__________________________
«Мерлин, как же хочется спать», — Гарри поднимает голову от бумаг и сильно трёт слипающиеся глаза. Он целыми днями не вылезает из спортивного зала, с тренажёров и полигона для новичков и уже не помнит, когда добирался до кабинета. Но на носу конец года, и Бруствер требует отчёты. — Хозяин, к вам гостья, — кланяется Мо́ртимус. — Миледи очень настаивает. — Ко мне? — удивляется Гарри. Совсем некстати. Ему бы доделать отчёт, добраться до душа и в постель. — А у миледи есть имя? — Миссис Астория Малфой, — снова кланяется домовик, а Гарри от неожиданности чуть не падает со стула. «О, Годрик! Это не к добру!» — Проводи миледи в гостиную, — кивает он и, когда эльф исчезает, с размаху бьёт кулаком по столу. Глубоко дышит, успокаивая магию, и собирается с духом. Итак, Астория Гринграсс. Звонкий голос, каштановые волосы и точёная фигурка в лиловом платье. Личная фобия Гарри ещё с тёмных времён. Ночной кошмар, в котором Малфой остаётся с ней. Нынешняя реальность. Ну что ж, значит пришла пора взглянуть этой реальности в лицо. И Гарри решительно встаёт. «Какая нелепая ситуация, — думает Астория, проводя пальцем по банке с валлийским чудищем, которое мелодично ревёт и пытается схватить её за палец. — А дракон в его гостиной — очень символично!» Она отходит от камина, шелестит золотистыми портьерами и оглядывает мраморные статуи фонтана, освещённые разноцветными лампочками. И кажется, что от каменных тел исходит радужное сияние. Перебирает в голове мысли, подводя итог последних трёх недель. Никакого общения. После свидания в Белгравии Драко ни разу больше к ней не пришёл. Никаких шансов на встречу. Он перестал с ней ужинать и закрыл доступ в левое крыло. Надежды нет. Поэтому она здесь, в этом чёртовом доме. Если легендарные честность и жертвенность Поттера не выдумка, то есть шанс. — Чем обязан, миледи? Астория оборачивается. Она помнит его по Хогвартсу. Худощавый, выше среднего роста, с взъерошенными чёрными волосами и в очках. Взгляд усталый, но внимательный и удивительно тёплый. И невидимым потоком льются из зелёных глаз понимание и сожаление. — Мистер Поттер, — она шагает к нему и сбивается с мыслей, попав в волну прозрачной, горячей магии. Салазар! Да он ходячий источник волшебства. — Просто Гарри. Ты пришла поговорить… О Драко? Гарри жестом приглашает сесть, но от того, как он произносит имя Малфоя, Астория застывает. В тишине гостиной это имя звучит, как порыв ветра, тёплого, но с привкусом волнения и тоски. «Мерлин, да что же между ними за связь такая?» — в панике думает она, не зная, что делать дальше. — Чаю или что-то покрепче? — спрашивает Поттер, словно угадав её состояние. — Нет, спасибо, — сдерживая дрожь, отказывается Астория. Ей бы сейчас шампанского. Оно расслабляет. — Мо́ртимус, принеси нам шампанского, — снова угадывает Гарри, двигает к ней кресло и усаживается напротив. А из-под чёрной футболки выскальзывает простой золотой медальон, снова вгоняя Асторию в ступор. Драко никогда не снимает свой, такой же. Что это значит? Поднос с высокими бокалами медленно плывёт в воздухе. Астория садится, нервно подхватывает один, залпом выпивает янтарные пузырьки и бросает его обратно. Выдыхает и, не сводя глаз с Поттера, медленно подбирает слова. — Я знаю, что ты значишь для моего мужа. Я видела его взгляд, когда он говорил о тебе. И это жутко злит, потому что я хочу, чтобы так он смотрел на меня, когда мы разговариваем. Но он не смотрит. И мы не разговариваем больше. — А при чём здесь я? — удивляется Гарри и делает глоток шампанского, пряча невольную улыбку. — В начале декабря он был здесь, с тобой, — утверждает Астория и ждёт. — Первого числа мы встречаемся здесь всегда, — пожимает плечами Гарри, покручивая в пальцах бокал. Привычка Драко. — На это есть особая причина. — Но будучи моим мужем, он спит с тобой, а от меня свою половину