***
Естественно, Сай был более чем счастлив быть представленным всем появившимся в Мультивселенной новичкам, когда Блу позвонил ему и спросил, не хочет ли он познакомиться с новыми друзьями. Блу не хотелось добавлять ему работы, но вскоре выяснилось, что Сай не участвовал в поисках Инка (и даже не был проинформирован об исчезновении Защитника), что очень его расстроило. Ни для кого не было секретом, что Сайенстейл был условным союзником Омега-таймлайна. Акцент на "условным". Блу не знал, откуда пошли слухи, но многие обитатели и даже миры считали, что Сайенстейл сотрудничает с Бандой Найтмера ради собственной выгоды и возможности провести еще несколько аморальных экспериментов. Дрим с Инком обиделись на это: Дрим сказал, что Сай был "энтузиастом, но не стал бы заходить так далеко ради собственного любопытства", а Инк назвал Омега-таймлайн "кучкой лицемеров, извини, Core!Фриск". Блу пока не видел никаких доказательств того, что кто-то из Ученых Сайенстейла поддался искушению помочь Найтмеру по неэтичным научным соображениям. Он подумал, не пустил ли Найтмер этот слух, чтобы вызвать еще больше негатива. Он не стал бы этого исключать. Звездные Сансы и Core!Фриск доверяли Саю гораздо больше, чем Омега-таймлайн, а значит, именно они должны были рассказать ему, что Инк уже несколько дней находится в плену и не может никому помочь. Конечно же, они должны были рассказать об этом Саю не прямым текстом, потому что если Совет узнает, что ученому сообщили об исчезновении Защитника… Ну, некоторые члены Совета отреагировали бы на это не лучшим образом. Блу с трудом сдерживал улыбку, ведя за собой Альфис, Азгора и Напстатона через портал Дрима в Сайенстейл. Сай взглянул на них и выразительно уставился на пустое место посреди лаборатории: – Я знаю, что ты не любишь портить сюрприз, но ты мог бы и предупредить меня, Core!Фриск. Я бы убрал этот беспорядок. Он указал на груды бумаг и запчастей, которые были на волосок от того, чтобы опрокинуться и разлететься по полу. Core!Фриск не соизволил появиться, и Саю оставалось только вздохнуть, глядя в потолок. – Наглый малец, – пробормотал он с ноткой нежности в голосе. Он поправил свой лабораторный халат, вероятно, пытаясь скрыть кофейное пятно на рукаве. – Добро пожаловать в Сайенстейл. Вы друзья Блу из Андерсвапа, верно? – Да, это так, – подтвердил Азгор. – Откуда ты знаешь? – спросила Альфис, критически оглядывая Сая. – Вы только что мне сказали, – беспечно отозвался Сай, заставив ее фыркнуть. – Не делайте так с каждым встречным, ладно? Веселье Альфис угасло, и она коротко кивнула: – Я Элек. Это Тириан и Арктик. Азгор пробормотал приветствие. Напстатон помахал рукой, но был поглощен изучением какого-то странного на вид устройства. – Очень приятно с вами познакомиться. Я бы визжал от восторга, но у меня такое чувство, что вы здесь не только для того, чтобы встретиться со мной, – Сай рассеянно огляделся и заметил кулон на шее Напстатона. – Хм. Так вот для чего был приказ. – Да, – у Блу пересохло во рту, и он взглянул на Дрима в поисках поддержки. – Пропал наш близкий друг. Мы надеемся, что ты сможешь что-нибудь сделать, чтобы разыскать его. Сай заколебался и устремил взгляд скорее на Блу, чем на кого-либо еще: – Если его забрал Эррор… – Не Эррор, – прервал его Блу. – Даст. Нашего друга зовут Нот. Это маленький монстр-скелет ростом около ста пятнадцати сантиметров, с отметинами на костях и немного опасливым отношением к Ученым. Блу не нужно было смотреть на Сая, чтобы понять, когда тот сопоставил факты. Он увидел точный момент, когда Дрим вздрогнул. – Понятно, – Сай сохранял голос ровным. – Жаль, что Core!Фриск не предупредил меня. Мы с Альфис могли бы настроить каждый из ваших телефонов. Я имею в виду Альфис моего мира. Кстати, о… – Он высунулся из двери лаборатории и крикнул: – Альфис, иди посмотри! Раздался звук бегущих шагов, и в дверь ворвалась Sciencetale!Альфис. Она чуть не опрокинула Напстатона, которому не повезло оказаться на пути. – Извини. П-прошу прощения, – заикалась Sciencetale!