Воспоминание, последняя неделя августа — начало сентября, 2022 год.
27 августа, 2022 год. Они встречаются более трёх лет. Тэхёну уже тридцать, а Чонгуку тридцать два. Тэхён по давно выработанной привычке натягивает на голову капюшон, а летом надвигает на глаза кепку. Садится в знакомую чужую машину марки, что и у него, как только на город опускаются сумерки. Ничего не изменилось, как омега и говорил своему альфе. Практически ничего. Есть только любовь и вера в лучшее. Чонгук ему доверяет, сам не знает почему. Ведь карамельные глаза Тэхёна не могут врать. Кому угодно, но только не ему. Они даже начинают посещать какие-то сомнительные кафе в отдалённых местах на окраине города. Тэхён гораздо чаще проводит ночи с Чонгуком в его квартире, а не только по выходным. Омега, по мере приближения обговорённой с Юнги даты взятия под стражу Сокджина, начинает вольничать. Осталось чуть больше недели, и Сокджина упекут за решётку на срок более тридцати лет. А вот что касается Мина, тот не спешит расслабляться ни на секунду. Чонгук заезжает на территорию своего двора, а Тэхён сидит рядом с кучей пакетов на собственных коленях и хлопает ресницами с совершенно наивным выражением лица. Его альфа сегодня в приподнятом настроении, а ещё Ким замечает, как тот слегка волнуется и суетится вокруг него. — Гуки, мы что не ели неделю? Зачем ты набрал столько всего? — омега не перестаёт удивляться ещё с той минуты, когда Чонгук открыл дверь с его стороны и сунул в руки три больших пакета, выходя из довольно дорогого ресторана японской кухни. — Ты так и не рассказал, что конкретно мы сегодня собрались отмечать. А Тэхён так и ехал, вцепившись в целлофановые ручки до самого дома альфы. Конечно, он мог бы переложить всё это добро на заднее сиденье, но в руках оно как-то надёжнее будет. Ничего не перевернётся и не прольётся, например, маленькие бутылочки с соусами. — Тэхёни, там большую часть занимают коробки и сама упаковка, наполненная воздухом, чем сами роллы, — Чонгук умудряется просунуть ладонь под пакеты и погладить внутреннюю сторону бедра своего омеги. — Терпение, любимый. Я расскажу дома. Повод отпраздновать есть, и он не один, — альфа им любуется, как только машина притормаживает на красном сигнале светофора, разрешая себе посмотреть в обожаемые и самые красивые на свете глаза его монТэ. — А что мы будем со всем этим пить? — сказать, что Тэхён полностью теряет бдительность, ничего не сказать. Он прекрасно знает, что завтра днём, несмотря на то, что этот день — воскресенье, ему ехать с Сокджином на один объект, капитальное строительство которого подходит к концу. Джин всегда берёт его с собой, совмещая для себя приятное с полезным. Естественно, омега не станет напиваться, но месяцами ранее подобного он себе не позволял. — Пить… хм, — Чонгук оглядывается назад, после наклоняется между сидений и вытаскивает прямоугольную картонную коробку, в которой Тэхён с лёгкостью читает, что внутри розовое сухое вино. — Как тебе мой выбор? — альфа улыбается, и он точно знает, что омега больше всего любит есть суши и роллы под этот напиток. — Ну что, идём? — он чмокает его в нос, глушит двигатель и выходит из автомобиля первым. Заботливый, он открывает пассажирскую дверь со стороны Тэхёна, забирает пакеты из его рук, перекладывает всё в одну свою, а вторую подаёт любимому. Влажный и душный летний воздух обдаёт их лица. А жара, которая достигает в августе чуть ли не сорока градусов, заталкивает их в квартиру под комфортную температуру, благодаря работающему сутки напролёт кондиционеру. Они не знают, что лучше: муссонные дожди, льющиеся в течение прошлого месяца или же невыносимый знойный август. Для Тэхёна в квартире Чонгука давно хранятся его личные вещи и нижнее бельё. Вторая зубная щётка тоже на своём уже законном месте. Альфа щёлкает выключателями в прихожей, зажигая тем самым оба режима освещения и, минуя коридор, проходит на кухню, выставляет пакеты на стол. Тэхён стягивает с себя кеды и отбрасывает кепку на тумбочку, стоящую около входной двери. Он тоже спешит присоединиться и накрыть на стол вместе. Они это проделывают настолько обыденно и привычно. Они как будто уже семья. Как будто они успели таковой стать. — Вкусно? — Чонгук удерживает палочками японское угощение, внутри которого красная рыба с авокадо, и протягивает омеге. Альфа его кормит из своих рук, а тот послушно открывает рот и продолжает жевать с набитыми щеками. — Очень. Ты же знаешь, Гуки, — Тэхён отвечает с полным ртом ещё и улыбаться пытается. Ему вкусно. Чонгук понятия не имеет, что ресторан, в котором он забирал сегодня заказ, принадлежит одному из приятелей Сокджина. Тэхён там частый гость. — Ты такой смешной, такой милый, Тэхёни, — Чонгук медленно моргает, забывая про собственное чувство голода, и умиляется славному лицу омеги, с удовольствием уплетающего любимую еду. — Давай выпьем за сегодняшний вечер? — альфа наполняет бокал Тэхёна, а потом и свой наполовину. — За что пьём? За твой секретик, который я так до сих пор и не узнал? — Тэхён облизывает губы и наклоняет голову вбок, поднимая бокал за тонкую ножку. — Мы сегодня пьём за завершение одного моего крупного заказа, над которым я трудился больше месяца на не менее крупном объекте. Уже завтра я встречаюсь с хозяином здания и получаю полный расчёт. Это очень большие деньги, Тэхён. Так что, можешь меня поздравить, — Чонгук не вдаётся и не вдавался в подробности, что это за здание, и что за объект. Омега и без того знает, что тот прекрасно зарабатывает на установке и обслуживании сигнализаций. Видимо, заказ такого масштаба альфа ни разу не получал. Тэхён всегда его поддерживает и искренне счастлив за его успех. Чонгук всегда его балует. Он уверен в том, что совсем скоро, когда они станут официальной парой и семьёй, Тэхёну не о чем будет беспокоиться. Чонгук в нём души не чает. Чонгук будет всегда уделять внимание и всегда будет щедрым, в том числе и в материальном плане, и по отношению к омеге, и к их ребёнку, который обязательно появится в будущем. Ким далеко не бедствует. Денег, которые он сумел накопить, хватит на пару поколений точно. Но то, как относится к нему Чонгук, это совсем другое. Тэхёну с ним очень повезло. — Мой альфа лучше всех на свете, — омега тянется через стол и оставляет поцелуй на его губах. Слова Тэхёна Чонгуку очень важны. Это теперь его главный стимул по жизни. Приятный слуху звон бокалов, и они делают несколько глотков. — Я тут вспомнил, — Чон облокачивается на мягкую спинку стула и закидывает аппетитные роллы в рот. — Сегодня наш начальник появился только утром, быстро всем раздал распоряжения и сбежал, — несмотря на то, что на календаре субботний день, Чонгук частенько выходит на работу по выходным до обеда. И его шеф делает так же. — Юнги? — Тэхён выпаливает имя на автомате, а после моментально замолкает и перестаёт жевать, понимая, какую оплошность совершил. — Ты его знаешь? — Чонгук не может припомнить день, чтобы когда-то называл имя своего прямого руководителя вслух. А может, и называл, просто этот момент упускает сейчас из памяти. — Да. Ты как-то говорил о нём, ну и я имя запомнил, — омега хмурит брови, делая вид, что роется в давних беседах с Чонгуком и вырывает из сознания якобы когда-то сказанные фразы самим альфой, после чего проглатывает остатки пищи целиком. — Так… а почему ты сейчас о нём говоришь? Что-то не так с ним? — Тэхён берёт в руки бокал и отпивает ещё. Он специально задаёт следующий вопрос, чтобы не зацикливаться на предыдущем. — Наоборот, Тэ. Всё у него хорошо. Замечательно даже, — альфа повторяет за Тэхёном и осушает бокал полностью. — Намджун мне сказал, что у Юнги сегодня годовщина свадьбы. Он торопился к своему омеге. Я никогда не видел его таким… окрылённым, что ли. Наверняка он его сильно любит. Это заметно, Тэхён, — Чонгук хмыкает и опускает взгляд. — А ещё говорят, что свадьба была просто шикарной. Из сослуживцев там присутствовал только Намджун, но это и понятно. Господин Мин — непростой человек, и его высокий пост не предполагает приглашать туда всех подряд, — альфа поднимает ресницы и ловит безотрывное и сосредоточенное внимание Тэхёна. Тот, кажется, забыл о том, что нужно не только слушать, но и ужинать. — Я даже фотографий не видел, да и кто я такой, чтобы их видеть. Но торжество гремело с размахом на половину Сеула, — Чонгук не завидует Юнги. Если и завидует, что только в хорошем смысле. — Я хочу также, Тэ. Я хочу, чтобы наша свадьба была не хуже. Я готов потратить на это сколько угодно, лишь бы ты блистал, мой Тэхёни. Не только в день нашего бракосочетания, но и все последующие дни тоже, — альфа не делает ему предложение. Он помнит, что пока Тэхён не уладит свои дела, внутрисемейные, как ему казалось всё это время, о свадьбе можно забыть. Чонгук даже не подозревает, что рассказывает сейчас о знаменательном событии его родного брата. — Наша свадьба будет не такой же, она будет лучше, Чонгуки. Ещё немного, и нам будет можно всё, — Тэхён накрывает своей ладонью руку альфы, а тот переворачивает её внутренней стороной вверх и ловит каждое касание омеги, выводящего узоры по его пальцам. И Тэхёну ли не знать, каким было торжество Чимина и Мин Юнги. Он был в числе главных гостей. И Сокджин там тоже был. Они посетили мероприятие вместе. Так было нужно. Просто необходимо. Идея Юнги, как неотъемлемая часть их давно спланированного замысла. Всеми силами Мин добивался расположения Сокджина. Он очень умён. Джин должен был начать принимать Юнги за «своего», и ему это удалось. — Юнги сильно не афиширует своё семейное положение, а его омега, кажется, никогда и не бывал в отделе. Может, и бывал, но мне ни разу не удалось пересечься с ним, например, в коридоре или в кабинете господина, — естественно, Чонгук не отказался бы увидеть Чимина. Обыкновенное человеческое любопытство. Многим интересно узнать, как выглядит тот избранный счастливчик далеко не последнего человека в столице. Чону в какой-то мере понятно поведение Юнги, и он его разделяет, примеряет на себя. Он бы не стал сажать Тэхёна в клетку, как только тот поставит подпись при регистрации брака. Но демонстрировать его перед завистливыми чужими глазами он точно не хочет. — Со стороны и не скажешь, что этот человек женат. Кольцо на безымянном его выдаёт. Всегда серьёзен и полностью отдаётся работе, — альфа окунает в ореховый соус очередную порцию суши и продолжает. Тэхён молчит и растягивает губы в улыбке. — А ещё у его омеги есть брат. Говорят, что он нереально красив и хорош собой, — просто к слову. Чонгуку на этого брата глубоко плевать. Тэхёну хочется выпустить смешок, ведь альфа говорит о нём, но вместо этого он стирает с лица улыбку, придерживается образа неведения и не владения ситуацией. Ким возмущён, он делает вид, что это так, что его это зацепило. — Так ты, значит, хочешь посмотреть на того красавца? Да, Гуки? — он складывает руки на груди, изображая недовольство, и приподнимает бровь. — Нет, Тэхён. Не хочу, — Чонгук моментально отзывается на поставленный вопрос. — Единственный самый привлекательный омега с невероятно красивой внешностью — это ты. Для меня это только ты, Тэхёни, — он не пытается как-то выкрутиться, он делится правдой. Он не замечает в своём окружении абсолютно никого. О том, чтобы засматриваться на других омег вообще и речи не идёт. В жизни Чонгука существует только его монТэ. Самый притягательный его любимый человек. Чонгук наклоняется вперёд и наполняет бокалы очередной порцией алкоголя. Он хочет кое-что предложить, и пока что это не поход в загс. Тэхён, наконец, вспоминает о накрытом столе и о собственной недоеденной порции, вновь берётся за палочки. — Как я уже сказал, мой крупный заказ завершится завтра. А после я иду в отпуск, Тэ, — альфа умышленно замолкает, делая паузу. Бокал вина держит в руке, Тэхён подхватывает свой и не спешит перебивать. — Как ты знаешь, мой день рождения совсем скоро, — омеге не нужно напоминать о первом сентября. Он скорее забудет дату собственного, чем дату появления на свет своего любимого альфы. — И я хотел бы провести его с тобой, Тэхён. Если позволит твоя занятость на работе, и если у тебя будет возможность оформить отпуск вместе со мной, то… — Чонгук кусает губы и уже откровенно нервничает. Он не хочет услышать отказ и такое привычное «давай просто дома посидим». — Я хочу полететь с тобой на несколько дней во Францию. Я приглашаю тебя на свой день рождения в Париж, ты ведь его так любишь? Ты ведь сам хотел в следующий раз поехать вместе, Тэ, — в глазах альфы не просьба, а практически мольба. Он его буквально уговаривает, не успев услышать ответ, чтобы тот точно согласился. Лишь бы только он согласился, его монТэ. Омега любит Париж, но в разы сильнее он любит Чонгука. И тут Тэхён начинает думать. Он не спешит ответить согласием, но и не согласиться он тоже не может. Не хочет он говорить Чонгуку «нет». Он начинает прикидывать в голове все возможные риски, но осознание того, что до приговора Сокджина остаются несчастные дни, притупляют его бдительность. Он теряет контроль над собой и над опасностью и сложностью отношений между ними. Он прямо сейчас на ходу придумывает, какие отговорки будет лепить Сокджину по телефону, пока они с Чонгуком будут в обнимку гулять по улочкам Парижа и целоваться под Эйфелевой башней. И, кажется, он готов махнуть рукой и сорваться с любимым в эту поездку, которая может обернуться трагедией и для них, и для его семьи в целом. Тэхён имеет неосторожность забыть о рисках и нагло проигнорировать возможный печальный исход. — Давай полетим, Гуки. Я решу вопрос с работой. Давай уедем, родной, — Ким, находясь точно не в себе, даёт волю эмоциям и соглашается на эту авантюру. Чонгук не верит своим ушам, и его глаза