закрыл. Ты украл его, — с ударением на «ты» произносит Астория, а Гарри сжимает саднящие пальцы, успокаивая возмутившуюся магию. — Ты путаешь последовательность событий, Астория, — возражает он, встаёт и отходит подальше. От удушливого запаха жасмина першит в горле. — Разве не ты первая разрушила нашу жизнь, сказав Малфою «да»? — Ваши отношения лишают Драко будущего и уважения в обществе. Ему нужна обычная семья, жена, которая будет рожать наследников, — с вызовом говорит Астория и высоко поднимает подбородок. — Зачем ты пришла? — в лоб спрашивает Поттер, потому что выяснять, кто прав, а кто виноват нет ни желания, ни сил. — Все знают тебя, как настоящего гриффиндорца и героя Англии. Так будь им. Если любишь, докажи. Отпусти, оттолкни Драко от себя, чтобы у него не было выбора. Он останется со мной. Вернётся к нормальной жизни. И его детям не придётся краснеть за отца, — с напором произносит Астория, прожигая Поттера взглядом. А у того от напряжения больно колет пальцы, и рука невольно тянется к палочке. — Когда дело касается Драко, я не гриффиндорец и уж тем более не герой, — качает головой Гарри, сдерживая порыв выставить гостью прочь. — А на такое точно скажу «нет». К тому же, ты плохо знаешь Малфоя. С ним не сработает. — Я уничтожу твою репутацию, — встаёт Астория, а с кончиков пальцев рвётся желание запустить в аврора проклятие. — Тебе и недели не продержаться в Аврорате после того, что я расскажу прессе. Гарри снова пожимает плечами. — Не привыкать, — морщится он. — Под давлением прессы я живу всю жизнь. А Аврорат — любимое дело, а не способ выживания. Ты только окажешь нам услугу. Поможешь расставить приоритеты. А Малфой всё равно вернётся, потому что свой выбор сделал ещё в восемнадцать. Так же, как и я. — Ну что ж… — Астория сильнее запахивает светлую шубу, перевязывает тонким пояском. Хочется то ли заплакать, то ли разобрать Белгравию на камушки. Но есть способ получше. Уже у двери поворачивается. — Ты знаешь, а я тебя понимаю, — усмехается она. — Драко очень хорош в постели. И как бы ты ни старался, он навсегда останется моим первым и единственным мужчиной, подарившим нам ребёнка. Выразительно кладёт руку на живот. «Напоследок берегла, сука! — взрывается в голове Поттера. — Как я забыл, что Гринграсс — слизеринка!» — Поздравляю, Астория! — улыбается Гарри, пока горечь предательства расползается по венам. — Береги себя и будущего наследника Малфоев. Мо́ртимус, проводи миледи к выходу. А сам разворачивается и аппарирует в кабинет.__________________________
— Как тебе удалось выдернуть его из безумия? — спрашивает Гермиона, расслабившись и потягивая фруктовый смузи, пока эльфийка Зигги развлекает Рози в столовой. — Сколько лет потеряно в беспросветном хаосе… Драко ставит на стол бокал с красным и заворачивает рукава рубашки. — Столько, сколько понадобилось для переработки двух основных зелий, стабилизирующих магию, — вполголоса комментирует мысли Грейнджер. — Честно говоря, сам был не уверен, что выйдет. Экспериментировал. Как видишь, удачно. Думаю, через неделю его можно выписать, а через пару лет он снова станет тем невыносимым Уизелом, которого я помню. — Не думаю, — возражает Гермиона, вытаскивает из сумочки любимую куклу Рози и отдаёт Зигги, которую дочь утягивает играть в гостиную на диван. Она любит изображать хозяйку Мэнора. — Он сейчас больше похож на того Рона, которого я помню с Хогвартса. — Можно подумать, там он был паинька, — ухмыляется Малфой. — Тоскуешь по прошлому? — Мы все не были паиньками. А вы с Роном стоили друг друга. Как и с Гарри. И нет смысла тосковать по невозможному, — откликается Гермиона под одобрительную усмешку Драко. — Сколько у тебя эльфов? — О, нет, Грейнджер! — ведётся Малфой и встаёт. — Не смей практиковать свои идеи в моём доме. Для этого есть поместье Нотта. — Ты просто не умеешь считать, — поднимаясь, ехидничает