***
Четыре человека. Аид швырнул на стол отчёт Оливии и помассировал виски. Исчезновения происходили в разных городах, что немного утешало: полиция нескоро объединит их в одно расследование. К тому же между жертвами вообще не было прямых связей: они были разных возрастов, типажей внешности и социальных статусов. Единственное, что их всех объединяло — они жили в городах, где останавливалась Сьюзи Чо. Это, в общем-то, не его дело. С потусторонними тварями сражаются жители Арденграуса и такие, как семейство Клотье — бесконечно скитающиеся по миру, считающие себя борцами с нечистью, довольно бестолковые, но ответственные ребята. — Хм…— Аид поднял бокал с виски. — Что думаете? Оба Цербера запрыгнули на стол, уселись на бумаги и синхронно наклонили головы набок, правда, в разные стороны. — Ущемлённое эго? — искренне удивился владелец сфинксов, после чего, даже не поморщившись, выпил всё до последней капли. — Вы у меня гордость где-то рассмотрели? Нет, думаю, то, что аллуварон пытался меня сожрать, не могло меня задеть. Это просто ещё одно доказательство безмозглости потусторонних тварей: из всех людей в этом городе он выбрал того, чью душу ну никак не смог бы заполучить. Даже забавно. Правый кот тихонько мяукнул, высказывая новое предположение. — Да, это больше похоже на правду, — согласно кивнул Аид. — Если Сьюзи действительно связана с Мэри… Да как такое вообще возможно? У той чокнутой стервы даже детей не было, чтобы кому-то завещать свои фокусы. Откуда, нахрен, взялась эта Чо? Теперь уже левый кот захотел высказаться, однако издаваемые им недовольные звуки больше напоминали приказ срочно его покормить, нежели желание помочь хозяину в чём-то разобраться. Аид плеснул себе ещё выпить. — За два месяца только четыре жертвы, — рассуждения вернулись к тому, с чего начинались. — Насколько это мало, спросите вы, а я отвечу — ничтожно мало. Это может утолить жажду какого-нибудь серийного маньяка, но точно не существа из высших измерений. Чтобы жить в этом мире, им нужна энергия. Еда. Впрочем, как и всем нам, но им гораздо больше. И они свой голод не контролируют. Совсем как ты, Цербер, прекрати ныть — ты ел полчаса назад. Голос снова подал первый из вступавших в беседу сфинксов. — К слову, про голод, да, — Аид нахмурился. — Этот пацан меня с ума сведёт своими поисками. Вы видели историю его браузера? Я уже сказал Оливии, что ещё немного — и в расследовании её обойдёт двенадцатилетний ребёнок. Модестус хотя бы старается. И он что-то же там увидел. На спектакле. Сам я не могу его допросить, а Леонард — бесполезный кусок говна, не умеющий нормально втираться в доверие. Неужели так сложно заводить друзей в средней школе? Пошли бы в бар вместе, напились, а там разговор бы сам собой склеился. Дальше проговаривать мысли вслух ему не захотелось. В основном из-за того, что язык начал заплетаться. Аид удивлённо посмотрел на пустую бутылку, словно она единолично была виновата в его помутившемся сознании. А ведь ему говорили меньше пить. Аид сознательно избегал мыслей о прошедшем в Арденграусе собрании, однако одна из его сестёр — Деметра — обладала таким мерзким голосом, что отмахнуться от него просто так не получалось. Даже Посейдон со своим испытующим взглядом и непрекращающимися приставаниями на этот раз умудрился не стать самым неприятным воспоминанием. Как же он их всех ненавидит! Капельку удачи — и на этот раз получится разорвать бесконечный ублюдский круг и положить конец их проклятому роду. Ладно, удачи, всё же, требовалось чуть больше капельки. Для начала нужно, чтобы оказалось так, что он прав, а все остальные заблуждаются. Аид живо представил, каким идиотом будет чувствовать себя в противном случае, и ему захотелось ещё выпить. Бар оказался пуст. Он как мог всматривался в ряд совершенно пустых бутылок, но те упорно не желали наполняться жидкостью. Ох, не те таланты даёт возможность управлять энергией высших измерений! Придётся выйти из дома. Вот только оставалась одна крошечная проблема. Красная точка в приложении, через которое Аид отслеживал передвижения Модестуса, вот уже какое-то время кружит по округе. Разумеется, мистер Ландри заметил слежку ещё когда выходил с работы. Сначала ему стало смешно: дети решили поиграть в шпионов, причём