Альфис. – Она обогнула Напстатона и остановилась, сердито уставившись на Сая: – Что ты н-натворил? – Познакомился с ребятами из Андерсвапа, – самодовольно улыбнулся Сай. – Они здесь недавно, и мы не прислали им все самое лучшее, потому что кое-кто не сказал мне, что им это нужно. Их телефоны нуждаются в обновлении. – О! Я могу сделать эт-то прямо сейчас, – выпалила Sciencetale!Альфис, оживившись. "Элек" Альфис из Андерсвапа с недоумением таращилась на своего двойника. – Хорошо. Я найду для Блу то, что ему нужно, – бодро сказал Сай. – Блу, прошу за мной. Дрим смотрел ему вслед, прижав одну руку к груди, а другую ко рту. Блу надеялся, что он не кусает костяшки пальцев через перчатку. Блу последовал за Саем в другой сектор офиса. Дверь едва успела захлопнуться, как Сай, чьи зрачки за стеклами очков уменьшились до крошечных точек, схватил его за плечи: – Пожалуйста, скажи мне, что это не тот, о ком я думаю. Блу не мог этого сказать. Сай подошел к столу, взял кофейную чашку и налил в нее что-то, что определенно не было кофе. Он выпил и трясущимися руками поставил чашку на место. – Так. Ладно. Никакого давления. Дай мне минутку. Он облокотился на стол и опустил голову, чтобы отдышаться. Когда Сай поднял глаза, паника исчезла, и он сосредоточился на задаче: – Что нужно Core!Фриску? – Он надеется, что ты сможешь сделать что-то, чтобы обнаружить Нота, – Блу с подозрением огляделся по сторонам и понизил голос: – И возможно, Core!Фриск хочет отследить нового Ауткода Модератора. Он считает, что тот мог организовать базу в недоступной АВ, в Анти-пустоте или даже в Пустоте. Сай задумчиво кивнул и начал рыться в нескольких шкафах: – И то и другое возможно. У меня есть под рукой кое-что, что может помочь отследить вашего друга, но мне придется кое-что настроить для этого "Модератора". Я все равно пытался сканировать Пустоту. Это не будет сильно отличаться. Блу настороженно осмотрел помещение на предмет странных машин. Здесь было множество устройств неизвестного назначения, но ни одно из них не выделялось. – Будь осторожен, Сай, – посоветовал он. – Обычно в Пустоту попадают Гастеры, но для тебя это не менее опасно. – Я полностью осознаю, что не настолько застрахован от "раздробления во времени и пространстве", как мне хотелось бы думать, – сказал Сай. – Взаимодействие Сайенстейла с Мультивселенной отклонило его путь более чем достаточно, чтобы я гарантированно не стал в будущем ни одним из известных нам альтернативных Сансов. Блу не мог понять, что прозвучало в голосе Сая – облегчение или разочарование. В отличие от многих миров, которые находились в эпохе "падения последнего человека" или после нее (если им посчастливилось получить Пацифистскую концовку), Сайенстейл технически существовал в прошлом таких миров, как Андертейл. Должно быть, это весьма напряжно – видеть живые, дышащие доказательства тысяч возможных вариантов будущего, многие из которых стали результатом трагических событий. Это ставило Сайенстейл в незавидное положение, поскольку он оставался в Подземелье, а его ведущие Ученые и Король Азгор были полностью осведомлены о Мультивселенной, Перезагрузках и о том, что может произойти, если позволить этому последнему человеку появиться. В основном это зависело от того, даст ли Флауи достаточно времени, чтобы Фриск упал, и Перезагрузка перешла к нему. До этого момента оставалось еще немало лет. Блу был уверен, что Флауи уже активен, но даже если он Перезагрузится, те, кто знал о Мультивселенной, все равно все вспомнят. Они просто не смогут забыть. Core!Фриск сравнивал это с открытием коробки, которую уже никогда не закрыть. Невозможно было предсказать, как эта осведомленность может повлиять на будущие события в этом мире. – А! Вот оно! – Сай с триумфом поднял портативное устройство, похожее на маленький планшет. – Я пока не могу помочь вам с отслеживанием Модератора, но, возможно, смогу помочь найти вашего друга. У тебя есть что-нибудь от Нота? Блу протянул кепку, которую потерял Инк. Сай осторожно взял ее, обращаясь с ней так бережно, словно это было что-то, что могло сломаться: – Он долго ее носил? – Да, – была не была. Блу еще больше понизил голос: – Там могут быть… коды… – Упс, поосторожнее с этой машиной, – прервал его Сай. Блу взглянул на стол, на который чуть не налетел. Упомянутая "машина" оказалась чем-то вроде разобранного охранного дрона. Блу медленно выдохнул и изменил то, что собирался сказать: – Многие Ученые проявляли интерес к экспериментам над Нотом. Core!