Гермиона, а Драко корчит в ответ смешную рожу. — Их было около пятисот, когда пришёл Риддл, — прикидывает он, спускаясь в гостиную. — Часть убили. Часть забрали во Францию родители. Один в Белгравии. Десяток в лондонской квартире. В общем, в Мэноре около двухсот пятидесяти. А всего чуть больше четырёхсот. К чему этот счёт? — Думаю, сколько нужно связать шапок, чтобы освободить их от рабства, — с улыбкой заявляет Гермиона и укоризненно смеётся, когда Малфой весело фыркает и делает рукой неприличный жест. — Лорд Малфой! Как можно! Шучу. Мы заняты учётом крупных владельцев домовиков, чтобы отслеживать нарушения прав эльфов. Ноттов тоже внесли в этот список, хотя у нас количество не дотягивает даже до полсотни. А знаешь, кто самый большой эльфовладелец в Британии? Драко выгибает бровь в молчаливом вопросе. — Хогвартс, школа волшебства и магии, — разводит руками Гермиона. — За ним числится больше тысячи домовиков. Вы всего лишь на втором месте. Знакомый хлопок на лестнице, быстрый стук каблучков, и она с досадой наблюдает, как лицо Малфоя превращается в холодную маску, а взгляд теряет лёгкость и детский задор. — Драко, дорогой… Наигранный тон не вводит никого в заблуждение, и Гермиона сдерживается, чтобы не хмыкнуть. — Здравствуй, Гермиона! — Астория едва касается кожи прохладной щекой. — Как поживает Тео? И, не дождавшись ответа, снова бросается к мужу. — Хорошо, что я тебя застала… Складывает губки для поцелуя, но Драко отступает, и Гермиона пугается, когда лицо Гринграсс (тьфу, теперь же Малфой!) резко бледнеет. — Пожалуй, нам пора, — спохватывается Грейнджер. — Гарри обрадуется, когда узнает. И краем глаза замечает, как дёргается от этого имени Астория. — Ещё бы, — усмехается Драко. — Наконец-то есть шанс исправить то, в чём он не виноват. Только скажи, чтобы не кидался в Мунго с ворохом новостей и своей хаотичной магией. Испортит мне шесть лет работы, — добавляет он, не глядя на сжавшую губы жену. — Я прослежу, — обещает Гермиона, целует Малфоя в щёку и, с сочувствием глянув на Асти, исчезает на поиски дочери. — Зачем это шоу? Ледяной тон режет слух, вызывает злость и желание ударить в ответ. — Я была в Белгравии, — Астория небрежно скидывает шубу и усаживается в кресло, скрестив ноги и вызывающе подняв подбородок. — Виделась с твоим любовником. — Удачно? — обескураживает ответ. — Вполне, — стараясь держать себя в руках, кивает Астория. — Думаю, мы друг друга поняли. Она безотрывно смотрит на мужа, но Малфой молча ждёт продолжения. — Не спросишь о чём был разговор? — с вызовом спрашивает Астория. — И так ясно, что ты просила отступиться, — безразлично пожимает плечами Драко и усмехается. — И скорее всего, он сказал «нет». — Ты прав, — подтверждает она и поднимается с кресла. — Но я объяснила, что шансов нет, что ты очень увлечён мной, и у нас отличный секс, который принёс свои плоды: я жду ребёнка. «Прочь отсюда. Прочь! Пока есть силы держаться!» Астория шагает к выходу, но плотный магический щит не даёт сбежать. — Что-то хочешь сказать на прощание? — язвительная улыбка не сходит с губ, а Драко недобро прищуривается. — Хорошая новость, — холод и угроза в голосе опровергают сказанное, и улыбку сменяет гримаса. — Но мы не закончили. И раз ты беременна, то с этого момента не сделаешь ни одного шага и ни одного движения без сопровождения домовиков. Со мной видеться ни к чему: всё, что нужно, я узна́ю от них. И не вздумай ломаться и спорить, — предупреждает он, глядя в искажённое личико. — В клинике, как и в Мунго, полно свободных палат. Ты ведь не хочешь провести девять месяцев взаперти? Нервы сдают. Астория бессильно роняет руки, воинственность испаряется, как и не было, а глаза влажно блестят. Малфой колеблется, потом подходит и кладёт ладонь на шею. — Как насчёт перемирия? — негромко предлагает он, а во взгляде мелькает жалость, причиняя