сияют счастьем. Их планы и давние мечты, наконец, начинают сбываться, превращая когда-то озвученные фразы в настоящую реальность. — Ты правда согласен, Тэ? Ты сейчас не шутишь? — Чонгук опешил от такого ответа и от поворота ситуации в его сторону. Он заведомо себя успокаивал, настраивался на вежливый отказ или на любое другое альтернативное времяпровождение в четырёх стенах, но только не на согласие голосом омеги. — А что… разве похоже на то, что я сейчас шучу? — Тэхён чокается с ним и выпивает первым, наблюдая зависший взгляд альфы на своём лице. — Одно условие, Гуки, — омега ставит бокал на стол и облизывает губы. Судя по оторопевшему внешнему виду и до конца не верящему в своё счастье Чонгуку, Ким знает точно: тот будет согласен на что угодно, лишь бы улететь и попробовать на вкус свободу, где позволено беспрепятственно находиться друг с другом и ночью, и днём. — Мы должны вернуться в Сеул пятого сентября. Потому что шестого всем моим проблемам придёт конец, — Тэхён ему разъясняет до сих пор неведомую и загадочную историю каких-то неизвестных дел. Вообще, омега не должен никоим образом присутствовать при задержании Сокджина. Даже Юнги ему говорил, что никакого шоу устраиваться не будет. Он подготовит и организует всё сам, и что Тэхёну, как и Чимину, там делать нечего. Но как он, Тэхён, может пропустить столь значимое событие? Правильно. Никак. Не для того он потратил столько лет, чтобы отсиживаться в намеченный срок в тени, оставаясь не у дел. — Давай прямо сейчас купим билеты? С какого дня у тебя отпуск? — Юнги подписал заявление с тридцатого августа. Это вторник, Тэ, — Чонгук снова осушает бокал и угощается листьями салата. Он вообще не берёт во внимание, что пятого сентября Юнги вступает на новую должность начальника полиции главного отделения Сеула. В его голове нет ни единой связующей мысли между просьбой Тэхёна и переменой власти в правоохранительных органах. — Конечно, я согласен. Как скажешь. Пятого вернёмся, — он берёт его руку в свою и целует тыльную сторону ладони, проводя губами по бархатной коже. Тянет носом запах своего омеги и чувствует себя самым счастливым человеком на Земле. Неужели это не сон. Неужели небеса теперь будут на их стороне. — Твой паспорт с собой? — Нет, но в моём телефоне есть его фотография. Я сейчас, — Тэхён поднимается с сиденья и быстрым шагом пропадает за дверью, ведущей в прихожую. Там его сумка с мобильным. Чонгук открывает приложение для оформления и регистрации авиабилетов и начинает вбивать собственные личные данные. Омега возвращается быстро и также быстро находит нужное фото в практически пустой галерее своего второго айфона. Он кладёт гаджет на стол перед альфой, давая ему возможность ввести и свои данные загранпаспорта. — Почти готово, Тэ, — Чонгук печатает с невероятной скоростью, а после внимательно читает правильность набора и сверяет с документами. Он серьёзен, будто начни он касаться пальцем по экрану с ожиданием, все билеты раскупят, и их поездка сорвётся. — Ну, вот и всё, — оба слышат звук уведомления электронной почты. Это письмо с подтверждением платежа и выкупленных билетов на рейс Сеул — Париж. — Прилетаем пятого числа, утром, — Чонгук выпускает телефон из рук и кладёт на столешницу рядом с тарелкой. Возвращает чужой мобильный омеге, а после приподнимается и жадно впивается в губы напротив, которые улыбаются в поцелуй и отвечают его настойчивости и несдержанности. — А что за объект, над которым ты так усиленно трудился последние недели? Что это за место? — прерывая ласки и цепляя языком пирсинг, проговаривает Тэхён и заглядывает в глаза. Омега решает поинтересоваться, потому как альфа пропадал там иногда даже в выходные дни. Чонгук занимает своё место за столом и готов ответить. — Это здание отеля. Оно практически готово к сдаче в эксплуатацию, — спокойно поясняет он и орудует бутылкой вина. — Его застройщик — какая-то большая шишка, я ни разу с ним не встречался за всё время. Общался с его представителем. Его зовут Чон Хосок, — у Тэхёна, услышавшего знакомое имя, заканчивается кислород в лёгких, и он перестаёт шевелиться. — А самый главный — Ким Сокджин, если не ошибаюсь, — Чонгук заканчивает с вином и вновь поднимает бокал. Он Тэхёну улыбается, а омега буквально оцепенел, переставая моргать. — Завтра около полудня мне нужно подъехать… — альфа называет точный адрес, а Тэхён становится бледнее светлых стен в его квартире. — И пообщаться с ними, заодно и с хозяином познакомлюсь. Хосок неоднократно передавал благодарности за столь качественный и оперативный монтаж оборудования. И оставшуюся сумму за выполнение работы получу лично от владельца этого отеля. В понедельник всё должно функционировать, поэтому мне приходится срываться в воскресенье, чтобы досконально всё им показать и рассказать, — Чонгук тянется наполненным бокалом к бокалу Тэхёна, который тот пока что не взял в руки, намекая кивком головы и положением глаз, чтобы за ним повторили. Тэхён вообще сейчас не чувствует ни рук, ни ног. И это неудивительно. Потому что завтра в половину двенадцатого дня за ним заедет Сокджин, чтобы вместе отправиться принимать работы в этом самом отеле по названному только что адресу. И как они там только раньше с Чонгуком не встретились, Тэхёну непонятно. Ведь омега бывал там по нескольку раз в неделю и чудом не наткнулся на своего альфу. Да, это можно смело назвать чудом, не иначе. Завтра последний день. Может, завтра тоже Тэхёну повезёт, и этой совместной встречи удастся избежать. Всё может быть. Может случиться абсолютно всё. Тэхён не может отказать Сокджину. Он связан невидимыми канатами и узлами по рукам и ногам. Омега обязан сопровождать его везде и ни в коем случае не противиться. Да, в его сознании поселилась идея, как оправдать себя в течение недели, пока он будет с Чонгуком во Франции. Но что сделать с приближающимся завтрашним днём, он не знает. Снова будет импровизировать и притворяться. Тэхёну никуда от этого не деться. Видимо, эта роль и правда отведена исключительно для него, и она не оставляет его в покое ни на миг. Даже сейчас, когда до дня «Х» осталась неделя. Почему так тяжело? Почему всё это выпало на его долю, омега тоже знает. В чём он провинился так сильно, что жизнь не устаёт давать ему всё новые и новые пощёчины, когда от старых не сошёл заметный след. Радость и эйфория вечера сменяется всепоглощающим ужасом, загоняя омегу в ещё более пугающую и сковывающую кошмаром непроглядную темноту. Эти ощущения прокатываются по всему телу, подбираются к уху и нашёптывают мерзким и невозможным предательским голосом «ты не владеешь ситуацией, Тэхён», «ты всего лишь обессиленная и не имеющая веса пешка, Ким Тэхён», «ты всего лишь маленькая личная вещь. Безвольная игрушка в руках убийцы», «ты никто, Ким Тэхён». — Ты со мной, или как? — Чонгук ловит абсолютно не читаемый взгляд и ждёт, что Тэхён всё-таки к нему присоединится и сделает несколько глотков своего любимого напитка, но взявшееся из ниоткуда головокружение лишает омегу на мгновение ориентации в пространстве и контроля над собственным разумом и телом. Рукой он случайно цепляет тонкую ножку бокала с небольшим количеством алкоголя на дне, и тот с грохотом падает на плитку пола. Стекло тут же рассыпается на мелкие, бесчисленные острые осколки, разлетающиеся по разным сторонам кухни. Насыщенно-розовые капли пачкают мебель, руку и лицо Тэхёна, наклонившегося в сторону летящего со стола бокала в бесполезной попытке поймать и попытаться подхватить его. Чонгук самообладания не теряет и принимает это за обычную случайность. Ну, задел человек локтем, ничего страшного в этом нет. — Прости, Гуки. Я… я сейчас всё вытру, я… — Тэхён подрывается с места и бегает испуганными глазами по битому стеклу и остаткам вина на полу. Он переводит взгляд на альфу, и Чонгук узнаёт это выражение лица и этот… страх? Омега смотрит на него затравленным зверьком, которого держали в жутких условиях и принуждали исполнять команды и прихоти против его воли. — Любимый, это всего лишь бокал. Не двигайся, Тэ, а то поранишься. Присядь обратно, я соберу сам, — Чонгук встаёт из-за стола и кладёт руки на плечи омеги, стоящего напротив. Тэхён молча опускается обратно на стул, а альфа, как хозяин дома, ловко перепрыгнув осколки, первым делом надевает тапочки, чтобы случайно не загнать под кожу ступни не видимые глазу кусочки стекла. На балконе в шкафчике есть веник и совок. Чонгук берёт и его. Возвращается на кухню, где наблюдает приклеенного к сиденью Тэхёна с по-прежнему ошарашенными глазами, смотрящими точно сквозь напольное покрытие. Он отмечает про себя, что реакция немного странная и вообще необъяснимая. Что ничего сверхъестественного не случилось. Что это всё мелочи. «Посуда же бьётся на счастье» Думает Чонгук, и он обязательно напомнит об этом своему омеге, а пока что сметает остатки бокала, осторожно собирая в совок. Вновь удаляется за поворотом прихожей. Возвращается уже в перчатках и широким канцелярским скотчем в руках. А, и второй парой комнатных тапочек. — Надевай, мне без тебя не справиться, — Чонгук привлекает к действию Тэхёна, нездоровый вид которого его не перестаёт настораживать. «Зачем так убиваться из-за какой-то стекляшки?» — Эй, ну ты чего так раскис, Тэхёни? — Чонгук сам его обувает, подбадривает и ловит его губы своими. И его отстранённый взгляд он тоже ловит. — Подумаешь! Да фигня это всё! Мы с тобой купим сотню таких же бокалов! Хочешь? Прямо завтра! — от слова «завтра» Тэхён делает глубокий вдох и резкий выдох. Он и звука не может из себя выдавить. — Вот перчатки, сейчас мы всё соберём и вытрем, и ничего, родной, — альфа пытается всучить ему эти самые перчатки, но Тэхён тупо хлопает ресницами и продолжает играть в молчанку. Чонгук принимается надевать на его руки и их тоже. Альфа уверен, что того можно легко привести в чувства и растормошить, если занять. И снова забота и понимание, наподобие общения с маленькими детьми. Чтобы они не плакали, их отвлекают чем угодно, им находят занятие, чтобы то, что их только что расстроило, покинуло вмиг голову. Тэхён далеко не малыш, но эта практика на удивление на нём работает и даёт свои плоды. — Чонгук, я так виноват. Я так сильно перед тобой виноват, — глаза омеги наполняются слезами, и он шепчет ему прямо в губы, поникает головой и снова замолкает. — Да, чёрт возьми, Тэхён! Это стекляшка! Это полная ерунда. И мебель не запачкалась. Нужно собрать стекло с пола и протереть влажной салфеткой, вот и всё. Что за реакция такая, Тэ? — Чонгук хмурит брови, стягивает с одной руки перчатку и проводит большим пальцем по его щеке, собирая солёные дорожки. — Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза, — альфа сидит перед ним на корточках и терпеливо ждёт. Чонгук никогда не позволял себе повысить на него голос и сейчас этого не делает. Это лишь настойчивая просьба, не более. Альфа цепляет его мокрый от слёз подбородок, и Тэхён не противится. — Скажи, что ты меня за всё простишь, Чонгук. За всё… — омега обхватывает его запястье ладонью, на которой надета чистая перчатка. — Тебе не за что извиняться, а мне не за что тебя прощать. Потому что ты ни в чём не виноват, Тэхёни, — альфа нежно целует его в кончик носа и улыбается доброй улыбкой, в которой столько любви. «Есть, Чонгук. И я боюсь, что совсем скоро мне не хватит жизни на извинения за то, что я вытворял за твоей спиной» Тэхён не сводит с него своих, несравнимых ни с чьими по красоте глаз, и такой его жалкий взгляд угнетает Чонгука настолько, что ему хочется схватить свой бокал и разбить его тоже, чтобы быть в расчёте. Чтобы Тэхён прекратил эти извинения и больше никогда не плакал, особенно по таким пустякам. Тэхён просит прощение не за испорченную посуду. Он ощущает боль на физическом уровне от того, как рвётся в клочья его исполосованное шрамами сердце, и как в очередной раз рассыпается в мельчайшую пыль его измученная и изувеченная собственная душа. Омега просит прощение за покалеченную жизнь, которой они вынуждены сейчас жить. Он думает о признании. Обстоятельства сдавили его так сильно, что он хочет рассказать Чонгуку обо всём. Разложить по полочкам от начала, с того момента, как попал в лапы Сокджина и как не смог уйти, по сегодняшний день. О том, как он опасен. О том, как он издевался над ним и угрожал. О том, как он безжалостно растоптал его как личность, когда ему, Тэхёну, было двадцать два. Он безумно хочет быть понятым, а не отвергнутым, но собраться с духом не может. Его останавливают две вещи. Первое: Чонгук ему просто не поверит. Он не поверит в его любовь и прогонит навсегда. И второе: если Чонгук его выслушает и примет, то есть вероятность того, что альфа захочет встать на защиту и предпримет попытки личной встречи и расправы с Сокджином. Этого нельзя допустить. При таком развитии событий Чонгуку живым от него попросту не уйти. Тэхён не может этим рисковать. Он не знает Чонгука в гневе и узнать не хочет. И мысль, что на секунду рисует случай, где тот погибнет от руки Джина, сводит его с ума. Погружает на глубину, от пребывания в которой закладывает уши и не даёт даже шанса на то, чтобы вдохнуть. Омега не может подвергнуть его опасности высокой угрозы. — Давай я тебе помогу, Гуки, — Тэхён шмыгает носом и снова продолжает такое привычное для себя занятие — молчать обо всём, что происходит в его жизни на самом деле. — Это на счастье, Тэ. Это на счастье, любимый, — Чонгук снова целует первым. Невесомо и ласково. Чонгук ему верит, как себе. Он его любит. Он так сильно его любит и закрывает глаза под ответными касаниями влажных и мягких губ своего омеги. Чонгук его никогда не обидит и никогда никому не отдаст. Запись из дневника N «Я неоднократно называл себя трусом. Я столько раз открыто признавался себе в этом. Я тысячу раз успел пожалеть о своей незрелости и жалкой натуре. О своей неспособности взять жизнь в собственные руки и под полный контроль. Я столько раз прятался за чужими спинами, подставляя при этом тебя. Я не нарочно. Тогда я просто не мог поступить иначе, Чонгук. То, что я сделал в конце пути, оно меня нисколько не оправдывает и не защищает. Не выгораживает. Оно в какой-то мере меня успокаивает, тешит надеждой, что я поступил правильно. Единственный раз я поступил верно, встав на твою сторону, Гуки. В то тёмное время какие бы шаги и действия я ни предпринял, сколько бы раз я ни сбегал от тебя, сколько бы раз ни прогонял из своей жизни, знай. Я делал это не по своей воле и не со зла. Я поступал так только для того, чтобы сохранить твою жизнь. Я всего лишь хотел тебя защитить. Я не жалею ни о чём, кроме как о том, что сегодня и сейчас у меня больше нет возможности видеть тебя и слышать твой голос. Ты лишь в моих воспоминаниях и в сердце. Точнее, в том, что от этого сердца осталось. Тебя внутри так много, что мне порой хочется иметь возможность стирать фрагменты из памяти и вместе с тем вырывать с хрустом из грудной клетки всю свою нежность и любовь к тебе. Сделать это, чтобы ни то, ни другое больше меня не терзало и не мучило. Я знал, что расставание будет даваться тяжело, но я не мог знать насколько, потому что с каждым разом, с каждым днём, в котором тебя не было, оно медленно убивало меня, хоронило заживо по ночам, а наутро заставляло жить эту жизнь вдали и одиночестве. С каждым новым рассветом я наблюдал в зеркале, как твоя метка на моей коже теряет цвет, как её очертания становятся блёклыми, смазанными и размытыми. Время и расстояние стирает всё, кроме любви. И почему я до сих пор цепляюсь за эфемерную надежду в добро и эту фразу? Ответа нет». 