. Остальные из нас попрощались, и мы оставили Хагрида еще немного повозиться с драконом. — Что ж, все прошло великолепно, — сказал я. Так оно и было на самом деле. Теперь мне просто нужно связаться с Дамблдором и постараться не сообщать об этом другим учителям, потому что я предполагаю, что потеряю некоторую доброжелательность Хагрида, если Макгонагалл узнает и решит устроить ему выговор. В любом случае, если честно, она и так может об этом узнать, Дамблдор мог бы ей сказать. — Эй, Гарри, — обратился я к своей девушке, которая встала рядом со мной так, чтобы она могла держать меня за руку незаметно для Роны и Гермионы. — Могу я одолжить у тебя Хедвиг сегодня вечером? Я напишу Дамблдору письмо, это, вероятно, лучший способ поговорить с ним тайно. — Я принесу ее сегодня вечером в твою комнату в общежитии, — совершенно невинно предложила Гарриет. Я приподнял бровь, глядя на нее, но она отвернулась, делая вид, что ничего не случилось. Я не мог сказать ей о том, как она себя только что повела, потому что тогда я бы раскрыл наши отношения. Хотя все было в порядке. Позже я смогу потратить некоторое время на работу над своим новым сводом правил. Возможно, в какой-то момент мне придется добавить правило о дерзости или, по крайней мере, послушании. — Звучит заманчиво, — сказал я. — Я напишу ему что-нибудь позже, перед сном, и тогда мы сможем во всем разобраться. — Можно мне тоже позаимствовать Хедвиг? — спросила Рона. — Мне нужно написать Чарли. — А как насчет Перси, разве у него нет совы? — Я спросил. — Ну да, — признала Рон, — но Перси – придурок, — сказала она так, словно это было все объяснение, которое ей нужно было дать. — Справедливо, — сказал я, оглядывая относительно тихую территорию Хогвартса. Выглянуло солнце, хотя дул сильный бриз, из-за которого было немного прохладнее, чем могло бы быть. — И все же солнце вышло. Чем бы вы, девочки, хотели заняться до конца дня? Гермиона исчезла, чтобы кое-что почитать. Рона, Гарриет и я пошли прогуляться к озеру и попускать “блинчики”. В какой-то момент мы заметили гигантского кальмара; массивное щупальце существа вынырнуло на поверхность, чтобы помахать нам. Оно немного половило камни, которые мы бросали в озеро. Это была веселая игра, и мы провели за ней большую часть дня, пока не пришло время ужина, после чего вернулись в Общую гостиную. Я пошел в свою спальню и написал короткое письмо директору, а затем оставил его сохнуть. Затем я решил использовать это время продуктивно и занялся своим сундуком, ожидая прибытия Гарриет с Хедвиг.