новую боль. — Перестань воевать и делать из меня демона, который взял тебя обманом. Мы оба знали, на что идём. Прими, как данность: Гарри есть, а между нами только контракт. Давай проживём это время так комфортно, как возможно, а потом освободим друг друга. И у меня есть идея, которая должна тебе понравиться. Что скажешь? Астория долго молчит, глядя в пол, а когда поднимает голову, по щекам текут слёзы. — Салазар, Асти! — выдыхает Драко, берёт за руку и усаживает на диван. Садится рядом, не отпуская холодные пальцы. — Ты не убегаешь от эльфов, не нарушаешь границы, делаешь всё, что положено при беременности, включая врачей, а я снимаю охрану и перестаю тебя избегать. Мы снова ужинаем вместе, общаемся и ведём себя, как люди, которые связаны обязательствами и понимают это. Я исполню любое твоё желание, любой каприз, кроме создания семьи и разрыва с Гарри. Согласна? А есть выбор? Астория вытирает слёзы и кивает. — Отлично. И я на самом деле рад, что всё получилось, — мягко говорит Малфой и отпускает руку. — Визит к врачу и прочие нюансы мы обсудим завтра. А сейчас послушай, что я придумал…__________________________
Сочельник. В тишине приёмной скучает сестричка, и в общей комнате пусто. Возгласы и стоны болельщиков за стеной разрезают застоявшийся воздух. Восторженный рёв заглушает бой белых часов, чёрные стрелки которых застыли на четырёх пополудни. Рон неуверенно крутит в руках свёрток, молчит, и уши его пылают. Радость порыва скомкана. Слишком велика между ними пропасть, и после вороха новостей говорить не о чем, особенно, если не трогать больное. — Откроешь завтра утром, — Гарри улыбается, скрывая неловкость молчания. — Какие планы на после? — Когда этот змей меня выпустит, — ехидно ухмыляется Рон, — вернусь к Джорджу, буду помогать в магазине, — многозначительно смотрит на Гарри. — Не интересно, как мы с Малфоем помирились? Гарри смешно морщит нос. — Боялся спросить, если честно. И как? — Всё возвращалось постепенно, — рассказывает Рон. — Память, речь, осознанные движения и всё такое. А Малфой… — он словно удивляется, делает паузу. — Как ненавидеть человека, который приносит зелье и облегчение, когда выныриваешь из ада? Несколько лет подряд. Я не совсем конченый! Так и стали незаметно общаться. Малфой, конечно, не ангел, но и не мудак. Уже. И очень много знает. Я иногда засыпа́л под лекции об артефактах, родовой памяти, драконах… Он их вместо сказок рассказывал. Как мать родная, ей Мерлин! «Ещё одна деталь в сложном механизме по имени Драко, — в очередной раз думает Гарри. — Годрик, какие противоречия прячутся за его невозмутимостью. Прости меня, Драко. Я — самонадеянный идиот! И ты прав, что ткнул меня в это лицом. Вернее, задницей» — Я спрошу? — напрягается Рон и расслабляется после кивка. — Вы до сих пор вместе? — Вместе, — не задумываясь подтверждает Гарри. Нет смысла обсуждать Малфоя и его выкрутасы. Не такая уж это и ложь: выкрутасы пройдут, а они останутся. — Прости за прошлое, — сбивчиво говорит Рон. — Не мне было судить, кто и с кем. И я... Впечатлён, — добавляет с уважением. — Уизли! — они оборачиваются на недовольный голос. Малфой в расстёгнутом халате опирается руками на спинку дивана, хмурится и бросает сердитый взгляд на Гарри. — Ты двадцать минут назад должен быть на процедурах. Нужно особое приглашение? — Не ругайся, — примирительно говорит Поттер, пальцами проводит по тёплым пальцам Драко, и у того от удивления взлетают брови, а Рон опускает голову, пряча улыбку. — Мы заболтались. Увидимся, Рон! — Бегом, Уизли! — приказывает Малфой, показывает кулак, и тот торопливо исчезает за углом белой, стерильной стены. — Что за неожиданные нежности? — прищуривается Драко. — Я соскучился, — просто отвечает Гарри и встаёт. Визит Гринграсс и обида на измену загнаны глубоко за блоки, где им и место. Да Астория от ревности и соврёт не моргнув глазом. А если и нет, то он сам не святой. Поговорят потом, в лучшие времена. — Может, выпьем кофе в нашей кафешке? Что у тебя с работой? Серые глаза лучатся загадочным светом. Драко улыбается. — Закончил на сегодня. Я тоже скучал.__________________________