28 августа, 2022 год. — Я буду через двадцать минут, ты… ты спишь, Тэхён? Что с голосом? — Сокджин, слыша хриплого Тэхёна, возмущается и повышает тон на последних словах. Его недовольство пробивает слух омеги даже через линии телефонных проводов. На часах начало двенадцатого, на календаре последнее воскресенье уходящего лета, и Тэхён всеми силами начинает избегать сегодняшней поездки в компании Джина. — О-о-о, Джин, прости меня. Я-я-я… — он наигранно и протяжно зевает в трубку, нежась в постели. От Чонгука он вернулся к себе где-то пару часов назад и наглым образом улёгся досыпать после ночи любви в объятиях своего альфы. — Я, кажется, забыл завести будильник и проспал. Прости, любимый, — омега стягивает с себя одеяло, потянув его ногами вниз. Подрываться и нестись в ванную в попытке экстренных сборов он явно не торопится. — Ты можешь опоздать из-за меня на встречу, — Тэхён начинает осторожно, но доходчиво намекать на то, чтобы от него сегодня отстали. — Да и зачем я тебе там сегодня? Может, съездишь один? Там ведь наверняка будет Хосок, от меня всё равно толку мало, да и, кажется, я себя неважно чувствую, — омега ехидно улыбается, а его голос льётся обволакивающими нотами в самые уши абонента, который слушает весь этот бред и не перебивает. — У меня температура и голова болит, — Тэхён сейчас готов выдумать любую болезнь, лишь бы Сокджин проехал мимо его дома раз и навсегда. — Что за капризы, Тэхён? Если у тебя болит голова, то прими обезболивающее, — резко и грубо в ответ. — А если температура, то жаропонижающее, — Сокджин сжимает челюсти и выкручивает руль, выезжая с территории своего особняка, не здороваясь с охранником на воротах, точно тот для него мусор, пустое место. — Мне решать, куда и когда тебе ехать, малыш. Вздумал раздавать мне советы, без кого я могу обойтись на встречах, а без кого нет?! — это вовсе не крик. Повелевающий тон и полное презрение за непослушание. Сокджин не терпит такого отношения и не потерпит, как бы сильно он его не любил своей особенной и больной любовью. — Ты забываешься, Тэхён. Ты меня расстраиваешь, а этого делать нельзя, малыш, — альфа вжимает педаль газа в пол и несётся по главной магистрали, наплевав на правила и ограничения скорости. — Мы можем опоздать, не такая уж там и важная персона. Никто и зовут никак. Подождёт. А вот отказывать мне ты не можешь. И ты уже не в первый раз вынуждаешь меня напоминать об этом. Понимая настрой и агрессию в свою сторону, Тэхён оставляет свою затею и моментально прикусывает язык. Но что он творит? Он изучил Сокджина и его взрывной характер. Его неконтролируемую ярость, которую тот и не старается укротить, кто бы перед ним не стоял. Тэхён перестаёт ощущать себя пресмыкающимся рабом. Он больше не его вещь, он больше не хочет ею быть. «Ничего. Это не сработало, значит, сработает другое» Хмыкает омега и поворачивается на другой бок. — Я ни в коем случае не хотел тебя расстраивать, любимый. Просто… это же моя вина в том, какой я невнимательный и забывчивый. Джин, раз уж мы можем немного опоздать, дай мне, пожалуйста, время на сборы, — Тэхён поднимается на локте и проходится пальцами свободной руки по волосам, которые впитали запах Чонгука. Он подносит их к носу и тянет воздух, в котором перемешался шафран и апельсин. Омега прикрывает глаза и улыбается, забывая о том, какую лапшу он успел навешать Сокджину за пару минут беседы. Беседы, которая не нравится им обоим. И у каждого на то свои причины. — Мне нужен час, — Тэхён просит слишком много. А вдруг получится? — Целый час? Какого чёрта можно делать столько времени?! Я даю тебе полчаса. И ни минутой больше! — Сокджин на этот раз прикрикивает и раздувает ноздри. — Если я позвоню через тридцать минут, и ты ответишь мне нечто подобное, то… — небольшая пауза. Он шарит рукой в поисках сигарет в бардачке авто. — Лучше тебе этого не делать, малыш. В эту самую секунду Тэхёну хочется подойти к окну, открыть широко настежь его створки и зашвырнуть свой мобильный, из которого альфа брызгает ядом, далеко-далеко, чтобы эта тварь его больше не беспокоила. «Не сегодня, Тэхён. Не сегодня» — Хорошо, я больше не заставлю тебя ждать, прости, — торопится извиниться Тэхён, понимая, что с Джином шутки плохи, а проверять его терпение и выдержку он больше не станет. Опыта предыдущих лет ему хватило сполна. Альфа отключается сам на недосказанном «прости». Ему не нужно дожидаться ответа или выслушивать нытьё омеги. Его слова и его просьбы — закон. А кто посмеет эти установленные законы оспаривать или того хуже нарушать? Только сумасшедший. «Сопляк! Вздумал мне перечить?!» Сокджин отпускает руль, вынимая из пачки сигарету. Нервно прикуривает и пускает первые клубы дыма, выдыхая сквозь сжатые зубы. Его бешенство и гнев не имеет границ и не знает пощады. «Полчаса… так-так. Мне нужно ещё хотя бы столько же, чтобы к нашему приезду Чонгук покинул здание отеля» Тэхён лениво садится на постели и растирает глаза руками, откинув надоедливый телефон на подушку. Ему ничего не остаётся, как привести себя в порядок к приезду «любимого». Гели и шампуни, полностью смывающие с волос и тела запахи, всегда в ванной Тэхёна. Это неизменно. Он внимательно следит за тем, чтобы те не закончились в самый неподходящий момент. Омега всегда держит и то и другое про запас. Сюрпризы ему не нужны. Запах его Чонгука не должен быть уловим никем, кроме него самого. — Ты почему в таком виде?! — ровно через полчаса Сокджин паркуется во дворе Тэхёна и стучит пальцами по рулю. Омега в следующую секунду появляется в дверях подъезда, подходит к чёрному мерседесу и тянет ручку двери на себя, встречаясь с грозным взглядом альфы. — Ты куда вырядился? — Джин озадаченными и округлившимися глазами скользит по фигуре Тэхёна сверху вниз и сводит брови к переносице. Таким он его ещё не видел. — Это что такое? Что это за…? — альфе даже слов не хватает описать одежду на его ненаглядном омеге, который всегда в туфлях, брюках и идеально отпаренной рубашке. — Мне просто нездоровится и меня знобит, а в этом удобнее, да и сегодня воскресенье, — Тэхён стоит перед ним в спортивном костюме, который ему велик на пару размеров точно. Омега такое любит, чтобы просторно и не сковывало движения. Широкие тёмно-серые штаны, белая футболка, а сверху такого же цвета худи с длинным рукавом и капюшоном. Сокджин впервые за все годы видит его одетом в подобном стиле. — Ты похож на мышь! На какого-то бездомного бродягу, ты… Ты! Что ты сегодня устроил?! — альфа подаётся вперёд, опирается на подлокотник между сидений и шипит змеёй на омегу, у которого совершенно непричастный вид. Тэхён в образе несчастного больного, и у него получается. — Если ты так настаиваешь, то я могу пойти переодеться в то, что ты любишь, — омега натягивает рукава толстовки до кончиков пальцев, ёжась якобы от холода при поднимающейся температуре, а у самого сбегает струйками пот по спине к пояснице. Но это ещё не всё. Его лицо. Он нанёс консилер на пару тонов светлее, чем оттенок его бронзовой кожи. Тэхён стоит перед Сокджином бледный как смерть. Самому до невозможного жарко от количества вещей на нём. Это не удивительно, потому как на улице градусник зашкаливает за тридцать по Цельсию. — Переодеться? Чтобы я тебя прождал ещё полчаса? — снова полный презрения и в некоторой степени отвращения взгляд Сокджина третий раз пронзает тело омеги насквозь. Упрёки и критика отражаются и читаются большими буквами в его мимике и интонации в голосе. — И твоё лицо… выглядишь отвратительно, — альфа восхищался им только тогда, когда тот одевался согласно его вкусу. Джин никогда не позволял Тэхёну вольничать или выбирать что-то самостоятельно. Омега никогда не мог появиться перед ним в штанах карго или джоггерах, в растянутой огромной футболке, которая ему до середины бедра. А перед Чонгуком мог. Перед Чонгуком он мог выглядеть как угодно, будь то одежда из дорогого бутика, или купленная в сетевом торговом центре на сезонной распродаже. Тэхён однажды решил приобрести там вещи только ради того, чтобы посмотреть на реакцию своего альфы. И какого было его удивление, когда Чонгук вообще не обратил внимание на такую мелочь, как одежда, на бирках которой не красовались знаменитые названия, узнаваемые всеми и всегда. Чонгук любит его любым, и даже в лохмотьях Тэхён всегда для него остаётся красивым и желанным. Сокджин Тэхёна тоже любит. Любит, только когда тот с иголочки и под стать ему. И он не церемонится в выражениях о его ужасном внешнем виде прямо сейчас. Ему всегда было плевать на моральное и физическое состояние омеги. Тэхён для него живая кукла. А Сокджину очень не нравится, когда его любимая игрушка начинает ломаться и портиться. Альфа раздувает щёки и указывает омеге взглядом на свободное сиденье рядом с собой, приглашая в салон автомобиля. Недовольно кривит рот и выгибает брови, но отпускать Тэхёна он не намерен. Что касается самого Тэхёна, так его давно не цепляют колкие замечания и откровенное хамство и порицание. Ему всё равно, какого мнения о нём Сокджин. Омега забывает об опасности, и это не очень хорошо. — Ты и вправду, что ли, заболел? — Сокджин кидает на него косой взгляд и щёлкает зажигалкой, подкуривает вторую сигарету подряд. Он и не думает о том, чтобы выключить кондиционер в машине или вовсе оставить в покое сигареты, закрыть окна и не создавать в салоне сквозняк. Прибавить тепла на панели управления климат-контролем. Зачем? Альфа живёт так, как удобно в первую очередь ему. «Ничего, Джин. Скоро ты ответишь за всё. Совсем скоро ты поплатишься за все свои дела и поступки» «Сколько людей пострадало от твоих приказов» «Даже твой омега, на котором ты женат. Как ты мог поднять на него руку после того, что случилось на днях с вашим малышом?» «В чём вина этого несчастного?» Мысли Тэхёна сверлит тот недавний, зверский поступок альфы, который поверг его в ещё больший шок. Он не успел обсудить с Юнги, как следует вести себя и что говорить, если эта тема всплывёт в их разговоре с Джином. Тэхён надеется, что речи за то происшествие не зайдёт и вовсе. Он не знает, сочувствовать ли ему на словах или снова восхвалять и восхищаться его справедливостью. Омега гонит из головы ненужные сюжеты и начинает думать о себе и Чонгуке. Остальных он пожалеет как-нибудь потом. Тэхён с Сокджином попадают в практически не двигающуюся пробку. «Просто замечательно» Внутренне ликует омега и поджимает губы, пряча от альфы довольную улыбку. «Вот они, дополнительные полчаса, которые мне на руку» Тэхён сползает спиной по кожаному сиденью и принимает расслабленную позу. Отворачивается от самого любимого врага и глядит в окно на белоснежные облака. Где-то там высоко за пределами видимости его личный ангел-хранитель, который неустанно и героически его бережёт. Входящий звонок на телефон Сокджина в автомобильном держателе, на который реагируют оба. Хосок. Ну конечно, кто ещё позвонит своему боссу, как не его преданный выкормыш. — Господин, я вас не отвлекаю? — голосом прислужливой гиены начинает тот. — Нет, я скоро буду на месте. Минут двадцать, — альфа переводит взгляд на часы, что отображаются на панели справа. — Вы знаете, этот парень, он мне всё показал. Я не вижу смысла его задерживать. Я рассчитался с ним полностью, но слово за вами, — Хосок шагает рядом с Чонгуком и одаривает того улыбкой. Они направляются в специально оборудованную комнату со всеми установленными приборами. — Он мне сейчас покажет, что делать в случае ложной тревоги или потери связи по непредвиденным обстоятельствам. К примеру, долгое отключение электроэнергии или порыв проводов на улице из-за ветра. — Ну раз так, то пусть идёт, — Сокджину важно качество выполненной работы, он едет туда лишь за этим, а не за тем, чтобы посмотреть на парня, который занимался монтажом и подключением сигнализации. Тэхёну всё слышно, ведь альфа общается через Bluetooth, и их беседу омега разбирает по