Послевкусие забвения

— Ты так легко об этом говоришь… — Нет, это не так, — качнул головой Субин. — Мне было совсем не легко принять такое решение. Я… мог показаться тебе грубым, но в реальности я очень мягкий человек. Я не люблю смотреть на страдания, не люблю заставлять людей чувствовать себя на в своей тарелке. С тех пор, как мне стало известно о твоей амнезии, я находился в пограничном состоянии. Я хотел ненавидеть тебя, но в то же время не мог не сопереживать. В конце концов, у меня были к тебе чувства. Он дружески пожал плечи Бомгю и улыбнулся, обнажая ямочки на щеках. Каждое слово, напоминающее о природе их отношений, безжалостно резало сердце на мелкие кусочки. Может быть, он и хотел сделать как лучше, но получилось совсем наоборот. — Так ты жалел меня? — прищурился Бомгю и скрестил руки на груди. Староста широко раскрыл глаза: — К чему этот вопрос? Парень вздохнул: — Да так… Я просто немного запутался. Сначала ты говоришь о своей неприязни ко мне, а потом просишь быть друзьями… хотя должен отстраниться от меня. Субин кинул быстрый взгляд на Тэхёна и отпустил своего одноклассника. — Я никому ничего не должен. Как и ты. Как и все здесь. Мы сами выбираем, как нам жить, и я выбрал путь примирения. Просто взглянул на тебя другими глазами и понял, — он вздохнул, — что всё изменилось. Можно сказать, что сейчас ты не можешь ответить за свои поступки в прошлом. Ты другой человек! — Вряд ли. Я всё тот же Бомгю, — покачал головой парень. — Такой же легкомысленный книголюб, который любит доставлять неприятности всем вокруг. Хана фыркнула: — Как точно ты себя описал. Бомгю обернулся к ней, а после вновь столкнулся со взглядом своего старосты. — Наверное, я должен быть благодарен за возможность снова быть твоим другом, — горько улыбнулся он. — Я ещё не до конца разобрался в своём прошлом, поэтому спасибо тебе за то, что всё-таки рассказал мне о нём. Бомгю отвесил полупоклон, на мгновение теряя свою хрустальную улыбку. Она была готова разбиться о его печаль, но осталась на губах в качестве подтверждения его слов. Для него открылась новая дверь, за которой скрывалось совсем не то, что он ожидал увидеть. В который раз парень убедился в непредсказуемости своего собственного прошлого, и в который раз оказался перед выбором: пойдёт ли он вперёд или останется на месте. — Теперь я уверен, что это была хорошая идея, — кивнул Субин. Он дождался, пока одноклассник выпрямится, и помахал стоящим позади него: Тэхёну и Хане. Кай в это время открыл входную дверь, кивнув Бомгю на прощание. — Могу я напоследок дать тебе один совет? — тон Субина опустился, его беззаботность мгновенно потерялась. Заметив недоумённый блеск и приподнятые брови, он продолжил. — Перед тем, как просить прощения, прости самого себя. — Где ты это прочитал? — усмехнулся Тэхён, обратив на себя взгляды двух одноклассников с третьего года обучения. — А какая разница? — вытянул губы староста. — В этом есть смысл. Бомгю, ты уже не раз извинялся передо мной, не зная своей вины в полной мере. Прощать мне тебя или нет — моё личное дело, но именно ты должен простить себя в первую очередь. Возможно, мои слова звучат довольно высокопарно, но это именно то, что я чувствую. Напоследок Субин грустно улыбнулся, как будто хорошо понимая, что задевает струны чужой души. Он попрощался с парнями и девушкой и вышел из дома вместе с Каем. Только трое остались в большой квартире, освещённой искусственным светом. За окнами на город давно опустилась тьма, за дождевыми облаками спряталась луна, подсвечивая их словно изнутри и добавляя таинственности этой июльской ночи. Многие люди уже вернулись домой, как и школьники, закончившие свои занятия в академиях и школах, решивших установить шестидневную систему обучения. Впереди для многих был единственный выходной, который ученики старших школ часто отводили под повторение пройденного материала или выполнение домашних работ. Для Ханы и Бомгю не существовало слова «отдых». Они каждую свободную минуту совершенствовались, чтобы убегать от своих проблем. Разные, но очевидно похожие друг на друга, они проживали свои лучшие годы, скитаясь в поисках себя