Горький шоколад

      Палящее солнце обжигало кожу, по которой неприятно текли капли пота. Юнхо, сильно надавливая на кирпич, обмазывает нижний ряд толстым слоем цемента. Стройка — не место для таких «слабых» омег, как он, однако, сжимая зубы, ни на секунду не заставлял усомниться альф, работающих с ним, в своей силе.       Обман работал на всех, ведь Юнхо не был похож на омегу ни коим образом: высокий рост, крупное телосложение, немного грубые, мужественные черты лица и, конечно же, слабый, терпкий запах — всё это создавало иллюзию, которая была ему выгодна. Каждый прохожий принимал его за бету, а иногда даже и за альфу. Но омега — самое последнее предположение. — Эй, Юнхо-я, закругляйся. Скоро смена заканчивается, — окликнул его главный. — Да-да, хорошо, — прокричал в ответ Чон, бросая все инструменты на землю.       Летняя жара мучительно душила, Юнхо мечтал поскорее отмыться от грязи и пота. Однако терпеливо ждал, пока все остальные выйдут из душевой. Каждый день ему приходилось сидеть на крыльце, на улице и медленно отсчитывать часы, пока вся бригада не закончит. — Эй, Юнхо-я, ты чего не заходишь? — спросил его кто-то. — Я жду, пока все остальные домоются. — А что, тебе запрещено туда входить, пока все там? — Н-нет, просто… — Юнхо нужно было срочно придумать отговорку. — Просто я слишком устал, хочу сначала прийти в себя, а уже потом принять душ. — Хм… ладно. Просто неудобно, что мы все потом уезжаем без тебя. Может, всё-таки- — Нет-нет, всё хорошо, я сам доберусь. Тут едут автобусы, не беспокойтесь. — Ну… ладно. Мне тебя подождать? — Нет, не нужно. Не беспокойтесь, пожалуйста. — Ладно. Хорошо поработал, Юнхо-я. — Да, спасибо, вы тоже.       Спустя долгий час все наконец-то разошлись, и Чон, оглядываясь, вошёл в душевую. Ледяная вода приятно остужала разгорячённую кожу, а аромат мыла сбивал терпкий запах, которым было пропитано его тело.       После, закончив с водными процедурами, в раздевалке Юнхо, собирая вещи, пытался дозвониться до младшего брата, который никогда не брал трубку с первого раза. — Да? — ответил усталый голос на том конце. — Уён-а, у тебя через сколько дополнительные? — Через тридцать минут. — Хорошо, не забудь забрать Чонхо с садика. — Угу… — Ужин в холодильнике, разогрейте его. — А можно мы закажем что-то? — Нет, — отрезал старший. — Ну хё-ё-ён, ну пожалуйста, — протяжно заскулил Уён. — Я же сказал, что нет. Зачем тратить деньги на доставку? Ешьте, что есть. — А ты сам не хочешь поесть чего-то вкусненького? Там пиццы или- — Уён, мы же на прошлой неделе заказывали. — Ну Юнхо… ну пожалуйста.       Юнхо было тяжело отказать своему брату, особенно когда тот так упрашивал. Он, громко выдохнув, сказал: — Ладно, но только не много. — В пределах? — Тридцати тысяч. — Хорошо! Спасибо! — Эй, Уён, не забудь-       Не успел Чон-старший закончить, как младший тут же отключился. Юнхо пусть иногда и злился на Уёна за его чрезмерную беспечность, однако ему было всего шестнадцать. И, несмотря на свой юный возраст, он был далеко не глуп, прекрасно понимал положение дел, поэтому искал любые подработки, чтобы хоть как-то помочь Юнхо, что не могло не трогать за душу.       Собрав всё, Чон побежал в сторону автобусной остановки. Каждый день он приезжал в одно и то же время, и Юнхо всегда садился на заднее место, где, повернув голову к окну, наблюдал за видами. Постепенно леса и горы сменялись маленькими милыми зданиями. И вот виднелось его маленькое кафе, которое он наконец-таки выкупил.       