В маленьком семейном кафе в центре Лондона на белой пене моккачино бариста нарисовал корицей два соединённых сердечка. Сегодня здесь тихо, и старый блюз из магловского радио расползается по столикам. Драко аккуратно касается сердечек ложкой. — Ты просил Грейнджер разделить ядра, — произносит он, не поднимая от чашки глаз. — Устал от меня, аврор? — Устал без тебя, — Гарри кладёт руку на руку Драко и сплетает пальцы. — Мне было плохо. Малфой пристально смотрит, а рука у него сухая и горячая. Гарри выдерживает взгляд. — Ты всё время твердишь про развод, — вспоминает он. Эта мысль мучает ночами уже много недель. — Но ведь ваш брачный контракт их не допускает. Не складывается у меня пазл, Малфой. — А с чего ты взял, что контракт нельзя изменить? — усмехается Драко. — Просто никто не пробовал. Четыреста лет. И с души Гарри сваливается огромный камень. Он улыбается. — Значит, ты близок к своей мечте. Что чувствуешь, милорд? — Ничего, — неожиданно честно отвечает Драко. — Мог бы вернуть всё назад, поступил бы по-другому. Гарри от удивления приоткрывает губы, и серая радужка сразу темнеет. Они молчат, смотрят друг на друга. — К чёрту кофе, Малфой! Я хочу тебя, — не выдерживает Гарри, резко встаёт и тянет за руку. Сочельник — время чудес, а его гриффиндорской совести давно пора спать. — Пойдём. Драко поднимает чашку, языком слизывает оба сердечка и даёт Поттеру вытащить себя из-за стола. Своей роскошью Four Seasons Hotel на Парк-лейн не уступает Малфой-мэнору, но Гарри давно к ней привык. — Люкс с двумя спальнями? — вышколенный юноша в чёрной униформе быстро оглядывает Малфоя и чуть улыбается, а Гарри сжимает кулаки. — Без разницы, — бросает Драко, расплачивается магловской карточкой и подхватывает из рук администратора ключи. — Перекусить в номер, — небрежно добавляет на ходу и отмахивается от портье. — Не провожайте. В лифте никакого блеска и зеркал, только изысканность матовой стали, тихая музыка и мягкий голос, объявляющий этажи. Драко запускает пальцы в густые волосы Гарри, притягивает и впивается в губы с нетерпением подростка. Раскрывает языком и проходится по зубам, дёснам, нёбу, пробует горький вкус американо. Впускает язык Гарри и задыхается от неистового напора. Страсть волнами прокатывает по телу, и член больно натягивает узкие брюки. — Салазар, как хорошо! — внезапно выдыхает Малфой в губы, мгновенно срывая Гарри с тормозов. Они вваливаются в номер и, забыв про магию, на ходу сдирают одежду. В мраморном душе медленно, чувственно намыливают друг друга, брызгаются пеной и иногда забывают дышать, целуясь под хлёсткими струями. Под водопадом воды, стоя на коленях, по очереди смакуют вкус спермы друг друга. А потом, завернувшись в полотенце, Гарри ласково и бережно стирает капли с бледной кожи. А Драко обнимает за талию, целует в припухшие губы и утягивает на просторную кровать, подогревая порывистыми касаниями пальцев. — Мой, — нетерпеливо шепчет Гарри, выцеловывает дорожку на груди Драко, обводит языком соски, прикусывает и загорается сильнее от негромкого стона. Ласкает головку, оглаживает, стирает липкие капли смазки и подносит руку к губам, слизывает остатки с пальцев, сводя этим Драко с ума. Губы Гарри обхватывают член, язык быстро скользит, выписывая на нежной коже крутые виражи, и Малфой крепко хватает за волосы, направляя движения, закрывает глаза и окунается в ощущения от ласковых прикосновений. — Мой, — повторяет Гарри, переворачивает Малфоя на колени, скользит языком по промежности, в ложбинке между ягодиц и обводит тугое колечко ануса. Слышит, как Драко накладывает Очищающее, и проталкивает