Фриск и Инк попросили Андерсвап приютить его, а я… я не справился. – И вы обратились ко мне за помощью. Вы доверяете это мне, – Сай усмехнулся и устало потер рукой глазницы. – Если Нот захочет спрятаться, мы не сможем его найти. – Нот не захочет прятаться от нас, – возразил Блу. – Возможно, неосознанно, – Сай не сводил взгляда с Блу. – Если он привык прятаться, то может даже не подумать о том, чтобы позволить союзникам найти себя, и поэтому будет оставаться полностью скрытым. Нот, вероятно, долгое время прятался от подобных устройств. В лучшем случае оно может получать ложные сигналы о его местонахождении из Альтернативных Вселенных, подобных той, в которой он сейчас находится. В худшем – вас пошлют искать вчерашний день по всей Мультивселенной. – Core!Фриск, должно быть, считает, что шанс есть, – тихо сказал Блу. Сай и глазом не моргнул: – А ты? Блу не мог ответить. Он не хотел отвечать. Потому что ответить означало бы признать, что он не уверен. Что ему страшно. «Мультивселенная полна возможностей… и именно я допустил, чтобы Инк попал в лапы Найтмера». Сай осторожно вложил трекер в руки Блу: – Надеюсь, вы найдете его. Ради всех нас.***
Скетчу было трудно не последовать за поисковым отрядом из Андерсвапа в их путешествии. Разумеется, вне поля зрения. Сейчас они искали Инка в Мультивселенной, поэтому Скетч оставил их безопасность на попечение Блу и Дрима. Какая-то его часть настаивала на том, что трое новичков наверняка замедляют работу Звездных Сансов, но большая часть была рада, что они хотят помочь. Новые участники – это свежие взгляды и новые идеи, о которых Дрим и Блу могли и не подумать. Кроме того, это позволило Скетчу проанализировать свои собственные попытки найти Инка. Он не мог достичь в Пустоте таких результатов, как в Дудл-сфере, но со временем ему становилось все легче и легче работать в ней. Темнота была гораздо комфортнее, чем ослепительная белизна Анти-пустоты. Одно из сканирований Скетча было направлено на территорию Эррора, но он пока не нашел его домашнюю базу. Он задумался, не спрятал ли ее Разрушитель. Тот казался слишком самонадеянным, чтобы думать, что ему нужна такая защита. Скетч знал, что Инк уже проникал на базу Эррора, но не знал, как он это делал и где она находится. Спрашивать у Core!Фриска было бы неразумно, если он хотел сохранить личность Модератора в тайне, да и вряд ли тот ему скажет. Другой сканер был занят наблюдением за несколькими Альтернативными Вселенными. Потребовалось время, чтобы отсортировать некоторые миры, которые были бы недоступны для убийц из Банды Найтмера, но в конце концов он нашел простой способ не допустить никого в миры, которые он уже проверил. Что еще лучше, это также не позволяло никому выбраться наружу. Будь у Скетча доступ к Дудл-сфере, он, возможно, смог бы работать с несколькими мирами одновременно, но он обойдется тем, что есть. Скетч поместил АВ "Одержимость" в карантин и перешел к следующему миру. Этот мир назывался Азертейл. Он проверил код, и появилось предупреждение, что этот конкретный Color!Санс предназначен для использования в Мультивселенной. Хотя, скорее, Мультивселенная нашла бы его в версии Пустоты Азертейла и вытащила, столкнув с Киллером. Снова. Скетч заметил, что воспоминания Киллера о встрече с Калором были стерты. Он ненадолго задумался, помнит ли сам Калор встречу с членом Банды Найтмера. Интересно, что думал Калор каждый раз, когда появлялся Киллер, не подозревающий об их прежних встречах, поскольку Найтмер спохватывался, находил своего слугу, забирал обратно, убивал и заменял его снова и снова… Может быть, на этот раз Калор действительно сможет спасти Киллера. Может быть, ему удастся, наконец, вырваться и окончательно покинуть Азертейл. Может быть, ему удастся добраться до Киллера и заставить его вспомнить. Может быть, он поможет Киллеру достичь Первой Стадии. Может быть… …А может быть, Скетчу было совершенно наплевать на это. Если Киллер и появится, то ему конец, как только Скетч выяснит местонахождение Инка. Скетч снял предупреждение и поместил мир в карантин, но оставил черный ход, чтобы Киллер все же смог проскользнуть внутрь. Скетч и Инк, конечно, тоже могли войти, но Найтмеру это было бы запрещено. Только для Скетча был установлен сигнал тревоги, чтобы сообщить ему о появлении Киллера. Его попытались остановить еще несколько предупреждений, но были аккуратно устранены. Все это было сделано без малейшего сожаления. Скетча не волновало возможное искупление Киллера. Киллер не заслужил возможности продолжать причинять вред другим после того, как отверг столько шансов. Скетч равнодушно отложил в сторону коды Азертейла и перешел к следующему миру. Ему нужно было найти брата.***
