До вечера

Женя кутается в тонкую для такой погоды толстовку и бубнит в воротник: — Ниче нормально сделать не могут, даже курилку. Даня сжимает тонкими пальцами ментоловую сигарету и смеется, запрокидывая голову. Его блондинистые волосы красиво треплет ветер, и она даже на секунду жалеет, что обкоронала свою аномально рыжую шевелюру под рваное каре. — Эх, идиот этот твой, — с сожалением цокает Женя. — Такого красавчика упустил. — Сам виноват, — пожимает плечами Даня. — Наверное. На несколько секунд холодное осеннее пространство заполоняет тишина, пока она наблюдает за белесыми клубами дыма, тянущихся от его сигареты. — Ты-то сама как? — нарушает тишину Даня, затягиваясь в очередной раз. — Мысли, чувства? Женя убирает занемевшие руки в карман толстовки и качает головой. — Вчера ездила разбирать вещи. После пожара в маминой квартире все их вещи у меня. Немного помедлив, она чуть разворачивается к другу и украдкой приподнимает краешек толстовки так, что ему открывается вид на черную кожанную кобуру и пистолет. — Glock 17, — не без гордости продолжает Женя. — Папин. Он меня учил. Даня кивает чему-то своему, но качает головой, говорит: — Жень, я спросил про тебя. Женя заметно сникает. — Я... Я в порядке, честно. Просто приступ депрессии. — Знаю, — кивает Даня. — Твоя мама была очень хорошей. Женя мелко вздрагивает. — Конечно. Проходит немного времени перед тем, как Женя прерывает тишину: — Я сейчас ужасно хочу в какую-нибудь сказку, мультик, в Нарнию. Чтобы не знать, что все так вышло. Даня берет ее за руку и ведет по тропе за здание их работы, к заросшему закрытому парку, петляя между деревьев. Слова льются бесконечным потоком, пока Женя очень-очень часто моргает, не желая допустить слез. — Сначала папа с инсультом, теперь мама в пожаре. Я честно не помню, где я так нагрешила, правда. У нас же была такая семья... Такая классная! А теперь кто остался? Я? Классно. Даня останавливает ее где-то в глубине парка, там, где здания их работы уже не видно и ежится. Здесь сильно холоднее, поэтому Женя выдыхает горячий воздух на ладони и убирает обратно в карман. Ветер шуршит в ветвях, собирая последние листья с деревьев. — Будешь скучать, если я исчезну? — тихо выдыхает она. — Буду, — уверенно произносит Даня и кидает окурок под ноги. Женя провожает взглядом стаю птиц на небе, улетающих на юг и прислоняется виском к плечу друга. Даня приобнимает ее одной рукой и смотрит наверх, туда же, куда и подруга. Взрыв. Сзади раздается грохот, земля под ногами начинает трястись, тишину разрезают практически животные душераздирающие крики. Женя падает на землю, не удержав равновесие и больно ударяется затылком. Птицы разлетаются с деревьев, звуки стрельбы смешиваются с белым шумом в ушах. Даня пытается поднять ее, испуганно оглядываясь по сторонам, но звук стрельбы становится все громче, и ей кажется, что она слышит голоса людей. Женя с усилием поднимается на ноги, игнорируя звон в ушах. Сердце бешено стучит, грозясь выскочить из груди, а дикий шум вокруг пугает не меньше, чем... Поздно. Между деревьями мелькают силуэты людей, Даня поднимает руки и командует Жене сделать также. Прямо перед ними выбегают двое мужчин в масках на пол-лица, держащие в руках автоматы. Вокруг становится так болезненно тихо, что ей кажется, тишина оглушает. Один из мужчин говорит что-то второму на непонятном языке и наставляет на них оружие, второй говорит на ломанном русском: — Вы тут раб'отаете? Даня испуганно кивает. Мужчина хмурится и наставляет второй автомат. Женя жмурит глаза. Щелчок. Так больно ей, кажется, никогда не было. Дикая боль пронзает бок, и она сгибается, прижимая к телу ладони. Звон, стоящий в ушах, практически оглушает, а перед глазами мутнеет и светлеет. — Женя-я-я. — Амгрх. — Ну Женя-я! — Отъебись. Ее дергают на ноги. Женя жмурит глаза, практически падая на друга и бубнит что-то невнятное, цепляясь холодными пальцами за рукава его худи. — Женя, открой глаза! Срочно! Даня встряхивает ее за плечи. Женя с трудом разлепляет веки и смотрит наверх. Ой. — Смотри, — показывает друг на улицу. Они стоят, облакотившись о стену огромного каменного здания на широченной улице, на котрой мечутся машины. Куча людей, небоскребов, шума, вывесок. А