Лучшая подруга

      Сатору Годжо всегда был невыносим, но в последнее время он был сам не свой. Он часто проявлял сексизм в мою сторону и спорил со мной на любую тему, которая касалась бы «войны полов». Я никогда не любила говорить о чём-то подобном, так как всегда жила для себя и не смотрела на других. Мне нравилось, кем я родилась и где. Не нравилось это только Сатору, с которым мы часто начали ссориться. Казалось, будто он попал в какую-то женоненавистническую секту, где ему промыли мозги. Я теперь мало что знала о его жизни. Стоило ему повзрослеть, как он сильно изменился. Или мне это казалось, потому что в последнее время он слишком много крутился вокруг меня и начинал даже раздражать своей навязчивостью?       О его новом приятеле Сугуру я только слышала от того же Годжо, и то только имя. Единственное, что я понимала — это он так сильно повлиял на моего лучшего друга. И разве я могла этому как-то помешать, если Годжо не шёл со мной на контакт. Это была его жизнь и он имел право делать с ней всё, что хочет. Как лучшая подруга, я ему пыталась помочь какое-то время, но всё безрезультатно. И я сдалась.       В честь дня рождения нашей звёздочки университета и просто лучшей девушки на свете Юки была запланирована вечеринка в доме Сатору. Обычно наша компания собиралась без третьих лиц: я, Сатору, Юки, Сёко, Нанами, Утахиме и Чосо. Нас было семь. Да, в нашей крупной компании бывали ссоры, недопонимания, но так сложилось, что мы дружим уже много лет вместе. А с Сатору и Юки я ещё и учусь в одном универе.       — Ты будешь собираться на вечеринку? Уверена, что хочешь пойти? — спросил у меня Чосо. Сегодня он пришёл ко мне один. Он уже был готов к вечеринке: надел свободные чёрные джинсы и такую же футболку с принтом из множества красных полос, имитирующих кровь. Он забрал её недавно по заказу от любимой рок-группы.       — Конечно, пойду. Это же Юки, как я могу такое пропустить? Она меня прибьёт, если я не приду.              Я на самом деле была рада видеть Чосо сегодня здесь и даже не сразу обратила внимания на его странные вопросы. Он мне давно нравился, а признаться не решалась. Страшно. Вдруг потеряю навсегда нашу дружбу? Да и вряд ли мои чувства будут взаимны. Поэтому я уже давно смирилась, что не буду его девушкой, и просто любила его издалека.       — Тебя же унесёт как обычно с двух литров пива.       — Ну два литра — это не так уж и мало. Я постараюсь пить как можно медленнее, не как всегда, — я хихикнула и накинула на плечи фиолетовую кофточку в сетку поверх белой майки. — Что думаешь?       Я отвернулась от зеркала к Чосо и покрутилась перед ним.       — Красиво, — сказал он и улыбнулся. — Да ты всегда красиво одеваешься, зачем тебе мнение со стороны?       — Мне так проще принять свой внешний вид. Без одобрения очередного прикида я редко выхожу на улицу. Приходится докучать родителям.       Одобрение от Чосо было для меня лучше любой похвалы. Вряд ли я решусь когда-то сказать это вслух.       — Отвезёшь меня? Я почти готова, только накрашусь.       — Ну всё, ещё час ждать, — Чосо лёг поперёк кровати и свесил голову вниз. Он смотрел на меня кверху ногами.       — Ну хватит, Чосо. Ты же знаешь, что я быстро крашусь. Так, стрелки, ресницы и губы накрашу и всё.       Пока я красилась, Чосо лежал в телефоне и даже не смотрел на меня. Я видела его через квадратное зеркало столика. Его пальцы энергично двигались по экрану. А ещё Чосо время от времени улыбался.       — Ты чего такой счастливый? — спросила я, завершая свой макияж.       — Да так, — ответил он и заблокировал телефон. — Ты готова?       Я ничего не ответила. Укол ревности почему-то не давал мне покоя. Я всю дорогу до машины молчала и рефлексировала свои же чувства, которые появились после этой неприятной ситуации. Я хотела, чтобы Чосо был счастлив, и ещё больше я хотела, чтобы он был счастлив со мной. Все влюблённые думают об этом так или иначе.       Мы сели в машину, и Чосо включил негромко музыку — лёгкий рок. Он знал, что я не люблю метал, поэтому не включал его при мне. И каждый раз это льстило мне и давало призрачную надежду на то, что мои чувства к нему взаимны.       — Оставишь машину у Сатору? — спросила я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.       — Конечно. Куда она денется.       — Будешь ночевать у него?       — Как и все. Не думаю, что вечеринка затянется часа на два. Ты собралась там в шахматы играть?       Я улыбнулась и отвернулась к окну, наблюдая, как дома и ухоженные деревья сменяют друг друга пёстрыми красками. На улице темнело. Нас поглощал красный полумрак. Закат в этот вечер был особенно насыщенным, в какой-то степени даже зловещим, несмотря на свою красоту.       Чосо подпевал беззвучно песням, стуча легко по рулю. Сегодня из него так и сочилась энергия, чего я никогда ещё не наблюдала. Чосо словно выиграл миллионы в лотерее и теперь не мог нарадоваться выигрышу.       Чосо не успел заехать во двор. Стоило мне выйти, как тут к нам подбежала Утахиме.       — Привет! — крикнула она и обняла сначала меня, потом Чосо. — Чосо, пожалуйста, помощь твоя нужна. Съезди со мной за соком? Я забыла купить гранатовый и томатный сок, не хочу расстраивать Юки.       — Садись, — Чосо кивнул на машину.       — Спасибо-спасибо-спасибо! — облегчённо начала благодарить Утахиме, запрыгивая на пассажирское переднее кресло.       Я не стала провожать их. Не успела машина вновь завестись, я уже вошла во двор.       А Сатору с ребятами постарались. Дом блестел гирляндами, возле бассейна уже стояли столы, пестрящие обилием еды и выпивки. Я даже не стала всматриваться, что там было, чтобы лишний раз не раздражать желудок. Последний раз я завтракала в девять утра.       Нанами и Сёко вышли из дома с кучей стаканов, следом за ними тащился Сатору с целым столом в руках. Размах рук, физическая сила и рост позволяли нести его в одиночку.       — Не надорвись, матка выпадет, — прыснула Сёко.       — Очень смешно! — крикнул Годжо и поставил стол рядом с другими такими же у бассейна. — Сора! — Сатору бросился на меня и крепко обнял, подняв над землёй. На секунду я запищала и обхватила друга руками.       — Раздавишь, — с трудом выдавила я. Сатору поставил меня на землю, и я глубоко вздохнула. — Боже, зачем так давить?       — Извини, слишком хорошее настроение, — Годжо пихнул меня локтем.       — Поэтому надо убивать окружающих?       — Ну скажешь тоже. Пошли скорее, познакомлю тебя со своим другом. — Годжо взял меня за руку и повёл к дому.       — Ты пригласил его? — спросила я, не скрывая недовольство. Я была достаточно наслышана о нём и уже успела сделать выводы о человеке, которого ни разу не видела в лицо. Во всяком случае он испортил Годжо, и я не собиралась проявлять дружелюбие к его новому приятелю.       — Конечно. Он тоже любит вечеринки.       Мы зашли в дом. Годжо нетерпеливо вёл меня в сторону гостиной. Я увидела из-за спинки дивана чёрные волосы, собранные в хвост. Плечистый, высокий, но не такой огромный, как Годжо. Он широко расставил ноги и закинул руки на спинку дивана. Даже поза, в которой он сидел, мне не нравилась. Слишком самоуверенный.       — Сугуру, как и обещал, привёл к тебе мою самую лучшую, самую невероятную, самую крутую подругу! Сора, это Сугуру, — Сатору встал напротив друга, и я встала рядом с ним.       Сугуру был красив, с этим я спорить не стала бы. Томный взгляд его глаз с узким разрезом сверлили во мне дыру, будто Сугуру ощущал мою ненависть к нему и начал ненавидеть в ответ.       — Привет, Сора. Сугуру, — представился он и поклонился. Я поклонилась в ответ, проявляя если не уважение, то хотя бы вежливость. Я была не в том месте и не в том положении, чтобы ругаться. К тому же не хотелось портить настроение ни себе, ни окружающим.       — Теперь вы знакомы. Как гора с плеч, — Сатору упал на диван, широко расставив длинные ноги. — Я устал готовиться к вечеринке. Скоро все уже придут, всё готово. Подарок для Юки тоже.       — Ты купил? Я видела эти часы только в одном магазине.       — Конечно купил, зря скидывались что ли? Лежит в комнате, — Годжо кивнул в сторону лестницы, которая вела на второй этаж. — Как же хорошо, что родители свалили, теперь можно отдыхать спокойно. — Он наклонил назад голову и прикрыл блаженно глаза.       — Твоя мама вкусно готовит. Особенно у неё получается вкусно готовить что-то из морепродуктов, — сказал Сугуру. Я не сдержала удивление.       — Ты тоже любишь, как его мама готовит морепродукты? Даже если она выложит их просто на тарелку, это уже будет пища богов, серьёзно! — я посмеялась и совсем забыла о своей враждебности. — А как тебе её домашние чаи?       — Это лучшее, что я вообще когда-то пил, — Сугуру оживился, когда мы начали бурно обсуждать, как вкусно готовит мама Сатору. Сам Годжо скривился, стоило нам начать разговор о его родителях.       — Мне ещё нравится, как его отец постоянно говорит… — начала я, и мы с Сугуру произнесли в унисон:       -… не оставляй счастье в кружке.       Я и Сугуру засмеялись, как дети. В одно мгновение у меня поменялось мнение о нём. Он казался добрым парнем, с которым можно спокойно поговорить на простые будничные темы. Я понимала, что подобное мнение ошибочно. Нельзя делать выводы только по одной, ещё и первой, короткой беседе. Я запрещала себе забывать о том, каким стал Сатору после их знакомства. Но на секунду я засомневалась, что в поведении моего лучшего друга виноват Гето.       — Кажется, гости собираются. Давайте встречать, успеете наговориться, впереди целая ночь! — Сатору встал и потянулся к потолку, разминая мышцы. Он расслабился и пошёл к выходу. Я и Сугуру сразу же поравнялись с ним.       Я приехала так поздно потому, что я искала подарок для Юки несколько дней и в итоге меня поставили только на досмотр. Годжо просил не досматривать гостей слишком строго, лишь на наличие оружия или колюще-режущих предметов, чтобы ни у кого не возникло с этим проблем. Алкоголь и напитки все могли спокойно проносить с собой.       Я стояла с телефоном в руках, в котором у меня был список гостей, и медленно пропускала по одному человеку внутрь двора. Я чувствовала себя вышибалой в ночном клубе. Причём бесполезным, так как можно было запускать гостей и вне списка, если кто-то притащил с собой девушку, парня или просто друга.       В толпе затесались Утахиме и Чосо. Я видела, как им не терпелось зайти в дом и разобрать полные пакеты. Что они ещё купили помимо сока, о котором говорила Утахиме?       Ни одного оружия, ни одного ножа. Я даже успела заскучать, пока ко мне последними не подошли друзья.       — А мы в списке есть? — спросил Чосо и показал мне два белых пакета с продуктами.       — К сожалению… Нет. Вынуждена попросить вас уйти отсюда, — сказала я и улыбнулась. — Давайте бегом проходите, там уже народ собрался, — добавила я с наигранной строгостью и открыла им дверь.       Я больше никого не увидела на улице. Я закрыла дверь, чтобы никто не смог войти. Если кто-то опаздывал, их уже будут запускать другие доверенные лица, то есть наша небольшая компания из семерых человек.       Музыка грохотала на весь двор. Мне даже захотелось попросить Сатору сделать потише, так как я не слышала даже собственные мысли. Будто сами высшие силы услышали меня, музыку кто-то немного убавил.       — Юки! С Днём рождения! — услышала я крики толпы и отвернулась от стола, где я помогала гостям наливать напитки.              — С Днём рождения, — сказала я и обняла подругу. Было непривычно видеть её спортивную фигуру, обтянутую чёрным женственным топом со струящимися, нежными рукавами. Вместо свободных спортивных штанов она надела пышную юбку. — Ты как всегда на высоте.       — Спасибо, Сора, — Юки крепко обняла меня в ответ. Она могла задавить меня своей силой куда быстрее, чем Годжо. — Я так рада, что ты пришла. Мы давно не виделись.       Наверное, это была самая нудная часть этого вечера. Те, кто были хорошо знакомы с Юки, подарили ей подарки и поздравили с её праздником. Может, гости не заметили, но я видела, как Юки начала под конец поздравлений скучать. Её развеселил и растрогал только наш подарок — дорогущие наручные часы, о которых она так давно мечтала. Возможно, эта мечта была странной, но это же Юки. Мы привыкли к ней и мы любили её такой, какая она есть, даже с её маленькими странностями, громким голосом и нескончаемой энергией.       Когда поздравления закончились, я наконец-то отпустила работу помощника на вечеринке и позволила себе отдохнуть. Гости справлялись сами, теперь они могли задавать вопросы кому угодно, кто был способен помочь им. Например, найти туалет или комнату, где можно было отдохнуть. Годжо даже специально обозначил распечатанными листами комнаты, в которые можно было заходить и нельзя. Отдельными значками обозначил два туалета и две ванные комнаты.       Я сидела на улице на стульях перед бассейном с Сатору, Сугуру и Нанами. Сатору почти не прикасался к алкоголю. Наверное, уже все знали, что Сатору пить нельзя только потому, что его уносило слишком быстро. Никто не хотел терпеть непредсказуемого Годжо.       Зато я пила так, будто делала это впервые. Слишком быстро и слишком много, не закусывая. Осознав свою ошибку, я встала и пошатнулась. Мне нужно было добраться до стола с едой, пока его не опустошили. Хотя куда быстрее разлетался алкоголь. Гирлянды полно освещали двор в наступившем глубоком вечере. Люди ходили по двору, громко разговаривали и смеялись. Кто-то сидел внутри дома. Окружение слилось для меня в общую бессмысленную массу. Я не особо понимала, что происходит, и даже не хотела вникать.       — Упадёшь, — Сугуру придержал меня за руку, подскочив. Я чуть не упала от испуга в бассейн. Гето крепко держал меня за руку. Моё тело было слишком податливым, поэтому он легко смог прижать меня к себе и тут же отпустить.       — Капец, чуть не упала, — сказала я. Язык стал мягким, он с трудом напрягался во рту. — Мне просто надо поесть и мне станет легче.       Так и было. Обычно еда помогала мне протрезветь.       Сугуру подошёл вместе со мной к столу.       — Рыба… Хочу рыбу, — говорила я и наклонилась к столу. Меня пошатывало, пока я поворачивала голову в поисках рыбы. И нашла. Красная рыба помогла мне немного прийти в себя. Я даже попила воды, чтобы успокоиться.       Сугуру стоял рядом со мной, и мы разговаривали обо всём и ни о чём. Обычно подобные темы даже не запоминаются, так как это был лишь пустой трёп ради приятной компании.       — Ты знаком с Юки? — спросила я у Сугуру.       — Нет. Ещё не успел.       — Как так?! Она же тут главная на этой вечеринке сегодня. Сейчас я её найду и приведу сюда. Она тебе точно понравится! — я стала чересчур активной, каким бывал обычно Сатору. Я не нравилась себе такой, но я старалась не думать об этом и получить удовольствие от вечера.       Я собиралась уже уйти и тут же остановилась.       — Только ты не уходи. Вернись обратно к Нанами и Сатору, я сейчас вернусь. Вместе с Юки!       И я пошла к дому. Я не знала, где искать. Дом и его двор были слишком огромными, ещё их заполонили люди. Я уже и не знала, сколько их тут было. По одному списку только насчитывалось человек тридцать, сейчас их тут было чуть ли не в два раза больше.       