У Инка было ощущение, что для того, кому не нужно спать, он определенно проводит в постели многовато времени. Голова болела так сильно, что он даже не пытался найти юмор в этой ситуации. С другой стороны, у него было так мало красок, что он чувствовал себя довольно эмоционально оцепеневшим. Не то чтобы апатичным, просто… (безнадежным, бесполезным, подавленным) …просто уставшим. Таким уставшим. «Это будет продолжаться. Мое тело не восстанавливается. У меня заканчиваются краски. Однажды я потеряю сознание и не смогу проснуться». Инк заметил, что вся одежда Нота исчезла, кроме повязки на глазах. На нем была майка, которая доходила ему до колен. Во всяком случае, он думал, что это майка. Она была ему велика: вырез горловины опускался почти до середины груди, а проймы ниже грудной клетки. Его укрыли одеялом. Он был на девяносто процентов уверен, что это не то одеяло, что было раньше, но оно было мягким. Ниспадающая горловина майки сразу же подсказала ему, чего еще не хватает. «Мои флаконы». Инк заставил свои глазницы открыться. Это потребовало некоторых усилий, потому что они казались такими тяжелыми. Ему нужны были его флаконы. Он использовал много краски. Эмоции Создателей теснились на периферии его сознания, терпеливо ожидая, чтобы затянуть его на дно. Инку удалось подобрать под себя ноги и подняться, чтобы обыскать комнату. Бинты были свежими. Красная майка была достаточно длинной, чтобы сойти за ночную рубашку. В итоге многие из перевязанных ран на его руках оказались на виду. Возможно, в этом и был смысл, но ему все равно было неприятно видеть свои кости. Создатели знали, что Инк стыдится своих шрамов. Они прекрасно понимали, почему он надевает столько слоев одежды, чтобы не видеть отметин на своих костях, возможно, даже лучше, чем он сам. Каждый из них был напоминанием о его неудачах. Глядя на них, он чувствовал себя маленьким, одиноким и уязвимым. И всегда было так (ужасно, пугающе, удручающе) интересно, когда эту слабость использовали против него. Повязки Инка снова сменили. На этот раз позаботились даже о ранах на его ноге. Создатели отнеслись к этому по-разному. Некоторые были в восторге от того, что Даст постарался как следует перевязать раны Инка. Большая группа восхищалась состраданием Даста и хвалила его за помощь. Меньшинство расстроилось из-за того, что Даст не поддался инстинктам и не порезал Инка в порыве ярости. Другие все еще злились из-за слов Даста. Их гнев был достаточно силен, чтобы, несмотря на отсутствие краски, пронзать организм Инка разрядами красного цвета, рождая в его пустой груди ощущения, похожие на боль от удара током. Он нашел мешочек на комоде. Инк без раздумий схватил его, достал флаконы и открыл их. Давление извне немного ослабло, в голове прояснилось, и он уставился на разбросанные по комоду пустые склянки. Именно пустые. Инк только что выпил остатки красок. Уровень его красок был настолько низким, что даже передозировки не вышло. Теперь флаконы были пусты. Не осталось ни капли краски. Инк заставил свои руки работать, неловко складывая пустые флаконы обратно в мешочек. Руки тряслись так сильно, что он чуть не выронил один из них, но успел поймать его, прежде чем тот упал на пол и, возможно, привлек внимание Даста. Закончив, он прижал руки ко рту, раскачиваясь на месте. Он не мог позволить себе снова тратить краску. В дверь тихонько постучали, и фиолетово-серое беспокойство Инка усилилось. Он повернулся, но пройма майки зацепилась за ручку ящика в виде набалдашника. Инк судорожно отцепился и, пошатываясь, вернулся к кровати. Он схватил одеяло и накинул его на плечи. Даст заглянул в комнату и приоткрыл дверь чуть шире, увидев, что Инк