До вечера

Женя вжимается в кресло, к которому Стрэндж пригвождает её взглядом. — Вы, Эвр Винчестер, также как и Алан Харкнесс, подвергаете опасности наш мир риску одним своим существованием. Так почему же, — он привстает и наклоняется в притык к ее лицу и повышает голос, — вы нарушаете мои правила?! Стрэндж практически рычит: — Может, объясните мне, зачем вы туда попали? Нет? Внутренняя истеричка уже быстро утирает слезы, прикусывая подрагивающую нижнюю губу, но Эвр упорно делает вид, что орут не на нее, сжимая подлокотники кресла до хруста. — Первый же. День. Какого черта вы пробрались в храм ночью?! Слова мага служат ударом по скорлупе видимого похуизма. Она встает с места, повышает голос: — Хватит! — сжимает кулаки до красных полумесяцев на ладонях. — В произошедшем мы не виноваты. — Я решил помочь вам, но видимо, зря. — Стрэндж сжимает края стола. — Какого черта я должен узнавать, что вы с Харкнессом уже пробрались в Нью-Йоркский храм?! Эвр шагает назад, к выходу, но Стрэндж движением ладони запирает дверь и окончательно встает из-за стола, заводя руки за спину и начиная вышагивать по кабинету. Он говорит спокойно и даже тихо, но подрагивающие от злости пальцы выдают напряжение зажженной бомбы, готовой рвануть в любой момент: — Я попросил, чтобы вы со своим парнем не лезли в жизнь этой вселенной, пока я не найду способ вернуть вас обратно. Всего лишь. Не лезть. Эвр опять повышает голос: — Мы туда и не лезли! Ваш плащ потащил нас туда! Стрэндж обращает взгляд на плащ, стыдливо забившийся в угол, за шкаф. — Это правда? Воротник торопливо кивает, вылетая из-за угла и подлетает к запертой двери. Она распахивается, и в кабинет вваливается меч, который привлек внимание Эвр еще в храме. — Очаровательно, — выдавливает из себя Стрэндж, наблюдая за тем, как Леви подкидывает меч в воздухе и ловит, а тот опять отпружинивает вверх. Маг устало потирает переносицу, хмурясь, а Женя качает головой и подходит к Плащу. — Эй, Леви, я могу забрать меч? Плащ недовольно замирает, но кивает краешком воротника и осторожно спускает меч на землю. Эвр поднимает оружие двумя руками и аккуратно убирает лезвие в ножны за спину. Уже выходя из кабинета, оборачивается и тихо кидает: — Спокойной ночи, мистер Стрэндж. Эвр шагает по пустынному коридору, разглядывая клинок в своих руках. Рукоять в форме головы змеи холодит кожу, а глаза-изумруды завораживающе поблескивают в темноте. Женя аккуратно проводит пальцем по форме и вдруг замечает что рукояти дрожит при ходьбе что-то еще. Она вглядывается и осторожно снимает с меча серебрянное широкое кольцо без гравировки. Когда Эвр доходит до их с другом комнаты, она успевает разглядеть все детали кольца и меча. Она толкает дверь и заходит в комнату, не сразу замечая Даню на своей кровати в темноте. — Привет, — Женя кидает свои находки на постель и плюхается рядом с Аланом. — К тебе кто-то приходил? Даня качает головой: — Как запихнули сюда, так ничего. Я уже побоялся, что тебя там на запчасти разбирают. Она хмыкает: — Посмотри, что я принесла. Итс мэджик, верно? Он берет в руки кольцо и крутит, разглядывая. — Красивое, — вздыхает он. — Моя прелесть, — хихикает Женя. Даня запуливает в нее подушкой. Она постукивает костяшками пальцев по холодному лезвию: — Надо ж тебя как-то назвать, меч. Будешь Андурилом? Янтарные глаза змеи меняются на изумрудные. — Значит, будешь, — заключает Женя и откидывается на подушки. — Кто-то перечитал Властелин Колец, — бормочет Алан и стягивает со своей кровати плед. — Спать пора, — вздыхает Эвр, заползая под одеяло, и кладет меч рядом с кроватью. Его лезвие успокаивающе поблескивает в свете луны. — Спокойной на этот раз ночи, мой дорогой друг. Она выключает свет одновременно с Даней, но еще долго не может уснуть, вспоминая слова Стрэнджа. Утро выдается... Нормальное. Прям реально нормальное, без злых смотрителей и летающих ковриков, что не может не радовать. — А что нам делать? — скептически уточняет Алан, разглядывая две тарелки с рисовой кашей на полу и дёргая ручку двери. — Если этот черт летающий без шуток, и нам нельзя никуда выходить, то принесите мне веревку и мыло, пожалуйста. Женя плюхается