Музыка была везде. Её почти заглушали люди. Я пробилась через толпу девчонок, спорящихся о чём-то. Одна из них пролила на себя алкоголь и вскрикнула то ли от холода, то ли от разочарования и жалости к своему платью. Трое парней неподалёку сняли с себя футболки и в шутку боролись друг с другом, как мальчишки во дворе. Парень и девушка неподалёку шли за руки, прячась за угол дома, будто их там никто не увидит. Парень в сиреневой толстовке сидел в одиночестве с закрытыми глазами и бутылкой пива в руке, прислонившись к стене дома. Две девчонки сняли с себя верхнюю одежду и прыгнули в бассейн. Я обернулась в этот момент и увидела, как отскочил Нанами, на которого попала вода. Я видела, что он махал руками и возмущался, что делал очень редко. Его спокойный характер было почти невозможно задеть.       Когда ты пьян, мир становится другим. И у каждого человека он приобретает свои краски. Для кого-то — серые, для других — слишком насыщенные. Мои краски зависели от настроения: я либо слишком счастливая, либо слишком депрессивная, когда пьяна. Сейчас алкоголь выработал столько энергии во мне, что мне хотелось просто так смеяться и бегать без причины.       И такое настроение я собиралась поддерживать весь вечер и всю ночь, до самого рассвета, пока не устану и не свалюсь с ног в глубокий сон. В это же время жизнь строила другие планы на этот счёт.       Я шла по небольшому коридору, где было несколько комнат. Пара из них была помечена красными крестиками — вход запрещён. Конечно же я, как лучшая подруга Годжо, могла заходить хоть куда, но не остальные, поэтому я даже не стала в них заглядывать.       Со второго этажа я хорошо слышала музыку. Она битами отдавала прямо в ступни. Кто-то перестарался с движком громкости. В такт музыки я пританцовывала и порой даже напевала знакомые песни одними губами.       Я завернула за угол и замерла.       — Чосо?       Я искала Юки и нашла. Но не её имя сорвалось с моих губ. Улыбка померкла. Я почувствовала, как моё лицо будто осело вниз. Несмотря на яркий свет, я увидела мир серым, почти чёрным.       — Сора, извини, мы тут… — Юки отстранилась от Чосо. Она вытирала губы и поправляла поспешно одежду, словно думала, что это сможет исправить ситуацию.       — Всё в порядке, извините, что помешала, — я выдавила из себя что-то наподобие улыбки, но вышло слишком ярко и фальшиво, и резко развернулась, чтобы уйти.       — Сора, точно всё нормально? — услышала я громкий голос Чосо в мою спину. Я остановилась и сжала кулак.       — Да, всё хорошо! — я состроила довольный голос. Если бы не день рождения Юки, который она так давно ждала, я бы не сдержала своё расстройство. Мне пришлось приложить так много усилий, чтобы сделать вид, что я просто рада сегодняшнему вечеру, что захотелось плакать.              Чем больше я играла счастливую дурочку, тем больнее становилось на душе, которую словно разорвали на куски. Хотелось рыдать так громко и отчаянно, чтобы меня услышал весь мир и утешил. И в то же время захотелось остаться одной.       Нет, если я буду одна, я сойду с ума.       Вытирая слёзы, я ушла обратно на улицу. Свежий воздух помог мне справиться с мыслями. Я снова оказалась в толпе, которая всё больше и больше превращалась в нелогичный, пьяный хаос.       К Годжо и Гето подплыли две девушки. Они упёрлись руками в бортик бассейна и смотрели снизу вверх на парней. Нанами уже не было с ними.       Я подошла к парням, глубоко дыша.       — Сора, ты плакала что ли? — спросил Сугуру и положил руку на моё плечо. Если бы не алкоголь, вряд ли бы он проявлял такую заботу и тактильность. Увидев, что парни больше не обращают на них внимания, две девушки, словно сирены, отплыли.       — Да ударилась больно об угол тумбочки. Меньше пить надо было. — Я неловко посмеялась и положила руку на бок, делая вид, что у меня действительно что-то болит. Сугуру на моё удивление поверил в эту неумелую ложь. Или он просто проявил пустую вежливость и решил больше не расспрашивать о моём самочувствии.       Мы отошли в сторону, к столику с алкоголем и едой, которая уже постепенно заканчивалась. Утахиме, Сёко и Нанами должны были пополнить запасы закусок, поэтому они, видимо, и пропали.       Я и Сугуру пили почти без остановки то, что стояло на столе. Или мне казалось, что Сугуру пил вместе со мной. Я и не замечала этого. Стоять становилось всё тяжелее, мир начинал плыть перед глазами и размываться настолько, что я перестала запоминать, что происходит.       — …и вообще… Да чтобы я и из-за парня какого-то плакала! — сказала громко я и махнула рукой. Я случайно ударила незнакомку, которая этого даже не заметила. — Да чтобы я, — сказала я тише, взяв Сугуру за плечо. — Ну, ты понял. — Я снова сделала глоток. Это было что-то крепкое. Моё лицо скривилось, но алкоголь я проглотила. Он обжёг мою грудь изнутри. — Я… — повторила я уже со слезами на глазах. — Я не понимаю, почему так вышло. А чем я хуже? Вот что во мне не так? Та же баба с жопой и грудью, вам же только это и надо, да? — говорила во мне обида, это была уже не я. Сама я плакала и размазывала тушь по лицу. — Извини, я так не считаю на самом деле. Просто обидно… Я хочу быть на её месте. Она моя подруга, но блять… Да сука… — слёзы стали щипать глаза. Я тёрла глаза руками, неспособная догадаться, что грязные из-за еды и алкоголя руки делали мне только хуже.       — Давай я тебя провожу, ты умоешься. Хорошо? — Сугуру взял меня под руку и повёл в дом.       Момент, где мы шли по улице и по дому, выпал у меня из памяти.       Мы зашли в ванную, где с трудом можно было услышать музыку.       — Вот скажи, — говорила я, глядя на себя в зеркало и пытаясь оттереть тушь салфетками, — я красивая? Может, я просто страшная, поэтому он не любит меня?       — Ты очень красивая, Сора, — сказал Сугуру и положил руки на мои плечи. Я видела в отражении зеркала, как он стоит и смотрит на меня за спиной. Его руки осторожно спустились вниз, перешли на тело и сжали мои бёдра. Сугуру наклонился и прижался носом в мою макушку.       Я прикрыла глаза. Осязать мужские руки на расслабленном, пьяном теле оказалось слишком горячо. Причём буквально. Руки Сугуру будто горели огнём. Я с трепетом вдохнула. Хотелось забыться, пусть даже и с малознакомым парнем. Стало так всё равно на себя и на окружающий мир.       Сугуру прижался губами к моей шее. Я открыла рот и громко вздохнула, напрягая тело, покрывшееся мурашками.       — Мы не можем… — говорила я и делала в то же время совсем другое — позволяла ему касаться меня.       Сугуру развернул меня к себе и прижался ладонью к моей груди. Для милого до этой ситуации парня он был слишком смел. Я на секунду даже испугалась и в то же время Сугуру подействовал на меня моментально, как мясо на голодную собаку. Я вжалась руками в его рёбра, пока он покрывал поцелуями мою шею. Он втянул мою кожу до жгучей боли. Я будто ощутила, как на ней остаётся кровоподтёк. И он не стеснялся оставлять на мне засосы и пару раз я даже ощутила, как он кусает меня. Каждый раз я отчаянно цеплялась за него, вжималась в его тело, стонала и глубоко дышала. Всем своим видом я выражала согласие и покорность.       — Ну и ситуация, конечно, — услышала я голос и испуганно отстранилась от Сугуру.       — Сатору… — сказала я, поправляя волосы. — А ты чего тут?..       — Умыться пришёл. Нельзя? — спросил он без тени улыбки.       — Злишься на меня что ли?       — Да нет. Всё хорошо. У тебя, гляжу, тоже.       — Я лучше пойду. Нам не стоило… — начала говорить я, бросила неловкий взгляд на Сатору и выбежала из ванной комнаты.       