проснулся. – Привет, – Даст медленно шагнул внутрь. – Как ты себя чувствуешь? Они с Инком вздрогнули почти одновременно. Хорошо, что Инк не мог заставить свой голос работать, а то бы он наверняка ляпнул изобличающее "пока что с помощью моих склянок". Он только что выпил последний пузырек. Краска, оставшаяся в его организме, была всем, что у него было. Инк даже не мог назвать то, что он чувствовал, "страхом". Это было скорее шоковое оцепенение и чистое неверие в то, что он поступил так глупо. Даст шагнул вглубь комнаты. Он по-прежнему двигался медленно и осторожно, словно продумывал каждое движение, прежде чем сделать его. Инк вспомнил, что он был ранен. Ему было больно? – Ты испортил свою одежду, – Даст, казалось, пристально вглядывался в лицо Инка. – Я прихватил футболку в Сноудине. Я подумал, что ты не захочешь носить одежду, которая осталась здесь. Инк слегка наклонил череп. Движение казалось скованным и заученным. – Эта одна из маек местного Папируса. Даст подошел к комоду и с излишней силой задвинул ящик: – Мне нужно было что-то свободное для тебя. – Я не хотел, чтобы это прозвучало осуждающе, – пробормотал Инк. – Я и не осуждаю. Нам приходится обходиться тем, что есть, и я не хотел бы носить одежду, в которой, скорее всего, умер ребенок. Как твоя рана? Тебе больно? В глазах Даста вспыхнул гнев. Инк достаточно хорошо видел его лицо, чтобы заметить недовольный изгиб рта. – Моя рана заживает нормально. Это прозвучало как обвинение. Инк слишком устал, чтобы пытаться анализировать это. В итоге он ничего не ответил. Даст резко выдохнул, отчего его капюшон всколыхнулся. – Удивительно, что ты не расстроился из-за пропажи одежды. – Ты ее уничтожил? – спросил Инк. Даст помедлил, словно озадаченный вопросом, потом покачал головой. Инк почувствовал некоторое облегчение, но в основном все еще был уставшим. Это было странно, ведь он только что был без сознания. Это ведь считается отдыхом?.. – Тогда все в порядке. Судя по напряженному взгляду Даста, Инк упустил что-то очевидное. – Ты не против, что твой похититель переодел тебя, пока ты был без сознания? – Да, – Инк отмахнулся от его беспокойства легким взмахом руки. – Я привык к этому. Даст все не сводил с него пристального взгляда. – Как можно "привыкнуть" к тому, что похититель переодевает тебя, пока ты в отключке? Инк накинул одеяло на голову, закутавшись в него, как в импровизированный плащ с капюшоном. Он вспомнил вопрос Даста и решил, что должен объяснить: – О, несколько раз я попадал в плен на достаточно долгий срок, чтобы пройти через фазу "прикручивания к столу для препарирования". Однажды меня поймал Ученый Гастер… Или это был Ученый Меттатон?.. – Инк прищурился в раздумье, стараясь не вспоминать слишком много. – Нет-нет. В тот раз это был Гастер. В общем, Гастер был убежден, что мои шрамы… э-э… татуировки – это секретные коды или что-то в этом роде, поэтому он поймал меня, чтобы изучить. Мой двоюродный брат сломал ему зубы. Родственное обозначение проскользнуло так легко, но мысли Инка были заняты другим. Core!Фриск был очень расстроен тем, что Ученый использовал некоторые ресурсы Омега-таймлайна, чтобы схватить Инка и увезти его в свою АВ типа Андертейла. Такое случалось далеко не в первый (и не в последний) раз, поэтому Кор, должно быть, вдвойне расстроился, что это снова произошло под его присмотром. Блуберри был в еще большей ярости и буквально выбил Гастеру зубы. Инк задумался, помнит ли Core!Фриск о том инциденте, ведь Блуберри принимал самое активное участие в его поисках. – Это вовсе не успокаивает, – медленно произнес Даст. – Ужасно, что ты считаешь это успокаивающим. Инк нахмурился. Он уже собирался указать на лицемерие, но напомнил себе, что старается не раздражать Даста. Он уже отвлекся. Опять. «Повторяю в тысячный раз: это история Даста. Прекрати делать из нее свою». – Я не хочу больше об этом говорить. – Ладно, – к его облегчению сдался Даст. – Хорошо, – Инк расслабился и криво улыбнулся. – Кстати, спасибо, что подлатал меня. Рвота кровью – это очень хреново. – Он был доволен собой, что даже не запнулся, едва не сказав "чернилами". Даст медленно откинул покрытый капюшоном череп назад, пока тот не стукнулся о стену позади него. – Ты устроишь