на вывесках по-английски написаны адреса. Женя невнятно булькает и с ошалевшим взглядом оборачивается на Даню. Друг пожимает плечами и шепчет: — Сам ничего не понимаю. Я очнулся пару минут назад. Мне кажется, я уже видел эту улицу — где-то в фильме вроде. Она трет пальцами глаза и тихо отвечает: — В нас стреляли, я помню. И все, кажется. — Ага, — кивает Даня. — Тоже самое. И мое экспертное мнение — это Нью-Йорк. — Это че, типа рай что ли? — нервно хихикает Женя. — Типа того. Она встряхивает короткими волосами, берет друга за руку и тащит на середину улицы, лавируя между людьми. — Смотри, — указывает на один из домов Даня. Наверху, под его крышей, находится непонятное... Окно, обрамленное рамой с пересечением линий. Женя жмурит глаза, напрягая память, и выпаливает: — Как в храме из Доктора Стрэнджа! — Что? — Удивленно хлопает глазами друг. — Может, зайдем? Женя вообще не понимает, что происходит, но знает, что это либо сон, либо... Рай (Ад, может быть) в ее воспаленном сознании. Ну, раз рядом Даня, а вокруг дичь, значит, все по базе. — Уверена? — С сомнением уточняет друг. Женя кивает и пожимает плечами: — А что делать? Хотя, — она проверяет наличие оружия под тонким слоем толстовки. — Теперь точно пошли. Они огибают толпу, неловко перебегают дорогу и останавливаются перед огромным особняком. Мимо проходит парочка девушек, активно обсуждающая ее внешний вид: — Господи, что за мешок с картошкой... Только Женя хочет возмутиться и кинуть им что-то вслед, как Даня резко хватает ее за руку и шепчет с округлившимися глазами: — Ты их понимаешь? — Конечно понимаю, они же на-а-а-а... Ой. — Ага, — активно кивает друг. — Либо у нас коллективная шиза, либо мы резко прокачали навыки английского, либо тут замешана какая-то дичь. — То бишь, Нью-Йорк тебя не смущает, — хмыкает она и поднимается на ступеньку к дверям в особняк. Прежде чем Женя заносит руку над дверью, она распахивается, являя им вид на зал с гардеробом и лестницей наверх посередине. Откуда-то сверху слышатся голоса: — Ты уверен, Док? — Глупый вопрос, друг. До встречи. Шаги по мраморному полу звучат совсем рядом, и Даня оттаскивает ее в угол, за шкаф с книгами. Кажется, только сейчас до нее доходит вся глупость затеи лезть в это место, поэтому она цепляет рукав толстовки друга и громко шепчет: — Давай уйдем отсюда. Давай уйдём, я чувствую, здесь опасно!.. Даня зажимает ей рот рукой, шипит на ухо: — Тише! Шаги слышатся совсем рядом. — Нам еще нужно понять, как мы попали в Нью-Йорк. Уходим, срочно. На плечо опускается чужая мужская рука. — Можете повторить? — незнакомый мужской баритон врывается в мирное общение. — Вы переместились, верно? Женя испуганно вздрагивает и разворачивается, лепеча: — Нет-нет, что вы, конечно же не-е-е... Камбербэтчеву ж мать за ногу. — е-ет. Сзади слышится звук сдувающегося шарика в исполнении Дани. Первое, на что натыкается ее взгляд — неебическая подделка глаза Агамотто на широкой груди. — Здрасте, — тихо пискает Женя и поднимает глаза. Матерь божья. Мужчина хмурит брови, но повторяет: — Вы переместились без вашего желания, верно? — Типа того, — первым отвечает Даня, оставляя свой внутренний ахуй на потом. Женя так не может, поэтому просто ошалевшими глазами смотрит стопроцентного Бенедикта Камбербэтча в костюме Доктора Стрэнджа. Она треплет короткие волосы и задумчиво проходится взглядом по персонажу комиксов — походу, она умерла. Даня же не тупит, в отличие от неё — быстро тарабанит: — Можете рассказать, где мы? — В храме Санктум Санкторум, в Нью-Йорке. У Жени в ушах начинает шуметь кровь, а перед глазами расплываются цветные круги, и она с трудом не подаёт виду, что сейчас, кажется, грохнется в обморок. Нью-Йорк? Санктум Санкторум? Что за чушь? Она хватается холодными пальцами за запястье друга и отсчитывает пульс за десять секунд и умножает — примерно 120 в минуту. Когда кокон белого шума слабеет, Жеря может услышать конец разговора: — ...