Я снова заплакала, в этот раз от чувства одиночества, которое съедало меня изнутри. Что я натворила? Я чуть не потрахалась с человеком, которого знаю от силы несколько часов. И всё из-за того, что увидела Юки и Чосо вместе. Чёрт, Чосо…       Мне стало настолько плохо, что напряжение в теле вызвало тошноту. Я забежала в туалет и меня вырвало в унитаз. Голова закружилась, я думала, что упаду и умру. Я вжалась руками в ободок и склонилась.       — Да боже, — услышала я над собой голос. Сатору схватил меня и притянул к себе, заставляя встать на ватные ноги. — Нафига столько пить?       — Да потому что этот мудак… Да он… — И слёзы, и опустошение, и тошнота не давали связать мне слова. Ещё и язык заплетался, как и ноги. Я с трудом могла ходить. Сатору помог мне умыться, я плохо запомнила этот момент, будто я была тогда в тумане.       — Давай, Сора, пойдём.       Мы оказались в комнате Годжо, я даже не поняла, как доковыляла туда. Большая, прохладная комната… Из-за открытого окна стало даже легче дышать.       Я села на край кровати и обхватила руками голову, упираясь локтями в колени. Я шмыгала носом. Мне нужно было давно прекратить убиваться по парню, который явно никогда не видел во мне девушку, а только друга. И почему тогда именно сегодня стало так больно, будто Чосо изменил мне, хоть и не был моим парнем?       — Ну всё, Сора, всё, — Сатору сидел рядом со мной и обнимал одной рукой за плечо. Он тёр рукой мою кофточку, нагревая кожу. Я упала головой на его плечо и вжалась руками в его рубашку.              — Несправедливо… — только и выдавила я и прикрыла глаза. Я выдохнула из-за сильного головокружения.       — Это только ты так думаешь, — сказал он негромко, над самым моим ухом. — Я вот считаю, что несправедливо было видеть тебя в объятиях Сугуру. Он тебе понравился?       — Что? — спросила и подняла голову, чтобы увидеть выражение лица Сатору и хотя бы немного понять, что он имеет в виду. Его лёгкая улыбка стала для меня неожиданностью.       — Сугуру. Он нравится тебе? Нравится как мужчина? Хотела переспать с ним? Как давно? — спрашивал Сатору и слишком сильно приблизился ко мне. Головокружение не давало мне уловить смысл вопросов друга, я только видела его действия. Он будто хотел толкнуть меня своим телом на кровать. Я отползла от него и свалилась на спину. Сатору приблизился ко мне и вжался руками в кровать.       — О чём ты вообще? — спросила я, отползая к самой стенке. — Конченый. Это был просто порыв, потому что я… потому что… — я не смогла сознаться, что хотела просто забыться с Сугуру только потому, что увидела Чосо с Юки. Если я расскажу сейчас Годжо, кто мне нравится, он разболтает об этом самому же Чосо, чтобы сделать «как лучше». Он всегда делал «как лучше» для меня, даже не спрашивая моего мнения.       — Потому что «что»? — спросил Сатору и уже упёрся коленями в кровать. — Потому что хотела его? — Из-за мыслей о Чосо я даже не сразу поняла, что Сатору имел в виду Сугуру.       — Да нет! — запротестовала я. Алкоголь стремительно выветривался из меня. Кровь вскипела в теле, хотелось выбежать на улицу и освежиться. Стало слишком душно, в горло будто вцепились чьи-то невидимые, крепкие руки и сдавливали, запрещая мне дышать.       — Ему, значит, можно? — спросил Годжо. Он схватился за мои лодыжки и дёрнул на себя. Я вскрикнула. Подо мной собралось покрывало, его мелкие складки больно впивались в спину, особенно горели лопатки.       Я пыталась оттолкнуть Годжо от себя, не видя из-за страха, куда пинаю. Я вызывала у него злость. Он прижал руками мои ноги к кровати и сел передо мной на колени. Он выпрямил спину, вытянулся и посмотрел на меня сверху вниз. Он упал на меня и щёлкнул на ходу выключатель, который был встроен над кроватью в стене.       Я закричала. И рука Сатору тут же закрыла мне рот. Я замычала и тяжело засопела через нос. Я ничего не видела в темноте. Спустя какое-то время мои глаза привыкли к мгле комнаты, и я смогла разглядеть белые волосы Сатору перед собой.       — Мне страшно, Сатору. Перестань, — прошептала я, не уверенная, что смотрю в его глаза. Смотрит ли он на меня? Улыбается ли он? Скажет ли, что это была просто шутка? Я ждала его мальчишеский смех, ждала, когда он начнёт по-доброму издеваться надо мной только потому, что я поверила в его жестокую шутку. Я прощу её, обязательно прощу, только пусть это будет глупая шутка!       Я тяжело дышала и вжималась спиной в стену.       — Я видел вчера, как ты вышла из душа. Ты специально вышла в одном полотенце передо мной? И после такого ты решила отдаться Сугуру сегодня? Чтобы подразнить меня? — говорил негромко Сатору в моё ухо, и я не понимала, что он несёт Его голос хрипел из-за полушёпота и лёгкой, рокочущей в нём злости. Я пыталась рассмотреть комнату, различить хоть какие-то знакомые силуэты, но из-за паники и мрака я не могла ориентироваться в пространстве. Я даже не знала, куда бежать, если смогу выбраться из-под Годжо.       Сатору втянул носом воздух возле моей шеи и осторожно, словно боясь рассыпать увядшую розу, поцеловал. Я сглотнула, замерев, как жертва, думающая, что сможет избежать своей судьбы.       — Сора, — протянул шёпотом он. Сатору не звал меня, он будто пробовал моё имя как нечто новое. Он снова поцеловал мою шею и полез горячими руками под майку. Его волосы пахли смородиной, в сочетании с нежной свежей зеленью. Мне всегда нравился этот запах, сейчас же он только пугал и вызывал головную боль.       — Ты же моя лучшая подруга, ну, — шептал отчаянно, с животной страстью Сатору. Он начал целовать меня в шею так быстро, что я не могла прийти в себя. Я даже не понимала, нравятся ли мне его поцелуи. Они скорее пугали, чем пробуждали какое-то желание. Я отталкивала его от себя, впиваясь пальцами в лоб и плечо, оттягивала как могла и вжималась в стену так, словно хотела провалиться сквозь неё.       — И что? — спросила яростно я и попыталась оттолкнуть его от себя ударом в плечи. Годжо пошёл против моего сопротивления. Он снова дёрнул меня за ноги, и я оказалась на кровати, прямо под его телом. Я упиралась руками в грудь Сатору и чувствовала, как бешено колотится его сердце.       — Да что на тебя нашло, придурок? Ты обдолбался? Или перепил? — спросила у него я, не до конца понимая, что я действительно нахожусь в опасности. Это ведь мой лучший друг, разве он может причинить мне вред? Несмотря на страх, я всё ещё надеялась, что это шутка. И эти надежды рушились слишком быстро, как карточный домик на ветру.       — Ты такая красивая. От тебя приятно пахнет, — Сатору шумно втянул носом воздух, прижимаясь лицом к моей шее. Он укусил меня.       — Ай! — вскрикнула я и ударила его в плечо. — Это уже совсем не смешно.       Я пыталась оттолкнуть его от себя и даже стукнула его пару раз кулаком в грудь.       — Слезь с меня! — крикнула я и выкрутилась из-под него.       Сатору схватил меня за ноги и поднял их. Дыхание перехватило, связки слишком сильно натянулись. Он широко раскрыл мои бёдра и поднял их. Он упёрся в меня, и я чётко ощутила что-то твёрдое…       — Чёрт, — прорычала я. Во мне начал нарастать ужас.       Это не было шуткой.       Я выдернула из хватки Годжо ногу и пнула его в грудь. Точнее сделала жалкую попытку. Он увернулся, словно отчётливо видел меня в этой непроглядной темноте, и стопа скользнула по его плечу.       — Перестань, — уже сквозь слёзы сказала я и прикрыла лицо руками.       — Ты же моя подруга, Сора. Один раз, всего один раз, — шептал нежно он и стал целовать аккуратно моё лицо. Я услышала его прежний голос. Он разговаривал так со мной, когда успокаивал меня в очередной приступ слёз, когда он ещё не был знаком с Сугуру Гето.       