мне разрыв души. – О, хорошо, я повысил свой уровень по сравнению с мигренью, – просиял Инк с преувеличенным весельем. – Скоро я смогу взрывать головы силой мысли. Не волнуйся, я постараюсь использовать эту способность во благо. Даст уставился на него. Инк уставился в ответ, его уверенность пошатнулась (как и количество краски). – Это была шутка. Я опять выбрал неверный тон? Даст закрыл глазницы, словно у него действительно раскалывалась голова от Инка: – Это наказание свыше за мои грехи? Инк задумчиво прищурился: – Может быть? – Не смейся надо мной, – прорычал Даст. – Я вынужден. Это одна из немногих радостей, которые остались в моей жизни, – Инк попытался сохранить бодрый тон, но в итоге вышло довольно плоско. В буквальном смысле. Голос звучал совершенно опустошенно. Даст бросил на него злобный взгляд. Инк пожалел, что не может снять повязку, чтобы Даст увидел, как он закатывает глаза. – Отличный взгляд. Ты правда хочешь убедить меня, что причинишь мне вред после того, как подставился под нож ради меня? – Я не подставлялся под нож ради тебя, – процедил Даст сквозь стиснутые зубы. – Ла-а-адно, – протянул Инк. – Значит, весь этот драматичный перехват был показухой? Даст перевел сердитый взгляд на картину с окном. Это была действительно прекрасная картина. Под ней к стене был прислонен костяной посох Инка. Это был еще один сюрприз, но приятный. Должно быть, его принес Даст, а значит, он не против, чтобы Инк оставил его при себе. Хотелось бы надеяться. – Ты ведь не можешь использовать большинство обычных атак Санса? – пробормотал Даст. Видимо, не только Инк обратил внимание на костяной посох. Пытаться скрыть это было бессмысленно. – Да. Я могу использовать ограниченное количество костяной магии и не могу спамить атаками. Нейтрализатор магии на самом деле не сильно мне мешал. – Ясно, – Даст прислонился к стене и скрестил руки на груди. – Я заметил, что костяная атака довольно прочная. Знаешь, после того, как у тебя случилась паническая атака, и ты потерял сознание, я обнаружил, что твои раны не заживают. «Чертовы Звезды». Инк понимал, что ожидать, что Даст оставит это без внимания, было бы слишком оптимистично. Он выразительно хмыкнул и притворился, что увлечен рисунком окна. Впрочем, это и правда впечатляло. Это была хорошая картина. Манера письма была прекрасна. Жаль, что эта Ториэль не занялась искусством вместо убийства. – Могу ли я убедить тебя, что мой внезапный обморок был вызван стрессом из-за битвы? – предложил Инк. – Нет. – Ладно, – Инк поправил одеяло и огляделся. – Где мой шарф? И другие вещи. Даст и глазом не моргнул: – Твоя одежда в стирке. Я вывел пятна. Инк лучезарно улыбнулся ему и постарался не думать о пропавших впустую каплях красной краски, что были на его шарфе: – Вау, ты умеешь стирать? Он спрашивал искренне, ведь многие Сансы печально известны тем, что не занимаются стиркой (или не собирают свои носки). Даст этого не заметил. Его глазница дернулась. – Не думай, что сможешь меня отвлечь. Твои раны не заживают. – Ага, – подтвердил Инк. – Почему ты не съел какую-нибудь целебную пищу? – настойчиво спросил Даст. – На меня это не особо действует, – Инк указал на свою грудь. – Бездушный, помнишь? И у меня не было разрешения. – У тебя не было?.. – глаза Даста потускнели. – Когда ты в последний раз ел? – Когда ты дал мне ирисковый пирог, – ответил Инк, гордясь тем, что помнит. – Это ж когда было. Почему ты не взял никакой еды? – зрачки Даста совсем потухли. – Еда была заперта или у тебя. – Тогда почему ты не спросил? – прошипел Даст сквозь стиснутые зубы. Инк почувствовал перемену в Их эмоциях и тяжесть тысяч осуждающих взглядов. – Дать ее мне означало бы потратить впустую. Даст закрыл глазницы и крепко прижал к ним ладони: – Ты, наверное, худшая личность из всех, кого я встречал в своей жизни в плане заботы о себе. А я – это я. Какого черта? Инк растерянно уставился на него: – Извини за беспокойство? И я не… – Ты личность, – огрызнулся Даст, опуская руки, чтобы показать горящие огоньки глаз. – Ты личность. Тебе нужно есть и спать, и ты заслуживаешь того, чтобы не терпеть постоянную боль. – Его пальцы крепко вцепились в шарф, и у Инка возникло ощущение, что он делает это специально, чтобы не