делали это настолько нелепо, что даже не обладай он острым чутьём и отличным зрением, смог бы догаться, что его преследуют. Затем весёлость его сменилась удивлением: школьники проводили его до самого дома и какое-то время наматывали круги по улице, но вскоре так осмелели, что пролезли через забор и ступили на лужайку. Это что же они такое пытаются найти, раз не побоялись нарушить границы чужих владений? И вот, наконец, он в бешенстве. У этих придурков вообще нет других дел? Надо было завалить одного из них заданиями, а второго — ещё чем-нибудь, чтоб хернёй не занимались и не мешали нормальным людям выбираться из дома в вечер пятницы. Аид покосился на продолжающих сидеть на столе питомцев. Можно было попробовать напугать мелких паразитов так, чтобы они этот дом по дуге обходили и до конца своих дней боролись с заиканием, но пока идея играть на эмоциях одного из всадников не выглядела очень надёжной. Придётся самому выходить и прогонять незваных гостей. Докатились. Он нехотя поднялся и быстро посмотрел на себя в зеркало. Мистер Ландри ответил ему ничего не выражающим взглядом. Как ни странно, без очков его образ выглядел ещё хуже. Если бы Аид сам лично не видел Себастьяна Вебера, то решил бы, что роль смерти уготована не ему, а стареющему вымышленному школьному учителю. За окном раздался оглушительный вопль. Мужчина подпрыгнул и бросился на улицу, по дороге всё же успев прихватить очки. Солнце садилось. Аид выбежал в одних домашних тапочках и полосатом халате, накинутом на голое тело. Дыра посреди сада. Как он мог забыть? Водопровод в его жилище был не всегда, поэтому когда-то тут собирались бурить колодец, чтобы добраться до водоносного слоя, но наткнулись на полное разочарование. Каждый год Аид обещал себе закопать злополучную яму, из которой довольно часто приходилось доставать то одного Цербера, то другого, но почему-то так этого и не сделал. То есть оползень пустить с горы — это мы в состоянии, а в собственном саду прибрать — не сегодня, я слишком обдолбался. К тому же его не покидала мысль, что всё-таки стоит углубить колодец и создать себе вход в мини-версию реки Стикс, куда можно будет сплавлять души и тела неугодных ему людей. Картер Бушар сидел на корточках возле земляного провала и бездумно пялился в пустоту. Он не слышал шагов приближающегося хозяина дома и никак не отреагировал, когда ряд кустов перед ним разомкнулся. Из скважины в земле доносился равномерный шум. Аид молча выругался. — Эй ты, — плотнее запахнув халат, прибывший на помощь человек решил всё же обозначить своё появление. — Отойди от края. Рухнешь следом — сломаешь приятелю шею. Подросток вздрогнул и повернул к нему голову. Аид остолбенел. Пары едва успевшего осесть в крови алкоголя улетучились, оставив после себя горечь во рту и лёгкий звон в ушах. Картера он никогда не учил и старался избегать, лишь изредка натыкаясь взглядом на тёмную макушку где-то в школьных коридорах. Он и не заметил, как сильно тот вырос. И превратился в точную копию матери. — Мы… — помертвевшими губами выговорил подросток, не думая слушать совета и двигаться. — Мы тут… А Ди… Он… там… — и дёргано указал дрожащим подбородком на яму. — Иди в дом, — сбросив оцепенение, приказал Аид. — Но мой друг… он… мы не хотели… — продолжал бездумный монолог Бушар. — Он не кричит. Почему он больше не кричит?! — голос начал очень быстро набирать силу. — Ди! Ди! Скажи что-нибудь! Аид резко подскочил к ребёнку и зажал тому рот ладонью. Он не знал, как тот, а сам он не планировал привлекать внимание всего города. — Вы вторглись в частные владения, — сквозь зубы просвистел владелец этих самых частных владений. — Я сам вытащу твоего друга, а потом вы оба свалите отсюда. Хорошо? Ты же не хочешь, чтобы прямо сейчас сюда приехала полиция? Всё с ним нормально, — на всякий случай добавил он, заметив, что верят ему очень слабо. — Просто сознание потерял от страха. — Откуда вы знаете? — глаза Картера наполнились слезами. — Он молчит! Ударился головой! Надо позвать на помощь! Спасателей! Скорую! И… Договорить не получилось. Бушар ощутил странное покалывание в груди, после чего мгновенно отключился. Аид подхватил подростка за подмышки и, матерясь сквозь зубы, оттащил немного в сторону. Он никогда не