Пути-дороги

Август 1894 года.        В уютной зеленой ложбине среди отрогов французских Альп, неподалеку от курортного городка Сен-Жен, скромно притаился тихий семейный пансионат. Коляска, запряженная резвой гнедой лошадкой, проехала весьма живописную долину, поднялась на очередной откос, и вскоре остановилась у самых ворот. Высокий мужчина в темном сюртуке ловко выпрыгнул из коляски, стремительным шагом двинулся к парадному входу, не уделяя никакого внимания открывшимся пейзажам. Так же уверенно, не оборачиваясь на отставшего лакея с чемоданом, шагнул в широкий холл. - Мистер Якоб Штольц прибыл по вызову господина Эдвардса. Прошу сообщить незамедлительно.        Респектабельный и уверенный господин, имеющий всё – работу, репутацию, средства, Якоб Штольц – ты жив и благополучен. И почти позабыл о Штольмане. О том, отчаянно дерзком. Отчаянно усталом. Его поездка по заданию Варфоломеева вместо ожидаемого года растянулась почти на три. Только в Приамурском генерал-губернаторстве Яков задержался почти на два года. Генерал-губернатор созданного всего шесть лет назад губернаторства за это время фактически воздвиг горы – объем проделанной работы был колоссален. Появившийся в канцелярии Штольман не мог остаться незамеченным, и на следующий же день ему передали вызов от генерала. Генерал-губернатор барон Корф, происходивший из древнего остзейского рода обрусевших немцев, встретил Штольмана более чем дружески, отыскав даже близких знакомых среди их предков. Уже через пару дней Штольман сопровождал его при осмотре казачьих станиц – для ознакомления с краем. Генерал-губернатор, совершенно не чинясь перед полицейским не самой крупной должности, лично выступал в роли рассказчика – и Штольман поражался его увлеченностью. Казаки выстроились перед ними вооруженные, в полной амуниции, и вскоре после торжественного приветствия неровным строем, более напоминающим толпу, провожали инспекцию на стрельбище. Долетали чьи-то шутки, кто-то уже бахвалился - губернатора здесь знали и уже считали за своего. Барон Корф первым вышел на огневой рубеж – он оказался великолепным стрелком, и превзойти его казаки считали делом чести. Всех лучших стрелков генерал-губернатор знал по именам, искренне огорчаясь промахам: «Что ж, ты братец, прошлый раз восемьдесят из сотни выбил, а ныне?» Явно спровоцированный Штольман достал револьвер. Вокруг раздались смешки: «Да куда вам, барин, против винтовки? Вы на половину шагов вперед пройдите». Штольман оценивал здраво – оружие у казаков было самых разных систем, и первая мишень стояла на семидесяти метрах. Дистанция для тяжелого Смит-Вессона, отлаженного специально для него, не настолько уж запредельная. Сегодня ему явно благоволили местные боги – Штольман с ходу выбил пятьдесят из пятидесяти. Генерал-губернатор торжественно пожал его руку – шансов у Штольмана больше не было. Должность в губернской канцелярии, казавшаяся на первый взгляд синекурой, на самом деле представляла практически неограниченные полномочия – канцелярия была высшим органом административно-полицейского управления. Причем полицейские дела традиционно обретались где-то на задворках – у бравых военных, правящих здесь бал, отношение к полицейским делам было в лучшем случае снисходительным. Штольман пахал от темна до темна, и конца-края видно не было. В далеком Петербурге министр финансов взял курс на накопление золота в государственном банке - и на амурские золотые рудники валом повалили китайцы-сезонники, множество фартовых людишек одними им ведомыми тропами двинулись к своим золотым речкам. Была повышена цена на золото и его стало выгоднее продавать собственному правительству, нежели свозить за Амур китайцам. Количество преступлений увеличилось в разы. Не утихали постоянные мелкие стычки с теми же китайцами, подогреваемые недавними опиумными войнами. На побережье китайских контрабандистов пытались вытеснять японские. Кадров катастрофически не хватало. Более-менее значимые полицейские участки располагались лишь в городах и округах, на остальной территории приходилось налаживать взаимодействие с регулярными частями и казачьими полками, не имеющими никакого понятия о специфике полицейской работы. С полного одобрения генерал-губернатора при командирах частей вводились отдельные должности, в чьи обязанности входило проводить расследование происшествий при полном и обязательном содействии всех служб, и регулярно посылать рапорты в канцелярию. Обучать приходилось с азов. Полицейские, набранные большей частью из нижних воинских чинов, браво брали под козырек и готовы были бежать и хватать по приказу - кого скажут. При этом стражи закона сами большей частью не знали ровным счетом ничего ни о законодательстве, ни о требованиях к полицейской работе. Хотя кадры имелись: были люди, стрелявшие как черти, а были - умеющие драться как дьяволы. Одни знали тайгу, как свои пять пальцев, другие – разраставшиеся города с их инородческими общинами. Информацию собирать могли: казалось, при желании можно было к вечеру узнать, отчего чихнула белка на другом конце губернии. Но большая часть сведений, не интересных никому, так и оставались на низовом уровне. Кадры следовало сортировать, расставлять по местам, выстраивать вертикаль, обеспечивать полномочия и защиту. Скоро у Штольмана появились как многочисленные желающие пристрелить его поскорее, так и верные ему сотрудники. Число первых значительно превышало количество вторых.