— У нас есть хлор? Кажется, что это взрывоопасно, если смешать его с другими вещами.
— Например, твои носки?
Джеймс Паттерсон.
Хлор (Cl) — химический элемент семнадцатой группы (по устаревшей классификации — главной подгруппы седьмой группы, VIIA) третьего периода периодической системы химических элементов Д. И. Менделеева с атомным номером семнадцать. Это ядовитый удушающий двухатомный газ (формула — Cl2) желтовато-зелёного цвета, тяжелее воздуха, с резким запахом и сладковатым, «металлическим» вкусом. Пары хлора сильно раздражают органы дыхания, глаза и кожу. При вдыхании высоких концентраций нередко возможен смертельный исход. Хлор в два с половиной раза тяжелее воздуха и довольно скоротечно опускается вниз.Проект "Зверинец"
Объекты N° 100-120
Гриф: совершенно секретно
Объект N°109 Кодовое имя: Гиена Ф.И.О: Чернова Евгения Александровна Возраст: 16 лет(31.10.2001) Пол: Ж Происхождение: [данные удалены] Модификации: необходим код доступа Реабелетация: один год Полная информация: [данные удалены]2017-ый год, лаборатория D.H.L., город Снежинск, Россия.
Ей что-то вкололи. Опять. Отчего-то на уроках не рассказывали, что именно содержится в блестящих шприцах с острой сверкающей иглой, наполненных странными жидкостями. Уколов здесь боялись больше всего, даже больше наказаний. Как писал Говард Лавкрафт, книги которого девочка любила читать: "Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неизведанного". Кто знает, что это за мутно-серое нечто в колбе, которое вводят тебе в вену? А им никогда не рассказывали, что в шприцах. Самые смелые из них пытались втихую пробраться в лабораторию, пока никто не видит, чтобы узнать это, но система защиты была довольно сложной, ибо так называемые "холодильники" охранялись круглосуточно и надёжно. Внизу и так никто не рисковал сунуться туда, куда не следовало, и далеко не потому, что знал, какого рода наказание последует за этим деянием. Все боялись увидеть там нечто такое, после чего их и так обесмысленная насильным путём жизнь наполнится тем животным страхом, что заставляет бежать через минное поле и который стирает всё человеческое. Лицо рискнувшего сыграть в русскую рулетку с судьбой навсегда потеряется в неестественной гримассе ужаса. Абсолютно все уже смирились со своей участью: кто-то понимал, как это произошло, а кто-то не хотел признавать этого и просто плыл по течению, чтобы... Выжить? Условия пребывания здесь нельзя было назвать выживанием, ведь ты не знаешь, куда и на какой эксперимент тебя поведут, исключая учебу и регулярные тренировки, хотя и они у большинства были индивидуальны. Да, даже в лаборатории их обучали, только делали это хитро, не выдавая раньше времени необходимых для возможной попытки избежать всех последствий очередного опыта знаний. Их хорошо кормили, за прилежное поведение поощряли шоколадом и леденцами, да и жили они в маленьких, но уютных комнатках по двое наверху. И на данный момент Женя жалела только о том, что химия начиналась в девятом классе. К инъекциям она привыкла. Однако она пока и не испытала на себе действие какой-либо странной или страшной из них за год пребывания здесь. Пугали больше рассказы старших, ведь их регулярно пичкали различными жидкостями, от которых можно было получить "суперспособность"(как они это называли), а можно было упасть в обморок, схлопотать отравление или аллергию, а может даже и умереть. К смерти здесь к слову быстро выстраивали положительное отношение: всех тех, кто попадал сюда, можно было назвать мучениками и причислить к лику святых. Они служили благородной цели великого Русского народа и те, кто сложил свою жизнь во имя науки, никогда не будут забыты. Забавно, что сразу после смерти о ребёнке стирали его данные, а всем остальным приказывали забыть о нём и запрещали не то что называть его имя вслух, а даже намекать на былое его существование. Сегодня по какой-то неведомой причине в животе завязался тугой узел и ком страха застрял в горле. Руки похолодели, а сердце вместе с телом вздрагивало от любого подозрительного взгляда или действия врачей. Поначалу при виде кандалов девочку бросало в холод, а когда её привязывали к стулу, чтобы вколоть очередную дозу, она усердно сопротивлялась и брыкалась, истошно визжа, да так громко и пронзительно, что ей затыкали рот кляпом. Со временем, когда её неподчинение приводило к регулярным наказаниям, ухудшению здоровья(чего здесь старались никогда не допускать), поняла, что это бесполезно. Страх конечно полностью не покинул её разум и каждый раз скрёбся в глубине души, когда к её вене приставляли иглу, но сегодня он вновь удушливой волной ударил её. Тонкие губы, сжатые в одну линию вместе с бледным лицом поминутно дёргались, а пальцы сжимались до белых костяшек от волнения. Женя бегала всё ещё яркими, пока не успевшими потерять интерес к этому миру светло-изумрудными глазами по людям в белых халатах, а особенно по шуршащим и напрягающим взор и ум бумагам, что они держали в руках. Буквы на них от перенапряжения то прыгали, кажется пытаясь убежать отсюда, ведь они ещё не потеряли надежду; смешивались, пытаясь будто бы спрятаться от безжалостных очей учёных, и