на кровать и хмыкает: — Без понятия. Но не запрут же тут нас надолго... — Запрут, — вздыхает Даня и кидает ей в руки свиток, буквально плюющийся искрами. Заголовок гласит "Новые правила конфедициальности". — Окей гугл, как убить человека онлайн без регистрации, — бормочет Женя, откидывая свиток в сторону и растерянно оглядывает тарелки с кашей и миски с чаем. Встает и дергает за ручку двери еще несколько раз, проделывает тоже самое с окном, но то не открывается. — Агрх. Даня с чувством ударяет кулаком по запертой двери, выкривает: — Эй! Выпустите нас! Молчание. — Эй! Алан еще раз стукает по дереву и садится на кровать. — Пиздец, — заключает Женя. Первый день заключения. Даня попытался выломать дверь. Второй день заключения. Они устроили голодовку, выкидывая еду в окно. Третий день заключения. Женя попыталась сжечь дверь зажигалкой. Четвёртый день заключения. Даня предложил написать письмо Стрэнджу. Пятый день заключения. Женя разъебала вазу с цветами об стенку. Они читают книги, часами разговаривают обо всем, чем можно и нельзя, получают еду три раза в день. Комфортабельная тюрьма давит стенами, душит, не давая вдохнуть полной грудью. И к ним, сука, никто не приходит. Просто никто. Каждый день появляется еда и вода, а на этом взаимодействие с окружающим миром заканчивается — даже окно тупо открывается только на половину, хоть свежий воздух прибывает по ночам. Только вот однажды Эвр замечает, что ее разряженный телефон, всегда лежащий на тумбочке экраном вниз, утром всегда оказывается экраном вверх. — Как ты? — спрашивает, кажется, вечером пятого для в импровизированной темнице Даня, закуривая сигарету. Белесые клубы дыма разлетаются по комнате, и Эвр несильно морщится от вони, доставая из кармана толстовки допотопный плеер. — Очаровательно, — хмыкает Женя и включает на плеере тихую музыку. — Я просто прекрасно, только глаз чуть дергается. Алан встаёт и обнимает ее за талию, притягивая к себе и начиная плавно покачиваться в такт музыке. Эвр трется носом о его щеку и кладет голову на его плечо. — Помнишь, мы вместе, — шепчет Даня. — И я всегда за тебя. — Я... Спасибо, Дань. Я тоже, — тяжело улыбается Эвр, чуть отстраняясь и беря его руки в свои. — До конца. — До конца. — Кстати, как думаешь, тут гитара есть? — Женя блять. Женя отлипает от друга, заползает под одеяло с носом и сворачивается клубочком, закрывая глаза. — Я спать хочу, собрат. — Спокойной ночи.

***

Грохот ударяет по ушам. Эвр подскакивает в постели, и ее буквально сносит звуковой волной, придавливая обломками. Она пытается увидеть друга, но тот исчезает за завесой каменной пыли. Женя стукается виском о острый край и в глазах на несколько секунд темнеет. Эвр с трудом выползает из-под обломков и закашливается каменной пылью, летающей вокруг. Алан протягивает ей руку и оглядывается в поисках защиты, как замирает, прислушиваясь. Они стоят на обломках их бывшей комнаты, над которой витают клубы пыли. Где-то неподалеку слышны вскрики и грохот. Эвр касается холодными пальцами ноющего виска и вляпывается во что-то теплое и вязкое. Неподалеку раздается глухой взрыв и в воздух поднимается столб пыли. Женя проверяет пистолет на поясе, пока Даня достает из-под обломков ее меч и кольцо. — Ч-что это было? — растерянно вопрошает Даня. — Это был большой бум, — нервно хмыкает Эвр, подходя к другу и убирает меч за спину. — Пошли? — Полу-вопросительно говорит она, ступая по обломкам к месту шума. — Пошли, — утвердительно кивает Алан. Левое крыло Камар-Таджа лежит в развалинах, однако они не видят ни одного мага на обломках. Зато где-то впереди, там, где идет граница разрушений, вспыхивают оранжевые искры. Женя осторожно ступает по руинам, держа одну ладонь на кобуре, а другой сжимая руку друга. Даня идет за ней, нервно покручивая кольцо на среднем пальце. Слева, у тренировочной арены, сражаются несколько магов, Женя дергается туда, но Алан хватает ее за руку и тащит дальше: — Что-то тут не так, — шепчет он. — Если это нападение, то где Стрэндж? Они шагают по обломкам, пока Женя не слышит впереди, у полуобваленного зала чужой мужской голос. Слов не разобрать, но в интонациях прослеживается