предположим. Мужчина делает несколько сложных пассов руками, рождая в воздухе странные искрящиеся фигуры и кивает с нечитаемым выражением лица. — Вы русские, я так понимаю. Пока вы тут, стоит придумать другие имена. — Зачем? — Хмурится Даня и будто невзначай чуть заводит Женю за спину. — Что нам угрожает? — Что-то, — приподнимает уголки губ Стрэндж, обнажая клыки. — Пока не знаю. Женя незаметно кладет свободную ладонь на кобуру с пистолетом, скрытую под огромной толстовкой. Стрэндж скрещивает руки на груди и переспрашивает уже с большим нажимом: — Так какие имена? Женя оглядывает зал. Прости, святой Камбербэтч, но она будет не она, если не сделает отсылочку. — Меня... Меня зовут Эвр. Рядом заходится в приступе истерического кашля Даня. — Эвр Винчестер, если быть точнее. Да, — на всякий случай подтверждает свои же слова Женя. Мужчина переводит взгляд на ее друга и уточняет: — А вас? — А меня... — Задумывается парень. — Ну, раз она Эвр, то я Алан Харкнесс. На этот раз приходит очередь Жени глухо ржать в себя и жалеть, что тут никто шутку не заценит. Мужчина непонимающе скрещивает руки на груди, но не спрашивает. — Слушайте внимательно. Сейчас вы отправитесь в Камар-Тадж и переночуете там. Когда у меня найдется время, я подумаю над вашей проблемой, а пока вы будете жить там,несколько правил — не разговаривать с остальными, не распространяться о знаниях, не выходить из комнаты без особого разрешения и, главное — не создавать проблем. — Но пого... Прежде чем она успевает договорить, мужчина щелкает пальцами и перед глазами темнеет. Просыпается новоявленная Эвр на узкой твердой кровати, с трудом разлепляя глаза, и бормочет: — Пиздец... — По факту, — раздается невеселое хмыканье со стороны и над ней появляется голова Дани обрамленная длинными светлыми волосами. Женя садится на кровати и снова жмурится, пытаясь вернуть четкость мироздания. — Дань, а что ты ему сказал? — спрашивает Эвр, вставая с кровати и безуспешно дергая за ручку двери. — Да так, ничего, — пожимает плечами он. — Про нападение, про другую вселенную и все. — И все, — эхом отзывается она, разглядывая свое отражение в окне. За стеклом ничего не видно, кроме огромной горы, пронзающей небеса. — У меня есть одна глупая мысль, — медленно произносит Алан. — Нападение помнишь? В нас стреляли. Что, если нас действительно убили, и это типа киновселенной, а не наш снаркоманившийся бред? — А как еще объяснить искорки в воздухе? — невесело хмыкает Эвр. — Пиздец мы конечно. Только Эвр, по правде говоря, совсем не сосредоточена на его словах. Мысли блуждают где-то совсем далеко, перепрыгивая с темы на тему и путаясь между собой. Нападение, убийство, Нью-Йорк и косплеер Стрэнджа, которой вроде как самый настоящий. Внезапно Даня откладывает книгу и тихо спрашивает: — Слушай, Жень, а тебе никогда случайно не нравился Доктор Стрэндж? — Что? — Ну, может, ты тащилась по нему, фанатела жёстко. — Не-е-е-ет, ты о чем? — Ну Жень блин, точно прям? Даня садится на кровати, а Женя встает и театрально прикладывает ладонь ко лбу: — Я всегда была самой обычной девушкой, живущей самой обычной жизнью, пока не появился он, Верховный маг, прекрасный нейрохирург и просто самый обаятельный мужчина.. — Последнее слово она томно выдыхает, закружившись по комнате. — Тогда я поняла, что я особенная. Но обратит ли на меня внимание Мистер Х? Женя резко останавливается у его кровати и скрещивает руки на груди: — Конечно, я люблю его, читаю фанфики, а по ночам мастурбирую на его фотографию, томно вздыхая. Ты совсем дурачок? Алан недовольно вздыхает. — Ну, мало ли, как нас сюда затянуло. Тебе-то, кажется, вообще до звезды. — Мне не до звезды, — со вздохом качает головой Эвр. — Я просто не знаю, как реагировать. Как будто это затянувшийся сон. Сейчас проснусь, а тут и мама жива, и я счастлива. Алан передергивает плечами и возвращается к чтению, время от времени скашивая глаза на подругу. — Ну что ты смотришь так? — не выдерживает Эвр наконец. — Извини, — вздыхает Даня. — Думаю. — А лучше поспал бы, — замечает Женя, стягивая покрывало с кровати. — Спокойной, надеюсь, но... Не успевает она закончить, как в окно кто-то стучится. — чи. — Ага, спокойной, — хмыкает Алан и подходит к стеклу. В темноте ничего не видно, поэтому он осторожно приоткрывает раму и получает по руке чем-то красным. — Ай бля, — отскакивает он от стекла, пока Женя наблюдает, как в комнату втискивается через приоткрытую раму плащ Стрэнджа. — Это что еще за приколы? — с сомнением