***
Два года спустя…
— Брэн… Малыш, успокойся, нам осталось всего ничего, — промолвил нежный и трясущийся от волнения голос. Девушка сидела на заднем сидении автомобиля и пыталась успокоить плачущего мальчишку. — Просто успокойся. Всё будет хорошо. Не трогай его, он ощущает твою нервозность, — мужские руки повернули руль, и машина притормозила у знакомого крыльца огромного особняка в Нью-Джерси. — А вот и они… Смотри… — Мама… Папа, — по девичьим щекам впервые за долгое время океаном хлынули слёзы. Девушка пулей выскочила из машины, спотыкаясь о камни, и вцепилась в родителей мёртвой хваткой, пытаясь уловить в воздухе родового поместья ноты спокойствия. — Здравствуйте, — махнул парень ладонью в воздухе, выходя следом за ней. — Здравствуй… — прошептала женщина, утирая слёзы. — Я знаю, так было надо… Я знаю, дитя… Покажи нам его… — Сейчас, я уже его достаю, — улыбнулся парень, вынимая из машины щекастого карапуза с чёрными, как смоль, глазами. — Это Брэн… А мы… Бельтран и… — Гаэль… Да, я поняла это по вашей открытке, — протянула руки женщина, переняв на себя уже горячо любимого внука. — Прииивееет, крошка… Привет, тебя хорошо кормят? Потому что мы с дедушкой приготовили для тебя разные вкусняшки. Сердце девушки разрывалось на части. Она смотрела на счастливых родителей, которые держали в руках её живого и здорового ребенка, и её трясло, пока она удерживала своего мужа за ткань плаща. — Всё хорошо. Мы на месте… И я знаю, что тебе нужно это. Я всё понимаю, — погладил он её вдоль позвоночника. — Я сделаю, как ты скажешь. А пока… Иди пообщайся с ними… Они ведь столько тебя ждали… — Хорошо, — девушка направилась внутрь дома, где провела всё своё детство, и не могла отвести любящий взгляд от родителей, которых столько не видела и которые держали на руках её продолжение… Это было больше, чем чудо… Гармония, покой… И совершенное, абсолютное счастье… На следующий день Гаэль и Бельтран вышли из дома, взявшись за руки, и направились вместе в дальнюю дорогу. Девушка болезненно всматривалась в знакомые улицы, через которые им приходилось проезжать. Она ещё долго переваривала происходящее. Прошло уже целых два года, и рядом был мужчина, который любил и уважал её, но самое главное, слушал и понимал… — Видела, как Брэн тянется к бабушке? Я жду не дождусь показать его отцу. Представляешь его лицо, когда он увидел открытку. Уверен, он всё понял, — улыбнулся парень, сжимая руль, и посмотрел на свою жену. Она была так озадачена, так нахмурена, и он понимал её состояние. С его к ней отношением он никогда не мог просто промолчать или не думать о её чувствах. — Ты можешь всё мне рассказать… — Я… Я думаю о нём. Он снится мне, — промолвила девушка, и парень понимающе кивнул. — Это нормально. Вы много лет были вместе, и ты очень любила его, — положил он ладонь на её колено. — Думаю, что он тоже… Он тоже всё помнит. — Я только спрошу у Майкла, и сразу уедем, хорошо? — спросила она, наигранно улыбнувшись, чтобы ему не было так неприятно. — Спасибо тебе. — Не надо, маленькая. Не говори мне это так, словно я не в состоянии понять… Твоя боль, как облако, которое висит и надо мной тоже. Будь там столько, сколько тебе потребуется. Брэн ведь в надёжных руках… — парень продолжил успокаивать её, и девушка громко вздохнула. — Я люблю тебя, ты ведь знаешь это? Я не могу представить… Где бы я была, если бы не ты… Что было бы… С моими родителями. Со мной. С ним… Я не знаю, кого ещё благодарить за это. Ведь ты спас меня… Ты… — парень затормозил машину, и крепко обнял её, прижимая к себе. То, что с ней творилось, было не описать словами. Она слишком многое пережила, и теперь ей было сложно находиться в статике. Словно она всё время была полна тревожности. — Эй, малышка… Перестань… Не плачь… Не плачь, ладно? Я знаю, что всё сложно. Но мы справились. Каждый день ты открываешь глаза в безопасности. Наш малыш тоже. Мы всё преодолели. И никто не пострадал, да? Всё будет хорошо… Тебе просто нужно увидеть его. Убедиться. Угу? — вытер