агрессия и угроза, не скрытая для других. Сердце колотится где-то в горле, а в ушах шумит кровь, но Эвр достает из кобуры Глок подрагивающими пальцами. Даня проходит чуть вперед и заглядывает за обломанную стену, сжимая ладонью край. С его губ срывается обреченное: — Блять. Женя заглядывает через его плечо, пораженно выдыхает — к этому она не готова — и шепотом спрашивает: — Это Мордо, да? — Тот негр, который ушел от Стрэнджа в конце его сольника? — уточняет Алан и, получив положительный ответ, емко заключает: — Пиздец. Женя мечется взглядом по застывшей спине Мордо. Его плечи напряжённо подрагивают, а впереди плюются искрами черноватые магические кандалы на запястьях Стрэнджа. Тот еле держится на ногах, рычит что-то Мордо, время от времени болезненно морщась от боли. Плащ бессильно пытается выбраться из-под завалов кирпичей и балок, пробраться к хозяину, но после звука треска рвущейся ткани падает на запыленный пол, распластавшись там на манер убитого человека. Эвр в испуге отшатывается назад. Пистолет в руках еще сильнее давит ответственностью, а голос в голове упорно повторяет "уходи, убегай". Рядом стоит бледный Даня. Женя видит, как бьется жилка на его виске. Алан шепчет, склоняясь к ней: — Нам нужно что-то делать. — Сама знаю, — огрызается она, оглядывая зал. Ничего, никаких подсказок. Мордо. Легкие, желудок, печень, пах. Цель — отключить. Плечи, бедра. Эвр, сжимает в холодных пальцах пистолет, указывает Дане на плащ. Тот кивает и исчезает во тьме. Она вспоминает Шерлока. Давай, по старым заветам Шерри — что делать? Плечо, рука — болевой шок. Бедро, внутренняя, внешняя сторона. Если попадет в кость, задержится, если нет — пройдет навылет. Выход один — плечо. Женя ставит руки, как учил отец и целится в плечо Мордо, отсчитывает секунды. Раз. Даня вытаскивает плащ из-под завалов. Два. Стрэндж обессиливше падает на колени. Три. Она нажимает на курок. Пустая гильза со звоном падает на каменный пол. Мордо в удивлении оглядывается, но не успевает даже дернуться — пуля попадает в плечо, пролетает насквозь. Он взмахивает рукой, посылая луч магии в Эвр, но та перехватывает в одну руку Глок и, как в замедленной съемке, отражает луч Андурилом, чуть не падая назад от напора. Меч со звоном отлетает на несколько метров, и Эвр чувствует себя совершенно беззащитной с жалким Глоком против тёмного мага. Мордо скалит зубы, создавая в руках что-то странное, вроде прозрачного клинка и бросает в Женю, уворачивающуюся от оружия. Маг в секунду создает еще несколько и пытается попасть в Эвр, но она бежит прямо на него, молясь, чтобы Стрэндж позади него очнулся быстрее. Маг едко скалится, доставая из-за пазухи нож и дергается к Жене, хватая за запястье. Эвр болезненно давится вздохом, когда холодное лезвие проходит по груди, вспарывая одежду и походясь по коже. Мордо грубо дергает ее за волосы, заставляя ее запрокинуть голову и притягивает к себе, второй рукой удерживая нож у ее горла: — Я тебя раньше не видел. Кто же ты, девочка? Женя глубоко рвано дышит, сжимая в холодных пальцах приклад пустого пистолета. — Не скажу, — выплевавыет Эвр, подрагивая от страха. — Точно? — мурчит Мордо, приставляя нож еще ближе. — Стивен проснется еще не скоро, я не спешу. По щекам сквозь закрытые веки каплями текут слезы, капая на одежду, появляясь все чаще, когда маг сильнее надавливает на клинок. Пистолет выпадает из ослабевших пальцев, с глухим стуком соприкасается с полом. Бардовая кровь пропитывает воротник белой футболки, расцветая темным пятном на ее шее. Больно. Так сильно больно, что хочется кричать, и в голове остается только один вопрос — как они, прожив тут только несколько дней, уже на грани смерти? Может, это ад? Эта логичная, до ужаса простая мысль, внезапно успокаивает и может остаться последней, хоть ей, как атеистке, не престало умирать с последней мыслью об аде. Наверное, только поэтому Мордо внезапно хрипло закашливается и отступает назад, а за его спиной невозмутимо держит дымящий пистолет Даня, другой покручивая между пальцами серебряное кольцо. — Вау, — только и может сипло выдохнуть она, а после в глазах темнеет и она теряет равновесие, грохаясь на пол.