primum non nocere.

«Какой самый красивый поступок ты совершал из любви?» *** Красивый... Какое абстрактное и неясное слово. Слишком субъективное, непонятное, неочевидное и неопределённое. Что такое красивый поступок? Шидо знал, что с такими тонкими и нематериальными вещами, как чувства или искусство, обходится не слишком хорошо. Ему больше по душе были точные расчёты, аккуратные действия, физический мир, понятный и осязаемый, прогибающийся под пальцами и поддающийся осмыслению острым разумом. Знал, что может быть холоден и отстранён, как робот, как бездушная машина (в медицине иначе и нельзя — сострадание будет слишком невыносимо) — но всё равно глубоко внутри считал себя капельку романтиком. Хотя бы за то, как смешанное с восторгом смущение накатывало волной, вынуждая вздрагивать и неловко ёжиться, лишая дара речи; как сильно колотилось сердце и как в животе начинало трепетать целое облако бабочек — всё от одной её улыбки. И, конечно, было целое множество вещей, которые Шидо считал красивыми. Симметрия и искусная слаженность человеческого тела. Вихрь чисел и линий на аппаратных графиках. Блеск стали на лезвии скальпеля. Тепло бьющегося, живого сердца. Выровнявшаяся в плавные, равномерные скачки полоса на мониторе и тёмные пятна на ослепительно белых стенах после долгих часов успешной операции. Солнечный свет в листьях деревьев в сквере. Цветы сакуры, которые безумно шли к её белому платью. Весёлый детский смех в парке аттракционов. Руки, протянутые для объятий. Та сама улыбка — а затем и три улыбки разом, только успевай отвечать на каждую. Всё это — безумно красиво, до рези и слёз в глазах, до боли в груди и сбитого дыхания. Шидо хорошо представлял себе, какое чувство вызывает красота, и скучал по этому чувству больше всего на свете. Но вот красивый поступок... Это намного сложнее. Все эти вещи, какими бы разнообразными, иногда незримыми они ни были, всё-таки оставались понятными и материальными. Их можно было если не увидеть, то услышать; учуять; попробовать на вкус или ощутить на кончиках пальцев. С поступками так не выйдет. Так что же такое красивый поступок? Это должно было быть что-то невероятное. Что-то такое, что навсегда отпечатывается в памяти и каждый раз, стоит только задуматься, вызывает внутри знакомый всплеск — как та же сакура или смех. Но Шидо никак не мог вспомнить ничего настолько невероятного. Он не делал для них ничего действительно красивого. Может быть, цветы, которые он ей дарил? Нет, это же совсем банально. Попытки помогать в быту — ничего особенного, даже немного жалко. Общие поездки сюрпризом — у всех так. Попытки писать стихи и даже петь — по-детски неумело и бездарно. Нет, всё — глупости, чепуха, заслуживающая тёплых и печальных воспоминаний глубоко в сердце самого Шидо, но никак не звания «красивого поступка». Хотя... Кое-что всё-таки было. Кое-что, от чего всё внутри сжималось и переворачивалось, но по-другому. Бездыханные тела, целое множество. Собственные холодные, равнодушные слова, чёртов голос рациональности. Слёзы в глазах незнакомцев и приглушённые крики. Блеск стали на лезвии скальпеля. Тепло бьющегося, ещё живого сердца. Бездыханные тела, целых три. Чужие холодные, равнодушные слова, ненавистный голос рациональности. Застланные слезами глаза и сдавленный крик. Безжизненная, бледная рука, обвитая трубками и проводами, с тоненькой ниточкой пульса. Улыбка, которая больше никогда не появится. От всего этого в горле вставал ком, и била дрожь, лишая дара речи, и сердце колотилось, а в животе взрывалось что-то вроде бомбы — но то была не красота. То было уродство. И нельзя было даже сравнивать одно с другим, даже ставить рядом, даже проносить в голове эти мысли одну за другой, чтобы не запятнать этим настолько абстрактное и неясное, но родное, с нежностью сохранённое в памяти слово «красивый». Даже если это уродство тоже совершалось из любви. *** «Не думаю, что совершал что-то такое. У меня не слишком хорошо выходили подобные жесты. Из меня такой себе романтик».