сами сжимались от ужаса, когда мужчины в масках грубо перелистывали документы. Существует некая практика запугивания, когда ты точно знаешь, что произойдет что-то ужасное и тебе кажется, что человек рядом с тобой об этом знает, собираясь совершить это что-то, и молчит. Он смотрит тебе в глаза, проникает в твой маленький мир и ломает его, убивая тишиной. Так вот абсолютно всем медицинским работникам запрещалось разговаривать с подопытными. Они только записывали что-то на своих планшетах, вдалбливая будто бы и не данные вовсе, а тебя, твою суть, куда-то в историю или казнь в их руках. И все это с абсолютно равнодушным к твоей участи взглядом, поэтому многие здесь боялись именно врачей, будь то они их собственными палачами, вскрывающими тело, или просто наблюдатели со стороны. Но даже к этому привыкаешь. Её подняли и потащили за собой, выводя из палаты. Девочка пыталась понять, что уже успело произойти с её организмом, или что ещё успеет произойти, но пока кроме лёгкого головокружения и подкашивающихся ног ничего не чувствовала. Через несколько минут, когда её повели вниз, резко онемел язык и руки от ужаса, разливавшегося болотной и вязкой топью внутри. Коридоры с безобидно белых и тёплых сменились серыми и тёмными от скудного освещения, которые внезапно вытягивались, и казалось, не имели конца, а ещё пытались схлопнуть тебя и раздавить, как муху. — Я же ничего не сделала, я всё выучила, я никого не обижала и ничего не нарушала! Заверещала Женя, пытаясь вырваться из цепкой хватки врача, но тот только сильнее сжал её худенькую ручку и рванул на себя. — Тебе не в карцер. Его слова как ледяная вода, окатили девочку и почти заставили её упасть в обморок прямо здесь. Не понятно, что было хуже: то, что с ней заговорили, или то, куда её вели? Карцер сам по себе место не самое приятное, но поскольку находился он внизу, то оттого становился пыткой наравне с ударами тока. Нередко бывало такое, что ребёнка держали там слишком долго и он сходил с ума не только от абсолютно пустой комнаты без окон, а ещё и от криков, которые часто слышал, и о которых потом с заиканием рассказывал в качестве страшилки на ночь. Также карцер был одним из способов сломать новобранца, который был особенно упорным, прибывшего в лабораторию Бриллиантовой руки. Коридоры, как верёвка на шее девочки, петляли и медленно перекрывали ей доступ к кислороду. Когда она уже перестала чувствовать биение сердца, врач ныряет за угол, где по стенам на большом расстоянии друг от друга виднеются железные двери. Открыв одну из таких, он толкает Чернову в спину, отчего та вскрикнув, падает на кафельный пол и с грохотом закрывает её. Этот звук перекрывает все остальные: девочка не слышит даже удаляющихся шагов. Пелена страха хоть и не полностью уходит с глаз, но позволяет рассмотреть помещение, в котором она оказалась. Света тут было предостаточно, поэтому некоторое время требуется для того, чтобы привыкнуть к нему. Комната имеет квадратную форму и высокие потолки, а под ними — маленькие окошки. Женя попыталась подобрать угол, под которым, если встать, можно было бы увидеть, что за ними происходит, но не смогла. Стены были выкрашены в противный молочно-белый цвет, который создавал впечатление того, что комната казалась ещё бо́льшей по размеру, чем была на самом деле. Кафельный бледно-голубой пол обжигал холодом голые стопы и будто бы даже источал его, как лёд. В нём также в определённых местах, по некоторой схеме находились отверстия, похожие на сливы для воды. Такие же располагались и сверху. Девочка поднялась, обнимая себя за плечи и осматриваясь, немного щуря глаза от света. — Эй, что вы будете делать? Она ещё пыталась хоть как-то заговорить и задавала врачам вопросы, иногда удивляясь, когда не получала дополнительных наказаний или отработок за свои слова. Пыталась держаться, игнорируя тот факт, что была уже сломлена. — Есть здесь кто нибудь?! Особенно громко и даже недовольно вскрикнула она, но стены поглотили её зов и запечатали, как сотни других до этого. Когда ответа так и не последовало, девочке вдруг захотелось плакать и она села в угол, спрятав голову в колени. Благо, тотальной и всепоглощающей тишины здесь не было: лампы в потолке мирно гудели, а иногда слышался не то скрежет, не то какое-то шуршание в стенах наверху. Постепенно Чернова успокоилась, забывая об уколе и пытаясь не обращать внимания на окружающую её обстановку. Если не думать о смерти, когда она кажется особенно близкой к тебе, то становится немного легче. Жене удалось даже отвлечься: она вспомнила о своей любимой игрушке — плюшевом маленьком ките по имени Лим. Где же он сейчас? Равномерный гул прервался скрежетом железной двери и недовольным рычанием: в помещение ввалились ещё двое человек. Это были старшие. Два парня двадцати лет и кажется, любимчики врачей. Хотя бытовали разные мнения, по какой именно причине их так часто забирали из общей комнаты. По крайней мере они подолгу не возвращались, и приходили мрачнее прежнего. В их глазах давно угасла жизнь, хотя что-то внутри них, что остальные дети чувствовали со стороны, помогало переживать им ужасы, творящиеся с ними