и ответов на самые тяжёлые вопросы. — Нам тоже пора, — Бомгю повернулся к Тэхёну. Тот двумя пальцами одной руки поправлял очки, съехавшие на нос, когда увидел потускневший взгляд своего старшего. — Если хотите, вы можете пока побыть у меня. — А как же твои родители? — Они уехали в командировку на неделю, так что можешь не беспокоиться об этом. — В какую командировку? — Они работают на съёмочной площадке над одной дорамой. Сейчас как раз снимают сцены за пределами города. Хана в один момент оказалась прямо перед парнем: — Серьёзно? — Да, — кивнул он. — Только не говори, что ты безумная фанатка дорам… Девушка рассмеялась: — Нет. Просто это очень круто — работать на съёмках. — Хочешь сказать, что ты не знала подобного о своём однокласснике? — вскинул брови Бомгю. Хана повернулась к нему с саркастичным видом: — Я не справочник, чтобы всё знать. — А я думал как раз иначе, — скрывая усмешку, протянул парень. Они некоторое время не отрывали взглядов друг от друга, намереваясь прожечь ими дыру в собеседнике, а потом одновременно залились смехом: натянутым, с долей горечи, но таким, который могут разделять лишь люди с похожими судьбами. Ответив согласием на предложение Тэхёна, они вернулись за диванчики и сели на тот, который до этого занимали Субин с Каем. Бомгю оказался в центре между своей сестрой и своим младшим. Всего несколько дней назад в них он видел единственных, кто помогал ему с поисками правды, но теперь количество людей, раскрывших свои тайны, увеличилось. Он повернул голову к Тэхёну, рассматривая его профиль и откидываясь на спинку: — Ты помог мне, потому что не знал всего того, о чём сегодня шёл разговор? Парень повернулся к нему, кладя руку на его бедро: — Почему тебе так важно об этом узнать? Бомгю пожал плечами: — Хочу понять тебя. Я понимаю мотивы Субина, понимаю Кая, свою сестру, даже отца, но не тебя. Насколько я могу судить, вы все оказались впутаны в историю с Чон Ёнми из-за меня, поэтому и не хотели говорить о ней. Вдруг повторится, — горько усмехнулся он. — Тем не менее ты вдруг оказал мне помощь. Потому что я… Убедил тебя в том, что заслуживаю этого? Тэхён не отводил взгляда от глаз Бомгю, постепенно погружаясь в их тени, за которыми тот всегда прятал самые сокровенные чувства. — Тебе всегда нужны причины. Мне они ни к чему. Я поступаю так, как считаю правильным, и не задумываюсь о критериях «правильности», — он наклонился вперёд, невольно перенося свой вес на руку, но не позволяя себе причинить вред своему старшему. Тонкая грань между ними стиралась под пристальным взором Бомгю и честностью Тэхёна. — Субин долго сомневался, стоит ли открываться тебе, а Кай не хотел торопить его. Кроме того, что я пообещал Каю не вдаваться в подробности, у меня не было причин врать тебе. — Получается, Кай близок с Субином, а ты — нет? — подала голос Хана, складывая руки на груди и наклоняясь вперёд. — Он ближе к нему, чем я, но мы всё равно друзья. — Понятно, — протянула она. — Значит, я была права. — Как и всегда, — всплеснул руками Бомгю. — Кстати, зачем ты хотела поговорить с Субином? Я так и не понял. — Хотела разузнать о тебе, разве я неясно выразилась? Он был твоим лучшим другом, значит и знать должен был намного больше остальных. Ну, а Кай с Тэхёном просто подтвердили мои догадки. Тем не менее я до сих пор в шоке с того, что это Субин вас познакомил. Такая путаница… Парень вздохнул одновременно с сестрой: — Согласен. И они погрузились в молчание. Тэхён, наблюдающий за ними со стороны, отметил для себя их схожесть. На первый взгляд они отличались друг от друга многим: и стилем одежды, и привычками, и внешностью, но всё это растворялось в сочетании их схожих черт. Они одинаково смотрели на жизнь, вели себя в присутствии друзей, подшучивали друг над другом, проявляли свою симпатию и, наоборот, неприязнь. Подходили к решению вопросов они тоже с одной и той же стороны: оба нашли людей, которые могли рассказать им о прошлом, оба быстро смирились с трагедией, хотя и вынесли из неё совершенно разные уроки, оба молча поддержали друг друга, когда их настигло отчаяние. Бомгю, извернувшись, вытащил из заднего кармана брюк