считал себя хорошим человеком, однако до применения силы на детях всё же опускался довольно редко. Избавившись от свидетеля, Аид выпрямился и прикрыл веки. Мозг генерировал варианты вытаскивания пленника из-под земли так, чтобы того не завалило камнями. Отойдя на приличное расстояние от ямы, он остановился, бросил взгляд на пребывающего в отключке Картера и направил даркнесс себе в ноги, медленно погружаясь под землю. Внезапно он почувствовал себя придурковатым Орфеем, решившим спуститься в царство мёртвых за своей взбалмошной возлюбленной Эвредикой, с чем всё равно не смог справиться, потому что выполнить единственное условие — не оборачиваться — оказалось выше его сил. Потом Аид вспомнил, кого именно собирается выковыривать из земли, и приказал самому себе заткнуться. Он пока не настолько спятил. Лицо обдало холодом. Ди ощущал вокруг себя скользкие стены расселины. Он брыкался, кричал, до последнего не мог поверить в случившееся. Боль пришла не сразу. Сначала был шок от самого падения, а потом уже со всей своей силы обрушились его последствия. Модестус пытался остановить своё скольжение вниз при помощи рук, в результате чего содрал кожу на ладонях даже сквозь ткань перчаток. Колени пострадали по той же причине, но ныли гораздо сильнее. Какое-то время Ди ещё слышал перепуганные крики, а потом голос друга потонул в его собственных воплях, взорвавших череп. Перед глазами заплясали пятна. Он не мог пошевелиться и внезапно подумал о том, что останется парализован на всю жизнь. А потом Модестус осознал, что жизнь его может и закончиться в любой момент самым кошмарным образом. Погребённый заживо, совсем один. Мистер Ландри точно услышал шум в саду и наверняка вышел посмотреть. А если он что-то сделает с Картером? Отдаст на съедение чревовещательнице? Их обоих никогда не найдут. Ди подумал о маме с папой и о Линде. Они же будут беспокоиться. Мама Картера сегодня на ночном дежурстве, но если утром она вернётся домой и не найдёт их там, начнётся настоящая паника. Собственная боль отходила на второй план. Слёзы душили и забирали с собой остатки сил. Последним мучительным порывом Ди закричал, умоляя друга спасаться самому, а не оставаться на краю ямы и ждать его вызволения, после чего тьма вокруг его головы сгустилась и из мира исчезли запахи, звуки и ощущения. Кто-то мягко придерживал его за талию. По телу разливалось тепло. Пахло алкоголем, сыростью и совсем немного — мужским парфюмом. Странным образом смесь ароматов показалась приятной. Ди не сразу понял, что движется куда-то вверх. Кто-то пришёл спасти его. Или наоборот? Боль куда-то исчезла. Наверное, он умер. Сквозь веки сочился призрачный фиолетовый свет. Точно, умер. Почему-то было совсем не страшно. Наверное потому, что он тут не один. Модестус чувствовал силу, исходящую от обнимающих его рук и стучащего прямо над ухом сердца. — Ты Бог? — с трудом разомкнув слипшиеся губы, прошептал Ди. Он честно хотел поднять голову и посмотреть в лицо настоящего Бога, но сил было недостаточно. Послышался какой-то странный звук, который вскоре повторился. Под его щекой что-то задрожало. Смех — догадался Ди. Бог смеётся над его глупостью. Он бы тоже посмеялся, если бы кто-то другой погиб такой бесславной смертью. Чья-то тёплая ладонь коснулась затылка. Модестус блаженно улыбнулся. Спокойствие накрыло его мягким покрывалом. Будто втянувшись в стены, чувство горя и страха исчезло без следа. А он и не знал, что смерть может быть такой приятной.***
Коты на его возвращение с двумя бесчувственными подростками на плечах отреагировали довольно прохладно. Зашипели и бросились проверять, не посягнули ли внезапные гости на их миски. Аид закатил глаза, но комментировать ничего не стал, как и просить их о помощи. Скинув ношу на диван в гостиной, мистер Ландри придирчиво осмотрел помещение, после чего быстро пришёл к выводу, что школьникам вовсе не обязательно видеть, в какой притон он превратил собственный дом. Пришлось навести порядок и убрать все компрометирующие его предметы в большой мешок для мусора. Трогать пострадавших он не собирался. Как и приводить их в чувство. Телефоны обоих подростков молчали — значит, их пока никто не ищет. Да и время едва перевалило за восемь вечера. Нет, на ночь он их точно