хвататься за голову. – Я оставил тебя раненым и позволил голодать. – Э-э. Потребуется гораздо больше времени, чтобы голод начал сказываться… – Инк увидел удрученное выражение лица Даста и замолчал. Что он должен был сказать? Почему Даст так себя вел? Инк был пленником Даста. Который неоднократно угрожал ему и даже слегка ранил. Почему же сейчас его это волнует? Особенно в отношении питания Инка. Если бы это была более добрая (не связанная контрактом души и не лишенная братской привязанности) версия Хоррора, Инк мог бы понять, почему тот так расстроился, но это был Даст. Неужели схватка с Киллером и Хоррором так сильно его потрясла? Может быть, это запоздалое сожаление из-за других пострадавших и погибших от его рук?.. Возможно, но это было не совсем правильно. Было очевидно, что Даст сожалел, но странно, что он чувствовал себя виноватым именно из-за Нота. Инк не стал бы напоминать ему брата. Вряд ли Даст дружил с каким-нибудь Свапом вроде Блу. На самом деле Инк, скорее всего, заставил бы Даста подумать в первую очередь о Чаре и Флауи, ведь он был Бездушным. Казалось, Даст нетвердо стоит на ногах. Инк подвинулся на кровати и тихо порадовался, когда тот сел рядом с ним, а не опустился на пол. Инк молча ждал, когда Даст заговорит. – Найтмер морил меня голодом, когда захватил в плен, – наконец сказал Даст. – Он оставил меня раненым в темницах, пока мои раны не стали настолько серьезными, что я чуть не умер. Тогда он использовал целебную пищу, чтобы привести меня в порядок, а затем начинал сначала. – Даст подтянул ноги к груди и обхватил их руками, а затем опустил череп на колени, отвернувшись от Инка. – Найтмер похитил меня из дома и заставил работать на него. Он пытал меня, пока я не согласился на контракт души. Теперь Инк наконец-то сопоставил факты и получил представление (скорее возможное подтверждение) о том, почему Даст вел себя именно так. «Даст проецирует на Нота». Это многое объясняло. Даст заблуждался и воспринимал Нота как кого-то, кто попал в скверную ситуацию и теперь вынужден делать то, на что не очень-то согласен. Он думал, что они оба "умерли", прежде чем попасть под чей-то контроль. Теперь Даст воспринимал свое отношение к Ноту как нечто столь же отвратительное, как отношение Найтмера к нему самому. Даст причинял Ноту тот же вред, что и Найтмер ему: держал его в плену, угрожал, ранил, морил голодом, не заботился о его ранах… и при этом заставлял Нота работать на себя. Это было редкое чувство (потому что оно было небезопасным): нежный розовый с вкраплениями печального синего. Ситуация Даста***
Оглядываясь назад, Даст должен был ожидать, что Нот впадет в ступор. Не каждый день Найтмер врывается на их временную базу и почти успевает схватить их. Если честно, Даст тоже запаниковал бы, если бы Нот его не опередил. Отчасти он был благодарен Ноту за то, что тот тихо психанул, потому что это позволило ему отбросить собственные страхи и успокоиться. В основном из отчаяния, чтобы не сорваться самому. Подавить свой гнев было немного сложнее. Рассуждая логически, Даст понимал, что Нот не специально саботировал скрывающие их коды. Может, у него и было некое желание умереть, но Даст сомневался, что он позволил бы кому-то вроде Найтмера и Киллера войти в дверь и прикончить его. Кроме того, Нот был удивительно полон решимости помочь Дасту. Он начал подозревать, не напоминает ли он Ноту кого-то, кого тот потерял или что-то в этом роде. Он очень надеялся, что этот кто-то не был из тех, кто в прошлом причинил Ноту боль. Но это не помешало паранойе и желанию наброситься на Нота поднять свою уродливую голову. Даст сохранял спокойствие. Он снова и снова напоминал себе, что причинение вреда Ноту ни к чему не приведет и, по сути, лишит его всякой возможности избежать слежки Найтмера и Эррора. И… возможно, он не хотел причинять Ноту вред. Возможно, он не хотел усугублять боль того, кого похитил, ранил и по незнанию морил голодом, потому что был настолько поглощен своими мыслями, что не подумал о том, чтобы накормить его. Даст сомневался, что в данный момент смог бы позаботиться даже о домашнем камне. Как, черт возьми, он должен был поддерживать чью-то жизнь? Если бы дни Даста не были наполнены напряжением и плохими