кончик языка внутрь, вдыхая запах кокоса и пробуя вкус чистого тела. — Блядь, Гарри, — протяжно выдыхает Малфой и подаётся назад. И Гарри лижет глубже, меняет направление и силу нажима, покусывает кожу, поглаживает ягодицы, внутреннюю часть бёдер, ласкает член. — Да, Гарри, да... — возбуждённо шепчет Драко, не глядя берёт ладонь и наполняет серебристой смазкой. Ароматная жидкость течёт по пальцам, и Гарри аккуратно, но глубоко вводит сразу два, а Малфой громко вздыхает и цепляется за простыню. — Мерлин, какой ты стал тесный! — вырывается у Гарри. — Как в первый раз. И проходит по кругу, тянет, добавляет пальцы, нащупывает нужную точку. И наконец Драко вздрагивает, отпускает гладкую ткань и тихо постанывает от ярких вспышек удовольствия. — Потерпи, — Гарри ласково касается спины и целует косточки позвоночника, пока щедро смазанный член растягивает узкий вход, от чего Малфой стискивает зубы. — Расслабься, малыш! Замирает на половине, гладит ягодицы, поясницу, а Драко моргает от забытого прозвища и глубоко дышит, снимая напряжение. Гарри послушно ждёт, а затем очень медленно заполняет его собой до конца. Снова останавливается. Обхватывает член Малфоя, скользит вверх-вниз, размазывает по головке прозрачную жидкость, ускоряет темп, но Драко придерживает руку и делает нетерпеливое движение задницей, предлагая продолжить. — Ты — мой! — снова и снова толкаясь в тесную глубину, утверждает Гарри, задевает простату, и Малфой по-кошачьи выгибается, сжимает в себе член. И Гарри срывается, сильно и размашисто двигает бёдрами, а Драко охает и стонет, уткнувшись в руки, и даже не пытается подстроиться. Минута, и они взрываются криком, а горячая сперма вытекает на ягодицы и выплёскивается спазмами на бордовое покрывало. Отдышавшись, Гарри прижимается к влажному телу Драко, убирает с его лба чёлку и целует брови, веки, скулы, нос, надолго задерживается на губах. Укладывается рядом. — Герм, как и ты, считает, что я совсем тебя не знаю, — неожиданно говорит он, прислоняясь к разгорячённой коже щекой. — Да я и сам так думал. Но это неправда. Малфой усмехается с закрытыми глазами и засовывает руку под голову Гарри. Водит ладонью по смуглой спине, взъерошенным волосам и касается подушечками пальцев молнии на лбу. — И что знаешь? — спрашивает он и целует в макушку. Гарри приподнимается на локте. — Хочешь услышать? Вздыхает на быстрый кивок, снова устраивается на плече. — Ты любишь меня глубже и осознанней, чем показываешь, — начинает он, и рука Малфоя замирает от первой же фразы. — Поступками, не словами, слова ты считаешь лишними. Драко открывает глаза и вслушивается в любимый голос, так стиснув Гарри, что у того перехватывает дыхание. — Избегаешь конфликтов и опасен, когда защищаешься. Ты очень много знаешь и лучший во всём, что делаешь, но не для карьеры — важно получать удовольствие. Ты злопамятный, но не мстительный. Драко улыбается в потолок. — Аристократ до мозга костей и тебе это нравится. Всегда идёшь к цели, не считаясь с другими. Продумываешь всё наперёд, взвешиваешь каждое решение, но готов подставить себя ради любимого. Драко находит и сжимает руку Гарри. — Можешь сутками сидеть около больного, если это его спасёт, но серая мораль далеко тебе не чужда. Опасаешься детей, хотя они тебя боготворят. В сексе чаще доминируешь, но так было не всегда. Пьёшь чай и кофе только с молоком, обожаешь корицу во всех видах и никогда не носишь джинсы и футболки. Твоё любимое блюдо — ризотто, вино — только красное, а постельное бельё — чёрное. И это далеко не всё. Ты живой клубок противоречий, Малфой, и очень редко говоришь о себе, так что это чистой воды наблюдения. — Сто тысяч баллов Гриффиндору, Поттер, — с трепетным восторгом шепчет Драко, обнимает и зацеловывает лицо, волосы, плечи, пальцем проводит по бровям и ресницам. — Ты меня удивил, что большая редкость. И должен