телефон и подскочил на диванчике. Хана дёрнулась, обернувшись к брату и раздражённо выдохнув: — Напугал, блин. Что случилось? — Уже десять вечера, — повернулся к ней парень. — Сколько нам до дома ехать? — Учитывая периодичность транспорта и время в дороге… час? Тэхён нахмурил брови: — Так много? — Просто мы живём на другом конце Сеула, — пожала плечами девушка. — Не в бедном районе, но отсюда далековато. — Почему ты не сказал? — её одноклассник обратил свой взгляд на Бомгю. — Потому что это было неважно. Возвращаться домой в полдвенадцатого ночи… — парень втянул воздух через зубы, глядя вниз, — родители будут в шоке. — Вы можете остаться у меня. У нас две комнаты и гостиная, мы поместимся. Бомгю переглянулся с Ханой, после чего посмотрел на Тэхёна: — Даже не знаю. Не думаю, что отец будет доволен тем, что мы не предупредили его о ночёвке. Девушка закатила глаза: — Да плевать. Он никогда не будет нами доволен, поэтому смысла переживать нету. Бомгю кивнул, но так слабо, что его кивок можно было и не заметить. Только благодаря тому, что Тэхён и Хана сидели рядом, они обратили на это внимание. И увидели, как его глаза снова потускнели из-за теней от ресниц, упавших на них. Младший ученик посмотрел на свою одноклассницу, замечая и в её взгляде что-то похожее. Но нужны были слова, чтобы правильно понять это. Несмотря на то, что своими мыслями брат с сестрой делились относительно спокойно, их души ещё волновались. Тэхён вздохнул, спиной прислоняясь к спинке дивана, но не опуская на него голову. — Всё настолько плохо? — Ну, ты и половины не знаешь, — натянуто улыбнулась Хана, встретившись с его взглядом. — Всё очень сложно в плане нашего общения… хотя со стороны и выглядит просто. Отец хочет контролировать нас практически на каждом шагу, но никогда не интересуется нами как личностями. Она кинула взгляд на Бомгю. — Но сейчас меня больше смущает то, что завтра с утра мне надо на занятие по гитаре. Если бы его не было, я бы осталась здесь хоть до понедельника. — Ты его не отменила? — повернулся к ней брат. — Нет. А зачем? — Действительно. — Давай так: я возьму такси, а ты останешься здесь. С мамой я поговорю по этому поводу, а тебе лучше побыть подальше от семейных посиделок. Окей? — «Семейных посиделок»? — вскинул брови Тэхён. — Пусть на этот опрос ответит Бомгю, — и в тот же момент она повернулась к брату. — Если дома буду хотя бы я, то будет попроще разбираться с последствиями. К тому же ты всегда можешь сказать, что готовишься к экзаменам у своих друзей. — Ага, у друзей-парней, — поджал губы Бомгю. — Думаю, от такого он точно будет в восторге. — Точно… — безэмоционально отрезала девушка, потерявшись в потоке своих мыслей. — Я что-нибудь придумаю. — По-моему, это как-то нечестно, — протянул парень. — Отправлять тебя одну домой, где тебя точно будут расспрашивать, — не самая хорошая идея. Бомгю опустил взгляд на свои ноги, и пряди волос упали вслед за ним. Они скрыли его брови, уши, частично скулы, но не смогли спрятать то, как парень закусил губу, ощущая на языке металлический привкус. Момент возникновения этой привычки был упущен, возвратить его было невозможно, хотя Бомгю даже не замечал того, насколько часто он кусает губы. За один день они обретали множество мелких ран, кровоточащих в первые минуты и стреляющих болью, когда к ним прикасались. Переживания быстро нагнали убежавшие вперёд мысли Бомгю, который начинал проникаться атмосферой разговора. Нет! — они никогда не отставали от него. Иногда им позволялось оторваться на пару метров, чтобы потом вновь оказаться в ловушке без права на освобождение. Переживания стали неотъемлемой частью его жизни. От раза к разу менялась их тематика, но смысл оставался тем же: новые факты отнимали надежду на лучшее. Хана опустила ладонь на плечо брата, надела невесомую улыбку на губы, села на край диванчика. — Так будет намного лучше. Их взгляды встретились. Рядом друг с другом сидели два человека, переживающих одни и те же события, но с совершенно разных сторон. Бомгю, как парень с утерянными воспоминаниями, а Хана — как человек, прошедший через многое, чтобы снова найти общий с ним язык.