каждому слову, доносящемуся из динамиков аудиосистемы. «Хоть бы он уехал. Пожалуйста, Чонгук, уезжай оттуда» Просит неизвестно кого Тэхён и кусает нижнюю губу. Затор на дороге, как назло, начинает двигаться, и через семь минут им удаётся вырваться из пробки и повернуть в сторону недавно отстроенного отеля. Им остаётся проехать несколько метров, и вся дорога занимает менее двадцати минут, как только что проговаривал в разговоре Сокджин. Сворачивая за угол и подъезжая к зданию, Тэхёну становится не по себе. Там, на парковке, он узнаёт знакомую машину марки БМВ с не менее знакомыми номерами. Чонгук внутри. Он задержался и всё ещё здесь. Омега понимает, что сейчас ему придётся выходить из авто и идти за руку с Сокджином. Что через считаные минуты он встретится взглядом со своим альфой, который его узнает и ни черта не поймёт, что происходит. И как Сокджин посмел прикасаться к его человеку, Чонгук не поймёт тоже. — Любимый, ты сказал, что я ужасно выгляжу, знаешь, ты, как всегда, прав, — Тэхён опускает козырёк, что над верхней линией лобового стекла, и заглядывает в зеркало. — Я могу подождать тебя здесь? — омега надеется, что тот согласится и не потащит его за собой. Тэхён отчаянно надеется, что ему удастся отсидеться за наглухо тонированными стёклами мерседеса. — Я тебя взял с собой не для того, чтобы ты тут отсиживался. Выходи из машины, — отдаёт распоряжение Сокджин, а омега не может начать с ним препираться. Тэхён накидывает на голову капюшон, пряча лицо, но вот собственный шлейф из запаха жасмина и мускуса, уловимый лишь Чонгуком, спрятать он не в состоянии. — Да, можешь идти в капюшоне, чтобы не пугать своим безобразным видом остальных, — Сокджин неоднократно смешивал его с грязью, указывая о его никчёмности и беспомощности. Тэхён привык. Тэхёну плевать. И ему не понятна логика Сокджина. Если ему так противен вид омеги, зачем настаивает на присутствии рядом с ним? Альфа переплетает с ним пальцы и чувствует похолодевшие кончики и вспотевшие ладони. Это можно списать на несуществующий жар от простуды, а не на дикое волнение и страх. Перед ними огромные стеклянные двери, которые расходятся по обе стороны, как только дорогие туфли хозяина касаются крупной мраморной плитки пола у входа. — Хоби, ты где? — Первым делом Джин набирает своего прихвостня. — Господин Ким, мы на минус первом этаже. Спускайтесь, — молниеносно принимает вызов Хосок и приглашает присоединиться. Моментами омеге кажется, что мобильный вшит в правую руку этого человека. Других объяснений столь быстрого реагирования на звонки у Тэхёна нет. — Джин, мне нужно в туалет, ты иди, а я сейчас… — Тэхёну нужно не в туалет, а написать СМС, но сделать это в присутствии альфы просто не представляется возможным. — Я пил много воды из-за прогрессирующей простуды, поэтому мне… — Быстро, Тэхён! Я подожду здесь. Ты сегодня сам не свой, — Сокджина бесит поведение омеги, но для разборок не самое подходящее время и место. Да и эти выяснения отношений ни к чему не приведут. Альфа верит, что тому и вправду нездоровится. «Надо было его дома оставить. Лишняя возня с ним. Чёртов Ким Тэхён!» Сокджин упирает руки в бока и ненавидит этот день. Тэхён запирается изнутри и холодными пальцами по экрану своего второго телефона печатает сообщение Чонгуку. Содержание его следующее: «Сделай вид, что ты меня не знаешь. Я тебе всё потом объясню, Гуки. Я расскажу тебе обо всём. Только сделай вид, что мы не знакомы» Омега дожидается отчёта о доставке и возвращается к ненавистному Сокджину, который не сдвинулся с места в ожидании. «Прочитай, Чонгук. Я тебя умоляю, прочитай эту проклятую СМС прямо сейчас» С каждой ступенькой, с каждым шагом по лестнице вниз, сердце Тэхёна всё отчётливее отбивается в висках громкими и частыми ударами, дробящими его голову в крошки. Омега чувствует, что спускается не по лестнице к служебным комнатам, а прямиком в обжигающее пекло. Ступеньки остаются позади, и на том конце широкого коридора Тэхён узнаёт своего альфу со спины. Он не спутает его ни с кем и никогда. Это точно Чонгук, и в его руках нет мобильного. Тэхён идёт вперёд и наблюдает, как тот увлечённо общается с Хосоком. СМС Чонгук так и не прочёл. — Малыш, где твоя рука? Почему я не чувствую её в своей? — Сокджин вырывает его из мыслей, оглашая очередное требование. Тэхён полагал, что тот не заметит, как они идут просто рядом, но порознь. Не касаясь друг друга, как только он вышел из уборной. Но нет. Сокджин переплетает с ним пальцы, и между омегой и Чонгуком остаётся уже половина коридора. Сбежать не получится. Бежать попросту некуда. Ещё пара шагов, и они с лёгкостью смогут распознать друг друга, вдыхая индивидуальный аромат. — А вот и он. Познакомьтесь, Чонгук. Это Ким Сокджин — хозяин этого места, — щебечет Хосок, в то время как в нос Чонгука бьёт знакомый до опьянения запах. Запах его истинного омеги, который хватается за соломинку и прячет лицо под капюшоном белой толстовки в жаркий летний месяц. Чон поворачивается и не встречается с ним взглядом, нет. Его взору открыт только подбородок незнакомца, который в точности как у его монТэ. Это вводит в замешательство, но Чонгук держит себя в руках и знакомится с Сокджином лично. Ему хочется поинтересоваться кто его спутник, но это было бы верхом бестактности и наглости со стороны Чона. Он знает, что совершенно одинаковых ароматов нет и быть не может. Тэхён молчит и ничего не видит через плотную ткань худи. Ну, разве что носы собственной обуви и обуви Чонгука и Хосока, стоящих прямо напротив. — Что ты молчишь? Поздоровайся, — вежливо обращается к омеге Сокджин, и его тон совершенно не такой, как был в автомобиле по дороге сюда. — Это наш креативный директор. Его имя Ким Тэхён, — то, что проделает Сокджин дальше, приколачивает к полу обоих, стоящих так близко друг от друга. Между ними вмиг образуется не имеющая предела по глубине пропасть, разрушая твёрдую почву под ногами. Бездна касается края их кроссовок, за малым не расползаясь дальше и не забирая в свои чертоги тьмы и пустоты. Сокджин поворачивается к омеге всем корпусом и, не отпуская его пальцы, свободной рукой стягивает с его макушки капюшон, надёжно скрывающий его искусственно бледное лицо. Чонгук смотрит на него и ловит блеск карамельных глаз, которые никогда ему не врут. Кому угодно, только не ему. Альфа не узнаёт его взгляд. Тэхён смотрит на него, как на лютого врага, и не шевелится. Чонгук цепляется взглядом за пальцы своего омеги в руке совершенно чужого альфы, и готов в следующую секунду перегрызть Сокджину глотку. Но он этого не делает. Он цивилизованный человек. Чонгук всё понимает и не сводит с Тэхёна глаз. Сокджину неприятно настолько пристальное внимание к его Тэхёну, и он забывает о рабочих моментах, желая указать Чонгуку на его место. — Чонгук, вы протрёте дыру, если продолжите и дальше, не моргая, гипнотизировать взглядом моего омегу, — Джин поднимает руку Тэхёна в воздухе и целует тыльную сторону его ладони. На лице Чонгука лёгкая улыбка. Перед ним предатель, который клялся ему в любви, который проводил с ним ночи и ссылался на занятость по работе. Прикрывался несуществующими проблемами и такими же совершенно нелепыми делами. Плакал. Даже извинялся за разбитый бокал вчерашним вечером. «Мой омега… Так ты его подстилка, Тэхён» «Ты всего лишь продажная шлюха, опасающаяся того, что тебя лишат кормушки за неверность и выбросят, как использованную вещь» Чонгуку становится понятно абсолютно всё. Почему они никуда не ходили вместе. Почему они виделись лишь по ночам и исключительно в его квартире. Чонгук больше не может разглядеть в нём человека. Внутри всё рухнуло и с грохотом полетело с обрыва той самой пропасти, что существует теперь под их ногами. Его так ещё не предавали. Никогда. Тэхён больше не может удерживать равновесие и балансировать. Он смотрит вниз и теряет контроль. Летит с обрыва, вдоль которого умело и ловко вышагивал по кругу, снова и снова. Его лишают возможности ставить ступни под определённым углом, и он ранит и калечит себя глубокими порезами от острия, лезвие которого заточено до предела. Проливающуюся кровь уже не остановить. Тонкая кромка хрупкого льда расползается трещинами. Раскалывается под подошвой, погружает его с головой на опасную, беспросветную и всепоглощающую глубину, затягивая на самое дно. Он изворачивался, как мог. Не вышло. Не в этот раз. — Извините, что задержал на вашем омеге непозволительно долгий взгляд, — Чонгук отшатывается назад и больше не желает здесь находиться. Он определяет навскидку возраст стоящего перед ним альфы. Как Юнги. Возможно старше. Вежливо прощается и с Джином, и с Хосоком. Тэхён не может вымолвить ни слова, оставаясь на своём месте. Он не может вырвать собственную руку из руки альфы, он не может пуститься вдогонку за своим истинным и кричать, что есть силы «Стой! Всё не так! Всё совсем не так, Гуки. Ты моя единственная настоящая любовь. Я тебя никогда не обманывал… Я тебе ни разу не изменял и не врал…». Тэхён пребывает в таком состоянии прострации и шока, что не осознаёт, как ещё держится на ногах и не рыдает прямо здесь в присутствии Хоби и Джина. Омега не помнит путь домой от отеля до своей квартиры, куда привозит его альфа и даже желает скорейшего выздоровления. С этой ролью Тэхён сегодня справился, но что с остальным? Он залетает в ванную и смывает с лица толстый слой тонального крема, пользуясь мицеллярной водой, а после средством для умывания. Избавляется от остатков. Хватает ключи от автомобиля и покидает квартиру. Ему нужен Чонгук, и он знает, где его найти. Тэхён петляет между машинами, обгоняя и не соблюдая скоростной режим. Не выдерживает безопасной дистанции и выдыхает одновременно сладкий и едкий сигаретный дым через полностью опущенное стекло. Он едет в знакомый двор, где живёт его альфа. Найдя место парковки, он бегает глазами по чужим авто, но знакомой БМВ не находит. Он подождёт, когда Чонгук вернётся домой. Он не сдвинется с места, пока не встретится с ним и не поговорит. Вот только позволят ли ему открыть рот и объясниться? Просидев около часа в салоне, в котором вместо кислорода теперь запах табака и полная пепельница окурков, он замечает, как тот подъезжает к своему подъезду. Не задерживаясь ни на секунду, омега хлопает дверью и широкими быстрыми шагами устремляется к альфе. Чонгук его не видит. Он вообще ничего не видит и не соображает в эту минуту. Ему нестерпимо больно оттого, с какой правдой сегодня пришлось столкнуться. — Чонгук! Чонгук, стой! — Тэхён переходит на бег, чтобы тот не успел скрыться за дверью, магнитных ключей и кода от которой у него нет. Альфа, слыша родной голос, замирает на месте и поворачивается лишь в тот момент, когда омега делает последние шаги за его спиной и останавливается практически вплотную. — Всё не так. То, что ты видел, это всё неправда, Гуки. Я не его… — Тэхён замолкает на полуслове, пытаясь отдышаться. На нём больше нет худи. На его голову больше не накинут капюшон. Он в тех же спортивных штанах и футболке. И он больше не бледный. — Да что ты… — Чонгук убирает руку в карман брюк и достаёт оттуда мобильный. Открывает мессенджер и тычет засветившимся экраном чуть ли не в лицо омеге. — Читай… читай, что написал! — он сжимает пальцами корпус айфона до побелевших костяшек. На дисплее СМС, открытое уже после встречи с Сокджином. — Сделать вид, да? Притвориться, что не знаю? — альфа опускает руку и щурит глаза, полные отчаяния и разочарования. Полные обиды, презрения и злости. Такие красивые, почти чёрные и единственные любимые для Тэхёна глаза. — Ты чего так испугался, а? — Чонгук достаёт из другого кармана запечатанную пачку сигарет и зажигалку. — Прибежал сюда среди белого дня. Ты зачем пришёл? — он срывает плёнку, цепляет пальцами одну и зажимает между губами. — Продолжать вешать мне лапшу на уши и дальше? Не выйдет. Я не знаю тебя, Тэхён. Я знать тебя больше не хочу, — он тянет глубоко и выдыхает резко. — Нет, Чонгук. То, что ты видел, это совсем не то, что… — Испугался, что я, узнал правду и выдам ему тебя и твои ночные похождения? — альфа его перебивает и проговаривает фразы металлическим голосом. — Что спустя почти три с половиной года отношений и признаний в любви мои глаза, наконец, открылись, и я увидел твоё истинное лицо? — он сбивает пепел и не даёт Тэхёну вставить слово. — Мне вот одно интересно, — Чонгук отводит взгляд и больше не смотрит в сторону омеги. — Каким враньём ты начал бы прикрываться, если собрался со мной в Париж? — лёгкий нервный смешок. — Что бы ты ему сказал? Что заболел? Что сломал руку, а, может быть, ногу? — альфа восстанавливает зрительный контакт, и его взгляд не выражает ничего хорошего. — Так это вряд ли сойдёт за оправдание. Это не помешает тебе принимать в себя два члена одновременно, — он поднимает подбородок и не боится обидеть Тэхёна. На правду ведь не обижаются. Именно так Чонгук сейчас и думает. Тянет очередную порцию никотина. Омега не плачет. Его потряхивает от переполняющих эмоций и осознания того, что всё рушится в одну секунду, но слёз нет. Чонгук тоже не плачет. — Теперь мне ясно абсолютно всё, Тэхён. Ясно, что у тебя за работа такая и откуда у тебя деньги. Почему мы виделись только ночью и никогда днём. Ясно, что у тебя за дела, о которых ты не мог мне рассказать, — альфа его осуждает и не стесняется в откровениях, обнажая собственные мысли, которые рвутся наружу. — Конечно, ты не мог. Зачем тебе терять такого состоятельного альфу и сбегать от его щедрой руки, которая тебя кормит, и перспективной компании, место в которой ты занимаешь по понятным мне причинам, — дым совершенно не дерёт его горло, но он и не успокаивает. Тэхён точно оцепенел. Он осознаёт лишь одно: чтобы он сейчас ни сказал, даже