признать, что был не прав. Ни одного промаха. — Я люблю тебя, — Гарри приподнимается, утыкается Драко в висок и дышит его кардамоном, словно хочет надышаться впрок. Тонкие руки Малфоя ловко хватают за талию и укладывают между широко раздвинутых ног. — Докажи, — тёплым дыханием проходит по губам, длинные пальцы до боли сжимают ягодицы, а бёдра Драко подаются навстречу снова вставшему члену. — Люби меня, Гарри… — Тебе лучше уехать, — говорит Малфой, натягивая носки, потом чертыхается и одевается, щёлкая пальцами. — Incorpo! Поправляет рукава серой рубашки, видит озадаченное лицо Поттера, притягивает и прячет нос в лохматой шевелюре, наслаждаясь запахом бергамота. — Слишком всё на виду, слишком явно, — объясняет в висок и усмехается сам себе: — Ещё бы! Как можно пройти мимо, не затащив тебя в постель? — Это я тебя в неё затащил, — с довольным видом возражает Гарри. — Ну если бы это не сделал ты, сделал бы я. Результат тот же, — смеётся Малфой и серьёзно добавляет: — Не пройдёт и недели, как все газеты Англии напишут, какие мы негодяи — трахаемся по отелям за спиной моей беременной жены. А дальше пройдутся по Аврорату, Министерству и самому Министру. Бруствер ни тебе, ни мне за это спасибо не скажет. — Мы можем просто не видеться до развода, — возражает Гарри, застёгивает молнию на джинсах и делает потуже ремень, а Драко насмешливо фыркает. — Да вот оказалось, что не можем, чучело моё гриффиндорское, — ласково улыбается он, берёт за подбородок и быстро целует Гарри в губы. — Ты — мой блядский магнит. От тебя сносит голову. И так было всегда. Ночь уже во всю заявила свои права, но яркие огни разгоняют темноту по углам, а запоздавшие прохожие торопятся на праздничный ужин и к Санте за подарками. Они быстро раскланиваются с дамой в приёмной и находят мрачный переулок, где нет ни души, а свет тусклого фонаря едва выходит за края плафона. — С Рождеством! — поворачивается Драко, застёгивает пальто и поправляет вылезший шарф. — Прости, что не дома и без подарка. Но у нас всё ещё будет: сюрпризы, квиддич, каникулы эльфов и новое блюдо для рождественского стола. Если ты дождёшься. — С Рождеством! — отзывается Гарри, прячет руки в карманы тёплой куртки и поднимает повыше воротник. — Мы только что снова подарили друг другу себя. А с остальным справимся, Малфой, не такое бывало. Если ты не передумаешь. Драко стремительно подходит и ладонями обхватывает голову Гарри. — Даже не мечтай, — быстро шепчет на ухо, крепко целует и исчезает в своей фирменной бесшумной аппарации. Гарри ловит ртом редкие снежинки на фоне чёрного неба и медленно шагает в сторону центра, изредка убирая со лба чёлку и пряча в воротнике нос от холодного ветра. Долго стоит у главной ёлки, задрав кверху голову, моргает от блеска гирлянд, и от счастья по телу бегут мурашки. А потом с опаской оглядывается и резко разворачивается на каблуках, отправляясь в поместье Нотта.__________________________
Драко выныривает в украшенной столовой и хватается за каминную полку. Неплохо его ведёт! Сияющие стены и накрытый стол тоскливо щемя́т сердце. Запах мандаринов и запечённой индейки воскрешает воспоминания, и так хочется праздничной суеты на кухне и ожидания ночного чуда! Как было раньше. Он морщится и кивает удивлённой жене. Вытаскивает из кармана и кладёт бархатную коробочку с серебряным вензелем. — С наступающим! «К дементорам это застолье! Только испортит кайф от наркотика «Гарри»» И делает шаг к выходу. — Скоро Рождество! Посиди со мной, — просит Астория, ловит за рукав. А сердце режет устало-нежный взгляд и едва заметная улыбка, не сходящая с губ. И в воздухе незримо повисает имя Поттера. Драко выдёргивает руку. — Прости, я просто падаю с ног. Ничего не хочу, — извиняется, не глядя на неё. — Увидимся завтра. И уходит. Астория закрывает лицо ладонями, а в притихшей столовой ещё долго пахнет горьким бергамотом.