тут не оставит, и если любители приключений сами не очухаются в течение часа, то ему придётся их растормошить, а пока пусть валяются и дадут ему время собраться с мыслями. Мысли были примерно следующими: — Блять. Блять, блять, блять. И что теперь делать? Пока кроме уборки в голову ничего не приходило. Была ещё мысль распихать подростков по чемоданам и утопить в ближайшем озере, но это он скорее от раздражения и безысходности, нежели на самом деле что-то планируя. В результате, одного своего гостя Аид пересадил в кресло, а другого уложил с ногами на диван. Картер физически не пострадал. Его веки дрожали, словно ткань на ветру, а с губ срывались тихие стоны. Наверняка видит в бесконечном повторе кадры того, как его приятель проваливается под землю. Модестус, наоборот, спит совершенно спокойно и даже тянет губы в лёгкой улыбке. А вот вещи на нём грязные, изодранные и местами испачканные кровью. Лицо тоже выглядит так, будто он бороздил им асфальт, что, в общем-то, недалеко от правды. Повезло, конечно, что ничего себе не сломал, но синяки и ссадины придётся как-то объяснять. Бинтов, пластырей и других средств первой помощи у Аида не было, поэтому всё, на что его хватило — стянуть с Ди куртку, принести кувшин с тёплой водой и протереть раны влажным полотенцем. Потом воду пришлось поменять и повторить процедуру. На третий такой заход Аид обнаружил на себе настороженный взгляд пришедшего в себя Картера, который, к счастью, других признаков своего пробуждения пока не показывал. — Что такое? — спросил мужчина, промывая кисти жертвы падения. — Если хочешь объяснить, что вы делали в моём саду, я готов выслушать. Бушар ничего не ответил. Он заметил вошедших в комнату двух лысых котов, одетых в забавные пёстрые костюмы, которые происходящим не заинтересовались и направились прямиком к обогревателю, после чего улеглись рядом и, кажется, моментально задремали, устроив головы на лапах. — Картер? — голос Ди прозвучал гулко. Он приоткрыл глаза. — Мистер Ландри? — теперь в речи засвистела паника. Подросток попробовал приподняться на локтях. — Что вы делаете? Аид подавил желание ответить чем-то, неподходящим образу учителя. — Ты поранился, когда упал. Пытаюсь тебя отмыть. Модестус как мог огляделся. Над ним склонился Элдай, продолжая сосредоточенно протирать его кисти. Картер сидит в кресле и смотрит на него, как на покойника. Ноги и руки щиплет, но он точно жив. Бушару не о чем волноваться. — Мистер Ландри, — как мантру повторил Ди, словно пытаясь прожевать имя преподавателя. — А я в яму провалился. — Мамина ж ты гордость, — не удержался Аид. — И почти не обделался при этом. — Я видел там Бога, — свистящим шёпотом произнёс пострадавший. — Настоящего. Мистер Ландри наклонил голову набок, оценивая степень полученного подростком шока. Взгляд замыленный, улыбка сонная и похожа на пьяную. В глазах поселился лихорадочный блеск. Может, плеснуть ему успокоительного? Только единственное успокоительное, которое когда-то было в этом доме, закончилось. Врезать, чтобы привести в чувство? — Кто этот человек? — загробным голосом прервал его размышления Картер. Аид резко обернулся. Подросток всё ещё сидел там, где он его и оставлял, только теперь тыкал указательным пальцем в стеллаж. Твою мать! Он не любил фотографироваться. Для нестареющих людей это как минимум опасно. Единственным исключением был снимок, сделанный много лет назад на концерте какой-то малоизвестной рок-группы. Там, в общем-то, практически ничего не видно — просто толпа людей с очень счастливыми и не очень трезвыми лицами, но Аиду не пришлось гадать, кто именно привлёк внимание нежеланного гостя. — Да это же вы… — проявил чудеса дедукции Картер и завис. Вместе с ним зависли и остальные. Всё ещё не отошедший от шока Ди чувствовал себя таким слабым, словно весь день отжимался и приседал на пыльном полу школьного спортивного зала. Он честно попытался понять, почему Картер выглядит так, словно прямо сейчас его душа покидает тело, а мистер Ландри просто перестал походить на самого себя, но в голове было ровно ноль предположений. На миг он даже захотел, чтобы происходящее оказалось очередным его абсурдным сном. Картер хотел кричать, но голосовые связки сомкнулись и не слушались. У него закружилась