Я на тебе, как на войне!

       В дверь громко постучали. Женя резко отскочила от Этери на противоположный край дивана, вжимаясь в подушки. Дыхание сбилось, а глаза нервно забегали по комнате в поисках, за что бы схватиться, как за спасательный круг. Пока не наткнулись на карие напротив. Блондинка смотрела на Женю крайне обеспокоенно, и даже с долей страха. Она придвинулась чуть ближе, беря девушку за руку.        — Эй, ты чего, малыш? — мягко сказала Этери, поглаживая большим пальцем ладонь брюнетки, которую до сих пор потряхивало.        — Ис-спугалась, — дрожащим голосом проговорила та, сглатывая слюну. Тутберидзе продолжила гладить фигуристку по плечам и спине успокаивающими движениями. Интересно, Женя испугалась так сильно спросонья, или у неё присутствует определённый триггер? В дверь снова постучали, уже более настойчиво, отчего девушка вздрогнула. Какому идиоту не понятно, что если не отвечают, продолжать стучать гиблая затея? Причём буквально. Тутберидзе резко встала с места и с силой открыла дверь, за которой оказался… Даня!        — Глейхенгауз, какого чёрта? Видишь же, что дверь закрыта. Иди и постучи себе по голове! — прошипела женщина.        — Обороты сбавь, дорогая. Не мне нужно домой к ребёнку, между прочим уже, — брюнет посмотрел на наручные часы, — пол девятого. Что ты делала здесь два с лишним часа? И где Женя, её мама звонила, она всё ещё не дома. Разберись, будь добра, со всем этим, — резко сказал Даниил, самостоятельно закрывая дверь. Всё же наезд в его сторону мужчину немного, да задел.        Неужели Женя проспала больше двух часов? И сон даже не был беспокойным, как обычно. Девушке вроде снилось что-то, но образы были очень расплывчаты. Она помнила лишь как заснула под монолог тренера, и тепло рядом с ней. Дверь тихонько закрылась, а фигуристка подошла к Этери почти вплотную, заглядывая в глаза, такие родные, но уставшие.        — Даниил Маркович прав. Пора домой, как мне, так и вам. Я устала, и вы, вероятно, тоже, — вяло улыбнувшись, проговорила девушка полушёпотом.        — Да, да, ты права, — звучало рассеянно, — тебя подвести до дома? — спросила женщина, выискивая ответ в глазах напротив.        — Давайте, только не домой, пожалуйста. Я скажу адрес, — на слова Жени Этери нахмурилась, но всё равно кивнула. Всё-таки она уже не ребёнок, сама решит, что ей делать и где ночевать.        Они ехали в тишине чёрной машины. Вечерний город мелькал за окном, а из радио тихо играла какая-то поп-музыка, на которой ни одна из девушек не зацикливалась. Эта тишина не казалась напряжённой или неуместной, наоборот, была очень спокойной. За столько лет вместе они научились ценить то время, которое было отведено им вне тренировочного процесса. Конечно, его было немного, но оно давало возможность абстрагироваться от остального мира и ненадолго выкинуть все мысли из головы. Этери долго думала на тем, почему себе в компанию она из раза в раз выбирает именно свою спортсменку. Их встречи обсуждают все, кому не лень. Естественно, никого это не калышет, но она, взрослая женщина, смогла бы найти себе человека по интересам в два счёта, но всё равно возвращалась к Жене. Это сложно объяснить, но с ней легко. Тутберидзе может чувствовать себя абсолютно спокойно с девушкой. И в голове даже мысли не проскакивало, что та сможет этим воспользоваться. И Медведева не подводила, никогда, не обманывала и не предавала. Брюнетка была рядом в сложные моменты жизни и делила вместе с ней радостные. Но вот что сейчас с ней происходит, для Тутберидзе было загадкой. Девушка была закрытой книгой, что было крайне на неё не похоже. Обычно она первым делом рассказывала обо всём тренеру, делилась счастливыми событиями и плакала ей в плечо в особо тяжкие дни. Но сейчас что-то не так, и Этери обязана узнать что.        — Жень, о чём ты думаешь?        — Я? Не знаю, наверное ни о чём, — пожала плечами фигуристка, поворачиваясь к тренеру.        — Люди всё время о чём-то думают, но при этом вопросе видимо забывают, — улыбнулась блондинка.        — И что натолкнуло тебя на этот вопрос?        — Захотелось узнать, о чём твои мысли, — мельком посмотрела на Женю Этери, — ты очень серьёзная.        — Наверное, просто устала. Если честно сейчас я мечтаю лишь очутиться в тёплой кровати, — Этери не стала спрашивать, в чьей кровати Женя мечтала очутиться, ведь ехали они не по адресу её дома. Но где-то в сердце неприятно кольнуло от осознания, что этот вечер девушка проведёт в компании. Хотя, с чего бы это Тутберидзе переживать?        — Приехали, — на выдохе проговорила старшая.        — Угу, — выходить из машины почему-то совсем не хотелось, но останься она дольше положенного, это вызвало бы волнение и ещё больше вопросов со стороны тренера. — Этери, я терпела, но сегодня я ухожу, я правда не вывожу и хочу отдохнуть пару дней, взять таймаут. Ты не против? — напоследок спросила Медведева, открывая дверь авто.        — Думаю, это разумно. Полежи пару дней, только не затягивай, а то потом тебя на лёд не поставлю, — слабо посмеялась блондинка.        — Это точно, — глупо улыбнулась Женя. Она медлила с уходом, как-будто собираясь с мыслями. А после резко развернулась и чмокнула Этери в щёку. — До встречи, Этери Георгиевна, — девушка мигом выскочила из машины, уже на улице заливаясь смехом.        — Маленькое бестие, — улыбнулась та на смеющуюся за окном брюнетку и сорвалась с места по направлению домой.        На улице было достаточно холодно, отчего Женя поморщилась и лишь сильнее укуталась в вязаный шарф, который когда-то ей подарила бабушка. Собравшись с мыслями, девушка всё же двинулась к ближайшему дому, минуя небольшой парк, где гуляли собачники и мамочки с колясками. Девятиэтажной брежнёвке давно требовался ремонт: краска со стен откалупалась во многих местах, появились трещины, а окна на первом этаже выбили соседские мальчишки. Неудивительно, что квартирки здесь стоили недорого, а хозяева норовили от них избавиться. В подъезде, казалось, было холоднее, чем на улице, но это не помешало фигуристке пройти несколько пролётов и уже звонить в заветную дверь.        — Женькаааа, — как только открылась дверь на Медведеву тут же налетела брюнетка, не дав возможности пройти внутрь.        — Лиз, как я рада тебя видеть, — посмеялась девушка, обнимая свою питерскую подругу. — Может хоть домой зайдём?        — Ой, точно, что это я, проходи конечно, — улыбаясь, Туктамышева пригласила гостью в квартиру.        — Чего у вас в подъезде холодно, как в гробу? — спросила Женька, пока раздевалась.        — Не знаю даже, видимо с дверью что-то, нужно в ЖКХ звонить. А то из парадной холод и в дом идёт, — пробурчала старшая.        — Да им звони, не звони, всё равно только через пол года приедут и то, если повезёт, — Медведева выпрямилась в полный рост.        — Женёк, похоже ты ещё больше выросла! — смотря на подругу снизу вверх, улыбнулась Лиза. — Чем тебя там Этери Георгиевна вообще кормит? Иди сюда, мой большой ребёнок, — Туктамышева обвила шею девушки, притягивая к себе. Кажется, с каждой встречей ей приходилось подниматься на носочки всё выше и выше. Женя в ответ притянула ту за талию.        — Да ничем меня не кормят, — отстранившись, посмеялась Медведева, — как там говорится, цветок в тепле и зимой цветёт. В моём случае, видимо растёт, — улыбка.        — И в ком же ты нашла тепло зимой, цветочек? — похлопала глазками старшая. — Пойдём, романтик, расскажешь, где пригрелась, — хихикала Лиза, на что Женя лишь закатила глаза и проследовала за подругой на кухню.