Здание было старым, но это единственное, что Чон мог позволить себе. Создать свой бизнес — мечта почти несбыточная, особенно для омеги. Многие из его окружения кидали колкие слова в его сторону из-за таких глупых и беспечных фантазий, даже сам Уён изредка грешил этим. Но он не отчаивался, поэтому, взяв в руки огромные вёдра, начал красить стены.       Наступили сумерки: небо окрасилось в тёмные тона, а фонари вмиг засияли. С каждым прошедшим часом силы покидали тело: ноги подкашивались, а руки тряслись. Юнхо, кинув в сторону валик, сел на пол и из-под приоткрытых век смотрел на опустевшую улицу сквозь стеклянную стену.       Чон безумно ненавидел одиночество. Порой это чувство душило его. Как и тогда, когда папа вышел за порог дома, бросил их, бесследно исчезнув из их жизни. Как и тогда, когда отец отказался от него. Одиночество всегда следовало за Юнхо по пятам, оно пачкало жизнь чёрными, грязными пятнами, не оставляя и следа надежды.       Единственным светом для Чона были его братья. И сейчас, сидя один в пустой комнате, он не мог представить свою жизнь без них. Всё, что делал Юнхо, было для них и ради них.       Чон надеялся, что судьба будет благосклонна к нему: ему удастся превратить эти развалины в уютную кофейню. А после, когда он поднимет своих братьев на ноги, передаст им этот бизнес. Это были надежды, которые грели сердце омеги, он верил, что рано или поздно это случится.       Трель звонка вытащила Юнхо из грёз. Он вытащил телефон и, взглянув на экран, в непонимании охнул. — Да, учитель Сон? — Юнхо-щи, здравствуйте. Уён не пришёл на дополнительные занятия. — Что? — недоумевал омега. — Я его уже жду около двадцати минут, но он так и не явился.       Это не было похоже на Уёна. Холодный пот скатывался по телу Юнхо. — П-подождите, учитель Сон. Я сейчас выясню, что произошло и вам перезвоню, хорошо? — Да, конечно. Я попробую подобрать другое время для уроков. — Извините за неудобства.       После Чон-старший судорожно нажимал на экран телефона. И сколько бы раз он ни позвонил, в ответ было лишь: «Абонент недоступен. Перезвоните позже». Волнение внутри перерастало в ужас, Юнхо, бросив всё, выбежал на улицу.       «Он спит. Он гуляет где-то с друзьями. Он сидит в компьютерном кафе. Он на подработке», — тысяча оправданий пытался придумать, но все они разбивались об острую скалу страха.       Вдруг телефон снова зазвенел, Чон надеялся, что то был его непутёвый брат. Но… — Алло? — Юнхо-щи, мы скоро закрываемся, — говорил женский голос. — Остался только Чонхо. — Ах, это… — мысли в голове были спутаны. Юнхо резко остановился и, тяжело выдохнув, продолжил: — я… я сейчас подойду, подождите. — Через сколько вы будете? Просто мы закрываемся через десять минут. — Я постараюсь успеть. Пожалуйста, дайте мне немного времени. — Х-хорошо, я жду.       Такси, долгие пробки, тёмные улочки — всё проносилось перед глазами. Но омега, задыхаясь, не жалея ног, бежал. Подняв голову, он увидел Чонхо вместе с воспитательницей, что стояли на пороге детского сада. Мальчик, перебирая ноги, тоскливо смотрел вниз, но, завидев Юнхо, его глаза тут же заблестели. — Ю-ю! — радостным голосом прокричал Чонхо. — Чонхо-я, — с мягкой улыбкой на лице проговорил старший. — Почему вы с Уёном не забрали меня? — Извини, правда, — Юнхо протянул руку, — иди ко мне.       