голова, ноги ослабели и, если бы он стоял, то точно рухнул бы на пол. К своему ужасу Бушар понял, что задыхается. Тысячи мыслей разом раскололи его череп. Человек на фото и учитель истории из их школы — один и тот же человек. Вот только это совершенно не сходится с тем, что он видел в парке. Там, на скамейке рядом с высоким мужчиной в шляпе, совершенно точно сидела молодая версия мистера Ландри. Модестус был прав насчёт него. Он не тот, за кого себя выдаёт. А они вломились к нему в дом. И остались с ним наедине. Аид предостерегающе помотал головой. Он, конечно, не Мэри Шоу, но прямо сейчас только молчание может спасти жизнь одного не в меру внимательному подростку. — Вы говорили про Арденграус, — подписал себе приговор Картер. — Вы что-то знаете про это место… По телам обоих Церберов пошла дрожь. Бушар услышал урчание их животов. Никакого мяуканья, только сдержанный, строго контролируемый звук, постепенно становящийся объёмным. Страх окатил его ледяной волной. Картера чуть не снесло потоком, заставив плотнее вжаться в кресло. Коты помедлили, синхронно облизнувшись, а потом стремительно бросились на него. Модестус в ужасе зажмурился. Вокруг было так тихо, что он отчётливо слышал клацанье челюстей, звук отрывающихся кусков мяса, дружное довольное урчание, а потом крик Картера. Достигнув потолка, смесь чудовищных мелодий внезапно оборвалась. К нему на лицо обрушился душ из мелких фиолетовых капель. — Ненавижу подростков, — пожаловался Аид своим питомцам, начавшим благодарно тереться об его ноги. — Если бы я принимал участие в сотворении мира, то люди рождались бы сразу совершеннолетними.***
Сьюзи устало провела рукой по щекам и рухнула на кровать гостиничного номера. В такие дни — как, например, сегодня — годами выстроенная уверенность в правильности избранного пути давала трещину, из которой показывалась уродливая личина реальности. Она всё ещё верила, что другого выхода нет, но игнорировать то, что с каждым разом выступления даются всё сложнее, уже не могла. Тяжесть совершённых грехов и восторг от возможности делать то, что делает, заполняют её сердце и лишают рассудка. Совсем скоро тьма поглотит её, как когда-то поглотила Мери. Чревовещательница взяла со столика осколок старого зеркала. Когда-то она верила, что безумие нельзя рассмотреть в отражении. До тех пор, пока не начала забывать, как выглядит её собственное лицо. Вот уже несколько лет с обратной стороны любых зеркальных поверхностей на неё смотрит старуха. Её длинные седые волосы всегда растрёпаны, а иссохшие губы стянуты в единую бесцветную линию. Она не пытается что-то говорить, но всегда даёт знать, что и как делать. Чувство одиночества накатило так внезапно, что Сьюзи не успела на него среагировать. Беспомощный взгляд упал на разбросанные по углам чемоданы. — Я скоро буду с вами, — тихо пообещала она своим марионеткам. — Стану одной из вас, и тогда мы будем одной семьёй. И где бы они не появились, воздух всегда будет наполняться криками. Но крики эти так и останутся заперты где-то между прошлым и будущим в измерении, недоступном для простых смертных. Старуха злобно оскалилась, глядя на неё из зеркала. Слишком рано. У них ещё остались дела. Сьюзи помнила день, когда её жизнь превратилась в кукольный театр. Она играла на заднем дворе родного дома и уворачивалась от струи воды, которую из шланга направлял в её сторону отец. Было очень весело, но всё время хотелось пить, поэтому она постоянно бегала в дом за лимонадом. Мама хмурилась и повторяла, что ей надо вытереть полотенцем волосы, иначе заболеет. Тем вечером к ним в гости пришли какие-то люди. Одинаково хмурые и в странных одеждах. Они были похожи на викингов и бродяг одновременно. С густой растительностью на лицах и с изрисованными татуировками руками. Сьюзи не слышала, о чём шла речь, несмотря на то, что разговор шёл на повышенных тонах. Ругались, как ни странно, мама с папой. Посетители просто сидели и ждали результата этой дискуссии. А потом ей снова дали лимонад, только теперь он был с каким-то странным привкусом. Дальше она помнила довольно смутно. Девочка очнулась в стоящем на бампере автомобиле, повиснув на ремне и уткнувшись головой в подушку безопасности. Со всех сторон текла вода. Как она сумела