внизу. А уводили их несомненно именно туда. И это что-то было сильнее любого человеческого духа, что не смогли бы сломать ни эксперименты, ни пытки, ни заточение в карцере. Женя знала, что. Изнурительные тренировки до потери пульса и стимуляторы, которые должны были вывести их выносливость на новый и почти невозможный уровень. Но может потому, что их убивали физически, их ещё не успели уничтожить морально? Да и они были старше, а значит им не так легко внушить беспомощность своего положения, как глупеньким детишкам, потерявшим в одночасье всё самое дорогое, что они успели приобрести за свою короткую и беззаботную жизнь. Эти парни были очень высокими, выше всех остальных. Один из них, самый самый, по кличке Кёниг(хотя Женя знала его настоящее имя, но никогда не решалась назвать его им), остановился и резко развернувшись, бросился обратно, однако дверь закрылась у него перед носом. Он со всей силы ударил по ней кулаком, отчего звон ланью поскакал по стенам и ударился о барабанные перепонки. Второй, чуть пониже, но даже более жуткий свиду из-за своих чёрных волос и взгляда пронзительных зелёных глаз исподлобья, чем блондин австриец, тяжело вздохнул, окидывая взглядом комнату. — Успокойся, знаешь же, что это бесполезно. Устало произнёс он и медленно двинулся вперёд, поворачивая голову в разные стороны. Голос его был равнодушным, тихим и мягким, как снег. Он не совсем вязался с его внешностью, но когда он злился, снег превращался в острые, впивающиеся в голову снежинки. Его звали Андрей. — Отвали. Ответил, а точнее процедил с немецким акцентом блондин и опёрся о стену, сверкая голубыми, цвета льда на озере, глазами. Все здесь общались на английском, но учили ещё один язык на выбор. Женю, выбравшую испанский, не замечали. Она знала, что двое этих молодых людей общаются между собой и даже дружат, хотя с первого взгляда так и не скажешь. Сама она держалась вдали от остальных детей, не пытаясь идти на контакт. Возможно, она ещё не отошла от потери родителей и того, что случилось в аэропорту год назад, а возможно на подсознании и не хотела этого. Больше всего ей нравилось слушать, особенно старших. С ними она и говорила чаще всего, хотя делала это очень осторожно, боясь показаться навязчивой или чересчур любопытной. За год таким образом она кажется нашла общий язык с этими двумя. И всё же, они виделись ей какими-то опасными... Нет, точно не людьми, ведь их так и не смогли сломать, а они кажется, находили своё пребывание здесь даже полезным. Но и не монстрами. Скорее чем-то, что её, как и остальных, восхищало, некий счастливый идеал и щит, который мог бы уберечь их и даже возможно помочь сбежать, ведь в них не загубили самое важное — их дух и облик. С ней, тем не менее, они были очень заботливыми и играли в настольные игры, а ещё относились кажется лучше, чем к остальным детям. По крайней мере, ей хотелось так думать, а ещё хотелось быть к ним ближе и однажды увидеть в них что то от её родителей. Если Женю, как и других девочек, одевали в какие-нибудь лёгкие платьица, то мальчики ходили в одних обтягивающих чёрных шортах. Чернова нашла этому только одно объяснение: по её мнению мальчишки, имея более взрывной и непредсказуемый характер, могли подраться или как-то навредить себе, а врачи, чтобы сразу увидеть изменения, не выдавали им футболок. Старшие ребята кроме своего возраста отличались массивным и спортивным телосложением. Шорты изгибались от выпирающих мышц, и вкупе со своим гигантским(уж точно для Жени, хотя она и начала стремительно вытягиваться) ростом они наводили страха наверное даже на врачей. Но дети тянулись к ним, ведь старшие могли обнять и успокоить сразу четыре маленькие и испуганные души, а ещё рассказать самую интересную историю в их жизни. Сейчас однако они не казались теми добрыми здоровяками, ведь они были напуганы. А это было ещё страшнее, чем если бы они злились. Ведь напугать их может что-то поистине жуткое. Кёниг синхронно с Андреем дёрнулся, когда в двери кажется задвинули засовы, а в стенах что-то защёлкало. Женя резко вскинула голову, блеснув огненно-рыжими волосами и вскочив. Она посмотрела наверх и через мгновение сердце её обмерло от страха: из отверстий с шипением полился зелёный газ, разветвляясь, как головы дракона и как бы ощупывая воздух подобно змее на наличие жертв. Кёниг сказал что-то режущее слух на немецком, вдруг ожив. Андрей лихорадочно бегал глазами по стенам, пытаясь не выдавать своего страха. — Хлор. Эти суки хотят нас убить. Выплюнул он и заметался по комнате. Затем обратился к Кёнигу на английском: — Попробуем выбить? Тот, выныривая из своих собственных размышлений, кивнул и они встали на некотором расстоянии от двери. Женя же жадно хватала ртом воздух, впадая в паническое состояние. И если тогда её спасло то, что родители до того, как умерли на её глазах, говорили, что делать, и не давали испугаться, то сейчас у неё не было опоры и слёзы быстро скопились у глаз, грозясь водопадом стечь по щекам. А газ уже спрятал под своими смертоносными парами потолок и неумолимо тянулся кривыми руками к ней, намереваясь растворить лёгкие. Из оцепенения её вывел резкий шум: парни синхронно разбежались и ударились о дверь широкими плечами. Та издала скрипучий стон, кажется немного помявшись. Женя съёжилась от этого звука и на мгновение задумалась, а что было бы, если бы они таким образом решили бы прорваться сквозь вооружённую и одетую в защитную экипировку охрану, и быстро пожалела, выкидывая разворачивающуюся картину из головы. Повторив действие ещё несколько раз и не добившись улучшения результата, парни тяжело дыша, бросили это дело. Андрей, посмотрев на расползающийся хлор, а затем вниз, наконец заметил скрючившуюся от страха девочку и бросился к ней. Взгляд его серо-зелёных глаз потеплел, как и голос. Он осторожно приблизился, мысленно спрашивая разрешение на подобный жест и заметив, что девчонка расправилась и как бы даже потянулась к нему, спросил на русском, взяв её за плечи и смотря ей в глаза: — Женя, Женя посмотри на меня! Это я, Андрей. Скажи, с тобой что-нибудь делали, прежде чем отвести сюда? Он опять посмотрел наверх и Женя невольно повторила этот жест, ужаснувшись: в воздухе и на языке чувствовался металлический привкус. Андрей встряхнул её, посмотрев на неё, в то время как в его глазах мелькнуло... Отчаяние? — Д-да, я.. я...мне.. мне что то вкололи, я.. я не знаю, что! Взмолилась она, как будто её допрашивали, из глаз хлынули слёзы. Женя заплакала, спрятав лицо в ладонях. Андрей вдруг обнял её, пряча её лицо в груди, и громко крикнул Кёнигу на английском: — Это проверка! Кёниг промолчал и подошёл к ним, встав рядом с девочкой и посмотрев наверх. — Обнадёживает. Значит, она продержится дольше нас. Но, может, нам тоже повезет. Чернова впервые слышала его так тихо и близко к себе, так... Спокойно и обречённо. Но она точно знала, что ни он, ни Андрей не смирились. Они будут бороться. Сжав руки в кулаки, она прижалась к широкой груди Андрея и всхлипнула. Дальне она плохо что помнила. Парни стали жутко кашлять, глаза их заслезились и опухли, и через пару минут они уже корчились на полу, пытаясь вдохнуть. Девочка молотила кулаками в дверь, как сумасшедшия, сбивая их в кровь и задыхаясь то ли от газа, то ли от слёз. Она кричала до хрипоты, надрываясь в кашле. По ощущениям это продолжалось бесконечно: дышать было трудно и неприятно, картина в глазах расплывалась, их жутко щипало, а на кожу как будто что-то мерзко липло, но она держалась. Она боролась, как они, чтобы попытаться их вытащить. Её свалила с ног и поглотила темнота.***
24 октября, 2019-ый год. Верданск, Кастовия.
Прохладный ветер пригибал траву и срывал некоторые листья с деревьев, что уже не могли держаться под гнётом приближающейся осени и заранее сдались, отдавая себя природной стихии. Многие из них покрылись утренней влагой и в свете луны, которая в это время года ещё не скоро уступит место рассвету, поблёскивали, проносясь над кронами в кучном вихре, траекторию которого знала только сама природа. Но вот Гиена точно знала, что внезапный и сильный поток воздуха появился уж слишком резко для естественного. Уши как будто бы помимо равномерного шума листьев уловили ещё и посторонний рокот, отразившийся от гор, образовывавших южнее широкий каньон с рекой Карст. Покойная доселе свежесть от неё вдруг встрепенулась, всколыхнув воду и тревожно легла на мягкую землю, к которой чуть сильнее прижалась девушка, вздрогнув от пробравшегося под маскхалат и встроенную экранирующую ткань холодок. Таким образом найти её вместе с лежащим непадолеку с биноклем напарником среди жухлой листвы этой ночью могла только хорошо обученная собака, и то, если не спутает достаточно слабый человеческий запах с окружающей сыростью и ароматом многочисленных сосен. — Безликий пять главному, тут вертолёт. Гиена тихо хмыкнула, шевельнувшись и устроив руки поудобнее на своём рюкзаке, служившим отличной подкладкой под грудь и шею. Оправив "Сумрак"на плече, она повернула голову в сторону Андрея, похожего на кучку наметённых хвоинок под огромной елью, тихо обращаясь с вопросом: — Что там у наёмников? — Ходят патрулями по двое с фонариками, без собак и ПНВ, с очень маленькой частотой. Снайперов на базе нет, вход через главные южные ворота, и есть выход на северо-западе, в направлении Урзыкстана. Также тихо ответил он, отрываясь от бинокля. То, что он повернул голову в сторону Гиены, можно было понять только по еле-слышимому шуршанию мешковатого укрытия. — Мда. Я даже разочарована. Но тем лучше. Гиена тяжело вздохнула, обращаясь теперь уже к рации: — Безликий пять, сможешь узнать, кто там? — Сейчас. Может, пронесёт? Но, завидев вертушку, которая замерла в воздухе над лесом прямо по курсу, Гиена только поморщилась. Вертолет казался чёрным, загораживая полную луну и нарушая всепоглощающее спокойствие. Он раздражал своим грохотом и совсем не вписывался ни в прекрасный пейзаж Верданска, ни в планы Гиены, понадеявшейся на методичную игру в "городки" с наёмниками. Изначально она хотела взять с собой только второго снайпера — Шакала, но узнав о подробностях миссии поняла, что вдвоем они уж никак не смогут спереть пять грузовиков с хлором. — Шесть человек, им нужен хлор. Я не знаю, зачем. Я перехватить их разговоры, ничего. Что прикажете? Обычно