***

— Почему так будет лучше? Тэхён сложил руки на груди, боком опёрся о стену в ожидании лифта, который вызвала девушка. Бомгю спустился вниз, чтобы поймать такси, и одноклассники остались наедине на четырнадцатом этаже. — Ты сегодня какой-то прям очень любопытный, — усмехнулась Хана. — Почему? — Просто под впечатлениями от разговора, — качнул он головой. Девушка повторила его движение. — Я тоже. И, если уж мы с тобой так отреагировали на это, хотя отличаемся нашей малой вовлечённостью, то подумай о том, каково сейчас Бомгю. Он ведь смотрит фильм о самом себе, и жанр у него отнюдь не комедия. Она взглянула прямо в глаза парня: — Я не хочу видеть, как мой брат страдает. — Хочешь для этого оставить его здесь? Хана повертела головой из стороны в сторону: — Нет. Хочу, чтобы он обдумал всё в более комфортной обстановке. Мне самой надо поразмышлять о некоторых вещах. Но основная причина в том, что завтра у меня занятие, которое я не собираюсь отменять. Она улыбнулась напоследок, как до этого сделал Субин, и исчезла в кабинке лифта, который только что подъехал. Всего через десять минут из него вышел Бомгю, направляющийся обратно в квартиру своего младшего. По дороге он успел погрузиться в свои мысли и даже не сразу заметил, как лифт остановился на нужном этаже. Хана была права во многом, потому что знала, что значит быть в отчаянии. Идя по своему пути, она натыкалась на многие преграды, узнавала много нового о своих близких, решала, куда сворачивать, когда дорога разветвлялась. Так же, как и Бомгю, она боролась с обстоятельствами за своё счастье, потерянное ещё в детстве. Тэхён закрыл дверь за выпускником и, спросив у него, будет ли он рамён, отправился на кухню. Вскоре его избавили от одиночества. — А где я буду спать? — влетел в комнату Бомгю. Не поворачиваясь, младший парень поставил на плиту кастрюлю с водой и отозвался: — Думаю, у меня. Я могу устроиться на ночь в комнате родителей. — Уверен? — Или ты хочешь спать на диване в гостиной? Выпускник покачал головой: — Нет, спасибо. Тэхён усмехнулся, кинув на него взгляд, сверкнувший под аккуратным светом, исходящим от висящих на кухне ламп. Они спускались с потолка и роняли тёплые лучи на кафельную столешницу, включающую в себя плиту, посудомоечную машину и несколько ящиков. Как и вся остальная квартира, эта комната была выполнена в светлых тонах, контрастирующих с чёрными вставками: ручками и поверхностями электронных приборов. Шкафы над ней, холодильник в углу, противоположная стена с несколькими фотографиями — всё это терялось в холодных тенях, что появились от недостатка света. Под потолком проходила линия спрятанных ламп, но они не горели. Бомгю облокотился о столешницу, наблюдая за тем, как Тэхён готовит. Обычно он помогал своей матери на кухне, когда у него было время, а теперь сомневался, было ли так всегда. В детстве ему нравилось пробовать себя в чём-то новом и получать похвалу от родителей, только вот с возрастом он перестал воспринимать их слова на веру. После больницы всё вернулось в прежнее русло, но какой ценой? — А почему именно рамён? — протянул Бомгю. Тэхён повернул к нему голову, высыпая лапшу в кипящую воду. — А что? — У тебя другой еды дома нет? — Загляни в холодильник — и увидишь, — отвернулся парень. Выпускник вздохнул, а потом улыбнулся: — На самом деле я сказал первое, что пришло в голову. Просто мне приятно с тобой разговаривать. — Правда? Он кивнул: — Да. Я чувствую себя услышанным. — Меня это радует, — в ответ улыбнулся Тэхён. Он помешал рамён, совсем не скрывая того, как загорелись его глаза. Особенно красивым он был в те моменты, когда выглядел самим собой. Бомгю вдруг вспомнил, как парень держался во время разговора, и мимолётно нахмурился. Всегда прямая спина, настороженный