догадаться, стёкла машины разбились и вывалились, отчего салон начал быстро заполняться. Почему-то она не чувствовала ни боли, ни страха. Только странную уверенность в том, что всё будет в порядке. А люди рядом с ней были мертвы. Сьюзи ни разу не сталкивалась со смертью до того момента, но точно поняла, что живые не могут выглядеть настолько поломанными. Как куклы. Первым делом девочка извернулась, чтобы попытаться отстегнуть ремень безопасности, но ничего не вышло: какой-то механизм сломался. Она дотянулась до бардачка в поисках оружия. Внутри лежал квадратный снимок, на котором Сьюзи рассмотрела саму себя и прочла написанный с обратной стороны адрес. Их адрес. Она не успела подумать, что это всё могло бы значить, потому что взгляд упал на треснувшее зеркало заднего вида. Старуха приложила к губам иссохший палец, призывая её молчать. Неизвестно откуда взялись силы. Снова сунув руку в бардачок, девочка отыскала аварийный нож, после чего дрожащими руками перерезала непослушный ремень, что заняло, казалось, не одну сотню лет, несмотря на то, что оружие выглядело достаточно острым. Затем Сьюзи осторожно выбралась через лобовое стекло, надеясь, что машина не перевернётся и не рухнет прямо на неё. Затем она доплыла до берега и только тогда ощутила боль в груди и коленях. Но это было ничто в сравнении с обрушившимся разом эмоциями. Наверное, шок после аварии и хлынувший впоследствии адреналин не дали ей сразу поддаться панике, а вот когда жизни перестало что-то угрожать, былое спокойствие как рукой сняло. Отплёвываясь и дрожа от холода, Сьюзи медленно осознавала: её продали тем людям. И они хотели куда-то её забрать, вот только водитель, кем бы он ни был, не справился с управлением, и машина сорвалась с моста. Обида оказалась мощнее стихии и в одно мгновение затопила её целиком, цепкими пальцами утащив на самое дно. Злость, боль, страх — мощный разрушительный коктейль вместо крови заполонил вены. В тот момент Сьюзи искренне удивилась, почему до сих пор слышит стук собственного сердца, ведь его уже должно было разорвать на части. А потом пришло осознание. Родителям она больше не нужна. А те люди, что пришли её забрать, мертвы. И, возможно, теперь все будут думать, что и она мертва. Никто не станет её искать. С историей Мэри Шоу она познакомилась гораздо позже, когда оказалась далеко от родных мест и в относительной безопасности. Сьюзи догадывалась, что без помощи мистической силы, поселившейся в ней во время аварии, погибла бы на том берегу, не сумев даже добраться до дороги. Но в тот момент она себя не контролировала. Нечто куда более собранное и расчётливое тянуло её вперёд и не давало опускать руки. Говорило её голосом, действовало её руками. Сьюзи научилась принимать эту помощь и уживаться с тьмой внутри собственного подсознания. Полюбила то, что любила старуха, и научилась делать то, что когда-то делала она. В марионетках она нашла своё утешение и призвание. Приняла их, как семью, которую однажды потеряла, только теперь её семья не сможет предать и бросить её на дне реки. Куклы безопаснее людей. Пусть они не говорят и не могут дарить ласку и нежность, зато вместе с тем и боль причинить не способны. Кроме тех, что изначально создавались исключительно ради этого. Вздохнув, Сьюзи поднялась с места и направилась к самому большому чемодану. На свет появились четыре — на первый взгляд — одинаковые марионетки. У всех были непослушные светлые волосы, тонкие черты лица и выразительные глаза сочного голубого цвета. Такие невинные. Похожи на ангелов. Женщина разложила их на полу в давно выверенном порядке. Первым шёл облачённый в чёрное. Рядом с ним — синий. Затем белый и в самом конце — зелёный. Немного подумав, Сьюзи взяла на руки того, что был одет в синее. Мэри его предупреждала, а он не послушал. Этому человеку не место среди живых. Как и всем четверым. Сегодня после концерта они заполучили себе ещё одно тело. Стали сильнее на одну человеческую жизнь. Теперь можно возвращаться в Летбридж. И заполучить, наконец, в свою коллекцию одного из всадников апокалипсиса. — Не смотри так, — скорбно попросила Сьюзи. — Я бы не тронула тебя в иных обстоятельствах. Но разве не ты, как никто другой, должен знать, на что порой людей толкает голод?