Tanzlehrerin

Одна рука Тилля крепко сжимала руль, а другая — бутылку коньяка. Капли пота стекали по его лицу, заставляя фонари расплываться в глазах. Дорога тянулась бесконечным полотном последнего весеннего снега, перемешанного с грязью, что начинало безумно раздражать и выводить из себя пьяного мужчину. Машина завиляла, руки нервно застучали по рулю, из уст лился лишь мат… *** Холодный воздух обжигал щёки, покрывая их ярким румянцем. Сигарета за сигаретой наполняли ядом мужские лёгкие, которые уже не могли функционировать без него. Тишина окутала постсоветский Берлин так же, как и табачный дым лицо Тилля, только хруст снега под его ногами говорил, что в кромешной темноте ночи кто-то присутствует, не желая погрузиться в сон. Начало ноября выдалось морозным. И это отрезвляло мысли, которые накопились за время тура. Десятки городов, тысячи людей, миллионы криков — это нравилось группе. Но от этого они и уставали. Особенно Тилль, который провёл свою юность в тихой деревне. Сигарета заканчивалась, силы тоже, домой идти не хотелось, но у мужчины не было выбора — замёрзнуть в своём лёгком пиджаке он не желал. Ночь сменилась днём, когда за окном закричали вороны, летящие на фоне мрачного неба. Оно сегодня было по-особенному тёмным, депрессивным, не щадящим людское настроение. Головной болью отзывалась такая погода у Тилля. Но на равне с ненавистью к такому состоянию он испытывал и любовь… Мучения, боль, страдания — всё это было вдохновением. Жестоким вдохновением. Которое не щадило душу Творца, которая выворачивала её наизнанку, мяло и швыряло в разные стороны, выбивая слёзы, которыми пишутся настоящие стихи. Стихи, которыми восхищаются миллионы. Заставив себя умыться, Тилль поставил греться чайник с надеждой, что крепкий кофе его взбодрит. Но этому не суждено было случиться, и мужчину ждали душевные муки, которые вылились в новые произведения, одним из которых оказалось Nebel. В голове уже звучала мелодия, которая идеально ляжет на меланхоличный текст и полностью раскроет смысл и трагизм истории. Чувствуя отсутствие сил с примесью невероятного вдохновения, Тилль начал обзванивать всю остальную команду. Но никто не поднял. Остановило ли это его? Конечно нет. Если Тилль что-то задумал, он обязательно это сделает, несмотря на какие-либо препятствия. Собрав все свои записи, он отправился на их самодельную студию, где всё только начиналось. В полном одиночестве он начал подбирать музыкальный ряд, параллельно напевая текст. Что-то не получалось, что-то нравилось с первого раза, и так час за часом Тилль выстраивал полноценную мелодию, пока она его полностью не устроила. А за маленьким окошком студии уже царила ночь, величественно расхаживала по заснеженным улицам, пугая маленьких детишек, которые не хотели идти домой. Боялись ли они именно ночи? Нет, мурашки по телу вызывала приходящая тьма, в которой могло скрываться, что угодно. Тьма вездесущая. В подворотне, в подвале, под кроватью… Внутри. Она повсюду. Но одни от неё прячутся, а другие принимают, зная, что даже на самом чёрном небе всегда горят звёзды. А сегодня к ним присоединилась и полная луна, которая хотела освятить лицо измученного мужчины, уснувшего за пару мгновений в руках со своими рукописями… *** –Эй, дружище, доброе утро! Протерев глаза, Тилль разглядел знакомый силуэт. –Пауль… Что ты здесь делаешь? –А ты? — усаживаясь на диван, спросил гитарист, — я же видел, как ты устал после тура. Решил себя добить? Ничего не сказав, Тилль повернулся к аппаратуре и включил своё ночное творение. Голос спросонья отдавал хрипотцой, которая идеально вписалась, словно так и было задумано. Строчка за строчкой, припев за припевом, и наконец прозвучали завершающие аккорды. Тилль поднял голову, ожидая услышать положительный отзыв. –Музыка подхрамывает, не хватает экспрессии, а вот… Но дальше мужчина не дослушал. Громко стукнув кулаком по столу, он схватил пальто и выбежал за дверь. –Тилль! Стой! Пауль рванулся к выходу, но видя удаляющийся силуэт, догонять не стал. Нервно поджигая сигарету по дороге, Тилль передразнивал гитариста, смазливым голосом: –Музыка у меня видите ли подхрамывает. Экспрессии у меня не хватает, ой, как же жаль… А ты сам попробуй за ночь написать полноценную песню! Наконец-то с первой затяжкой никотин попал в лёгкие. Мужчина замедлился, осмысливая произошедшее у себя в голове. «Что со мной?.. Я же всегда спокойно воспринимаю критику». Глубоко вдохнув, Тилль обернулся в надежде увидеть Пауля и извиниться, но его там не оказалось, а возвратиться самому не позволяла гордость. Казалось, всё вокруг давило. В висках снова запульсировало, отдавая болью по всему телу. Купив бутылку коньяка, мужчина поплёлся домой, не желая уже ничего от этого пасмурного ноября…