Чонхо тут же подбежал к нему. Чон-старший взял ребёнка за руку и, слегка склонив голову, обратился к воспитательнице: — Мне очень жаль. — Юнхо-щи, что-то случилось? — Ничего такого, просто заработался, — оправдывался Юнхо. — Обычно за Чонхо заходил Уён-щи. — Да, но… но сегодня он не смог прийти. — Ах, ну ладно. Хорошего вечера. — И вам того же!       Двое сели в автобус. Чонхо, дуя на окно, рисовал замысловатые рисунки.       Беспросветная темнота, стоящая на улице, пугала Юнхо, мысли которого были заняты лишь Уёном. В голове проигралось тысяча сценариев, однако он старался верить в лучшее, но…       Они вернулись в пустой дом. Невымытая посуда, неряшливо разбросанные повсюду вещи, открытое окно: обычно Уён, возвращаясь после занятий, убирался в доме, но внутри был бардак.       Чон-старший резко осел на пол и, схватившись за голову, не знал, что ему делать. Леденящий страх цепями оковал тело, а дыхание было рваным и громким.       Вдруг Чонхо, положив маленькую ручку на чужое плечо, пролепетал: — Уён наверное с друзьями гуляет. — Думаешь? — тихо спросил Юнхо, изо всех сил стараясь не впадать в панику. — Да, наверное.       После мальчик, сев на диван, вытащил из сумки разноцветные бумаги. — Мы сегодня рисовали. — И что же ты нарисовал? — Ну… тебя, меня и Уёна. Но я сделал это слишком быстро, поэтому мне сказали нарисовать что-то ещё. — Ох, какой ты молодец. — Я нарисовал Сонхва, дядю Кима и их сына.       Вдруг в голову пришла идея: — Чонхо-я, ты не будешь против пока посидеть чуть-чуть с Сонхва? — А? А можно? — Конечно. — Да, хорошо.       После Юнхо, достав телефон, набрал своего хорошего друга. Он, сдерживая слёзы, объяснил ему всю ситуацию. — Да, конечно я посижу с Чонхо, — проговорил Сонхва. — Могу с ним и всю ночь посидеть, если надо. — Я надеюсь, что этого не потребуется. — Да… Я приеду через полчаса. — Не стоит, я к тебе его привезу. — Нет-нет, я приеду. Мне не тяжело. — Я боюсь… ты же беременный, мало ли что. — Ой, я же не инвалид, ничего страшного. Не волнуйся. Ты лучше Уёна ищи.       В секунду Юнхо выбежал из дома. Каждый угол, заворот и переулок был осмотрен, но всё было безрезультатно. — УЁН! УЁН! — надрывая голос, кричал омега.       В ответ лишь тишина. Отбитые в кровь ноги не держали Чона, и он, без сил оперевшись о стену, опустил тяжёлую голову вниз. На глазах наворачивались слёзы, а сердце билось медленнее, тише. Ужас, крепко схватив за шею, душил его, впивая острые когти в кожу. В груди не хватало воздуха. — Уён… — хрипел Юнхо, сжимая кулак.       Зазвенел телефон. Омега, трясущимися пальцами нажав на экран, хриплым, тихим голосом проговорил: — Алло? — Вас беспокоит полиция района Мапо, — эти слова, будто острый меч, пронзили сердце. — Ч-что? — еле слышно спросил Чон. — Ваш младший брат находится у нас в отделении. Ему требуется первая медицинская помощь, поэтому я прямо сейчас связываюсь с вами, — это было похоже на кошмар, страшный сон, бред. Это не могло быть реальностью — она просто не может быть настолько жестокой. — П-подождите… что… ч-что произошло? — каждое слово с трудом выходило из Юнхо, который тут же упал на землю от ужаса. — Не знаем. Не беспокойтесь, с вашим братом всё в порядке, он жив, но… — Что? Скажите, пожалуйста, что? — трясущимся от подступающего плача голосом спросил омега. — Я подозреваю, что… Что произошло изнасилование.