если Чонгук даст ему такую возможность, ему не поверят. Его не простят. Глаза постепенно застилает пелена слёз. Его щёки сухие. Он сдерживает всё в себе, но надолго его точно не хватит. — Браво. Шикарно устроился. Днём — ты официальная шлюха одного из самых богатых альф столицы, который наверняка достойно оплачивает твои услуги и твоё присутствие рядом с ним. А ночью трахаешься со мной для души и удовольствия, широко расставляя ноги. Стонешь и извиваешься, как в первый раз. Как будто тебе за это заплатят, — Чонгук окидывает его высокомерным взглядом и глубоко вдыхает несколько затяжек подряд. — Продажная подстилка толстосума, вот кто ты, Ким Тэхён. — Замолчи, — омега стискивает зубы и шипит на него, а слёзы больше не удерживаются на ресницах. Они льются рекой и срываются каплями на асфальт с подбородка и скул. — Я не такой, Чонгук. Ты не знаешь, о чём говоришь. Я совсем не такой! — Тэхён кричит на него и начинает привлекать внимание прохожих, что замедляют шаг и любопытно поглядывают то на одного, то на второго. — Да! Я в отношениях! Но это вынужденно. Это вынужденно, Чонгук… — Конечно, вынужденно, Тэхёни, — альфа издевательски улыбается. — Продажные личности вроде тебя удавятся за толщину кошелька, а вот любовь для них чужда, — он поднимает голову к небу и выпускает дым вверх. — Ни разу в жизни меня так не предавали. Просто ни за что, на пустом месте. Какой же я идиот, что верил тебе и входил в положение. Обманывался, что это взаимно, — Чонгук сейчас вспоминает их первую встречу в кафе и невнятные слова омеги о каком-то Джине и Хоби. О том, что его, Чонгука, кто-то подослал. Теперь всё встало на свои места. Объяснения и разговоры излишни. — Повёлся на признания твоих сладких слов. Собирал каждую слезинку с твоего лица, лишь бы ты никогда не плакал. Лишь бы только тебя не обидеть и уберечь. Как же умело ты играл на моих эмоциях и чувствах, — альфа выбрасывает окурок и прячет руки в карманы брюк, снова смотрит в глаза, полные солёной влаги. Слёзы не красят лицо Тэхёна, но даже сейчас Чонгук всматривается в эти карамельные и не может сложить в голове тот факт, как же подло и низко омега с ним поступал на протяжении стольких месяцев. Он ведь его любит. Чонгук его слишком сильно любит. — Знаешь, о чём я жалею больше всего? О том, что встретил тебя тогда, на парковке. О том, что нашёл твой номер и связался с тобой, — да, альфа влюблён, но измены он терпеть никогда не станет и прощать подобное — тоже. Почти три с половиной года вырваны из жизни и уничтожены. Чонгук уверен, что с ним просто развлекались. Что избалованный омега решил развеяться, и только. — Я с ним не спал! Я никогда тебе не изменял. Я люблю тебя, Чонгук! Услышь меня, наконец! — Тэхён делает шаг к нему и хочет коснуться груди, но альфа ловит его запястье и пресекает эту попытку. — Не смей, — альфа отпускает его руку и поднимает в воздухе указательный палец, запрещая тому продолжать, но не дотрагивается до губ напротив. — Не смей говорить мне о любви. Не вздумай произносить это вслух, — Чонгук сжимает пальцы в кулак и снова убирает в карман. — Как же я ненавижу тот день, когда ты попался на моём пути, — он не говорит, что ненавидит самого омегу. Даже с учётом всего, что он успел сегодня увидеть, язык не поворачивается проговорить это вслух. Чонгук безнадёжно влюблён и никогда не сможет делить его с кем-то. — Убирайся, Тэхён, — он поворачивается спиной и намеревается подойти к подъезду дома, но омега цепляет его за рукав льняной рубашки, не оставляя надежду, что тот даст ему договорить и впустит в квартиру. — Это длинная и сложная история, я готов объясниться. Ты не прав, ты обвиняешь меня в том, чего я не совершал по отношению к тебе, Гуки, — Тэхён сминает тонкую ткань и поднимает потухший взгляд на обернувшегося альфу. В глазах Чонгука отражается всё что угодно, но только не Тэхён. Его образ померк. Его там больше нет. Альфа смотрит на застывшие капельки слезинок на длинных ресницах, и ему больше не хочется Тэхёна утешать. — Уходи и не устраивай цирк у подъезда на радость соседям, наверняка стоящим сейчас у своих окон, — после этих слов омега отпускает его, но шагает следом, до самой двери. — Давай зайдём. Пожалуйста, не бросай меня, — Тэхён не кричит об истинности. О том, как Сокджин с ним обошёлся когда-то. Он не оскорбляет в ответ и не пытается себя защитить. Он не кричит о том, что Сокджин угрожает ему и Чимину на протяжении нескольких лет. Он просит, чтобы его впустили, но всё тщетно. — Ноги твоей в моём доме больше не будет, — тихо рычит Чонгук, но не пытается его оттолкнуть. Он никогда себе не позволит обидеть омегу физически. — Вытри свои притворные слёзы и никогда сюда не возвращайся, — он достаёт из сумки ключи и подносит к домофону магнитный брелок. — Ты всё, что у меня было, Тэхён, но я больше тебе не верю, — тянет тяжёлую входную дверь на себя и окидывает его взглядом в последний раз. — Отныне я доверяю лишь глазам, а не твоей хорошо продуманной до мелочей лжи с первого дня нашего знакомства. Уходи. Пошёл отсюда вон, — Чонгук скрывается за входной дверью, а Тэхён не бежит за ним следом, не пытается звонить, нажимая кнопки номера его квартиры. Он не может поверить в то, что он почти продержался до конца, но всё было зря. Что Джина посадят в начале сентября, и он, наконец, начнёт жить, а не существовать. Тэхён отказывается верить в то, что их совместных планов с Чонгуком больше не существует. Что их будущее уничтожено и растоптано. Он не может осознать, что Чонгука у него больше нет. Альфа запирает за собой дверь и опускается на пол в прихожей, подпирая стену собственной спиной. Он не знает, как жить без своего Тэхёна. Он совершенно разучился это делать. Ему больше никто не позвонит в начале нового дня или перед самым сном. Никто больше не назовёт родным и любимым ни глядя в глаза, ни по телефону с другого конца провода. Его Тэхён с чужим альфой. Ким Тэхёна больше нет ни в его руках, ни в его постели. Сегодня настал тот день, когда рядом с ним не остаётся человека, которого он с любовью в голосе и трепетом в сердце называл монТэ. Чонгук произносит вслух любимое имя, а ответа на него нет. Через некоторое время он поднимается на ноги, снимает обувь и движется в сторону кухни. Достаёт нетронутую бутылку виски. Сегодня на его столе только один бокал и распечатанная пачка сигарет, в которой двух уже не хватает. Чонгук не пойдёт завтра на работу. Послезавтра его официальный отпуск. Он возьмёт отгул. Позвонит Мин Юнги и попросит день по семейным обстоятельствам. Позвонит позже, а пока… альфа открывает дверцу морозильной камеры и достаёт из формочек кусочки льда. Три кубика и полный бокал крепкого алкоголя до верха квадратного низкого стакана из толстого стекла. Чонгук сегодня точно не сомкнёт глаз, которые успели заблестеть от горьких и солёных слёз. Тэхён плетётся к своему автомобилю и растирает ладонями лицо. Ещё рано сдаваться. Ещё рано. Он игнорирует ремень безопасности, затыкая держатель обманкой, чтобы машина не издавала звуковой сигнал предупреждения. Руки по-прежнему ледяные, но Тэхён совершенно здоров. Его расшатанные нервы дают о себе знать всё чаще. Омега больше не хочет курить. Он шмыгает носом и заводит двигатель. И он снова отправляется не домой. Единственный человек, который в состоянии ему помочь. Им снова оказывается Юнги. Тэхён свободно попадает на территорию особняка старшего брата и его законного мужа. Его губы искусаны до крови, но это к сожалению не от поцелуев. Взгляд растерян, а глаза заметно покраснели. Он на автомате минует просторный двор и заходит в гостиную, где первым его встречает Чимин. — Что стряслось, Тэ? На тебе лица нет, — улыбка омеги испаряется, и он, взволнованный, подлетает к брату и обхватывает его предплечья. — Где Юнги? — пошатываясь от бессилия, хрипит Тэхён и бегает зрачками по лицу Чимина. — Наверху, в кабинете. Тэхён, тебя обидел Сокджин? Что случилось?! — старший брат трясёт его и теряется в догадках. Он видит, как Тэхён напуган. Он уверен, что тот ехал сюда, заливаясь слезами. Оставляя без ответа вопросы Чимина, омега избавляется от его рук и вбегает стрелой по лестнице, перешагивая по две-три ступеньки за раз. — Он всё узнал. Он увидел нас вместе, — распахивая дверь в личный кабинет альфы, Тэхён замирает у середины комнаты и сталкивается с холодным и спокойным взглядом Мина. —Кто узнал? Сокджин?! — Юнги спешно покидает своё место за столом, захлопывая крышку ноутбука, огибает столешницу и становится напротив. — Ты что такое говоришь, Тэхён?! — он сводит брови к переносице и понимает масштаб катастрофы. В следующую секунду он готов поставить в известность Намджуна, чтобы тот был наготове в случае угрозы его семье. — Чонгук, — Тэхён проходит вперёд и подпирает бедром кожаный подлокотник кресла в зоне отдыха сбоку от рабочего стола. От стресса он с трудом держится на ногах. Чимин уже за его спиной, охваченный страхом и полным непониманием. — Он видел нас в том новом выстроенном отеле. Чонгук работал над системой охраны, а Сокджин притащил меня сегодня туда и… — Что он тебе говорил? — Юнги опускается задницей на столешницу и складывает руки на груди. Он серьёзен и строг. Он не берёт во внимание эмоциональное состояние Тэхёна, это всё мелочи. Есть вещи куда важнее. Например, его, Тэхёна, жизнь и жизнь Чимина. — Сокджин догадался о вашей связи? Что сказал тебе Чонгук? — Джин ничего не знает. А вот Чонгук. Он меня прогнал, — омега опускает голову, прикрывает глаза и присаживается на край подлокотника. — Помоги мне, Юнги. Он меня ненавидит теперь. Он мне не верит, — Тэхён готов опуститься перед ним на колени, лишь бы тот всё уладил и вмешался в его и без того покалеченную судьбу. Чимин подходит и обнимает его за плечи, утыкаясь носом в каштановую макушку. — Как же так, Тэхёни… — Пак прижимает к себе родного человека и чувствует его боль как свою. — Юнги, ты ведь можешь? Ты же видишь, как ему плохо, — он опускает подбородок на его плечо и доверчиво заглядывает в глаза своего альфы, в которых сейчас пламя и молнии. — Он назвал меня продажной шлюхой и подстилкой толстосума. Он даже слушать не стал, — Юнги бы тоже не стал, окажись он на месте Чонгука. И будь сейчас перед ним кто-то другой, он бы не задумываясь отправил его в пешее эротическое со своими проблемами и любовными треугольниками, но перед ним омега, единственный брат его любимого мужа, которого совесть не позволяет выставить за дверь и проигнорировать резкие слова Чонгука в его адрес. — Тэхён, он не понимал, что говорил. И если бы узнал правду, поверь, он бы никогда так не отозвался о тебе, — альфа плюёт на свою гордость, на свой статус и присаживается на корточки перед омегой, который снова всхлипывает и заламывает собственные пальцы на руках. — Пока у тебя есть я… у вас, — Юнги переводит внимание на Чимина и касается ладонью влажной щеки Тэхёна. — Я никому не позволю причинять тебе вред и доводить до слёз. Даже твоему истинному альфе, — он не разучился мыслить здраво и прекрасно понимает, что вина Тэхёна тоже в этом присутствует. Она, безусловно, есть. Ким врал Чонгуку три года, отмахиваясь от предупреждений опытного и мудрого альфы, который сидит сейчас перед ним и достаёт из кармана платок. Участь у Юнги такая — беречь и защищать этих двоих, чтобы они ни натворили и куда бы ни вляпались. Он прикроет. У Юнги кроме Чимина и Тэхёна больше никого. — Ты позвонишь? Позвонишь ему? — ресницы склеились от слёз, а глаза раскраснелись и опухли больше прежнего. — Позвоню. Он возьмёт свои слова обратно, Тэхён. Вот увидишь, — Юнги ему улыбается и забирает ладонь от его убитого горем лица. Поднимается на ноги, встаёт за спиной Чимина и обнимает обоих омег, ближе которых никого нет и быть не может. — Помнишь, я говорил, что ты теперь тоже моя семья? — альфа лохматит его макушку, точно обращаясь к ребёнку, а Тэхён молча кивает и собирает с щёк остатки слёз. Кажется, за всю жизнь он столько не плакал. Даже из-за Сокджина. — Вот. А мою семью не дозволено трогать никому. — Ты ему ничего не сделаешь же? — Тэхён поворачивает голову и жалобно бормочет себе под нос. Даже сейчас, даже после отвратительных и гадких слов Чонгука в его адрес, раздирающих душу и пронзающих насквозь заострёнными свинцовыми спицами сердце, омега боится, чтобы его альфе не нанесли вреда. Он ничего не может поделать со своей любовью. Он никогда не сможет отказаться от него, даже если под угрозой окажется собственная жизнь. — Ничего я ему не сделаю, Тэ, — Юнги заканчивает с объятиями и снова занимает своё место напротив омеги. И как бы ему изначально ни хотелось впутывать Чонгука в этот заговор, Тэхён не оставляет выбора. Придётся. Чимин тоже его отпускает и становится рядом с братом, передавая одним лишь взглядом: «вот видишь? всё будет хорошо». Пак не многословен в стрессовых ситуациях. Если эмоции Тэхёна буквально захлёстывают его с головой и уносят в неизвестном направлении, то Чимин начинает в большинстве случаев молчать и невесть о чём думать. Пытается собрать в кучу беспорядочные мысли и опасения. Он просто замыкается, уходит в себя и забывает выйти обратно. Нужно очень постараться, чтобы достать его и вывести на скандал. Тэхёну пару раз удавалось это сделать, но сейчас не время для воспоминаний тех историй. Они с Кимом совершенно разные. Совершенно. Пак более мягкий и покладистый. Заботливый и нежный. Послушный и ранимый. Он, что называется, залюбит и заобнимает до смерти. Черта его характера. А вот положительная она или отрицательная не знает даже он сам. Понимает, что от объятий толку мало, но такой вот он есть, и ничего с этим не поделаешь. Идеальный омега для тихой, мирной семейной жизни. Тэхён тоже ранимый. Ранимый и взрывной. Он, точно цунами, прокатится