Я на тебе, как на войне!

       Лёд трещал от скользящих по нему фигуристок. Тренировка шла полным ходом. То и дело с разных концов катка слышалось тяжёлое дыхание девочек. Вот одна из них, в чёрном костюме, берёт разгон для захода на прыжок. Скольжение, отталкивание, приземление — блестяще! Потрясающий четвертной тулуп! Со стороны тренеров слышатся ободряющие слова. Они подзывают фигуристку, чтобы внести несколько поправок в её будущую программу. Вот только не всё на этой тренировке так чудесно. И вовсе не весь тренерский штаб уделяет внимание похвально исполнившей прыжок брюнетке. Глаза главного тренера сейчас прикованы лишь к одной девушке, заходящей на Аксель 3.5. Серебряный призёр Олимпийских игр косячит каждый прыжок. Падение за падением. Девушке едва ли хватает сил, чтобы сдерживать слёзы, что норовят скатываться мокрыми дорожками из глаз. Не сейчас. Не при девочках. Для них она должна быть примером. Примером силы, выносливости и мужества. Что несмотря на проигрыш главного старта её карьеры, её жизнь не рушится. Вот только кто будет таким примером для Жени?        — Женя, ты как? У тебя всё в порядке? — обеспокоенно спросила подъехавшая к фигуристке глава ТШТ. — Посмотри на меня, — она мягко коснулась подбородка фигуристки, поднимая её голову. В уголках глаз той стояли слёзы.        — Этери Георгиевна, можно мне закончить тренировку на сегодня? — дрожащим голосом спросила Медведева, находясь в борьбе с подступающей истерикой.        — Да, ты можешь идти, — звучало немного растерянно. — Переоденься и дождись конца тренировки в моём кабинете, нужно поговорить. Всё равно, пока стрелка часов не пробьёт 17:00, я несу за тебя ответственность.        — Да, Этери Георгиевна, — сказала девушка, опустив глаза в пол, и также покинула каток, не поднимая взгляда.        Коньки полетели в шкафчик с глухим ударом, а Женя обессиленно спустилась по стене на пол, обхватывая голову руками. Из глаз потекла солёная жидкость, а по телу прошлась мелкая дрожь. Нос быстро забился, и девушка тяжело дышала ртом, плача навзрыд. Столько всего обрушилось на неё за последнее время. Проигрыш в главном старте её карьеры. Представляете, проигрыш! Она буквально шла к этому 11 лет. 11, Карл! Ей тошно от того, что она не первая, а также от отношения фанатов к этому. Маленькие поклонники фигурного катания дарят ей золотые медали, все кругом говорят, что Евгения Медведева победительница олимпиады. Но это не так, нет. Алина заслуженно заняла первое место, хоть Женя пришла к этому заключению и не сразу, но они как-будто бы отказываются это видеть. Эмоции душили девушку, она бы продолжала дальше содрогаться от истеричного плача и, вероятно, уснула бы на холодном полу раздевалки, если не осознание, что через пол часа сюда нагрянут остальные фигуристы. Брюнетка собрала в себе последние силы, чтобы подняться. Тело уже начинало ломить, а синяки от падений ныли. Вот чёрт, девушка совсем забыла про заминку после тренировки, поддавшись порыву чувств.        Горячие струи воды с шипением падают на растрёпанные волосы. Ещё мгновенье и вода начинает медленно струиться по телу, оставляя раздражения от резкой смены температуры. По спине пробегают мурашки, а кожа начинает немного покалывать. Женя стоит в оцепенение около пяти минут, а может, часов, пытаясь расслабиться и отпустить все свои мысли. Все рецепторы чувств нацелены на горячую воду, беспощадно льющуюся по телу девушки. Спустя несколько минут транса, девушка всё же понижает температуру воды и делает телодвижение в сторону душевой полки, где стоял её шампунь. Медведева намыливает свои мокрые чёрные волосы шампунем с запахом мяты, а следом тело обычным освежающим гелем. Вернувшись под струю воды, Женя поморщилась от дискомфорта, вызванного стекающим по спине шампунем. Лёгким нажатием кнопки струя воды останавливается. Девушка обернула себя белым махровым полотенцем и вышла из душевой кабинки.        Всё-таки это немного, да помогло. Дурные мысли стекли по телу девушки вместе с водой, да правда и хорошие тоже. Теперь в голове абсолютно пусто, и Женя не знает, хорошо это или плохо. Так или иначе, физически стало полегче. Брюнетка взбодрилась и согрелась, пока сушила голову местным феном.        Когда Женя завязывала шнурки на кроссовках, в раздевалку начали заходить фигуристки. Все девушки активно обсуждали прошедшую тренировку, недавние новости и события. Активнее всех между собой вели дебаты Косторная и Трусова, которые вечно соревновались на тренировках то в прыжках, то в исполнении элементов. Наличие противника хороший мотиватор к достижению цели. По девочкам было видно, что тренировка прошла хорошо, ведь они даже не заметили Медведеву. И Женя смогла бы за них порадоваться, если не мысли о предстоящем разговоре с Тутберидзе, которые закрались в голову. А что она ей скажет? Хочет закончить карьеру? Да нет, бред полнейший. На тренировках ничего не выходит, она разбита, подавлена, не видит больше радостного в привычном. Как там говорится, лучший отдых — смена обстановки? Так может это сейчас и нужно Жене.        