Code Names, Word Games, And Catastrophic Misunderstandings

Чуть более получаса спустя путешествие привело двух беглецов в еще один незнакомый город, по крайней мере, для Стэнли. Во всяком случае, маршрут стал включать в себя чертовски много кругов назад; он предполагает, что они уже близки к цели, учитывая, что Рассказчик начал сворачивать на все более причудливые дороги и переулки. Но Стэнли не очень-то интересуется окружающей обстановкой. Уставившись в окно, с полностью остекленевшими глазами, он изо всех сил старается не обращать внимания на то, что его спутник все еще ругает его за то, что он вышел из машины у того дома. —…ничего страшного не случилось, но в следующий раз, пожалуйста, слушайся, я не хочу чтобы тебя подстрелили… — говорит Рассказчик, и в его голосе звучит раздражение. Но Стэнли точно не слушает: после почти тринадцати часов, проведенных в машине, он окончательно выбился из колеи, и его мысли устремились куда-то не туда. Ведь что они делали в обычном пригородном районе этим утром? И что вообще Нарратор должен был делать в библиотеке вчера вечером, договариваясь о встрече в нерабочее время и прихватив с собой пистолет? У Стэнли так много вопросов, и, черт побери, опасность, угрожающая жизни, просто не может не быть любопытной. И, возможно, он был бы склонен отнестись к этому более серьезно, если бы Нарратор потрудился объяснить, что происходит. Хотя, на самом деле, нельзя сказать, что Стэнли не имеет хотя бы малейшего представления о том, что происходит. В конце концов, Нарратор многое упустил — он рассказывал об агентах, о своей работе, о кодовых фразах, о возможности быть замученным до смерти ради информации, если Стэнли все правильно помнит. И это еще не говоря о том, что Нарратор сделал: он использовал невидимые чернила, застрелил человека, угнал машину, использовал несколько вымышленных имен, случайно похитил Стэнли, и так далее по списку. Не нужно быть гением, чтобы понять, к чему все идет, что все это значит… Откуда-то слева доносится резкое покашливание, и внимание Стэнли возвращается назад, когда он поворачивается лицом к мужчине за рулем. Разумеется, глаза Рассказчика по-прежнему устремлены на дорогу, но он бросает на Стэнли быстрый взгляд, который ясно дает понять, что он ожидает ответа на что-то, что тот только что сказал. А Стэнли... Стэнли не обращал на это ни малейшего внимания. Да и сейчас не обращает, честно говоря. Поэтому вместо того, чтобы попросить Рассказчика повторить, извиниться или сказать что-нибудь хотя бы отдаленно разумное, Стэнли делает худший из возможных вариантов и просто выпаливает вопрос, который не выходит у него из головы со вчерашнего дня. Ты шпион? Он жестикулирует без предисловий. Последовавшая за этим тишина удивительно громкая. Стэнли не уверен, какой реакции он ожидает от своей фразы — пустого бормотания или, может быть, очередной лекции, он не думал так далеко вперед, — но в течение нескольких секунд Рассказчик просто не реагирует, оставляя Стэнли гадать, были ли его слова вообще замечены. Пока, наконец, мужчина не вздохнул. — Я так понимаю, ты не слушал, — медленно произносит он. Он не выглядит счастливым, но и на удивленного не походит. Стэнли смущенно качает головой. — Хорошо, ну, это не тот вопрос, который ты должен задавать людям, особенно пока ты со мной, — Рассказчик поворачивает на очередную дорогу, застроенную зданиями, и на мгновение задерживает на Стэнли невеселый взгляд. — И ответ - нет, Стэнли, я не шпион, и это абсурдная мысль. Лицо и тон Рассказчика не выдают ничего, кроме совершенной, измученной честности. (Это слишком совершенно.) Черт, он действительно шпион. Круто, подписывает Стэнли, пытаясь подавить ухмылку, но проваливаясь. Рассказчик снова вздыхает, на этот раз тяжелее, создавая отчетливое впечатление, что он предпочел бы быть буквально где угодно, только не в этом разговоре. — Круто? Господи, Стэнли, это же не гребаная телевизионная драма, я говорю серьезно, — устало произносит он, осматривая окружающие их здания. Но это круто, ты шпион, и это круто, поддразнивает Стэнли. (Он не собирается с этим завязывать, хотя, наверное, стоило бы, потому что это самое интересное развлечение за весь день) Наступает тишина. Что-то вроде смирения появляется на лице Рассказчика, а затем – с