по всем, кто встанет на его пути, а после садится за стол переговоров и думает о последствиях. Разгребает и делает это не в одиночку. Если бы не Мин Юнги, Тэхён давно бы уже пропал. Нельзя назвать его психом или человеком, не отдающим отчёт в своих деяниях. Он просто хотел как лучше, а получилось как получилось. — А что ты ему скажешь? — омега зачёсывает волосы назад, собирая со лба взмокшую чёлку и глубоко дышит, запыхавшись от сокрушительных переживаний и нескончаемых потоков слёз. — А если он встанет на мою сторону и решит вмешаться сам, Юнги? — Тэхён морщит лоб и понимает, к чему это приведёт. — Если он поедет к Джину? Это же погубит его, — заканчивает свою мысль омега и вопросительно смотрит. — Серьёзно, Тэ? — Юнги по-доброму усмехается. — Конечно, он встанет на твою защиту, как только услышит историю от начала до конца. Он же тебя любит? — альфа берёт пачку сигарет и неторопливо подкуривает в их присутствии. Во всём доме он позволяет себе дышать дымом только в кабинете или на улице, во дворе. — Тут бы любой взбесился. — А как тогда быть? Ему же нельзя… — Тэхён, — повторно обращается к нему альфа. — Поверь, я умело намекну, что так поступать и действовать запрещено. И ты мне в этом поможешь. И Чимин тоже поможет, — Мин устанавливает зрительный контакт с мужем, а тот не знает, что ответить. Он-то как помочь может? Он этого Чонгука не видел никогда и понятия не имеет, как строить диалог с незнакомым альфой своего брата. — А сейчас я тебе дам водителя, потому что садиться за руль в таком состоянии опасно. Он отвезёт тебя домой. Ты примешь успокоительные и поспишь, — Юнги говорит медленно, точно убаюкивает своим тембром заслушавшихся его омег. И, надо заметить, этот голос начинает Тэхёна утешать и в какой-то степени расслаблять. Ким знает, что альфа слов на ветер не бросает. — А завтра в десять утра приезжай в отдел, в мой кабинет. Я тебе обещаю. Нас будет четверо, и мы всё решим. — А как же…? — Домой, Тэхёни. Тебе нужно отдохнуть и восстановить силы. Чонгук приедет, даже не сомневайся, — он выпускает дым в высокий потолок. — И не звони ему сегодня. Это бесполезно. Я больше чем уверен, что его телефон отключён, а он напивается вусмерть. Не проверяй. Просто поверь моему опыту, — Юнги кладёт ладонь на его плечо и подмигивает. Почему от этого человека всегда веет уверенностью и благоразумием? Выглядит так, будто ничего критичного не случилось. Будто он уже всё решил, и эти двое снова счастливы. А ещё Юнги никогда не плачет. Ни Тэхён, ни Чимин не видели его расстроенным и поникшим. Они никогда не замечали мокрых ресниц над веками. Он, наверное, и вправду непробиваемая, нерушимая стена. С ним не страшно и очень надёжно. Чимину с ним очень повезло. Тэхён слушается Юнги и уезжает домой. 29 августа, 2022 год. — Ты почему не на работе? — Юнги вертит между пальцев ручку для письма и, как обещал Тэхёну, звонит Чон Чонгуку. На календаре понедельник, а на часах 9:03. — Рабочий день уже начался, Чонгук, — он на него не ругается. Спокойно интересуется и, слыша, как у того заплетается язык, понимает, что в своих предположениях «напиться до чёртиков» он не ошибся. — Я в отпуске, — не открывая глаз, альфа выдаёт первое попавшееся среди спутанных мыслей и не до конца протрезвевшей головы. — Твой отпуск начинается с завтрашнего дня. Я помню все приказы, которые подписываю. А сегодня ты обязан прибыть в отдел, — Юнги поглядывает на лежащую на краю стола пачку сигарет, раздумывая, закурить ли ему или нет. — Я беру выходной без сохранения. По семейным обстоятельствам, — точно что по семейным, иначе не скажешь. Чонгук мычит эти фразы в трубку и забывается, с кем он сейчас говорит. Он практически вежливо посылает своего непосредственного руководителя на три буквы. — По семейным обстоятельствам ты пил добрую половину ночи, а всё из-за ссоры с Ким Тэхёном? Угадал? — Юнги усмехается и отпивает из кружки свежесваренный кофе. Хотел бы он сейчас лично увидеть реакцию Чонгука на только что сказанное. — Вы-ы-ы… — Чон открывает глаза моментально. Также моментально садится на кровати и тут же ловит пульсирующую боль, от которой голова готова лопнуть с минуты на минуту из-за влитого вчера в себя алкоголя. Он морщит нос и прикладывает свободную ладонь ко лбу. — Откуда вы… вы его брат? — полное замешательство и непозволительный внешний вид, в котором на работе появляться точно не стоит. — Почти. Разговор есть. Личный, — Мин переводит взгляд на окно и наблюдает за движением ветра и листьев на деревьях. — К десяти часам жду тебя в своём кабинете. — Простите, я не знал, что он ваш… э-э-э почти брат, — язык Чонгука не слушается, как и умение соображать и складывать слова в предложения. — Я ему такое наговорил, но он сам виноват, там Сокджин, и он… — Чон чешет затылок и в принципе пытается понять который сейчас час и более-менее сориентироваться в пространстве. — Да и я…не в очень хорошей форме, — то, что от его перегара можно закусывать, Мин понимает через трубу мобильного без пояснений и лишних слов. — Послушай, Чонгук. Ты всегда был благоразумным альфой, — Юнги больше не смотрит через стекло большой оконной рамы, он вглядывается в экран ноутбука, на котором не открыто ни одной вкладки. — Я знаю, как ты его вчера называл и что говорил, — недолгая пауза. Чонгук тоже молчит, а после прикрывает ресницы, понимая, как он был несдержан и груб. — То, что ты вчера видел, не имеет ничего общего с тем, что происходит на самом деле, — нужное время, чтобы щёлкнуть зажигалкой и вдохнуть необходимую порцию никотина. — Всё не так, как ты успел увидеть и подумать о Ким Тэхёне. Тебе захочется забрать все свои слова, которыми ты вчера разбрасывался, обратно. Если ты его любишь — приезжай. А если нет, то не волнуйся, я тебе не влеплю выговор за прогул и не лишу звезды. Решать тебе, — тихое сопение в трубке от обоих. Юнги отстраняет от уха телефон и касается кнопки сброса вызова. Он не торопится говорить тому, что Тэхён только и делал, что защищал его, потому скрывал эти отношения и скрывался сам. Пусть Чонгук для начала решит для себя, любит ли он его или же нет. Мин сделал очень хитрый ход о безнаказанности за неявку на работу. Чонгука никто не заставляет и не давит на него. Дальнейшие действия он должен предпринять сам, без условий и ультиматума. Чонгук слышит в трубке короткие частые гудки и отпускает зажатый пальцами айфон. Всё-таки сегодняшней ночью ему удалось сомкнуть глаза. Он вообще не помнит, как дополз до постели и вырубился. А вот раздеться перед тем, как укладываться под одеяло, он всё же забыл. Альфа не раздумывает о том, ехать ли ему к Юнги или нет. И уж тем более не сомневается в ответе на вопрос, любит ли он своего омегу или нет. Определённо любит. Главная задача всплывает сама собой: как привести себя в форму, запустить мыслительный процесс и постараться избавиться от запаха изо рта, чтобы не задушить сослуживцев своим фееричным появлением после осушенной до дна бутылки виски. Он медленно поднимается на ноги, переходя из сидячего положения в вертикальное. Вертолёты он не ловит, а вот голову хочется оторвать и пришить новую и здоровую. Плетётся на кухню и первое, на что падает взгляд, это электронные часы на микроволновке, яркие зелёные цифры которых отображают 9:15 утра. В одном из ящиков, где хранятся лекарства, находит лежащую на всякий пожарный упаковку с шипучками против похмелья. Набирает воды в стакан и кидает сразу три, не жадничает для себя. Вообще, Чонгук никогда не напивается. Он любитель хранить дома целую аптечку, в которой найдётся разное от всяких недугов. Кажется, для быстрорастворимых и пузырящихся в стакане таблеток настал звёздный час. Не дожидаясь, пока те подействуют, заворачивает в ванную и принимает контрастный душ, вычищая зубы как можно тщательнее. Вытираясь полотенцем, Чонгук замечает, как ему становится легче на голову. Проводит ладонью по запотевшему зеркалу и встречается с совершенно убитым взглядом и отёкшим лицом. Он не знает, что на встрече, о которой говорил Мин, будут присутствовать не только они одни. Юнги не сказал ни слова о том, что они будут вдвоём. Просушивает волосы не до конца, гелем делает эффект небрежной мокрой укладки. Чонгуку абсолютно плевать, что там с его волосами, просто не хочет пугать окружающих и ловить косые взгляды коллег. На нём вместо полицейской формы гражданская одежда. Джинсы и рубашка навыпуск, на ногах кеды, а за окном невыносимая жара с самого утра. Снова. Впервые в жизни он особенно радуется тому, что у него есть удостоверение сотрудника правоохранительных органов. Если бы его остановил дорожный инспектор, то, возможно, его отпустили и не заставили ехать на освидетельствование. Альфа опускает два передних стекла в автомобиле, создавая тем самым сквозняк. Пару подушечек мятной жвачки, которая приятно холодит своим вкусом. Ехать ему недолго, а от мысли покурить по дороге его откровенно воротит. 09:54. Чонгук сидит в припаркованной машине у здания главного отдела полиции две минуты, а после выходит, направляясь в кабинет своего начальника. И какого было удивление Чона, когда перед дверью его встречает Ким Намджун и говорит о том, что господин внутри не один, и тот может проходить. Внешний вид Тэхёна не лучше. Он тоже вчера пил и выкурил пачку сигарет, проигнорировав советы Юнги. Вместо успокоительных была бутылка вина и его любимые: тонкие, виноградные с ментолом. Чонгук переступает порог и зависает на карамельных и таких же опухших глазах, по красоте с которыми не сравнится ни один человек в мире. В кабинете Чонгук четвёртый. Одного из присутствующих он видит впервые, и тот незнакомец определённо омега. Он не чувствует его запах. Единственный аромат, которым он дышит, это жасмин и мускус. В этом помещении он может ощущать лишь своего омегу, и только. — Ну, что же ты стоишь в дверях. Проходи, — первым подаёт голос Юнги и приглашает рукой присесть. Он как будто знал, что тот точно придёт. Стол в его кабинете по форме напоминает букву «Т», на верхушке которой кресло руководителя, а по бокам два стула с одной и с другой стороны. Незнакомец сидит рядом с Тэхёном, а свободное место, отведённое для Чонгука, как раз напротив его омеги. Чон не спорит, проходит вперёд и опускается на сиденье. Он испытывает неловкость и замешательство. Он был совершенно уверен, что разговор будет с начальником тет-а-тет. Он не знает, что говорить Тэхёну и как вообще на него смотреть или не смотреть. Он понятия не имеет, что сейчас будет происходить и на какой ноте. — Я хотел его убить, я хотел его уничтожить! — выпаливает громко Тэхён и поджимает губы. Начинать диалог с подобных выкриков точно не лучший вариант. Все трое обращают на него внимание. — А ты всех решаешь прикончить, когда проходит любовь? Тогда можешь начать с меня! — а вот Чонгук тоже хорош, он без промедлений отзывается на резкий выпад Кима. — Замолчали. Оба! — хозяин кабинета повелевает сразу о том, что и кому здесь делать не следует. — Познакомься, Чонгук. Это Чимин, мой муж и родной брат Ким Тэхёна, — Юнги меняется в лице и больше не орёт. Он одаривает альфу нечитаемой улыбкой и протягивает руку через стол, ловя пальцы любимого. Чонгук его приветствует и не понимает ещё больше. Единственное, что он сейчас понимает, это значение слов «почти брат». — Все предыдущие три года ты общался с Тэхёном с номера телефона, зарегистрированного на имя Пак Чимин. Думаю, тебе это известно, — Мин отпускает руку омеги и смотрит точно в глаза Чонгука. Взгляд строгий и уже серьёзный. — Но тебе не известно, почему Тэхён не мог поддерживать связь со своего телефона. И ты точно не знаешь, что все месяцы вашего общения Тэхён только и делал, что оберегал тебя, — Юнги понижает тон в голосе, и он больше не улыбается. Ким вообще еле дышит и теребит ткань своей футболки пальцами под столешницей. А у Чонгука ступор и увеличенные до пределов глаза от услышанного. Понятнее ему не стало. — Думаю, начать лучше так. Видишь этот браслет? — Мин вновь тянется за прикосновением к Чимину. Он поднимает в воздухе руку омеги, на запястье которого узкое, силиконовое украшение. — Наверняка он тебе знаком, — Юнги не спрашивает. Он утверждает, и взгляд напротив отражает согласие. — Это не просто украшение или безделушка. Там, внутри, есть потайная кнопка. Нажав на неё, активируется сигнал экстренного вызова охраны, которая готова к реагированию в любое время дня и ночи, — Юнги перебирает пальцами особенный аксессуар на руке своего омеги. — Я собрал вокруг себя верных и сильных альф, во главе которых стоит Ким Намджун. Если Чимин или Тэхён воспользуются этим устройством в момент угрозы, то мне и охране мгновенно отправляется их геолокация. И с этой секунды я могу легко отследить их местоположение в реальном времени и последовать по направлению их перемещения. — Мин отпускает руку мужа и произносит следующее, не прерывая зрительный контакт с Чоном. — Это одна из мер безопасности, Чонгук. Если кто-то будет покушаться на их жизнь, я буду готов убивать каждого за этих двух омег, — он затихает к концу фразы. Наступает недолгое молчание. — А вот теперь твоё слово, Тэхён, — альфа переключает внимание за потерявшего в мыслях Кима и намекает, что отмалчиваться больше не нужно. — И не смотри так на меня, Тэ. Наедине я вас не оставлю. Мы с Чимином не выйдем за дверь. Раз Чонгук здесь, значит, он тебя любит. А если любит, то теперь мы в одной лодке, — Юнги передаёт право на продолжение беседы Тэхёну, который с трудом поднимает глаза на сидящего напротив Чонгука, и ему до невозможного неудобно, но долгожданный час правды и откровения настал. — Я стал излюбленной игрушкой десять лет назад, — начинает тихо и осторожно. — Но последние годы он меня не касался, — немного