воспоминаниями, пока он осознавал, от чего бежит, а сон – кошмарами, которые он надеялся забыть (кошмарами, которые станут его будущим, если его поймают), возможно, он смог бы сосредоточиться. Выпивка с целью временно забыть часть этих воспоминаний, вероятно, не способствовала этому. Так что было неудивительно, что Даст не сразу отреагировал, когда Нот замолчал и перестал отвечать. Он подождал, пока Нот закончит говорить. Затем молчание затянулось, и в нем вспыхнуло раздражение. Желание относиться к Ноту, как к помехе (препятствию) взывало к Дасту, как голос старого зловредного друга. В Банде задача Даста при столкновении с ужасом и парализующим страхом заключалась в том, чтобы издеваться над жертвой и усугублять ее страдания. Старые привычки требовали, чтобы он схватил Нота и угрожал ему, пока тот не начнет кричать или сопротивляться. Даст вспомнил, как Найтмер всякий раз одобрял его действия, и едва не расстался с обедом в переулке. Убедившись, что его не тошнит, Даст присел перед Нотом и окликнул его: – Нот? Ты меня слышишь? Никакой реакции не последовало. Нот сидел, поджав под себя ноги, и ровно дышал. Его руки безвольно лежали на коленях. Даст взглянул на костяной посох Нота, который лежал неподалеку. Нот не смог бы до него дотянуться. Даст наклонился вперед и нерешительно похлопал Нота по руке. Тот даже не дернулся. Даст понятия не имел, в сознании ли он вообще. Может быть, если бы он мог увидеть его глаза… Даст подцепил пальцами край зеленой повязки. Он заколебался, вспомнив ужас Нота, когда он потребовал показать его глаза. Даст был дерьмовым убийцей, замучившим бесчисленное множество душ, но, по крайней мере, он не продавал глаза Сансов в Маркеттейле. «Я бы сделал это, если бы Найтмер приказал мне». Даст с горечью признал, что это правда. Он не особо жалел о том, что натворил в Банде, до тех пор, пока не сбежал от Найтмера. Но даже сейчас он не мог сказать, что ему настолько противно, что он не может этого вынести. Апатия перед лицом насилия – это нечто неизбежное. Его УР был настолько высок, что, возможно, он вырвал бы глаза Нота с холодной ухмылкой на лице. «Я могу постараться быть менее ужасным и дать Ноту немного уединения. Он заслуживает хотя бы этого». Земля содрогнулась от отдаленного взрыва. Даст вздрогнул, и его пальцы зацепились за край повязки. Ткань соскользнула вниз, оставшись на шее Нота в виде тонкой банданы. Даст посмотрел вверх и увидел, как над городом засверкало что-то похожее на фейерверк из золотых блесток. Его рот скривился в невольной усмешке, и он снова повернулся к Ноту. Глазницы Нота были открыты. Они были расфокусированными, немигающими и незрячими, предоставив Дасту возможность заглянуть в глаза цвета неземного неба. Слева сияло золото, справа – оттенки звездной ночи. Космос менялся, словно в нем расцветала разноцветная туманность. Даст завороженно следил за переливами и сменой небесных оттенков. Он не помнил, чтобы когда-либо достигал Поверхности в каком-нибудь из Перезапусков, но, работая с Бандой Найтмера, он видел небо многих версий Аутертейла. Глаза Нота были еще более завораживающими. Они притягивали Даста, словно он мог потеряться в них навсегда. Нот не отшатнулся от пристального взгляда Даста и не попытался спрятать лицо. Его выражение не изменилось. По его щеке скатилась одинокая слеза. Она светилась тем же золотистым оттенком, что и огонек его левого глаза. Даст резко вынырнул из задумчивости. Отведя взгляд как можно дальше, он осторожно подхватил повязку и снова завязал глазницы Нота: – Прости. Нот не ответил. Его дыхание оставалось ровным и медленным. Он даже не вздрогнул, когда в небе вспыхнул очередной фейерверк. На этот раз Даст уловил еще один звук, который почти терялся за красочным взрывом: крики. – Нам нужно двигаться, – сказал Даст Ноту. – Мне придется нести тебя. Ничего. Прогремело еще несколько фейерверков, и снова послышались крики. На этот раз они были ближе. Даст не стал дожидаться разрешения. Он подхватил Нота на руки и скрылся через короткий путь. Теперь, когда кулон был сломан, они не могли покинуть этот мир. Даст не знал, куда идет. Он не знал, где может хотя бы надеяться найти безопасное место. Он знал только, что не хочет здесь находиться.