посторонняя информация во время медитативных размышлений раздражала Гиену, но тихий и немного пугливый голос Нео с плохим, но смешным и родным для всех членов группы английским с интересным африканским акцентом никогда бы не смог разозлить её, как и его причудливый на первый взгляд обладатель. Она поставила винтовку на сошки и прильнула к прицелу, наблюдая за спустившимися по верёвкам неизвестными. — Кто они? — ЦРУ ебаные. Донеслось шипение хрипловатого и такого напряжённо-комичного голоса, что казалось, будто у его хозяина запор, а поблизости нет отхожего места. Девушка даже резко вскинула голову, прищурив взгляд непонятно от чего. Затем улыбнулась, хихикнув. Двое из ларца, неприветливых с лица, два брата акробата — Марко и Салазар Лопес, обладающие кличками Балбес и Брат Балбеса соответственно, сейчас должны были быть непосредственно на траектории хода вражеской группы, и, осознав это, Гиена позволила себе позлорадствовать. Тем не менее, на связь она пока не выходила. Как бы она не любила этих двоих, сорванную операцию из-за возможности поиздеваться над ними она не могла себе простить. Вертолёт наконец скрылся из виду, унося с собой не только возможную угрозу, но и раздражающий грохот. Ветер улёгся, окружение успокоилось, решая, к какой теперь из трёх групп быть благосклонным. Тихо посмеявшись вместе с Андреем, Гиена вернулась к прицелу и пристально уставилась на мелких человечков, крадущихся за стволами деревьев. К ним как раз приближался патруль и сердце девушки сжалось в ожидании. Наёмники остановились на кромке холма, вглядываясь в лесную чернь. Один из них шерстил в темноте фонариком и шагнул вперёд. Второй последовал за ним, его движения стали напряжёнными, пальцы крепче вцепились в автомат. Через мгновение оба беззвучно упали на спины, а из тени вышли люди в бронежилетах. Гиена мгновенно оценила силу противника: вооружение их было неплохим, но вот защита явно не была рассчитана на длительный бой, а значит их операция предполагала достичь цели быстро и тихо. Но почему тогда на захват базы с наёмниками послали всего лишь шесть человек в этих уродливых шапках? Конечно, от наёмников тут было одно название, ведь они даже не заметили подлетевшего вертолёта, но тем не менее, их количество в разы превышало высадившийся спец.наз. Ответ пришел сам собой, подобно грому и молнии в виде прицельного авиаудара. Гиена синхронно с напарником спрятали голову в руках, зажав уши. Андрей после окончания светового шоу прилип к биноклю и осматривал последствия. — Ударили по южной стороне, половину убили сразу. Ангар с газом цел. Шепнул Андрей, а Гиена облегчённо выдохнула. Затем начала быстро собирать винтовку и поднялась с земли. — Безликий пять, почему не предупредил о самолёте? — Они глушить мою аппаратуру. — Безликий Главный, всему отряду: подождём, пока они перебьют друг друга и заберём газ. Встречаемся у ворот на северо-западе и занимаем позиции на склонах. Без команды огонь не открывать, контакта с наёмниками или ЦРУ избегать любыми способами, они не должны знать о нас. Приказ прозвучал строго и безжизненно, и это означало, что операция началась. Как бы ей не хотелось и дальше лежать в промозглой от росы траве и снимать противника по одному, заказ есть заказ, и его нужно было исполнить. Гиена сняла с пояса модернизированный ПДА — небольшой портативный детектор с экраном, кнопками и антенной, где показывалось местоположение всех Безликих. Две точки на юге пока горели белым, что обнадёживало. Из под ели по соседству поднялось огромное чучело, похожее на лешего, и одним шагом очутилось возле Гиены. Двухметровый Андрей молча и жутковато возвышался над девушкой, сливаясь с прочими тенями. — Сейчас бы спал себе спокойно, а не возился с этим дерьмом. Буркнул он на русском, с хрустом разминая затёкшие конечности. — Какая разница? Нам всё равно не платят за это, пусть другие беспокоятся. Только они двинулись по направлению к точке сбора, как рация ожила и Марко раздражённо, с треском на заднем фоне и чьим-то ворчанием спросил на испанском: — А где наши деньги, можно поинтересоваться? Его тут же догнал второй, с первого раза врезавшийся в память звонкий и молодой возглас Шакала: — Да, и какого хрена мы как помойные крысы сейчас лазим по канавам? У меня уже руки чешутся им бошки снести. Гиена не смогла сдержаться от язвительного комментария, как минимум потому, что Нео всегда надёжно защищал их канал связи: — А в жопе у тебя не чешется? Гарза сказала, что предоплаты не было, и более того, нам не доплачивали поверх за устранение людей. Только за доставку. Заказчик — "друг" Мясника. Валерия не хочет лишних проблем с Аль Каталой, и сказала, что Рахар не смог встретиться с ней лично, поэтому мы получим деньги на месте. — А нам точно не нассали в уши? — Мне то какое дело? — Дерьмо. Безэмоционально, как будто озвучивая простой факт, подытожил Шакал, отключаясь. Братья тоже вроде бы успокоились, и Гиена вместе с Андреем молча продолжила путь. Со стороны военной базы то и дело слышались выстрелы, крики и взрывы. Воздух над ней вспыхивал разными оттенками оранжевого, разрываясь и задыхаясь от пуль и ругательств, сыплющихся