произносит Эвр, уворачиваясь от активной мантии. Плащ хватает их за руки и уперто тащит к двери, хотя Алан пытается вырываться. — Может, Стрэндж хочет нас видеть, поэтому и прислал плащ? — предполагает Женя, огибая настойчивую накидку. — Может, — неуверенно повторяет Даня. — Ну, тогда пошли. Он осторожно нажимает на ручку и приоткрывает дверь. Плащ довольно кивает (сгибает воротник) и вылетает в коридор, дожидаясь спутников. Эвр, а за ней и Алан тихо выползают из комнаты и прикрывают за собой двери, по стеночке следуя за самоявленным гидом по Камар-Таджу. А гид тем временем ведет их куда-то вообще не туда, отводя все дальше от комнаты. По пути им даже ни разу не попадаются сектанты местного разлива, что не может не радовать. Они заходят в неизвестную комнату, очертания которой невозможно разглядеть чисто из-за темноты. Плащ продолжает тянуть их в сторону, а потом резко толкает куда-то вбок, так, что они оба теряют равновесие и смачно грохаются на ледяной мраморный пол. Они находятся где-то в другом месте, куда попадает лунный свет. Огромный зал с кучей стеклянных витрин кажется удивительно знакомым, и Эвр удивленно выдыхает: — Храм. Алан кивает и добавляет: — А ещё мы пробрались сюда явно несанкционированно и получим пиздов, если нас заметят. — Похуй плюс похуй, — пожимает плечами Женя, приподнимая уголки губ. — Если мы умерли, оторвемся! Когда она разворачивается, плащ уже исчезает во тьме. Алан с нервным смешком предлагает: — Погуляем? Стеклянные витрины с артефактами поблескивают, отражая лунный свет. Эвр шагает мимо них, разглядывая предметы. Плащи, посохи, подвески левитируют в витринах, время от времени издавая шум. Они гуляют меж витрин в полной тишине, и через несколько минут оглянувшись, Эвр не видит Алана рядом. Остается надеяться на себя. В самом углу зала стоит витрина с мечом, зависшим в воздухе. Женя осторожно касается пальцами стекла и читает "Меч Драконий Клык". Очаровательно. Сам меч висит в кожаных ножнах, и она может увидеть лишь ручку и фигурку головы змеи на конце, завораживающе поблескивающую глазами-рубинами. Жене даже кажется, что он немного дергается в ее сторону, но он остается висеть неподвижным. Только она хочет отойти, как замечает в углу черные крепежки. Магниты? Женя осторожно нажимает на стекло и смотрит, как часть витрины открывается, являя ей меч. Эвр оглядывается, и не удержавшись, касается холодными пальцами рукояти меча. Глаза змейки меняют цвет на зелёный, ярче, чем прежний, и она в испуге отдергивает руку, прикрывая витрину обратно. Продолжая шагать между витрин, она цепляется взглядом за... Обычные кроссовки? Женя аж воздухом давится. Это че за осовременивание канона? Может, она что-то не так поняла? Трушные современные кроссовки с голубыми и оранжевыми вставками. Ээээ? Так, ладно. Эвр пару раз моргает и уже отходит от витрины, как слышит внезапный шум и... Хлопанье крыльев? Она удивленно оборачивается и замирает. Кроссовки, прежде стоявшие на земле, теперь активно машут крыльями, выросшими прямо из них и витают по витрине. Только сейчас до Эвр доходит — это таларии. Таларии, сандалии Гермеса, просто под прикрытием современности. Таларии, по-видимому поняв, что их узнали, довольно витают по витрине, время от времени меняя цвет, а Женя даже немножко залипает. Встряхнув рыжей шевелюрой, она проходит дальше вперёд и тихо окликает: — Даня! Тишина служит ей ответом. Эвр ступает по лестнице вниз, убирая чуть подрагивающие руки в карман толстовки. Внезапно где-то рядом слышится шум, и она дергается ему на встречу. Источник шума находится за дверью на первом этаже, прямо за лестницей. Женя глубоко вдыхает, осторожно приоткрывает дверь, заглядывая внутрь и замирает. На холодном полу неровным кругом стоят свечи, мигая огнями, а по середине в плаще в позе лотоса парит Доктор Стрэндж с закрытыми глазами. Он чертит в воздухе странные символы, остающиеся на полу. Сзади тихо подкрадывается Даня и зажимает ей ладонью, но Женя даже не пугается, продолжая завороженно следить за магом. Внезапно все свечи тухнут. Стрэндж резко взмахивает руками, порывом ветра роняя все подсвечники и распахивает зеленые глаза, устремляя взгляд прямо на них. — Нам пизда, — одними губами шепчет Даня.