Я замерла, слушая его ласковый голос. Неужели мне было нужно так мало внимания и нежности, что я уже доверилась этому человеку, который так жестоко обошёлся со мной? Где уважение к себе, Сора?       — Расскажи, кто обидел тебя? — говорил он. Годжо всё ещё покрывал лёгкими поцелуями моё лицо, собирая с щёк остатки слёз. — Я сделаю так, чтобы этот человек заплатил за то, что обидел тебя. Сора…       — Мне нравился парень один, — начала говорить я, не в силах больше держать тайну внутри себя. Боль выплёскивалась из меня, как вода из переполненной, треснутой чаши, которая грозилась вот-вот развалиться на осколки. — Я думала, что смогу начать с ним встречаться, но увидела его сегодня с другой. Мне стало очень плохо…       — Я хочу тебе помочь, Сора. Мы хотим тебе помочь.       — Мы? — спросила я и вздрогнула. Яркий свет от двери ослепил глаза и тут же исчез. Дверь щёлкнула. Я не видела, кто закрыл её полностью, без возможности открыть её изнутри.       Я видела только тёмный лёгкий силуэт.       — Блять, Сатору, включи хотя бы лампу. Нихера не видно.       Этот голос я узнала сразу же. Правда он сменился, с нежного на более грубый, и дело было даже не в звучании, а в стиле речи говорящего.       — Сугуру? — спросила я, не требуя ответа. Я скорее была разочарована увидеть его здесь.       — Ты мог прийти ещё позже? — спросил недовольно Сатору, оторвавшись от меня. Я вглядывалась в тьму перед собой и медленно наклонилась к тумбочке. Она точно должна быть здесь, а на ней — хотя бы телефон или любой другой предмет. Я смогу ударить им Сатору и сбежать, оставалось только нащупать хоть что-то…       Я тянулась очень медленно и бесшумно.       Комнату озарил лёгкий жёлтый свет настольной лампы.       — Стоять! — прикрикнул Сатору и схватил меня за руку. Я вздрогнула и упала на бок, ударившись запястьем об тумбочку. Я вскрикнула и снова оказалась под Сатору. Моя голова свисала с кровати, я с трудом поднимала её на весу и снова опускала. Стало тяжело дышать, от прилива крови к голове мир вокруг закружился и стал меркнуть.       Я увидела, как передо мной встал Сугуру. Я почувствовала себя беззащитной, увидев его перевёрнутую фигуру снизу вверх.       — Боишься? — спросил он и присел на корточки.       — Это ты его испортил! — ненависть к Гето снова проснулась во мне. Я потянулась к нему руками, чтобы ударить, но он успел схватить мои запястья.       Держа мои руки, он впился в мои губы своими. Его нос упирался в мой подбородок. Он давил на меня так, чтобы я не смогла выбраться из-под его поцелуя. Я не могла расслабиться, не могла думать, пока Сугуру отчаянно целовал меня, а Сатору неторопливо снимал джинсы и кеды с моих напряжённых, не поддающихся его контролю ног.       На секунду кипящая кровь внутри меня ударила в ту часть мозга, которая, судя по всему, отвечала за здравый смысл и вырубила его, как источник электричества. Мне захотелось расслабиться. Руки Сатору были слишком нежные, чтобы сопротивляться им.       Но в то же время… Я не могла расслабить мышцы. Ужас всё ещё бушевал во мне. Я широко раскрыла глаза, когда Сугуру оторвался от моих губ и посмотрел на меня.       — Знаешь, чего я хочу, Сора? — спросил он и сел рядом со мной. Он любезно придержал мою голову, и я смогла отдохнуть от постоянного напряжения в шее.       Два пальца его второй руки проникли в мой рот и зашли слишком глубоко. Из глаз брызнули слёзы, тело содрогнулась от мерзкого приступа рвоты. Я закашлялась, обливая пальцы Сугуру собственной слюной.       Пальцами он гладил мой язык. Я чувствовала шершавые подушечки его пальцев, ощущала на них вкус замороженной клубники — одна из закусок со стола в доме.       Сатору положил ладонь между моих ног на нижнее бельё и надавил на половые губы. Клитор, оказавшись под давлением, заставил тело дёрнуться, и это стало моей ошибкой и наградой для Годжо.       — Нравится, да? Я же вижу, как реагирует твоё тело, — обеими руками он провёл по голым бёдрам. Я тяжело дышала, почти с завываниями, пока Сугуру игрался пальцами с моим языком. С уголка глаза по виску скатилась холодная слеза, которая чуть не затекла в ухо. Я снова закашлялась и зажмурилась.       Я схватилась за руку Сугуру, пытаясь вытащить его пальцы из моего рта. Мне было уже нечем дышать.       Сатору нырнул пальцами под тонкую ткань нижнего белья и провёл ими по половым губам. Я пискнула и замерла.       — Будешь слушаться? — спросил Сугуру. Мокрыми пальцами он провёл от моих губ по шее до самых ключиц и нырнул под майку. Его рука смело сжала мою грудь.       — Больно… — шепнула я и посмотрела застывшими глазами на Сугуру.       — Кто-то говорил, что будет приятно? — Он сжал мой сосок и надавил. Я замычала, нижняя губа нервно затряслась. — Я буду стараться проявлять нежность. Но ничего обещать не могу.       — Пидорас, — шикнула я, превозмогая жжение в груди.       Сугуру схватился рукой за моё лицо и сдавил щёки. Я засопела через рот и вскрикнула, когда пальцы Сатору коснулись моего клитора.       — Повторишь ещё раз — и я больше ничего не буду обещать.       Я замолчала, понимая, что если буду перечить, это может многого мне стоить. Как минимум психики, которая уже начала давать сбой.       — Сора, посмотри на меня. — Когда я услышала голос Сатору, Сугуру приподнял мне голову. — Я хочу, чтобы ты видела меня, когда я… — он беззвучно и расслабленно приоткрыл рот и вошёл в меня двумя пальцами. Я закричала, и Сугуру зажал мой рот рукой.       Сатору начал давить фалангами на верхнюю стенку влагалища. Он ускорился, от чего у меня начало сводить ноги. Я бесстыдно издала стон, и оба парня удивлённо и даже победно засмеялись надо мной.       — Хочешь ещё? — спросил Сатору и стал сильнее давить на стенку и делать это быстрее. Моё тело отвечало вздрагиваниями.       Сатору подтянул меня к себе. Я наконец-то смогла полноценно расслабить затёкшую шею.       Годжо слишком легко разорвал мои хлопковые трусы. Я не ожидала, что он даже не станет их снимать. Я испугалась, когда он снова вошёл в меня пальцами и сделал это глубже, чем в первый раз. Мой торс напрягся, я захотела рефлекторно сесть, но Сугуру придавил моё тело к кровати, вжимаясь руками в плечи.       — Зачем вы это делаете? — спросила я у него шёпотом и открыла рот, когда Сатору снова стал надавливать на стенки влагалища. — Я не… не просила…       — Но ты и не особо сопротивляешься, — Сугуру висел надо мной и улыбался.       Сопротивляться? Двум огромным парням? Мне, хрупкой девушке с добрым количеством алкоголя в крови? Сопротивлениями я могла сделать только хуже.       — Расстёгивай, — Сугуру отпустил мои руки. Он перекинул одну ногу через меня и сел на голени и колени по обе стороны от моих рук.       Медленно вдыхая и выдыхая, пытаясь терпеть пальцы Годжо внутри себя и отказываясь верить в то, что приятные ощущения отдавались от его движений приятной судорогой, я стала дрожащими руками расстёгивать ремень и ширинку брюк Гето.       — Я не хочу этого, — шептала я и всё же делала. Какой демон вёл меня за руку и заставлял выполнять все приказы этих ублюдков? Какой грех я совершила в этой жизни, что мной овладело животное, которое только заинтересовано в продолжении и этой пугающей неизвестности? Я металась от отрицания к удовольствию, не понимая, что я на самом деле чувствую.       — Не хочешь, но ведь делаешь, — Гето с наигранной нежностью провёл по моей щеке, и я посмотрела на него снизу вверх. Тень падала на его лицо, слабый свет очерчивал его стройную фигуру.       