как с одной, так и с другой стороны. От осознания того, что Безликие обходят эту помойную яму, жители которой и не подозревают об их существовании, в груди разливалось приятное тепло. Оно же встряхивало тело и разум, будоражило и подстёгивало быстрее двигаться к дороге, дабы приблизиться к блестящему завершению простой миссии. По большей части в совместных операциях Гиена старалась быть в паре с Шакалом или Андреем. Первый, имея привлекательную и даже горячую, судя по количеству его поклонниц, внешность, не упускал возможности произвести впечатление и на своего капитана, но благо понимал, что нужно выдерживать границы и различать глупый флирт от намёков на какие-то отношения. Однако надо сказать, что этот молодой человек действительно имел такую возможность: оливкового цвета кожа выгодно играла с тёмно-зелёными глазами и оттенка горького шоколада вьющимися по вискам волосами. Он, как и любой другой наёмник, обладал прекрасным телосложением, а также юмором. Жаль только, что обделён логикой в этой области: в пару ему всегда доставался Скотт или Нео. И если с первым, который отсутствовал на сегодняшнем задании, шутки плохи, то второй, имея очень мягкий и обидчивый характер, становился буквально грушей для битья всяческих оскорбительных словечек и нелестных высказываний. Шакал, настоящее имя которого было Артур Га́рси, оправдывал себя тем, что его приколы не стоит воспринимать всерьёз и что на самом деле он любит африканца. Гиена старалась верить в это. Второй, Андрей, который попал к Гарзе вместе с Гиеной, всегда отличался исключительно бронебойным, как он сам, характером, но и довольно интересной внешностью. Она почти не изменилась со времён их совместного заточения в лаборатории, разве что стала ещё более суровой: на загорелом и возмужавшем лице появились многочисленные шрамы, а и без того тёмные зелёные глаза приобрели глубокий, пробирающий до мурашек взгляд. Девушка ругалась, когда он не брил острую щетину и не состригал мешавшую чёлку, но Танк(кличку, которую он получил) находил это забавным и намеренно игнорировал её замечания до поры до времени. На миссиях он как будто отключал свои эмоции, что очень нравилось Гиене, и безупречно выполнял приказы, не задавая вопросов. Вместе с тем, оставаясь с ней наедине, он старался в подходящий момент завести отвлечённый разговор, тем самым проверяя состояние девушки, за которой привык заботиться ещё очень давно, но теперь старался не показывать этого, полагая, что ей не нужно излишнее внимание и "телячьи нежности". С Танком Гиена ощущала себя как никогда спокойно на любой миссии, даже если Андрей участвовал в штурме и её задачей было лежать где-то в двух километрах, спрятавшись, и снимать врагов перед его носом. Конечно, она ни сколько не сомневалась ни в его отточенных до идеала навыках, ни в его "Ратнике" 6Б45, ни в его оружии. Но каждый раз, когда он валил своих противников наземь, убивая даже больше не ножом или пулей, а своей силой и весом, и когда какой-нибудь особо изворотливый заходил ему за спину, Гиена вздрагивала. Но до этого успевала выпустить патрон калибра 10.3×77 мм в наглеца. Сразу после она ловила на себе благодарный взгляд чарующих глаз в прицел винтовки. Андрей неслышной поступью следовал за девушкой, скользя своим взором то по траве, то по деревьям или ясному звёздному небу. Он не обращал внимания на канонаду выстрелов и грохот справа от себя, иногда только едва дёргаясь от особо громкого и оглядываясь в том направлении. Наконец, они оказались в обусловленном месте и заняли позиции у края лесополосы на холме. Танк сразу встал возле широкоствольной ели, приготовив свой АК-12. Гиена расположилась в паре метрах позади него, установив винтовку на сошки и наблюдая за движением на противоположном холме. Нео спрятался в кустарнике, прижимая к груди SKAR L — он предпочитал действовать исподтишка или за спинами братьев. Они в позе низкого старта присели перед деревьями и буквально дрожали от нетерпения. Им хотелось рвануть с места и разнести всё здесь к чёртовой матери, что очень нравилось Гиене, но раздражало, когда их смелость приводила к безрассудству и опасным ситуациям. Их БKЗ 6/З-6a , сейчас скрытые под камуфляжем, могли выдержать противотанковый снаряд, а вкупе с характером обоих парней, обожающих подрывные операции и различного рода штурмы с тотальной и жестокой зачисткой, делали их смертоносными и живучими противниками. Конечно, с их нравом тяжело было мириться и с Гиеной они часто находились в ссоре, но благодаря своему авторитету она направляла их навыки в нужное русло. Девушка достала из кармана небольшое зеркальце, каким обычно пользовались снайперы для того, чтобы союзник мог видеть их, и подала сигнал ждать группе, находившейся напротив. Братья замерли, как статуи, куст можжевельника перестал шевелиться и листья его дёргались только от дуновений лёгкого ветерка, не выдавая прятавшегося внутри бойца. Через некоторое время пальба прекратилась и всё затихло в ожидании. В какой-то момент отряд мог слышать только собственное сердцебиение и отдалённые крики потревоженных воронов. Иногда доносился треск пожара, поглотившего некоторые