взгляд, как будто он в любую секунду готов был куда-то побежать и что-то сделать. Диалог не был лёгким ни для кого в их компании. Каждый вынужден был прочувствовать то, о чём, возможно, никогда не думал. — Как думаешь, что будет дальше? Голос парня стал немного тише, хотя на губах и остались следы недавней улыбки. — В плане? Бомгю приподнял подбородок: — Что может произойти в будущем? И вообще, узнаю ли я что-то ещё? А как сложится моя дружба с Субином? — Понятия не имею. Всё в твоих руках, хён, — обернулся он к нему, поднимая палочки, которыми помешивал рамён. — Но если нужна будет помощь, обращайся. Бомгю тихо рассмеялся: — Ладно, эти вопросы надо задавать гадалкам, я понял. Иногда так и тянет узнать свою судьбу, а иногда это пугает… Взять меня как пример: я без оглядки побежал за ответами, а потом оказался в самом центре урагана. Пути назад уже нет, но идти вперёд как-то страшно. Вдруг моё прошлое окажется ещё более ужасным, чем есть сейчас? — Ты так думаешь? — Предполагаю. После всего, что я услышал, даже самые абсурдные вещи кажутся вполне реальными. Я ведь… — парень опустил глаза. — Не знал, что натворил столько дел. Младший ученик ещё пару минут понаблюдал за лапшой, а потом выложил её на тарелки, передая одну Бомгю и вручая ему чистые палочки. Выпускник кивнул в знак благодарности, поставил блюдо на столешницу и проверил еду на степень тепла, вытянув лапшу из тарелки. Тэхён в это время развернулся спиной к столу и поднял тарелку на уровень груди. — Хана сказала, что ты будешь тяжело это переживать. Парень горько усмехнулся: — Такое ощущение, что она знает меня лучше, чем я сам. Хотя говорила, что не могла ответить на мои вопросы, потому что мы были незнакомцами. Думаю, ей понадобилось время, чтобы узнать обо мне, но теперь… она поступает как всезнающий опекун. — Разве это плохо? — Не знаю… Она пытается загладить свою вину, поэтому делает всё возможное, чтобы помочь мне. И это не мои выводы — она сама так сказала. Парни взглянули друг на друга. — Из-за этого мне сложно понять, как к этому относиться. Учитывая то, что я бросил её одну в марте, а потом потребовал, чтобы она рассказала мне обо всём, я не могу принять это как должное. Сначала я считал себя преданным, теперь… предавшим. — Как ты так быстро сделал такое умозаключение? — Тэхён широко раскрыл глаза, опуская руки с тарелкой и палочками. — Просто… по факту, мне сказали об этом в лоб. Хана испытывала боль, когда слили видео со мной и Ёнми, а я отстранился от семьи, — Бомгю вздохнул. — В этом они с Субином очень похожи. И теперь их решение сохранить всё в тайне обретает какой-то смысл… Может быть, они не хотели, чтобы всё повторилось, как и сказал Кай? Тэхён потерял зрительный контакт со своим старшим. Он разглядывал его профиль, осунувшееся лицо из-за многочисленных бессонных ночей и размышлений, которые терзали его на протяжении уже нескольких месяцев. Не дней, не недель — а целых месяцев безостановочных поисков правды, которая то и делала, что втыкала ножи в его душу. Безжалостно, бесцеремонно, беззастенчиво. — Думать о себе, как о человеке, причинившем боль другому — сложно и странно, — протянул Бомгю. — Особенно, когда не помнишь деталей. Я смотрю на себя со стороны, и мне не нравится то, что я вижу. Я не могу… думать о себе из прошлого, как о себе. В последнее время это сводит меня с ума. Я — это я, и в то же время совсем другой человек, о котором я почти ничего не знаю. В моей памяти иногда всплывают какие-то фрагменты, но они слишком размытые, чтобы добавлять ясности моей ситуации. Кто бы мог подумать, что мы с Субином были не просто друзьями? — нахмурился он. — Я даже стихи ему писал… Бомгю взглянул на Тэхёна. В его глазах скопилась влага, готовая вот-вот превратиться в слёзы. Его голос