видом человека, который полностью сдался, – он говорит. — Ну и черт с ним, ты и так уже слишком много видел, чтобы я мог просто объяснить все это. Полагаю, ты не поверишь мне, если я скажу, что на самом деле дипломат...? Брови Стэнли взлетели вверх. Нет, он не поверит. Выражение лица Рассказчика не меняется. — Стоило попробовать. В таком случае, Стэнли, я должен внушить тебе, что ты не сможешь повторить ничего из того, что услышал от меня, никому и ни за что. Понял? На долю секунды они встречаются взглядами когда Стэнли кивает, и его улыбка сходит на нет от серьезности тона Рассказчика. Его взгляд переходит на синяк на лице мужчины, напоминающий о том, что их ситуация далеко не смешная. — Итак. Учитывая это, — начинает Нарратор. — Я говорил правду, Стэнли. Я не шпион. Оу. Ну, тогда что… – Я превосхожу шпионов по рангу, – продолжает мужчина с резким оттенком гордости в голосе, и Стэнли приходится дважды переосмыслить, чтобы убедиться, что он все правильно расслышал. – Но ты не слышал этого от меня. В любом случае, как только мы покончим с этой ерундой, тебе больше никогда не придется меня видеть, и мы оба сможем забыть, что это вообще произошло. Это все проясняет? Стэнли уставился на него с открытым ртом. – Я так и думал, – Рассказчик говорит с мрачной улыбкой. – Проследи, чтобы этот разговор никогда не попал к моему боссу, хорошо? У меня и так хватает проблем. Стэнли не знает, что на это ответить, но у него нет ни единого шанса понять это, пока Нарратор не притормозил машину у бордюра рядом с унылым, безликим кварталом зданий; похоже, они уже приехали. И тогда – всегда джентльмен – шпион бьет по тормозам гораздо резче, чем нужно, отправляя Стэнли с небольшим шумом кувыркаться в приборную панель. – О, ты только посмотри на это, – говорит Рассказчик. – Мы здесь.

***

На этот раз, по крайней мере, Стэнли разрешили выйти из машины. И он выходит, с облегчением обнаружив, что помнит, как ходить после тринадцатичасового незапланированного путешествия. (Черт возьми, вчерашний день кажется вечностью.) И что еще лучше, ему даже не говорят оставаться на месте. Вместо этого Рассказчик пожимает плечами и жестом предлагает ему следовать за ним, что он и делает, испытывая немалое любопытство. Вместе они направляются к затененному входу в подвал на стороне самого дальнего здания. Стэнли хотел бы спросить, зачем они здесь, но решил воздержаться, решив, что уже исчерпал запас навязчивых вопросов на ближайшее время. Но в итоге спрашивать не приходится: похоже, что Нарратор более открыт для объяснений, раз Стэнли согласился держать язык за зубами. (Метафорически выражаясь.) – Если повезет, мой агент уже будет здесь, – говорит Рассказчик низким голосом, перебирая ключи. – Поскольку первая встреча не состоялась... – он бросает взгляд на Стэнли, – это запасной план. Мы сможем все уладить, а поскольку это убежище, ты сможешь пока остаться здесь. Ах, вот оно. Он вставляет выбранный ключ в замок и поворачивает его с тихим щелчком. Дверь со скрипом открывается, и Стэнли позволяет ввести себя в темную комнату, бездумно гадая, как долго ему придется здесь находиться. (Где бы это “здесь” ни находилось.) Рассказчик плотно закрывает за ними дверь и запирает ее. Внутри затхлый воздух, пахнет старыми бумагами и ржавчиной; маленькие высокие окна пропускают достаточно пыльного света, чтобы понять, что комната большая, с тусклой виниловой плиткой и несколькими дверями вдоль стен. Здесь множество шкафов для бумаг, полок и столов, сдвинутых в одну сторону - возможно, раньше в этом здании располагался офис, и ненужная мебель оказалась здесь, или что-то в этом роде; в углу на маленьком круглом столике стоит телефон, который не выглядит таким уж неиспользуемым, как остальные вещи. Все это немного настораживает, но Стэнли все равно идет вперед, направляясь к двум дверям в дальнем конце комнаты. Рассказчик следует за ним на несколько шагов, пока убирает ключи и осматривает оконные замки, не предлагая ничего, кроме рассеянного: "Дверь слева, лестница туда" Стэнли выполняет указание. Его мысли заняты другим - он надеется, что Нарратор не оставит его здесь на произвол судьбы, он надеется, что место, где он остановится в так называемом "убежище", будет лучше, чем этот странный подвал, и он надеется, что скоро