строения на базе, и свет от него падал на ближайшие деревья. Природа как будто бы выдохнула ненадолго, проклиная мерзких людишек, которые топтали её землю и изрывали её пулями, пропитывали её кровью и отравляли трупами и свинцом. Но наступившее умиротворение длилось недолго: раздался громкий скрежет, и металлические ворота базы распахнулись, выпуская колонну грузовиков, рокотавших моторами. Братья были первыми на их пути и почти сразу попали под свет фар. Тут же прозвучал выстрел из снайперской винтовки, убивший водителя первого грузовика и подавший сигнал к действию. Братья сорвались с места и подобно двум одичавшим волкам, набросились на грузовики. Салазар несколькими прыжками достиг кабины первого и выкинул мёртвого водителя. Марко выждал момента и со стороны пассажирского сидения пробрался во второй грузовик, небольшой огнестрельной очередью устраняя противника и выкидывая его на дорогу. Нео использовал прицел на своём Скаре и "подготовил" понравившуюся машину, начавшую тормозить, заранее. Агент ЦРУ только выскочил из неё, чтобы разобраться с тем, что происходит, как тут же упал навзничь. Андрей вместе с Шакалом к тому времени добрались до конца колонны и быстро разобрались водителем, схлопнув его своими мощными телами с такой силой, что у того мгновенно сломались рёбра и позвоночник, когда он очень не вовремя избрал траекторию бежать прямо и попал под "пресс" выскочивших с двух сторон мужчин. Последнему из бойцов ЦРУ удалось скрыться где-то на базе, но пуля Андрея успела лизнуть его бок. Цель быстро затерялась среди складов, и Безликие, не теряя времени и следуя общему приказу, расселись по грузовикам и двинулись в Урзыкстан. Гиена догнала последнюю машину и запрыгнула в кузов, усаживаясь на ёмкости с хлором. Ей всё не давал покоя тот выживший беглец, ведь на миссиях она убивала всех без исключения, и, если нужно было, догоняла тех, кто избежал её выстрела. Но вот, вновь воцарилась тишина и луна ласково глядела на раскинувшиеся под ней леса, освещая их своим мягким сиянием, и Гиена решила отогнать мысли о том выжившем. Он не видел их лиц, на их одежде нет опознавательных нашивок, а оружие все используют разное, поэтому даже при самом большом желании ЦРУ не сможет узнать, кто был похитителем газа. Аль Катала хоть и плохо, как показывала практика, скрывала данные о своем местоположении и заказах, но упущенная информация о Безликих, которая могла бы дойти до противника, стоила бы им жизни, и они прекрасно это знали. Если не Гарза придёт по их души, то сами Безликие навестят провинившихся глупцов и отомстят за халатное к ним отношение. Урзыкстан встретил их палящим утренним солнцем, удушающей вонью и поднявшейся в воздух пылью с дорог. Ночная прохлада, придававшая бодрости, мгновенно испарилась и мозг начинал постепенно плавиться из-за сухости и низкого давления. На прибывших гостей почти не обращали внимания, занимаясь утренней рутиной и скрываясь от лучшей солнца в тени. На улицах иногда встречались трупы, смешавшиеся с человеческими отходами и мусором. Если бы не ткань, закрывавшая лица отряда, то они бы врятли продержались здесь дольше нескольких часов. Гиена не могла точно сказать, что относится плохо к той или иной нации, но эта, мало того, что сама себя вогнала в такое положение, так ещё и унижала себя в глазах других нечистоплотностью и своей чокнутой верой. В Исламе зачастую женщину и за человека не воспринимают, а они ещё обвиняют Баркова в рабстве. Ну ничего, пусть поработают, может хоть подумают над своими взглядами на жизнь. Считают, что нельзя есть грязных свиней и не замечают, как сами ими становятся. Благо, колонну встретили в более менее чистом месте, подальше от посторонних глаз и центра города. Гиена спрыгнула на брусчатую площадку, отыскивая взглядом заказчика. Хадир Карим с добродушной улыбкой вышел из группы ополченцев, протягивая ей руку для приветствия. Она опознала его только по бронежилету и необычной снайперской винтовке, очевидно собранной им лично. А ещё его лицо не было замотано какой-нибудь грязной и помятой разноцветной тряпкой, от вида которой девушку подташнивало. Она к слову так и осталась стоять на месте, скрестив руки на груди, пока другие Безликие охраняли подступ к машинам. Подручные Хадира приблизились к одному из грузовиков, но замерли, когда к ним повернулась голова Андрея в свисающей маскировке, сквозь которую они наверное могли отчётливо почувствовать его убийственный взгляд. — Где деньги? Без предисловий, громко и презрительно спросила на английском Гиена, вскидывая голову. — Ах, это... Точно... Знаете, м.. тут возникли... Небольшие трудности... Промямлил Хадир, и в ту же секунду позади Безликих раздался взрыв. Гиену оглушило и отбросило на десяток метров вперёд, отчего в глазах потемнело, а грудь как будто чем-то сдавило. Андрей успел вовремя среагировать и спрятав голову, упасть на землю. Он почти сразу вскочил и открыл огонь во всех направлениях, так как не видел ополченцев сквозь начавший расползаться во все стороны газ. Салазар и Марко зашлись в кашле, но таки успели надеть противогазы и поднимались на ноги, присоединяясь к перестрелке. Девушка