Тренировка прошла и вправду хорошо. Трусова целых полтора часа прыгала свои четвертные, Щербакова хорошо поработала над дорожками, да и Косторная преуспела везде понемногу. Вот только Жени не хватало на этом льду, и эти мысли не покидали голову Тутберидзе. В какой-то момент женщина даже думала пойти проверить, всё ли у той в порядке. Но резко одёрнула себя от подобного действия. Ведь если она попросила закончить тренировку досрочно, значит ей нужно было личное пространство и покой, а Тутберидзе, как никто другой, это ценит и уважает. Уже было начало шестого, а Медведева так и не зашла к ней. Только начала Этери думать неладное, как она возникла на пороге. Растрёпанная, с полувысушенными волосами и в длинной футболке почти до колен. Женщина часто видела Женю такой, домашней и крайне умилительной. Но сейчас что-то было не так. В глазах напротив был туман, плотный и непроглядный. А недосказанность, которая возникла в комнате, можно было резать ножом.        — Женька, ау-у-у, — помахала тренер ладонью перед глазами фигуристки, на что Женя лишь вяло подняла глаза.        — Этери Георгиевна, вы хотели меня видеть. Вот я пришла, — голос девушки был слишком отстранённый и как-будто бы ей не принадлежал.        — Что у тебя случилось?        — Вы случились! Олимпиада ваша, будь она не ладна, случилась! Я никогда этого не хотела, они смотрят на меня с жалостью!! — закипала девушка. — Все они. Я чувствую себя жалкой и бесполезной. И даже вы относитесь ко мне с сожалением! — из глаз снова полились слёзы, а кулаки начали слабо но часто биль главного тренера по груди.        Этери лишь слабо обняла свою воспитанницу, давая возможность выплеснуть эмоции. В голову врезался приятный мятный запах, который был присущ Жене, отчего блондинка слабо улыбнулась, утыкаясь носом в макушку. Когда всхлипы фигуристки стихли и движения прекратились, Тутберидзе сделала шаг назад и подняла голову девушки на себя, заглядывая в глаза.        — Медвежонок, а теперь ляг, отдохни, и послушай, что я скажу, — мягко сказала женщина, кивая головой в сторону бирюзового дивана.        — Хорошо, — полушёпотом проговорила Медведева, заглядывая тренеру прямо в душу.        Они могли бы долго стоять на месте в поиске ответов на свои вопросы в глазах напротив. Но усталость и в правду атаковала Женю. Две истерики за один день сильно повлияли на неё. Сейчас хотелось просто прилечь и задремать, пока Этери будет читать свои нравоучения. Приблизительно так и произошло. Девушка лежала головой на коленях у тренера, пока та вплетала свои длинные пальцы ей в волосы. Наверное, Тутберидзе ждала чего-то, что даст ей силы на новый разговор, на поддержу, поэтому пока что только продолжала массажировать кожу головы девушки.        — Жень, ты же понимаешь, что это всего лишь одна из чёрных полос в твоей жизни? — спустя пару минут спросила Этери, закусив губу.        — Мгм, — послышался слабый ответ. Девушка буквально засыпала, а размеренный голос тренера лишь способствовал этому.        — Вот и я понимаю. Знаешь, как мне непросто видеть тебя такой на тренировках. У меня сердце сжимается после каждого твоего падения. А твои глаза… Они больше не светятся так, как раньше. А я помню этот свет, когда ты с радостью выходила на каток, да и падала тоже с улыбкой, — улыбнулась женщина воспоминаниям, продолжая поглаживать девушку, что уже почти уснула. — Тогда ты была такой живой. Такой маленькой звёздочкой на катке, что заражала всех своим сиянием и лучезарной улыбкой. Сейчас же я совсем не узнаю тебя. Я понимаю, тебе тяжело, да и мне тяжко. Конечно, не в той мере, но видеть твоё состояние каждый день, слушать эти чёртовы новости… просто невыносимо. Ты справишься, Медвежонок, и мы поговорим, когда ты будешь готова, — очень нежно и тихо сказала женщина на выдохе.        Этери поцеловала Женю в макушку, на что та улыбнулась сквозь сон. Спустя пару минут, блондинка накрыла девушку пледом, так как заметила мелкую дрожь в теле, и позволила себе спустить руки ниже, теперь поглаживая брюнетку по спине. Она залипла, причём конкретно. Движение пальцев по рёбрам, спине, плечам и шее вводили в подобие транса, голова отключалась также медленно. В груди становилось жарко, а дурманящие мысли в совокупности с накатившей усталостью заставляли глаза закрываться. Тутберидзе уже была на грани сна и реальности, когда Женя обняла её за талию, прижимаясь ближе. Так Этери и заснула, в компании своей фигуристки и в окружении её запаха, к которому уже успела привыкнуть.