Тело дрожало под бёдрами Сугуру. Сатору засмеялся, стоило мне наконец-то расстегнуть ширинку его друга и взять в руки член. Я делала это от силы раза три с парнем, с которым встречалась не слишком долго. Я уже давно любила Чосо, из-за чего не могла смотреть на кого-то другого. И если бы не его поцелуй с Юки, я бы не лежала сейчас здесь под Сугуру, сидящим надо мной, и не терпела ловкие пальцы Сатору внутри себя.       — Чего зависла? — спросил Сугуру. Он приподнял мою голову рукой, а второй наклонил твёрдый член к моим губам. Я дёрнулась в сторону и стиснула плотно губы.       — Да не ломайся ты, — Сугуру шлёпнул меня по щеке, я с практически не ощутила его хлопок физически, но морально он меня достаточно унизил. — Я же вижу, что ты этого хочешь. Твои щёки такие красные. Смущаешься?       Не смущалась, боялась.       Я повернулась обратно к Сугуру, открыла рот и неуверенно провела по бархатной коже члена губами, прерывисто выдыхая. Я зажмурилась, стоило мне коснуться головки и ощутить солоноватый вкус смазки — Годжо вышел из меня, и я смогла расслабиться.       Сугуру приподнялся на коленях. Он слишком сильно поднял мою голову и вошёл в мой рот. Я широко распахнула глаза и упёрлась руками в его бёдра. Я сжимала их до хруста в собственных костях, напрягая всевозможные мышцы в теле. Я задыхалась, пытаясь кашлять. Слюна и желчь попадали в нос изнутри и жгли слизистую. Из глаз потекло от перенапряжения.       Ноги хаотично дёргались по кровати, пока я словно пыталась руками оттолкнуть Гето от себя, всё ещё цепляясь руками в его бёдра. В ушах запищало от нехватки кислорода, голову и грудь начало давить изнутри.       Сугуру сжал мои волосы и притянул меня ещё ближе. Я захрипела, обдирая горло, и он вышел из меня.       Я тяжело дышала. Облегчение облило моё тело жаром. Я будто слилась с кроватью, когда прекратила напрягаться. Я ощущала себя тягучей водой, которая вот-вот впитается в ткань постели. Я кашляла и сглатывала слюни, губы пересохли.       — Не надо так больше. — Мой голос осип.       — А как надо? — спросил Сугуру. Его рука нырнула за спину и коснулась моего клитора, он чуть наклонился назад. Я вздрогнула и зажмурилась. — Так нравится? Если мы будем делать тебе приятно, ты сделаешь нам в ответ то же самое?       — Почему вы это делаете? — спросила я высокими тонами, подрагивая. Я снова вжалась в ноги Сугуру и выгнулась под ним. Мышцы сокращались в ногах и животе, я ощущала, как сжимаются стенки влагалища. Горячие мурашки прошлись по моему телу. И я почти закричала, когда пальцы Гето зашевелились ещё быстрее по моему набухшему, пульсирующему клитору.       — Нет-нет-нет! — запротестовала я в свой же адрес и вскрикнула. Открыв беззвучно рот, я зажмурилась и прижалась грудью к Сугуру. Я сама не ожидала, как мои руки обнимут его бёдра. Я отчаянно хваталась за него, не в силах выдержать волну оргазма, которая накрыла меня.       — Да-да-да, — шёпотом передразнил меня Гето, улыбаясь, когда я издала стон облегчения и легла на кровать. Жар медленно опускал меня. — Будешь и дальше играть правильную?       Сугуру взял пальцами моё лицо и посмотрел в мои влажные глаза. Я тяжело дышала через высохший рот, ощущая, как стягиваются губы от горячего дыхания.       Гето слез с меня, и я увидела Сатору, который уже успел раздеться до трусов и что-то доставал из шкафа. Я села на кровати и стиснула вместе ноги, чтобы спрятаться. Пришлось оттягивать вниз майку.       Пока я смотрела на Сатору, Сугуру раздевался. Я растерялась. Я ощущала себя безучастной и даже лишней в этой комнате, словно обо мне все забыли. И почему-то на секунду я ощутила одиночество и неловкость, а страх всё так и не отступал. Или это был трепет перед неизвестностью и удовольствием? Я искренне запуталась в самой себе.       Из-за подскочившего давления я вновь ощутила опьянение. Голова кружилась, захотелось прилечь. Я была рада, что сознание и разум не покинули меня. Если бы я не проблевалась в туалете, я бы явно сейчас была не лучше протухшего овоща.       — Знаешь, Сора, — начал говорить Сатору. Он повернулся ко мне лицом. Я увидела его стройную фигуру, его рельефное бледное тело в лёгком свете лампы. И глаза… Они как-то зловеще, с ненавистью сверкнули в свете лампы чистыми алмазами. — Я терпеть не могу, когда что-то моё хотят отобрать. Или когда что-то «моё» само уходит от меня. Понимаешь? — Сатору кинул на кровать тюбик смазки и пачку презервативов.       Он сел коленями на большую кровать и пополз ко мне на четвереньках. Я вжалась в стену спиной. Я с трудом могла разглядеть его лицо. Руками я впивалась в оголившееся простыни, думая, что вот-вот проткну их короткими, острыми ногтями. Грудь уже болела от частого и быстрого дыхания. Я подумала в этот самый момент, что никогда не прощу Сатору.       Он приблизился к моему лицу и широко раздвинул ноги, несмотря на моё сопротивление. Я вздрогнула и замерла, внимательно наблюдая, что он делает.       — Этими губами ты хотела целовать его, да? — спросил он и грубо провёл пальцами по моим губам. — Эта грудь, — его руки скользнули под майку и начали снимать её вместе с кофточкой. Я подняла против своей воли руки, думая, что сопротивление разозлит его ещё больше. — Ты… — как завершение прошептал он, и пальцами снова начал ласкать меня между ног. — Всё это — моё, понимаешь?       — Я не понимаю…       — Я люблю тебя, Сора. И Сугуру тоже любит тебя. Вы видитесь не в первый раз, не помнишь? Видимо нет, но потом когда-нибудь расскажем. Но… мы не можем отдать тебя кому-то из нас, понимаешь? И точно мы не отдадим тебя кому-то другому. Моё, слышишь? — шептал он, словно безумец. Его нос вдыхал запах моей шеи, он кусал и целовал меня, как делал это до прихода Сугуру.       Тяжело дыша и то прикрывая, то открывая глаза, я увидела, как Сугуру полностью разделся. Он садился на кровать.       — Вы идиоты. Больные… Больные… — проговорила надрывно я и вцепилась пальцами в тело Сатору. Я смотрела на Сугуру. Он протянул руку и убрал прядь волос с моего мокрого лба. — Такого не бывает. Бред… — самой себе говорила я, растекаясь под поцелуями и ласками Сатору. Пальцы Гето проникли в меня, пока Годжо пытался довести меня снова до оргазма. — Это невозможно, — почти проплакала я из-за застрявшего в горле кома. — Нет…       Я повернулась на бок и сделала попытку бегства. Всё стало слишком безумным… Годжо, говорящий страшные и пугающие вещи, Сугуру с его каким-то непонятным раздвоением личности, и я, которая начинала испытывать удовольствие от происходящего здесь. Я ощущала себя более безумной, чем выглядевший таким Сатору.       Я оттолкнулась ногами от кровати, надеясь хотя бы упасть с неё, встать и убежать к двери. Пусть и голая, но убежала бы, спаслась, может быть, даже нашла бы Чосо и стала умолять его о помощи. В этой ситуации было так абсурдно думать о нём…       — Сора, хватит убегать, — Сатору резко повернул меня на живот и громко ударил по ягодицам. Жжение отдало прямо в голову. От боли я вжалась лицом в кровать, пытаясь расслабиться. Кровь прилила к голове. Я на пару секунд задержала дыхание, оторвала голову от кровати и выдохнула.       Спереди ко мне подошёл Сугуру и сел на корточки. Он заломил мои руки за спину и прижал их. Теперь я точно была вся в их власти. И я понимала это, хоть и не осознавала до конца. Я думала, что смогу справиться с ними и сбежать. Но я слишком слаба, немного пьяна и… А хотела ли я сбегать на самом деле?       Годжо собрал пальцами смазку между половых губ и провёл выше, между ягодицами. Стало неприятно скользко, стыдно… Я снова вжалась лицом в кровать. Грудь от глубокого дыхания слишком сильно прижималась к кровати и причиняла лёгкую боль. Мне не хватало свободы.       