от слёзы с её щёк большими пальцами и нежно поцеловал в губы. — Брэн… Вот что самое важное. Девушка кивнула, пытаясь успокоиться, ведь её супруг был прав. Отныне всё, что было важно — это маленький мальчик, который каждую ночь сопел у неё под боком. Но, доехав до боли знакомого города, девушка буквально проглотила язык. Эти улицы уничтожали её изнутри. Она сжала челюсть, пытаясь держаться, ведь им ещё нужно было доехать до Northeast Correctional Complex в Сент-Джонсбери до Северо-восточного регионального исправительного учреждения. Именно там сейчас находился человек, по которому до сих пор болело её сердце. И когда машина остановилась на входе в главное здание, всё внутри неё опустилось вниз. Стержень был безвозвратно утерян, но она безумно хотела вернуть его обратно. — Ну всё… Малышка… Если ты хочешь… Если боишься. Я могу пойти с тобой, — промолвил парень от чистого сердца, но девушка помотала головой в смирении. — Нет… Я должна сделать это сама, — поцеловала она его щёку и терпеливо направилась внутрь, пока её сердце бешено колотилось, пытаясь отыскать покой. Девушка зашла и оформила пропуск к Майклу Джоноси, который сидел в колонии уже семь лет за воровство в крупных размерах. Она ждала его с видом мертвеца, уже ругая себя за собственное состояние. Когда его привели в комнату свиданий, девушка взглянула на него тяжелым измученным взглядом. — Как он? — Нормально. Держится… Он… Держится, правда. Ему дают таблетки и… В целом, он находится в фазе принятия, — ответил мужчина нахмурено. — На тебе лица нет. То, что он здесь, не делает его мёртвым, дорогуша. — Я знаю, — ответила девушка, достав трясущимися руками сигареты. — Тут можно курить? — Нет, нельзя, — ответил охранник, и она кивнула, убирая их обратно. — Успокойся… Я присмотрю за ним. Он много читает… Насчёт своей семьи ничего и никому не говорит. Почти всегда отвечает, что у него никого нет. Все знают, кто он, и почему это произошло. Никто его не трогает… Он ведь… Нестабилен, — ответил Майкл и протянул ей руку. — Давай, детка. Приходи в себя. Просто живи дальше. Жизнь — сложная штука… — Я знаю… Просто я всё чаще думаю, как бы сложилась наша жизнь… Если бы… — задумалась она, шмыгая носом, на что Майкл нахмурил брови. — Тсссс… Не надо. Ты чего тут нюни развела? Ему повезло, что я его сосед. Я веселю его, честно, — посмеялся мужчина, и девушка опустила взгляд. — И, кстати, о веселье… Как там Фестер? — Прекрасно… Он… В порядке, — она вытерла щёки и судорожно замотала головой. — Я бы… Хотела увидеть его… Хоть на одну секунду. — Это возможно. Но только издалека, ты же знаешь. Я позову его покидать мяч. Мы часто это делаем. Подожди на улице около получаса, увидишь нас во дворе, где забор с колючей проволокой, — промолвил мужчина, и девушка сжала его руку. — Спасибо за всё, дядя Майкл. — Я был бы не я, если бы не помог племяннице своего лучшего пособника, — улыбнулся он улыбкой, в которой не было и половины зубов, отчего она тоже ухмыльнулась. Девушка встала и направилась на улицу, обходя здание со стороны, ошиваясь в трёхстах метрах от огромного высокого забора. Она выглядела иначе. Взрослее. На ней было надето белое длинное пальто, а волосы были подстрижены под каре. Она ждала около часа и уже хотела пойти до машины, думая о том, что что-то не получилось, но вдруг всё же увидела его вдалеке. — Тайлер… Поджилки затряслись, и из глаз ручьём побежали горькие ядовитые слёзы, уничтожающие всё вокруг себя. Если бы можно было рухнуть на землю прямо там, она бы это сделала. Но это было немое, невидимое глазу прощание. Она смотрела на него, не отрывая взгляд... Он был намного худее. Волосы были короткими, и от его кудряшек не осталось ни следа, но она бы узнала его всегда и везде, среди тысяч других. Девушка закрыла глаза от нестерпимого жжения внутри. Воспоминания. Такие тягучие и вязкие, как болото, что затягивало её внутрь и не оставляло шанса выбраться...Я никогда не разлюблю тебя… Потому что ты моя единственная.