громче, кидая молниеносный взгляд исподлобья на своего альфу. — Я не делил с ним постель и никогда тебе не изменял. А в прошлом… — Тэхён запинается, но знает, что продолжить должен. — Я очень пострадал от его руки. Джин — импотент. Я не изменял тебе никогда и даже не целовал его, — Тэхён берёт небольшую паузу и прячет голову в плечи, будто его сейчас накажут за озвученное или вовсе не дадут договорить. У Чонгука все внутренности перестали функционировать от первых фраз голосом его омеги. Он немного наклоняется через стол, но не произносит ни слова. Это ведь только начало, Чонгук. — Ему нужен омега, чтобы самоутверждаться в глазах своих дружков. Вот моя роль, Чонгук. Быть живой куклой и играть в любовь, а знаешь, почему я не могу уйти? — Тэхён смелеет и поднимает голову. Расправляет плечи и ловит ошарашенные почти чёрные напротив. Самые родные и прекрасные на свете глаза. — Те, кто был до меня, они все на кладбище. Главное правило. Запрет: если он узнает об измене, то убьёт без разбора. И меня. И тебя. И Чимина, потому что он единственный мой кровный родственник, — омега собой не гордится. У него нет цели предстать героем в чьих-то глазах, мол, смотрите все! Я спускаю на помойку собственную жизнь ради продолжения вашей, нет. Он больше не принимает на себя участь жертвы и не стыдится своих слов. Он делится фактами без прикрас, реальностью, в которую он угодил по молодости и глупости. Он давно расплатился за это сполна, не имея претензий ни к кому из сидящих в этой комнате. — Я и Юнги. У нас давний план. Давний уговор, скреплённый лишь словами, — Тэхён поворачивается к Мину и как бы просит заверить в том, что Чонгуку можно услышать следующее. На что альфа прикрывает глаза и открывает вновь, делая еле заметный кивок, разрешая ему это сделать. — На протяжении восьми лет я заставлял Сокджина верить в мою любовь и преданность. Не десяти, а восьми, — омега вновь устанавливает зрительный контакт с Чонгуком, который точно окаменел. Он слышит Тэхёна словно сквозь толщу воды и заложенные уши. Да, смысл до него доходит, и от этого волосы дыбом в буквальном смысле. Он не перебивает и не сводит с него глаз. — Осталось восемь дней. Власть поменяется, и он сгниёт в тюрьме. Я не мог сказать, потому что ты бы вмешался и навредил себе. Сокджин убил бы нас всех, — Тэхён заканчивает мысль и замолкает, давая переварить и вникнуть в суть происходящего. — Тэхён, как ты… Ты что только что сказал?! — Чонгук поднимается на ноги, опираясь ладонями о столешницу, и наклоняется к его лицу. — Какой ещё план, Юнги?! — альфа забывает о субординации и резко поворачивается на пятках. — Ты что же сделал из него живую наживу? Почему этот… этот Сокджин не в тюрьме до сих пор? Ты же занимаешь не последний пост в нашем отделе? Какого чёрта вы тут все творите?! — он быстро переходит на «ты» и принимает Мина за главного виновника и врага для Ким Тэхёна. — Как ты можешь обо всём знать и продолжать вот так спокойно рассиживаться в кресле, наблюдая как Тэхёна… — Заткнись и сядь! — командует Юнги. На его лице не дёрнулся даже мускул. И на такую реакцию он рассчитывал, именно поэтому у дверей дежурит Намджун, который Чонгука никуда не выпустит в таком взбешённом состоянии, даже если тот очень захочет. Омеги тоже притихли. Они осознают, что старшему альфе лучше знать, как правильнее поступить. — Чонгук, я сам принял это решение. И на тот момент, и на этот оно было единственным выходом и способом поквитаться с ним. Сокджин бы меня не отпустил, — Тэхён встревает в диалог и тут же затихает. Чонгук тонет в этих карамельных глазах омеги и понимает, что ему жизни не хватит, чтобы вымолить прощение у человека, которого он незаслуженно унизил, называя мерзкими словами, от которых самому сейчас тошно. — Ты не можешь к нему пойти, Чонгук, — снова от Юнги. — И я тоже не могу. Моё кресло, которое ты так рьяно принимаешь за великий и могущественный трон, не даёт мне этих полномочий и возможностей. У Сокджина подкуплены все. Прокурор города, председатель суда, начальник полиции, — он делает акцент на последней должности и складывает руки на груди. — Да, Чонгук. Он отстёгивает им сумасшедшие взятки, космические суммы за свою мнимую невиновность. Это если вкратце, — Юнги протягивает руку к пачке сигарет и вынимает одну, заставляя лишь взглядом сесть обратно. — Ты не пойдёшь к нему, Чонгук, — вновь повторяет он и подкуривает. — Иначе всё сорвётся. И собственной рукой ты подпишешь смертный приговор и себе, и Чимину, и мне, и Тэхёну. Как ты помнишь, пятого сентября я вступаю на новую должность, на одну из вершин власти этого города. Это и станет отправной точкой. Самое страшное то, что Юнги сейчас не шутит и не преувеличивает. Чонгук горько осознаёт истину, от которой слишком паршиво. Он бессилен в этом всём настолько, что даже самое дорогое, своего омегу, защитить и уберечь не в состоянии. Зубы сломает. И не только зубы. Ситуацией он не владеет. — Я расскажу тебе обо всём, Гуки. О его чёрном бизнесе, о контрабанде, о том, как я… — Прости меня… я такой дурак, Тэхён. Я ничтожество после всего, монТэ, — Чонгук повинуется просьбе Юнги и занимает своё прежнее место за столом, тянется к лежащим на столешнице сжатым пальцам Тэхёна и заключает в свои. С ним снова тепло ладоней его омеги. Он и помыслить не может, как легко мог потерять это сокровище. Такое банальное, нелепое и такое необходимое на все времена «прости». Почему человечество не придумало ничего более стоящего и проникновенного, кроме короткого «прости»? Из уст Чонгука искренности и сожаления в нём гораздо больше, чем букв. Какой же скупой, убогой, примитивной и лишённой красок становится наша речь, когда нужно донести до человека то, что идёт от сердца. Тэхён на него не держит зла. Чонгук ничего не знал. Это его оправдывает. Ни Юнги, ни Чимин даже не пытаются строить догадок о значении только что коснувшегося их слуха «монТэ» — Я хочу знать о тебе всё, Тэхён. Как ты попал к нему? Что тебе пришлось пережить? — Джин даже смерти не заслуживает. Она мгновенна, а он должен мучиться и страдать. Он должен сидеть в тюрьме, где с ним сотворят то же самое, что и он когда-то. Таких там жалеть не станут, проводя самосуд, — Тэхён будто и не слышит вопросов альфы. Он принимает прикосновения и продолжает своё. — У него окончательно перестал стоять за пару лет до нашего знакомства. А до того момента он мог трахать только под препаратами, которые подсадили его сердце, — Ким вдаётся в дебри и подробности, полагая, что сейчас для этого самое время, но он просто начинает издалека. Донести он хочет вот что. — У него есть омега, на котором он женат. Этот омега носил ребёнка. Они зачали его путём искусственного оплодотворения. Я надеюсь, мне не стоит вдаваться в детали, что для этого не нужен стоячий член? — Тэхён смотрит на него безотрывно, а Чонгук пока не понимает, к чему эта тема. — У него будет ребёнок? Что значит «носил»? — альфа вопросительно смотрит и цепляется за действие в прошедшем времени. — Тот омега должен был родить со дня на день. Младенец родился мёртвым, Чонгук. Я знаю, как Джин избивал мужа несколько раз. Вчера он сам со мной поделился тем, что повторил издевательство над несчастным после похорон, увозя его от могилы не обратно в клинику для восстановления здоровья после родов, а домой. И чуть не покалечил, нанося удары, доводящие до полусмерти, — Тэхён делает глубокий вдох. Он почти закончил. — Будь я на месте того омеги, я бы неустанно молился каждый день о смерти такого мужа или о своей собственной, — Чонгук приоткрывает рот и сильнее сжимает его похолодевшие пальцы в своих. Тэхён все эти годы не с человеком. Тэхён с чудовищем. — Меня волнуешь только ты. Только не говори, что он делал то же самое и с тобой, — альфа часто моргает и кидает быстрый взгляд на Юнги. Чимин так и продолжает тихо сидеть. Ему не по себе с самого начала повествования голосом Тэхёна. — Я расскажу. По дороге во Францию я обо всём тебе расскажу, — Киму давно не больно от прошедших дней и тех воспоминаний. Он давно абстрагировался от той твари, имя которой Сокджин. Юнги и Чимин не встревают, задаваясь одним и тем же вопросом: «какая ещё Франция?». А его альфа вообще пропускает это мимо ушей. Чонгук больше не держит ладонь омеги и снова встаёт со стула. Он обходит стол, опускается перед Тэхёном на колени и прислоняется виском к его ногам. Обнимает их двумя руками. — Почему ты решил открыться мне и довериться? Почему сейчас? Почему вы все, Юнги? — Чонгук смотрит просто в никуда, в одну точку перед собой. Смотрит и ничего не видит. В его руках любимый человек, больше ему не о чем мечтать. «Потому что вчера я чуть не остался без тебя, Чонгук» «Потому что обстоятельства надавили и прижали к стенке так, что молчать больше не было сил» — Помнишь, когда мы гуляли по парку у башни Намсан, я сказал тебе, что мой запах только для тебя? В этом я тебе никогда не врал, — Тэхён тоже подготовился к встрече и надеялся, что их откровенный разговор закончится именно этим. — Его способен ощутить только ты, Гуки, — он достаёт из заднего кармана прямоугольную коробочку. Вынимает оттуда блистер, в котором нет и половины таблеток. Чонгук поднимает голову на звук и поворачивается к омеге, останавливая взгляд на том, что у Тэхёна в руках. Альфу прошибает электрическим током в ту же секунду. Его телом завладевает дрожь. Его лицо становится бледнее обычного, а губы приоткрываются, не в состоянии выдать и слова, каменеют в немом молчании. Он вглядывается в начатую упаковку таблеток, как бы изучая их со всех сторон, точно ничего подобного в жизни ему видеть не приходилось. После чего поднимает на Тэхёна ошарашенные глаза. — Я тоже принимаю блокаторы как и ты, мой истинный альфа. Твой запах шафран и апельсин я почувствовал ещё в первый день нашего знакомства на парковке торгового центра, — омега ему улыбается, а в уголках глаз скапливаются слёзы и не только у него одного. В этот самый момент Чимин затыкает ладонью собственный рот, чтобы не разрыдаться в голос. Истинный альфа и истинный омега не способны на подлость и измену по отношению друг к другу. Они скорее умрут, чем предадут свою пару. — Сколько же ты молчал, Тэхён. Сколько в тебе было сил, чтобы это вынести, — Чонгук не может сдержать собственных эмоций и роняет слезу на колени омеге. Солёная. Значит, настоящая. Он забывает, что в кабинете они находятся не одни. Приподнимается выше, наклоняется к лицу напротив, заводит руку за голову Тэхёна и, лаская шелковистые каштановые волосы, целует, смыкая губы на мягких и сладких губах своего омеги. Те самые любимые и желанные губы, которые всегда целовал только он один. Эти двое совершенно не обращают внимание на присутствующих. — Что нужно сделать, чтобы ты к нему больше не ходил? Восемь дней… это же всего ничего, Тэ. Можно же что-то придумать, чтобы ты больше к нему не приближался? А если он тебе навредит? — Он не навредит, Гуки, — Тэхён дышит с ним одним воздухом, обнимая в ответ. — Потому что я больше к нему не пойду. Мы улетим в Париж, как и хотели, — омега путает пальцы в его волосах, а Чонгук снова перед ним на коленях, глядит щенячьим взглядом и верит каждому его слову. Альфа доверяет ему, как себе. Эти карамельные напротив не могут лгать. Кому угодно, только не ему. — Надеюсь, ты не успел сдать билеты? — Какие ещё билеты?! Какая Франция? Нельзя! — неожиданно ворвавшийся голос Юнги, от которого Чимин вздрагивает, разрывает в клочья всю романтичность и интимность момента между истинной парой. — Тэхён, ты обезумел? А если он узнает? — сейчас все понимают, о ком речь. — Чем объяснишь своё отсутствие в компании, а? — по выражению лица Мина видно сразу: эта идея его нисколько не привлекает и кажется ему полным бредом. Опасный и неоправданный риск. Что касается Чонгука, то билеты в Париж — это последнее, о чём он мог думать за минувшие сутки. Ничего он не возвращал. — Давай улетим, Чонгук. Несколько дней ничего не изменят и не испортят, — Тэхён видит, как Чонгук замялся. Он сейчас готов принять сторону Юнги. — Куда ты улетишь?! Ты сошёл с ума, Ким Тэхён? Что за безрассудство! — Мин вскакивает с кресла, упирает руки в бока и хмурится, испепеляя взглядом обоих. — Сокджин думает, что я болен. Я сделал всё, чтобы заверить его в моей сильной простуде, — омега произносит это тоже громко и готов настаивать на своём. А Чонгук припоминает нездоровый внешний вид Тэхёна. — Он мне поверил. Простудой болеем семь дней, так? Уж на телефон ответить пару раз хриплым голосом я точно смогу. Но ты же знаешь, что он мне вообще не звонит, когда я болен. Я ведь тогда бесполезен, — Тэхён разводит руками и округляет брови, мол, видишь, всё так элементарно и просто. — Гуки, что с билетами? Вылет завтра? — омега вновь смотрит ему в глаза и надеется на то, что билеты не тронуты. — Если всё так, то... полетели, Тэ, — Чонгук соглашается, оценив реальность и мнимую безопасность этой поездки. — Тэхён, послушай! У меня нехорошее предчувствие. Не следует этого де… — Это ты послушай, Юнги, и услышь меня! Я болею. Для него я болею. Джину на моё здоровье плевать. С Чонгуком мы улетаем завтра, а возвращаемся пятого сентября, утром. Нас не будет шесть дней. Что случится? — омега поднимается с сиденья и встаёт напротив Мина. Юнги смотрит на них, как на ненормальных, и он видит, что они уже приняли решение и всё равно сделают по-своему. — Хорошо, — альфа встречается с ним взглядом и опускается в кресло. — Тогда сегодня, прямо сейчас, Тэхён, ты едешь в свою квартиру, забираешь из сейфа все наличные деньги. После в банк, обнуляешь все карточки и счета. Как бы там ни было, ты их заработал. И все свои накопления ты привозишь в мой дом. В наш с Чимином дом, — Юнги не нужны его деньги и драгоценности. Он