ещё не дрожал, и дыхание не сбилось, но в груди уже зародился ком, давящий на сердце. — Всё, что я чувствую — это растерянность. Я верю вам, потому что благодаря вашим словам могу хоть что-то вспомнить. С родителями всё было с точностью до наоборот: сколько бы они не говорили, я не приближался к разгадке. И ты, и Субин с Каем, и Хана — вы все связаны со мной чем-то печальным… Словно в моей жизни не было радости- Или она просто исчезла по его воле. Бомгю наслаждался общением со своим старостой, писал лирические произведения, читал любимые книги — счастье было незаметным, но оно существовало, а потом пропало по мановению руки, когда Бомгю оказался на краю глубокой пропасти. Смотря вниз, он видел только безнадёжность, с которой никогда раньше не сталкивался, но вот опять подходил всё ближе к ней. Каждый шаг давался нелегко и вёл его прямиком туда, откуда он так старался сбежать. И, убегая тогда, он ранил самых близких. Стук сердца вдруг отозвался в ушах, ускорился и сбился со своего обычного ритма. Бомгю уставился прямо перед собой, ощущая, как на голову накатывают волны беспокойства, перемешивая до этого более-менее яркие мысли, делая их еле различимыми. Он опустил тарелку на стол, но не почувствовал, как прикоснулся к нему: он ощущал только нарастающую в груди тревогу, от которой всё сильнее сжималась грудная клетка. Стало тяжелее дышать, словно воздух за одно мгновение испарился из небольшой комнаты, предметы потеряли чёткость и отдалились. Парень попытался что-то предпринять — тело не слушалось, и от этого стало ещё страшнее. Страшнее? Бомгю дрожащими пальцами вцепился в края столешницы, наклонился вперёд, открыл рот, стараясь вдохнуть, его колени подкосились. Вкус горячей лапши на языке исчез вслед за ощущением реальности, в горле пересохло, его сжали невидимые пальцы, как будто кто-то собирался задушить парня. По телу пробежали мурашки, превратившиеся в полноценную дрожь, из-за которой Бомгю осел на пол, оставшись на корточках. Он ещё держался за стол, но медленно опускал руки, не смея закрывать глаза. Он хотел позвать на помощь, однако язык не поворачивался. Тэхён мигом поставил блюдо на столешницу и присел рядом с выпускником, дотрагиваясь до его плеча: — Бомгю, что случилось? Бомгю! Он широко раскрыл глаза, ладонью сжал ткань рубашки своего старшего. Его взгляд метался, пока он рассматривал его, теряясь в догадках, не зная, что с ним происходит. Внезапно потерявший контроль Бомгю не отзывался, продолжая смотреть прямо перед собой и бледнеть. Перед его глазами всё поплыло, хотя он и старался зацепиться за что-то взглядом. — Хён! — повысил голос Тэхён. Он положил вторую руку на другое плечо парня и резко развернул его лицом к себе. Некоторые предположения начали прорисовываться сквозь замешательство, которое захватило его в первые секунды. Парень попытался поймать взгляд Бомгю, но не увидел в нём какой-либо осознанности: выпускник полностью ушёл в себя, борясь с тревогой, разрывающей сердце. Тэхён медленно погладил Бомгю по предплечьям, через ткань ощущая, как тот дрожит, взял его за руки, произнёс чётко, но без нажима: — Хён, прислушайся ко мне! Просто слушай. Обрати внимание на своё дыхание, поймай его. Бомгю услышал голос младшего сквозь пелену, но смог разобрать слова. Ему понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы понять, как конкретно он дышит. Рваные вздохи разрывали пространство, его грудь и не давали сфокусироваться на чём-то ещё. — А теперь на счёт три, постарайся задержать его. Аккуратно, понял? — Тэхён вглядывался в лицо парня, ища ответ. Нервный, почти незаметный, кивок стал им. — Хорошо. Раз-два-три, стоп!.. — он задержал дыхание вместе с Бомгю. — А теперь медленный выдох. Молодец! Ещё раз: раз-два-три, — пауза, на этот