сможет по-настоящему отдохнуть, может быть, и поесть, – и он не обращает внимания, когда открывает дверь и проходит внутрь, а его взгляд уже останавливается на лестнице в конце тусклого зала. Но все идет наперекосяк, и Стэнли не успевает далеко уйти: через два шага он оступается, едва не споткнувшись о что-то, непонятным образом лежащее на его пути. Оторвавшись от своих мыслей, он смотрит вниз, и то, что он там видит, не имеет никакого смысла. На полу лежит человек. В одно мгновение все мирские заботы Стэнли были забыты; сердце подскочило к горлу, и он отшатнулся назад, натолкнувшись на Рассказчика, который все еще стоял позади него. Тот с удивлением останавливается, бормоча, – Что- Стэнли, что… И тут он тоже видит тело, и слова замирают у него на губах. То, что там лежит именно тело (а не живой, дышащий человек, уже нет), вдруг становится для Стэнли совершенно очевидным, потому что никто не смог бы пережить... ну, это. Бедняга свернулся лицом вниз в полузасохшей луже крови с двумя пулевыми отверстиями в затылке, неровными темными кругами на фоне матовых каштановых волос. К сожалению, Стэнли уже видел огнестрельные ранения в голову, причем слишком много; он знает, как выглядит расстрел в упор вблизи. Даже при слабом освещении другие повреждения мужчины хорошо видны в виде глубоких порезов и синяков на его непокрытых руках, шее и видимой половине лица. Его запястья и лодыжки тоже связаны веревкой, достаточно тугой, чтобы оставить следы. Майка на нем испачкана так сильно, что почти невозможно сказать, что она была когда-то белой. (Стэнли внезапно и остро вспоминает вчерашние слова своего спутника о возможности быть замученным до смерти, и теперь он оказывается лицом к лицу с тем, что, как он может предположить, является последствием именно этого) Тошнотворное чувство дежавю поднимается в горле, как желчь, и во второй раз за последние дни Стэнли застывает на месте, не в силах отвести взгляд от жуткого зрелища на полу. Рассказчик, напротив, не колеблется: он обходит Стэнли и опускается на колени рядом с лежащей фигурой, столь же быстро, сколь и тихо. Не обращая внимания на предрешенный вывод, он снимает перчатку и прикладывает два пальца к точке пульса мужчины. Стэнли задерживает дыхание. После долгого мгновения рука Рассказчика сжимается в кулак, и он отдергивает ее. Ничего хорошего, хотя это и не удивительно, учитывая, как сильно разлетелась голова мужчины по кафельному полу. Рассказчик поднимает голову, лицо его так же безучастно, как и в библиотеке. — Это произошло не более получаса назад, — говорит он очень, очень тихо, и пол, возможно, перестал существовать под Стэнли от того, как опустился его желудок при этих словах. Потому что всего полчаса — если тело еще теплое — кто бы это ни сделал, он все еще может быть… То же самое осознание приходит к Нарратору точно в то же время, и он в мгновение ока оказывается на ногах, внезапно приняв решение. — Черт, — шипит он. — Мы здесь не в безопасности, Стэнли, нам нужно уходить. Стенли, честно говоря, не мог не согласиться. Может, он и не знает, кто этот парень, но, судя по реакции Рассказчика, уже догадался, что кто бы это ни был, это не тот человек, с которым стоит встречаться. Его мысли бешено несутся, когда он отводит глаза и поворачивается, чтобы уйти. На этот раз он идет сам — не нужно тащить его за рукав, — и, когда он возвращается в главную комнату, ему вспоминается отстраненное оцепенение, на которое он полагался, чтобы оставаться в здравом уме во время войны, когда страх, насилие и смерть были обычным делом. И вот уже оказывается, что слишком легко снова погрузиться в тот старый, привычный менталитет "оставайся в живых - сейчас - волнуйся о деталях - потом" (Он даже не паникует, как вчера, — так быстро он привыкает к этому снова) Рассказчик направляет его обратно к двери, через которую они вошли, так же тихо, как и быстро, и Стэнли охотно идет, стремясь поскорее убраться отсюда. Он не знает, ушел ли убийца, или он все еще где-то здесь, но на это нет времени, ведь они уходят прямо сейчас. (Но все должно пойти наперекосяк.) Они еще не прошли и половины пути к двери, как вдруг в нервной тишине раздается резкий звонок телефона, стоящего в углу. Наступает очередь Рассказчика остановиться на месте, на мгновение