в очередной раз перестраховывается и опасается за жизни всех сидящих здесь. Если Сокджин узнает обо всём, то у Тэхёна и Чонгука будут хотя бы средства на существование вдали от родины. Риск блокировки карт можно исключить, если все деньги будут не у излюбленного омеги этого тирана. Юнги всегда поможет и подстрахует. И денег переправит в случае форс-мажора. Юнги старше Тэхёна на двенадцать лет и старше Чонгука на десять. Троим из присутствующих известно одно: если Сокджину что-то не нравится, он даст понять это окружающим без промедления и очень скоро. Вынашивать долгие планы, притворяясь, что ни сном ни духом, а втихаря готовить расправу и городить стратегии он не станет. Не тот у него характер. Реакция от него последует моментальная. А с другой стороны. Ну, что он может, этот Сокджин, провернуть за одни сутки по их возвращению? За границей его действия ограничены. Ведь шестого числа он окажется уже взятым под стражу в момент передачи взятки особо крупного размера должностному лицу при исполнении. — Идёт. Я сделаю, как ты скажешь, — Тэхён переплетает пальцы с Чонгуком, и из кабинета они выходят первыми. Омега слушается Юнги и через пару часов привозит к его особняку сумку, набитую до верха пачками зелёных купюр иностранной валюты в банковской упаковке по типу «кольцо». Тэхён передаёт абсолютно всё в руки Чимина и его мужа, и не задерживается ни на миг. Тэхёну некогда рассиживаться в гостях. Ему нужно чемодан собирать. Ведь уже завтра они с Чонгуком улетают в Париж, который он так обожает. Но Чонгука он обожает больше. А Чону всё равно куда лететь, хоть на необитаемый остров, главное, чтобы рядом был его омега. Любое место, любая точка на карте мира будет для него самой прекрасной и великолепной, если там будет его монТэ. Только его Ким Тэхён. «Любовь — это причина, по которой вы на земле» Так говорилось во вкладыше одной жвачки. Запись из дневника N «Я искал в тебе и твоём присутствии спасение и покой, но вместо этого оказался ещё более уязвимым и слабым. То, что ты рядом, Чонгук, подкосило меня в разы сильнее. Эта уязвимость была для меня полной неизвестностью. Когда начинаешь бояться за чужую жизнь больше, чем за собственную. Когда готов сам стать мишенью или подставить под удар каждого, лишь бы только твоего не трогали. Только бы обезопасить и уберечь любой ценой. Я делал всё, я думал, что делал всё для твоего блага, но не для своего блага или блага Чимина с Юнги. Я пытался спрятаться, лишь бы тебе не нанесли вреда, Гуки. Но я оступился. В самый последний момент я бессовестно, непозволительно оступился и расплачиваюсь за собственную ошибку до сих пор». 1 сентября, 2022 год. Сладко потягиваться в тёплой постели и улыбаться, не открывая глаз от того, что рядом на подушке всё ещё видит сны любимый человек. И притягивает к себе со спины, как только начинаешь шевелиться или укладываться удобнее. Тэхёну до сих пор от этого дико. Ему по-прежнему дико от родного дыхания в затылок и от лёгких поцелуев в шею через сон. Он до сих пор боится своего счастья и не верит, что оно у него есть. Плотные шторы гостиничного номера не задёрнуты. Наблюдая из иллюминатора за россыпью огней посадочной полосы, они с Чонгуком приземлились во Франции глубокой ночью. Добравшись до отеля и приняв душ после длительного перелёта, они просто попадали спать, не обращая никакого внимания на занавески и не задумываясь о том, что утренние солнечные лучи обязательно пробьются сквозь тонкий тюль, нагло заглянут в их окна, мешая поспать подольше, и заставят зажмуривать от бликов глаза. Кажется, это парижское солнце светит сегодня только для них двоих. — Я тебе даже подарок не купил, Гуки, — Тэхён откидывает голову назад и подставляется под родные губы сзади по своей шее и плечам. — Ты мой подарок, монТэ. Мне ничего не нужно, просто будь со мной, слышишь? — Чонгук подсовывает одну руку под его талию и вжимает в себя, чтобы свести пространство между их телами до минимума. — Это я должен осыпать тебя подарками, любимый, — он тянет носом дурманящий запах своего омеги и привстаёт на локте, подпирая ладонью голову. — У меня для тебя кое-что есть, — на это заинтересованный Тэхён поворачивается к нему лицом и удивлённо хлопает ресницами. — День рождения у тебя, а подарки буду получать я? Гуки, ты чего придумал? — омега принимает ту же позу и тихо хихикает. Чонгук, не говоря ничего, выныривает из-под одеяла, проходит к входной двери в номер. Там, где они побросали вчера не разобранные чемоданы. Он роется в своём недолго. Он прекрасно помнит, куда положил коробочку из ювелирного магазина. Возвращается обратно и присаживается напротив Тэхёна, который на секунду осмеливается предположить, что внутри кольцо. Но нет. Чонгук планировал сделать официальное предложение по возвращении и пригласить Юнги и Чимина, как членов семьи Кима. Он открывает длинную прямоугольную коробочку и демонстрирует содержимое своему омеге. Внутри не кольцо. Лучше. Две золотые цепочки лежат параллельно друг другу, а на них парные подвески в форме половинок сердец. И это не просто подвески. — Ты позволишь мне надеть? — Чонгук опускает драгоценности на одеяло и вынимает одну цепочку из футляра. Тэхён садится на кровати и согласно кивает. — Если ты посмотришь на обратную сторону украшения, то увидишь выгравированную надпись, которую невозможно прочитать. Она не полная, но, — альфа берёт в руки вторую цепочку, которая для него. — Если мы их соединим, то… — Чонгук прикладывает свою половинку разъединённого сердца ко второй, которая уже поблёскивает, красуется на шее омеги. Разорванные части стыкуются идеально, и оба одновременно читают вслух: «моё сердце в твоих руках». Альфа застёгивает цепочку и на своей шее тоже, и не может удержаться от поцелуя. — Это самый лучший подарок за всю мою жизнь… — Тэхён его обнимает и утыкается носом в любимую шею. Что ещё можно добавить, когда в одной фразе заключены мысли и чувства обоих. — Пойдём на завтрак, а потом в город? — Чонгук гуляет пальцами по обнажённой спине Тэхёна и оглаживает талию. — Ну уж нет! — омега толкает его своим весом, заставляя лечь на спину, и напирает сверху, потираясь об утреннее возбуждение альфы. Тэхён всем телом укладывается на грудь, обхватив ногами его бёдра, и покусывает нижнюю губу. Выпускать Чонгука из постели он не хочет. Завтрак подождёт. — Какой страстный омега мне достался, — альфа усмехается, сжимает его ягодицы и жадно целует, пуская в ход язык и переходя на более откровенные ласки. Чувствует смазку меж половинок и один палец уже внутри омеги. На что тело Тэхёна реагирует моментально и подаётся за движениями Чонгука, прося ещё. Альфа переходит с губ на медовую кожу шеи и ключиц, прижимает к себе свободной рукой, надавливая в область между лопаток. Второй палец Тэхён принимает с удовольствием. Они снова возбуждены и увлечены друг другом, точно как в первый раз. Омега обхватывает его член и через несколько методичных и скручивающих движений сам вставляет, насаживаясь по самое основание, отчего оба стонут и прикрывают глаза. Тэхён сверху. Он выпрямляется в спине, прекращая ласкать грудь Чонгука, переплетает с ним пальцы и плавно двигает бёдрами, опускаясь и поднимаясь. Снова опускаясь и поднимаясь на твёрдом члене своего альфы. У Чонгука грань с реальностью стирается, как только он бросает взгляд вперёд и вверх, наблюдая, как омега буквально трахает себя сам, завладевая и управляя процессом. Как Тэхён ловит его зрачки и поднимает подбородок вверх, как роняет голову назад и стонет громче. Сгибает ноги в коленях. Двигается резче и жёстче. Как впивается ногтями в кожу Чонгука в крепкой хватке ладоней. Как пошлые шлепки отдаются от стен помещения. Как омега кончает первым и подрагивает от пульсации члена, заполняющего его изнутри горячей спермой своего истинного и желанного альфы. Как тело Тэхёна вбирает в себя семя, всё до последней капли. Как испариной покрывается его лоб и лоб Чонгука. Тэхён продолжает добросовестно принимать противозачаточные, но за последние три дня и до окончания их поездки он напрочь забывает о них. Они в чемодане, в косметичке, они где-то там, и омега брал их с собой. Но он забывает о защите. Забывает, что пропустив хотя бы одну, есть определённый риск. Альфа притягивает к себе, оставаясь на некоторое время внутри Тэхёна, пока тот его держит и пока что запрещает вынуть член. Тэхён послушно опускает голову на его грудь и шумно дышит, хватая воздух пересушенными губами. Чонгук запускает пальцы в его взмокшие волосы и улыбается в пустоту гостиничного номера. Неужели это счастье досталось ему. Неужели они теперь смогут себе позволить жить так, как им этого хочется. И никто, абсолютно никто не встанет у них на пути. — Как же я хочу поставить метку, Тэхён, — шепчет альфа во вкусно-пахнущую макушку волос омеги и понимает, что пока нельзя. — Четыре дня, Гуки. Осталось подождать четыре дня, и первое, что я сделаю, так это подставлю тебе свою шею, и парные метки начнут проявляться, украшая наши тела уникальными узорами на всю оставшуюся жизнь. Осталось продержаться всего четыре дня.* * * * *
— Хоби, зайди на минуту, — Сокджин нажимает кнопку на телефоне внутренней связи, чтобы вызвать в кабинет своего заместителя и подельника. Он откидывается на спинку кресла, а Чон Хосок не заставляет себя долго ждать. Главное место в огромной строительной компании «Контур» принадлежит человеку по имени Ким Сокджин уже много лет подряд. Но это не единственный источник дохода альфы, который буквально держит на мушке чуть ли не весь Сеул. — Да, господин, какие будут… — Понаблюдай-ка ты за Тэхёном. В нашу последнюю встречу он меня немного расстроил. С мальчиком что-то не то, — голос у Джина сейчас мягкий. На первый взгляд можно принять это за равнодушие, но это совсем не так. — Я уже, хозяин. Вы опередили меня, пригласив первым. Я направлялся как раз в сторону вашей приёмной, — Хосок всегда перед ним расстилается и старается угодить. Выкормыш. — Вот как. Ну и что тебе удалось выяснить? — альфа покачивается в кресле из стороны в сторону и пытливо смотрит в глаза стоящего смирно Хоби. — Знаете ли вы, что Тэхён покинул страну? Он за границей, — Хосок на секунду замолкает, наблюдая, как лицо господина меняется кардинально. — Да, а знаете, ведь он улетел не один. Помните того молодого альфу, который занимался установкой систем сигнализации? Чон Чонгук. Они улетели вместе, — Хосок заканчивает свой доклад и не смеет садиться на стул, пока Сокджин ему не разрешит этого сделать. Глаза Джина наливаются яростью. Это даже не ярость, это скорее бешенство, перекликающееся с безумием и жаждой уничтожить обоих. Но виду он не подаёт. Он сейчас изменяет своим привычкам действовать и ежесекундно крушить всех, кто пошёл против него. И это для него не характерно. Сидит спокойно. Агрессия контролируема лишь внешне, но не внутренне. Он не смахивает со стола папки с документами. Не рвёт их в клочья. Не запускает в противоположную стену коллекционную ручку и рядом стоящую пепельницу со столешницы. Он наклоняется чуть вперёд и указывает Хосоку на стул справа от него. — Маленькая неблагодарная тварь решила ослушаться, — он улыбается уголком губ. — Что ж, неожиданно, — Джин отводит взгляд в сторону, точно задумываясь. — Ты же знаешь, как мы поступаем в такой ситуации, да, Хоби? — улыбка становится шире, и он снова смотрит лишь на своего прихвостня. — Да, господин, — тут же соглашается тот, не задавая лишних и ненужных вопросов. — А… что прикажете делать с Чимином? — Его не трогать, — реакция от Сокджина мгновенная и категоричная. — Юнги станет начальником полиции, а с ним ссориться нельзя. Он нам нужен, — Джин усмехается и указывает Хосоку на дверь. — Стой! — Что-то ещё? — Хоби оборачивается, замерев. Он относится к нему, как к покровителю. Он его боится, как и все остальные. И дорожит своей должностью и своим почётным местом около него. — Подготовь для Чонгука пышный и радушный приём по возвращении. Пусть для начала прилетят. Пусть мой малыш отдохнёт, — Джин поднимается на ноги и убирает руки в карманы идеально отглаженных брюк. — И последнее, — он делает шаг вперёд и пронзительно смотрит на подчинённого. Такой взгляд вызывает неприятное чувство. От него хочется спрятаться, забиться в дальний угол или попросту раствориться в воздухе лишь бы только перестать ощущать его тяжесть и устрашающую власть в глазах напротив. — Если с головы Тэхёна упадёт хотя бы волос, я в тот же час похороню тебя и всю твою семью заживо. Я разберусь с ним сам, — более чем доходчиво объявляет о последствиях за непослушание Сокджин и повторно указывает Хосоку на то, что теперь ему точно пора уходить. Он, оставшись в одиночестве, переводит внимание на область слева от него. «Трудно быть Богом» Давняя, вырезанная фраза по массиву дерева шкафа из элитной английской коллекции, выполненного по его индивидуальному заказу, по-прежнему выделяется длинной и размашистой надписью под высоким потолком вдоль широкой стены главного кабинета компании «Контур». «Раз, два, три, четыре, пять…» «Мы не спрятались, я виноват»Конец воспоминания, сентябрь, 2022 год.
— Уважаемые пассажиры, наш самолёт приступил к снижению и готовится к посадке. Просьба убрать ручную кладь на багажную полку или под кресло перед вами. Убедитесь в том, что спинка кресла находится в вертикальном положении, подлокотники опущены, шторка иллюминатора поднята. Просим вас пристегнуть ремень безопасности, затянуть и отрегулировать по размеру, — голос старшего бортпроводника вырывает Тэхёна из мыслей и возвращает в реальность. Через несколько минут он приземлится в международном аэропорту Инчхон. В Сеуле, некогда ставшем для него обжигающим пеклом, спустя два года отсутствия на территории родной страны.