раз чуть дольше. — Выдох… Младший продолжал повторять до тех пор, пока дыхание Бомгю не выровнялось, а взгляд не прояснился. Когда это произошло, он облегчённо выдохнул и продолжил более спокойным голосом: — Ты же говорил, что тебе нравится со мной разговаривать, да? Мне тоже. Это очень увлекательно, потому что у нас есть схожие интересы. Например, литература. Ты очень интересно размышляешь, когда речь заходит о произведениях, строишь замечательные теории. Хотя мне довелось пообщаться с тобой о книгах всего несколько раз, я понял, что ты горишь этим. Так ведь? Бомгю наконец-то перестал воспринимать слова словно посторонние звуки из-за стены. И сердце начинало успокаиваться, и мысли возвращаться на свои места, больше не было отчаянного желания схватиться за что-то, чтобы не упасть. Он вдруг ощутил прикосновение к своим пальцам, которые держал в своих руках Тэхён, почувствовал присутствие человека совсем рядом. Можно было дышать, не боясь, что кислород застрянет в горле, можно было видеть очертания предметов. Бомгю поднял взгляд к чёрным глазам Тэхёна, сияющим так ярко, как никогда. В них он мог увидеть даже своё отражение, и от этого становилось намного лучше. Бомгю прерывисто выдохнул и внезапно расслабился, теряя равновесие и напряжение во всём теле. Тэхён подхватил его, прижимая к себе и глядя поверх головы своего старшего, который слабыми руками обвил его талию. Он сцепил ладони в замок, оставляя Бомгю возможность уйти, когда будет нужно, но не позволяя ему чувствовать себя одиноким. Выпускник лбом прижался к его плечу, его горячее дыхание проникало даже сквозь ткань, но было ещё слишком быстрым. Тэхён сел на пол, так и держа в своих объятиях человека, с которым буквально пару минут назад собирался поужинать. Бомгю в это время восстанавливал свои силы, которые покинули его во время странного приступа. Впервые он ощутил подобное неделю назад, как вдруг это повторилось. Парень не мог привести в порядок мысли, но точно знал одно: он был безмерно благодарен Тэхёну за то, что тот оказался рядом. Терять контроль, чувствовать, как душит тревога, было безумно страшно в одиночестве, но не настолько пугающе, когда кто-то держал за руки и отвлекал от этого всепоглощающего чувства. Они просидели так долго, что лапша полностью остыла. Пришлось заново разогревать её и есть в тишине, исподтишка наблюдая друг за другом. В молчании они подготовились ко сну, и, когда нужно было выключать свет, Тэхён сел близ Бомгю на кровать, повернувшись к нему и поймав его взгляд: — Ты знаешь, что это было? — Нет, — покачал он головой. Под глазами заметнее стали синяки, голос охрип. Тэхён вздохнул: — С тобой уже такое случалось? — Да. Я подумал, что это один из симптомов моей черепно-мозговой. Врачи предупреждали меня, что через несколько месяцев могут проявиться более поздние симптомы. — Возможно, так и есть. Это была паническая атака. Бомгю нахмурился, поджав губы. — В прошлом мне доводилось иметь с ней дело, поэтому я могу утверждать, что это она. К тому же я уточнил в интернете. Он не отводил взгляда от лица старшего. Он успел заметить, как испарилась его беспечность, которую прогнала тревога, но не заметил, как в мыслях Бомгю пронеслись нерадостные мысли. — Значит, паническая атака? — протянул Бомгю. Он посмотрел на Тэхёна и слабо улыбнулся. — В прошлый раз мне было намного хуже. Получается, ты помог мне. Спасибо! — Я не мог не помочь. Сходи к своему лечащему врачу, уточни у него, чем они вызваны. Это не такая уж и безобидная вещь. Выпускник кивнул. Как раз через несколько дней должен был состояться очередной плановый осмотр, который должен был показать, улучшилось ли состояние Бомгю или, наоборот, ухудшилось. Впервые решение приехать к Тэхёну домой показалось ему хорошей идеей.