застигнутого врасплох. Стэнли замирает, не понимая, что происходит; но прежде чем он успевает сообразить, несколько вещей происходят в быстрой последовательности. Первое: Рассказчик поворачивается, чтобы что-то сказать Стэнли, лицо его смертельно спокойно. Но он не успевает произнести ни слова, как вдруг... Второе: он вскидывает голову от звука тяжелых шагов — внезапных, неожиданных и безошибочных — откуда-то сверху. В здании есть кто-то еще, кто, несомненно, слышал телефонный звонок; сразу становится ясно, что шаги приближаются, причем слишком быстро. Стэнли чувствует, как его охватывает то же смертельное спокойствие. Третье: Рассказчик меняет курс, хватая Стэнли не за рукав, а за плечо и направляя его к другой двери, более близкой. Они не успеют добежать до выхода: кто бы ни пришел проверить телефон, он уже спускается по лестнице. Рассказчик, не колеблясь, тащит Стэнли к выбранной двери, открывает ее и затаскивает их обоих в то, что на первый взгляд выглядит как шкаф для чистящих средств. Это небольшое помещение, едва ли достаточное для них двоих, но сейчас это не так важно — главное, что здесь есть место, где можно спрятаться. Внизу лестницы раздается стук ботинок по кафельному полу, и Рассказчик зажимает рот Стэнли рукой, чтобы тот вел себя тихо, а затем с тихим щелчком захлопывает дверь, погружая их в кромешную тьму. И, похоже, как раз вовремя: из коридора доносится звук спотыкания, сопровождаемый громким ругательством, как будто таинственный человек чуть не споткнулся о труп, как Стэнли. Только вот он ничуть не удивлен, а лишь слегка недоволен. Телефон продолжает звонить, пока мужчина топает к нему, не беспокоясь о том, что его могут услышать. Похоже, он не знает, что есть подслушивающие. Кстати говоря, Нарратор вообще не решается пошевелиться, о чем Стэнли знает только потому, что в тесном пространстве мужчина весь прижимается к его боку. Он поставил их в довольно неудобное положение, и теперь, когда Стэнли находится вне непосредственной опасности, он очень, очень хорошо понимает этот факт. Ну, и еще он едва может дышать через руку в перчатке Рассказчика, все еще крепко находящуюся над его ртом. Он бы, наверное, сказал что-нибудь в знак протеста, если бы вообще был способен говорить; и в этом-то и кроется проблема. Медленно, чтобы не шуршала ткань, он тыкает Рассказчика в руку. Мужчине требуется некоторое время, чтобы осознать свою ошибку, но когда он это понимает, он убирает руку, как его и просили. Стэнли надеется, что его спутнику хватит совести выглядеть смущенным; но учитывая, что он ни черта не видит, знать наверняка невозможно. (В комнате снаружи таинственный мужчина снимает трубку телефона и отвечает, — Хай. Станция четыре, линия защищена) Как бы то ни было, руки Рассказчика не остаются в стороне надолго. Они почти сразу же оказываются в руках Стэнли, что едва не вызывает короткое замыкание в его мозгу (неужели сейчас самое подходящее время для этого?), пока он внезапно не осознает, что мужчина — не способный видеть в темноте или говорить, чтобы их не нашли — импровизирует способ общения и что-то жестикулирует прямо в его руках. … Что-то — это ключевое слово. Потому что Стэнли, привыкший видеть знаки, а не чувствовать их, не понимает, что, черт возьми, ему говорят; это серия коротких знаков двумя руками, ни один из которых даже близко не узнаваем, когда он пытается представить их в своем воображении. Поэтому Стэнли хватает мужчину за руки, удерживая их в неподвижном состоянии, а затем помещает между ними свою. (Боже, это странно.) Ч - Т - О, — он дактилирует, — М - Е - Д - Л - Е - Н - Н - О Рассказчику приходится на мгновение задуматься, но, по крайней мере, в конце концов он понимает, о чем идет речь. И на этот раз, когда он отвечает — одной рукой, кажется, левой, — Стэнли понимает, что тот говорит. С - Р - Й, - говорит Рассказчик. Б - Р - И - Т. Стэнли не уверен, что это значит, и в жестикуляциях мужчины в его руках есть что-то странное, о чем он не может догадаться. Но прежде чем он успевает понять это, человек, разговаривающий по телефону снаружи, снова начинает говорить, прерывая их странную, беспорядочную беседу. – Да, – говорит незнакомец в ответ на какой-то неизвестный вопрос. А затем, после небольшой паузы, продолжает. – Нет, ничего хорошего. Он