Я отрицательно замотала головой, шоркаясь лицом о постель.       — Сатору, перестань, пожалуй… ста! — я выкрикнула последний слог, когда один палец начал осторожно проникать внутрь ануса. Я захныкала от режущей боли, которая заставляла меня напрягать мышцы.       — Сора, — сказал нежно Сугуру, и я приподняла с трудом голову. — Расслабься. — Он наклонился и прильнул к моим губам. Я ответила на его поцелуй. Сейчас, в эту самую минуту, это были самые приятные ощущения, которые они могли мне дать. Стало действительно легче воспринимать реальность.       Я почувствовала холодную инородную смазку, когда Сатору ненадолго вытащил из меня палец и прижался им обратно.       — Сатору, твою мать, — оторвавшись от губ Гето, я не сдержалась от ругательства, которое вылетело из меня скорее как унизительная мольба прекратить. Его палец на этот раз не стягивал хрупкую кожу, а спокойно скользнул внутрь меня. Сугуру прижал меня к себе снова за макушку, я задержала дыхание от неожиданности.       Я мычала в грубый, жадный поцелуй, пока Сугуру крепко держал мои руки и не давал мне пошевелиться. Я всё чаще и чаще стала думать о том, что я больше никогда не смогу спокойно даже вздохнуть.       Сатору сел на мои ноги.       — Хватит, я не могу дышать! — вырвалось громко у меня, когда я отвернулась от Сугуру.       — Я могу сделать так, чтобы ты перестала и видеть, — наклонившись к моему уху, сказал Сатору. Его свободная рука легла на мои глаза, и я вздрогнула. Волна холодных, неприятных мурашек облила меня.       — Мне правда страшно, прекрати, — к горлу снова подступил ком. Я отчётливо слышала, как мой голос срывался на умоляющий плач.       Сатору убрал руку с моего лица и вытащил из ануса палец. Сугуру отстранился от меня, и я сразу же перевернулась на спину. У меня не было сил прятаться, не было сил на то, чтобы начать убегать. Я просто глубоко вдыхала и выдыхала.       — Сволочи, — сквозь тяжёлое дыхание говорила я. Я начинала потихоньку отползать назад, чего требовало моё тело во имя спасения, и понимала в то же время, что смысла в этих движениях ноль, как если бы я сушила одежду после стирки под дождём. Я могла хотя бы попытаться сбежать…       — Мы же наоборот как лучше хотим, Сора, — говорил Сатору. Моё имя он почти пел, как прекраснейшую серенаду, проговаривал как слово, над которым он владел, которое принадлежало только ему. — Ты всегда знала, что я желаю тебе только лучшего.       — Это, по-твоему, лучше для меня? — от переизбытка эмоций я начала плакать. Слёзы крупными каплями покатились по моим щекам и упали на грудь, неприятно щекоча кожу. — Ты всегда делаешь только то, что лучше для тебя.       — Ну тише, тише, — Сугуру сел рядом со мной. Мой взгляд метался то на одного парня, то на другого. Я ждала, когда кто-то из них сделает следующий шаг, когда кто-то из них схватит меня и потащит под себя, закроет глаза, начнёт душить, убивать…       Они оба, словно у них был один разум на двоих, потянулись ко мне и прижались губами к моей шее. Сугуру и Сатору сжимали моё тело руками во всевозможных местах: рёбра, живот, грудь, ключицы, щёки, бёдра… От каждого их прикосновения кожа полыхала и словно таяла. Из-за их голых тел, прижимающихся ко мне, отступил страх.       Я снова вспомнила Чосо. Увидела прямо в воображении, как он обнимает Юки и целует её. Нежно и осторожно, с невинным трепетом. Обида снова захлестнула меня, и я, словно назло себе и всему миру, положила руки на бёдра Сугуру и Сатору и вжалась в них пальцами. Я позволила волне мурашек накрыть меня. Наверное, в эту самую минуту удовольствие одержало победу над ужасом. И дыхание восстановилось, я стала дышать полной грудью, осторожно, словно лёгкие могли взорваться от кислорода.       Я не смогу после всего этого смотреть в глаза ни Сугуру, ни Сатору. И плевать. Сейчас, в моменте, мне хорошо, и пусть они говорят безумные вещи, пусть Сатору ведёт себя как одержимый, а Сугуру как человек с двумя личностями, я могла принять происходящее здесь и сейчас.       Чосо должен был быть моим. Юки даже никогда не намекала ему на симпатию, они даже проводили меньше времени вместе, чем я и он. Почему?..       Моё тело расслабилось на подушках. Ноги дрожали, а приоткрытый рот всё никак не мог закрыться.       Я устраивала самой себе эмоциональные качели, так как далеко не всё, что они делали со мной, приносило эйфорию, но в то же время я ждала этих новых, ярких ощущений.       Когда Сатору поцеловал меня, не разрешая отрываться от его губ властным напором, он снова проник скользкими, холодными пальцами в мой анус, от чего я болезненно замычала. В это же время Сугуру вошёл в моё влагалище двумя своими пальцами. Я сглотнула и тяжело задышала через нос, не зная, что чувствую. Я пыталась распробовать новые ощущения, как экзотический непонятный фрукт со слабым вкусом.       Сугуру, который до этого проявлял грубость, стал нежным, словно кот, которому не хватало внимания. Он целовал меня, спускаясь ниже. Когда его губы касались моего живота, его сводило судорогой, от которой я вздрагивала всем телом.       Не прекращая ласкать меня рукой, он принялся слишком мокрым языком водить по клитору. Я зажмурилась и с трудом оторвалась от губ Сатору.       — Иди ко мне, — сказал Сугуру и потянул меня к себе за руки. Он лёг осторожно на спину, завлекая меня за собой.       Я села, расставив ноги по обе стороны от его бёдер. Щёки горели, как у стеснительной девственницы, которая впервые видит член и не знает, можно ли к нему вообще касаться. Гето обхватил мои бёдра и вошёл в меня. Я закрыла рот ладонями, чувствуя, как напряжённые стенки влагалища сжимают его член, словно не желая пропускать глубже. Он не торопился входить полностью с первого раза, то ли дразня самого себя, то ли меня.       Я прогнулась в спине и закрыла глаза. Сугуру резко ударил своими бёдрами об мои. Я вздрогнула и вскрикнула. Низ живота свело от сладкой истомы, с губ сорвался стон.       Сатору обнял меня сзади и поцеловал в шею, стало тепло. Он сжал вместе мои руки за спиной и стал держать их одной рукой. Его неугомонные пальцы снова проникли в меня уже в третий раз. Я то ли закричала, то ли застонала от страха. Ноги задрожали, захотелось упасть.       Сугуру держал меня за бёдра, словно думал, что я сбегу от него. Он двигался слишком быстро, от чего я невольно сама насаживалась на пальцы Сатору, которые проникали в меня уже слишком глубоко, до самого основания.       — Блять, — ругнулся Сугуру и остановился. — Ты слишком сильно сжимаешь меня.       — Ты ещё и жалуешься? — спросил Сатору, оказавшись лицом над моим плечом. Он поцеловал меня в уголок челюсти и на секунду сжал губами мочку уха. Сатору добавил третий палец, и я опустила голову, зажав зубы.       — Терпи, — сказал Сугуру мне и вытащил член из влагалища.       Он притянул меня к себе и обнял, укладывая на своё горячее тело. Он тяжело дышал и вжимался в мою грудь. Его руки водили по пояснице и ягодицами, каждое его прикосновение отражалось во мне лёгкой дрожью и мурашками.       Я снова почувствовала член внутри себя, в этот раз это был Сатору. Он был намного грубее. Казалось, будто он наказывает меня за что-то. Хотя я уже могла предположить, за что. Я посмела полюбить другого, он злился на меня за это.       — Нравится? — спросил он надрывно, с рычащей вибрацией, словно он вложил в это слово всю свою обиду и злобу на меня. И мне действительно нравилось, как он бился бёдрами о мои ноги и ягодицы, заставляя меня громко стонать в шею Сугуру. Я втягивала носом его нежно-терпкий запах, впивалась пальцами в его плечи, вдавливалась в его спортивное тело, словно желая слиться с ним одно целое. И он сжимал мою кожу до лёгкого горящего покалывания.       Я почувствовала, как крупные капли холодной смазки стекают между ягодиц, и услышала шуршание бумаги или коробки. Сатору отстранился, и я сразу же почувствовала, как его член, обтянутый латексом, упирается уже совсем не во влагалище.       Я даже не успела запротестовать. Он стал осторожно входить, растягивая мышцу, от чего я с новой силой вжалась в Сугуру и просто издала протяжное «а» то ли от страха, то ли от лёгкой боли.       Странное чувство заполненности снова стало для меня чем-то «экзотическим». Я полностью ощутила это, когда Сатору вошёл в меня до самого основания. Живот будто стянуло изнутри.       Рука Сугуру соскользнула с меня. Я почувствовала, как он обхватил руками член и стал входить в меня. Влажная головка скользнула по мокрому клитору, я дрогнула.       — Нет, нет, нет, — запротестовала я и вскрикнула. Моё тело изогнулось в непонятной ломке, когда Сугуру проник в меня. Я не понимала, нравится ли мне то, что они делают, но я знала точно — это было что-то, ранее неизвестное для меня. Раньше я о таком даже никогда не думала…              Это оказалось скорее больно, чем приятно. И так было до тех пор, пока я не привыкла к ощущениям излишней заполненности. Меня растягивали два члена в разных местах, что было абсолютно неестественно, ненормально. Я сходила с ума от противоречивости. Я ярче ощущала их двоих, так как их члены давили на стенки, делая ощущения острее. Я не могла сдерживать стоны и вскрики, не могла спокойно сидеть на Сугуру, постоянно извиваясь и вжимаясь руками в то, что попадётся на пути. Раздался стук в дверь и следом голос:       — Сатору, ты здесь? На секунду я забыла о собственных ощущениях и широко распахнула глаза.       — Чосо? — прошептала я со сбившимся дыханием и вцепилась руками в кровать. Я хотела оттолкнуться вперёд, к двери, на которую смотрела перед собой. На секунду я забыла, что дверь была закрыта. Но даже так стыд окатил меня, как ледяной водой.       — Стоять, — прошептал сквозь зубы Сатору и стал двигаться во мне слишком быстро. К его скорости присоединился Сугуру. Я потянулась руками ко рту. Живот начало сводить слишком сильно, тело задрожало, начало изливаться жаром и будто ломаться в костях. Я думала, что закричу от переизбытка ощущений и эмоций. Я задержала дыхание, чтобы не издать ни единого звука.       Сатору не дал мне закрыть лицо руками. Он обхватил запястья и грубо потянул их к себе. Моё тело выгнулось, оторвавшись от Сугуру. Из-за натянутой грудной клетки я не смогла сдержаться и громко, протяжно вскрикнула. От испуга я сомкнула губы и стала мычать и скулить, но даже так это было слишком громко.       — Сатору? — снова раздался громкий голос вперемешку с тихой музыкой, которая доносилась с первого этажа. Слыша Чосо, я зажмурилась и закатила глаза к потолку всего на секунду, умоляя все высшие силы, чтобы он ушёл.       — Я тут немного занят, — громко ответил Сатору и резко вошёл в меня, заставляя снова вскрикнуть. Из зажмуренных глаз брызнули слёзы.       — Извини! Спустись вниз потом, тебя Сёко и Утахиме ждут, — это было последнее, что я услышала от человека, которого я упустила этой ночью.       Сатору отпустил мои руки и я быстро, глубоко задышала. Он взялся рукой за моё лицо и наклонился. Я засопела через губы, которые сморщились из-за крепкой хватки. В нос ударил запах смазки с его пальцев — горький вперемешку с чем-то сладким.       — А ведь он услышал тебя, — сказал он сквозь улыбку, со сбившимся голосом, и начал грубо, сильно и резко входить в меня, дробя слова: — Ну же. Сора. Покричи. Для. Меня.       И я действительно не сдержалась, против воли начиная стонать так громко, будто меня убивали. Устыдившись, я снова вжалась в шею Гето и стала даже целовать его, чтобы хоть как-то отвлечься. И это помогло, ощущения притупились всего на жалкий процент из ста, но даже это спасло меня от удовольствия, которое я больше не могла вынести без отдыха.       Сатору кончил слишком неожиданно для меня. Он сделал это беззвучно, только задвигавшись так быстро, что мне пришлось держаться руками за плечи Сугуру, чтобы не перелететь через него.       Стоило Сатору выйти из меня и немного отстраниться, Сугуру перевалил меня на спину. На секунду мир почернел перед глазами, я забыла, где нахожусь, закружилась голова. Я всмотрелась в красное лицо Сугуру. Он же смотрел в мои глаза с особым трепетом и нежностью, словно хотел запомнить меня такую: растрёпанную, красную, с томным взглядом и опухшими губами.       Этот момент стал особо интимным. Я не обращала внимания на Сатору, который приводил себя в порядок. Я полностью отдалась Сугуру. Он зажмурился, приоткрыл рот и издал всего один стон, когда вышел из меня. Горячая сперма стрельнула снизу на грудь, а остатки вытекли на живот, я даже почувствовала её горьковатый запах. Я тяжело дышала и смотрела в его расслабившееся лицо.       Сугуру поцеловал меня так аккуратно и невинно, словно не делал до этого мне больно и не трахал вовсе. Я не понимала этого человека. Неземное удовольствие сменилось дискомфортом во влагалище и анусе, болью в мышцах и костях, чувством унижения и дикого стыда. Мне стало намного жарче от подскочившего давления. В горле встал ком. Что я наделала? Или правильней спросить «что наделали они?» Я думала об этом, пока Сугуру вытирал меня салфетками, которые ему кинул Годжо. Я смотрела в потолок неподвижно, словно кукла.       Когда Сугуру закончил, я стянула с кровати скомканное, влажное покрывало и укрыла им себя. Я сидела спиной к стене, почти на подушках, с поджатыми к себе коленями и обнимала их.       Уже было невозможно сдерживать слёзы. Я уткнулась в колени и предплечья и тихо заплакала, чувствуя, как боль вырывается наружу.       Осознание происходящего окатило меня с головой. Я поняла сегодня, кто такие Годжо и Гето на самом деле и в то же время запуталась ещё сильнее, не понимая, как к ним теперь относиться. Ещё сегодня я поняла, что Чосо не любит меня. Возможно, именно поэтому я плакала, так как ещё и услышала его голос тогда, когда два парня трахали меня одновременно… Унизительно.       — Ты ведь меня совсем не помнишь, да? — заговорил Сугуру. — Я учился с тобой всего полгода около восьми лет назад. Ты меня совсем тогда не замечала, а ты мне нравилась, — сказал Сугуру и обнял меня, чтобы успокоить. Я подняла на него заплаканное лицо и замерла. — Извини, если обидел. Я не хотел…       — Да какая уже разница, — удивившись его рассказу, я вздохнула. Я действительно не помнила Сугуру. Я даже перестала плакать, словно слёзы выключили одной кнопкой. — Вы же это всё равно сделали и даже, походу, сговорились заранее. Это ещё хуже.       — Не жалуйся, Сора. Ещё минуту назад ты извивалась и под нами, и над нами, кричала и стонала, — сказал Сатору. Он уже был в одних штанах. Он лёг рядом со мной, подложив руку под голову. — Смирись и получай удовольствие.       Сатору Годжо и Сугуру Гето были странными. Как и я. Оказывается, я всегда была такой, но моя противоречивая личность это отрицала. Мне нравилось быть между Сугуру и Сатору, но ещё сильнее в этой жизни я хотела принадлежать одному человеку, который теперь точно не будет моим. Зато сейчас я была вольна делать, что угодно. И я знала, что это была не последняя встреча в одной кровати с таким же, как я, противоречивым Сугуру Гето и с сумасшедшим, каким-то неправильным собственником Сатору Годжо.