лежала в полусогнутом положении и сквозь чёрную пелену видела только бегающие в зелёном дыму размытые силуэты. Многие из них неожиданно падали и больше не вставали, распластавшись по земле. Гул в ушах постепенно проходил и Гиена смогла различить звук заводившегося мотора, а затем увидела, как один из грузовиков покидает площадку. В груди заклокотал гнев и придал девушке сил встать, пошатываясь. Как только взор прояснился, а слух полностью вернулся к ней, она обратилась к отряду, буквально взревев: — Убейте всех, кого сможете найти! Не дайте остальным грузовикам покинуть Урзыкстан! Братья, которые только этого и ждали, обозначили свое присутствие продолжительной очередью из М91, поэтому Гиене не составило труда определить их местоположение: сквозь газ в двух местах недалеко друг от друга без конца мелькали жёлто-оранжевые трассеры. Чтобы самой не попасть под перекрёстный огонь, девушка быстро вскарабкалась на один из грузовиков, сменила прицел на тепловизорный и присоединилась к зачистке. Обычно, она предпочитает расстреливать жалких людишек с чувством, силой, расстановкой, ведь спешка в её деле не приводит ни к чему хорошему. Но в этот раз она резко и небрежно дёргалась, сменяя цели одну за другой и на удивление, не допуская ни одного промаха. Стиснув зубы, девушку направляла чистая ярость: рука дьявола или какой другой нечистой силы направляла её пули прямиком в головы темнокожих оборванцев, которые как муравьи, в панике убегали в разные стороны. Грязные ополченцы пытались оказать какое-то сопротивление, но из-за газа, который не только валил их пачками, но и мешал что-либо сделать ещё живым, попытка с крахом провалилась. Когда хлор полностью рассеялся, Безликие смогли лицезреть результат проделанной работы. Трупы кое-где кучками, хаотичными рядами или по одиночке валялись за укреплениями или на открытой местности. Грузовик, возле которого произошел взрыв, покорёжило и от него осталось мессиво из железа и других материалов. Гиена спрыгнула со своей позиции и изучила место взрыва поподробнее. Урон, послуживший началу реакции, был нанесён выстрелом. От ёмкости, что взорвалась первой, остались только кусочки металла, разбросанные на приличном расстоянии. Другие баки были или повреждены в значительной степени, или так или иначе вскрыты, и разбросаны в радиусе нескольких десятков метров. У соседних грузовиков выбило лобовые стёкла и в некоторых местах помяло кабину. Девушка испуганно подпрыгнула, когда услышала сзади тревожный голос Андрея: — Ты как? Сильно задело? — Нет. Всё нормально. Процедила девушка, судорожно выдыхая. Она и до этого не любила, когда даже кто-то знакомый подходил сзади, а теперь видимо постоянно будет подскакивать. — Чурки хотели нас убить? Поинтересовался Шакал, оглядываясь и снимая противогаз. — Нет. Отвлечь и забрать газ. Но наверняка надеялись на нашу смерть. Глупцы. Девушка чуть ли не плевалась словами, подобно яду, став расхаживать туда сюда и гневно раздувать ноздри, из которых иногда вырывался едва видимый зелёный пар. Вскоре подтянулись и братья, поправляя пустые и ещё полные ленты патронов, скрещенные на груди. — А где Негр? Спросил Марко, кашляя. — Я вызвать вертолёт и доложить Гарзе. Нас забрать там через час. Вылезший из под грузовика Нео встал, снял противогаз, отряхнулся и махнул рукой куда-то в сторону. Гиена фыркнула и улыбнулась, благо никто не видел этого из-за маскировки. Она была рада, что никто не пострадал. — А что будем делать с оставшимся хлором? Задал резонный вопрос Андрей, глянув на остальные машины. — Чей он для начала. Заметил Шакал и посмотрел на Гиену. Та вздохнула и устало ответила: — Это газ генерала Баркова. У него где-то лаборатория по производству этой и не только дряни, а кто заказывал газ изначально, мне неизвестно. Хотя есть догадка. Не важно. Он нужен был Хадиру, поэтому наняли нас, чтобы украсть хлор и доставить его сюда. — Так может, вернём его обратно Баркову? Предложил Марко, кажется, не видя в этом ничего абсурдного. — Ага, ты это себе как представляешь? "Здравствуйте, мы тут у вас украли газ, но подумали над своим поведением, и вернули его обратно"? Так что ли?! Взорвалась девушка, размахивая руками и нависая над мексиканцем, сжавшимся под её невидимым, но очень красноречивым взором. Гиена хлопнула себя по лбу и недовольно покачала головой. Через минуту ей вдруг пришла одна гениальная идея. — Сколько у нас С4? — Четыре штуки. Ответил Шакал, а затем хмыкнул, понимая, к чему всё идёт. — Отлично. Закиньте их в грузовики и встаньте на самой северной, восточной, южной и западной частях города. Мы с Нео встретим вертолёт, подберём вас и заморим этих червячков. Гиена помогла Марко запрыгнуть в открывшийся грузовой отсек и схватилась за поручень, когда вертолёт медленно тронулся с места. Держа в руке пульт для дистанционного управления, она подождала, пока их птичка наберёт высоту и нажала на рычажок. Через пару секунд в четырёх частях города с хлопками и вспышками разрослись зелёные ядовитые облака и в городе подняли тревогу. Гиена, полюбовавшись этим зрелищем некоторое время, ударила по кнопке и закрыв отсек, уселась рядом с Андреем.