все еще не появился, я ждал его все утро. Похоже, кто-то его предупредил. Пауза затягивается, и Стэнли рискует задать еще один вопрос. К - Т - О? спрашивает он руки Рассказчика. Т - Ы? Стэнли чувствует, как воздух справа от него шевелится, когда Рассказчик кивает, несмотря на то, что его не видно. В руках Стэнли он подписывает не что иное, как букву Д; впрочем, его утвердительный ответ оказывается ненужным, поскольку человек по телефону продолжает говорить. – Да, другой парень с ним. Не знаю, кто он, но, похоже, они работают сообща. Вот дерьмо. Руки Рассказчика начинают двигаться прежде, чем Стэнли успевает полностью отреагировать на это. Ч - Р - Т - О - Н - И - З - Н - А - Ю - Д Стэнли приходится сосредоточиться, чтобы расшифровать буквы, поэтому он не удивляется, когда сбивается на последней – без зрения пытаться представить себе слова на ощупь не так-то просто. Сначала он просто решил, что это была буква Т, означающая "знают" (в переводе - "черт, они знают"), и что он ошибся. Но потом он еще немного поизучал и обнаружил, что рука Нарратора на самом деле имеет форму буквы V, и это, похоже, самое близкое к тому, что он может изобразить; его третий палец явно отсутствует в дактилеме. На самом деле, кажется, что его вообще нет дальше второй костяшки. Оу. Осознание этого поражает Стэнли сразу, оно незначительно в масштабах всего происходящего и в то же время монументально в том, как оно изменило его понимание мира, пусть и незначительно: У Нарратора отсутствует палец. Точнее, отсутствует большая часть безымянного пальца левой руки, перчатка, прикрывающая его, тоже изменилась; и внезапно это единственное, на чем Стэнли может сосредоточиться. Потому что какого черта? Он видел, как тот жестикулирует, черт побери, и ему потребовалось столько времени, чтобы заметить это? Стенли, забыв о дактилемах и ситуации, рассеянно проводит пальцами по обрубку, гадая, что за история за этим стоит. Рассказчик замечает – конечно, замечает, ведь это его палец – и на мгновение поднимает средний, прежде чем отдернуть руку. (На этот раз, по крайней мере, послание, которое он передает, очевидно). Стэнли едва не смеется над абсурдностью всего этого, но тут человек снаружи продолжает говорить, что служит убедительным напоминанием о том, что сейчас не время смеяться над отсутствующими пальцами или чем-то еще. Сейчас, как оказалось, самое время выяснить, как им выбраться из этого шкафа. – Все в порядке, – говорит незнакомец в телефон. Или, по крайней мере, это было что-то, звучавшее как "в порядке", ну, более или менее, но когда Рассказчик напрягается и почти перестает дышать, Стэнли уже не уверен, что это было такое уж и безобидное предложение. Впрочем, ему неоткуда знать, ведь его собеседник больше не держит его за руки. Да и мужчина не обращает на него никакого внимания; вместо этого раздается тихое шарканье, когда Рассказчик двигается, прижимаясь ухом к щели двери, чтобы прислушаться. (Если их положение и раньше было неловким, то теперь оно стало еще более неловким – они настолько близки, что Стэнли чувствует дыхание Рассказчика, тихое и медленное, на своем лице. Он отгоняет совершенно неприличную мысль, пытаясь сосредоточиться на задании, поскольку тоже напрягается, пытаясь услышать, что происходит снаружи). – Я знаю, что вы доверяете своим людям, – продолжается односторонний разговор. – Но его здесь нет, он никогда не появлялся, значит, кто-то должен был ему сказать. Хотя на самом деле, подсказывает Стэнли его все еще рассеянный разум, он никогда не видел Нарратора так уж отчетливо – всегда при тусклом свете, или в темной библиотеке, или в машине ночью, или когда он был лишь наполовину внимателен сегодня утром. К тому же он правша, так что, возможно, есть смысл в том, что он никогда не видел левую руку вблизи. А может быть, мозг Стэнли просто всегда считал, что там находится палец, и разыгрывал его, оптические иллюзии и все такое, и, возможно, это было не первое, о чем он думал, убегая от кого-то, кто пытался их убить... Но его мысли грубо возвращаются на место, когда мужчина по телефону снова начинает говорить, и его слова одновременно посылают волну вины в грудь Стэнли и отвечают на все его вопросы о трупе в коридоре: – О, нет, я позаботился об этой проблеме. Четыре-два-семь мертв.