Теперь это я действительно нуждаюсь в тебе…
Тайлер, я люблю тебя… Больше всего на свете… Если ты разлюбишь меня, я вырву тебе сердце.
Боль внутри разрасталась, как огненный шар, и она не могла дышать, вспоминая всё и переживая заново, но ей нужно было убедиться, что с ним всё в порядке. Что он жив и находится под присмотром. И кто же знал, что это будет так невыносимо больно? Девушка рвано выдохнула себе под нос, ощущая в груди дыру, словно кто-то живьём вырвал кусок её сердца. — Прощай, родной… Прощай и прости меня. Прости за всё... Она взглянула на него в последний раз. Их отделяли примерно пятьсот метров… Пятьсот метров, две минуты бегом, но и те были вечностью. Однако, пора было брать себя в руки и попрощаться навсегда. Девушка развернулась и направилась обратно к машине, вытирая с лица последние следы своей немой истерики. Выйдя к тротуару, она процокала каблуками мимо женщины, что шла с кучей папок в руках для передачи их в исправительное учреждение. Роуз на секунду замерла, потому что узнала в её лице что-то давно забытое... — Мисс Аддамс? — бросила она ей вдогонку, но девушка прошла мимо и даже не обернулась. Зиннер наблюдала за тем, как она садится в машину, пристёгивается, целует мужа, и их новый шевроле уезжает оттуда, оставляя за собой лишь ноту недосказанности и простого человеческого отчаяния… ______________________________________ Послесловие: Уэнсдей и Ксавье начали всё планировать после встречи выпускников Невермора, пять месяцев назад. Потому что так не могло больше продолжаться, и Уэнсдей было физически опасно оставаться жить со своим мужем. Тогда, когда Уэнсдей на самом деле узнала, что ждёт ребёнка от Ксавье, план уже был готов, и нужно было действовать быстрее. Быть решительнее. Уже после того, как она узнала о беременности, они с Тайлером занимались незащищённым сексом... Чтобы изначально у него не возникло сомнений, от кого был этот ребёнок. Про срок она соврала, именно поэтому они не ходили на УЗИ вместе. До случившегося Шейла действительно приезжала в Берлингтон и пыталась в очередной раз вытрясти из Ксавье деньги. Но он быстро избавился от неё, выгнав оттуда. На той парковке он был раньше Тайлера. В 17:38. Шейла поругалась с ним и потеряла в его машине платок. Девушка ушла, оставив его одного, что было ему только на руку, ведь у них с Уэнсдей был план. Его должны были видеть живым до 18:00. И это как раз была Шейла. До этого Ксавье специально звонил на телефон Уэнсдей, который также был забыт в спальне не случайно, впрочем, как и информация о проверке в месте, где Тайлер работал. Уэнсдей было нужно, чтобы он пропустил работу в этот день. Тайлер приехал на парковку к Ксавье, где Уэнсдей благополучно усыпила его хлороформом, бесшумно подходя сзади, не успел он и сделать что-то. Они с Ксавье вместе сели в машину Тайлера, предварительно оставив лужу крови, которую собирали в течение нескольких недель в донорские пакеты. Также кровь попала и внутрь машины, где лежал платок Шейлы. Таким образом, машина Ксавье осталась на парковке с его телефоном и кошельком, а машина Тайлера с его бессознательным телом укатила домой. Там они переложили его на кровать. Испачкали весь дом и его самого в крови. Но в процессе он очнулся и первым же делом увидел её, вспоминая всю боль, что ощутил, когда узнал обо всём этом. Началась потасовка, в результате которой Уэнсдей расцарапала ему лицо. Были крики и плач. Слова, которые врезались в его память. А затем новая, уже большая доза хлороформа на тряпке, которую поднёс к его носу Ксавье, отключила его снова. Повышенная доза психотропных веществ была вызвана ещё одной таблеткой, подложенной под язык, чтобы вырубить его до утра... Так он проснулся. Весь в крови. Помня только крики и ничего больше... Всё остальное подложили в его машину двое измученных людей, которые старались защитить свой выбор и маленького ребёнка внутри... Иначе Тайлер бы не отпустил её и не позволил бы жить ни её семье, ни её уже зародившемуся внутри малышу...