Shadowing Superherous

Томми бесцеремонно бросили на диван после того, как они вошли в свою парадную дверь. Бежевые стены только дразнили его, ухмыляясь, когда трое членов его семьи выстроились полукругом, срывая маски, чтобы Томми мог увидеть степень их гнева. — Итак, — начал Фил ледяным тоном. — Не Потрудишься объяснить? Томми на мгновение закрыл глаза, поднес толстовку к носу и вдохнул запах, который принадлежал только ему. — Кто-нибудь из вас знает, кто этот герой? — Он сбросил толстовку, откинулся на подушки и прищурился. Он бы не отступил от этого. — Эндер глаз, — заявил Фил. — А что насчет него? — Он - герой на тренировке, — медленно проговорил Томми. — Я думал, у нас есть правило, запрещающее убивать несовершеннолетних. Фил поднял бровь. — Герои на тренировке не всегда несовершеннолетние. — Эндер глаз - это несовершеннолетний — Томми скрестил руки перед собой. — Героям на тренировке разрешается завершить свой последний год тренировок на поле с наставником. Эндер глаз был на виду у публики четыре месяца, и ты слышал, как они был напуганы. — Это ничего не доказывает, — разошлись Техно. — И я верю, что наше правило запрещало убивать гражданских несовершеннолетних. — Это чертовски жестоко! — Это то, что мы должны сделать, — возразил Уилбур. — Предполагается, что мы должны разрушить башню, и если для этого нужно уничтожать их одного за другим, это то, что мы должны сделать. — Совершенно верно, — согласился Фил. Томми просто уставился на него, не веря своим ушам. — Герой - это герой, прежде чем он становится личностью. У Томми отвисла челюсть от явной наглости, которую они демонстрировали. Он никогда не слышал от них ничего подобного, они всегда были осторожны, убивали нужных людей и оставляли тех, кто не сделал ничего плохого. Вот почему сканеры в основном оставались в покое, и почему больше всего мишенями становились более крупные герои, такие как Найтмэр или Уорден. — Папа, — начал Томми, когда его мозг снова заработал. — Означает ли это, что я злодей, а не твой сын? Фил слегка заколебался, и отсутствие ответа просто заставило сердце Томми упасть. — Как ты думаешь, что для тебя важнее? — Взгляд Фила немного смягчился из-за его нерешительности, и Томми почувствовал, как его сердце забилось громче, чем слова, жужжащие в ушах. — Разве я не твой сын? — Томми почувствовал, что стоит на ногах, и не смог бы остановиться, даже если бы захотел. — Ты просто хочешь, чтобы я следил за каждым твоим движением и убивал, не думая о том, кого я убиваю? Что, если я не хочу быть злодеем? Что, если я предпочту быть героем? Вернулся суровый взгляд Фила. — Ты предпочел бы быть героем, чем моим сыном? — Сердце Томми могло остановиться. — Мои сыновья - злодеи, они одинаковые. Ты злодей, Томми, и теперь этого уже ничто не изменит. — Ты сделал из меня злодея прежде, чем я получил право голоса! — Его голос отразился от стен. Свет замерцал. — Я просто хотел быть таким, как ты! Но я не хочу убивать людей, или видеть, как их убивают, или быть связанным с убийствами! Но ясно, что я даже не могу уйти от публики, потому что чем больше я делаю, тем больше обо мне говорят в новостях! — Именно так мы и живем. — Тон Уилбура был холоден как лед. — Именно так мы решили поступать. — Вот как вы решили поступать. — Томми проглотил что-то большое, застрявшее у него в горле. — Я не имел права голоса в этом. Я ничего не мог сделать, что позволило бы мне жить нормальной жизнью. Мне все еще приходится отстирывать пятна крови с одежды и смотреть, как дерутся мои братья в новостях, и я никогда не смогу пригласить своих друзей в гости, опасаясь, что ты войдешь в дверь в полном наряде. — Хватит, Томми, — Фил сложил крылья за спиной, но Томми еще не закончил. — Нет. Этот герой не сделал ничего плохого, этот герой верит, что герои на стороне добра, потому что, новость! Хорошие люди людей не убивают! И это означает, что да, я злодей, но я был втянут в это, в отличие от всех вас. — Томми, хватит. — Послушай меня, Фил, — указал Томми, и в комнате, казалось, накалилось на двадцать градусов. — Я больше не хочу этим заниматься. Я не хочу, чтобы ты больше этим занимался. Прекрати убивать людей, которые не сделали ничего плохого. — Они сделали много плохого! — Томми думал, что Фил накричал на него раньше, но он был очень, очень неправ. — Герои продолжают убивать невинных и заметают следы. Или ты забыл, что случилось с твоей матерью? Томми не отводил взгляда. — Тогда ты такой же плохой, как и они. Он развернулся, пытаясь подняться по лестнице в свою комнату, но холодок пробежал по его спине, когда чья-то рука схватила его за воротник, втащила обратно в гостиную и развернула лицом к Филу, прямо глядя Филу в глаза. — Ты не оставишь этот разговор без наказания. — Томми почувствовал, как болезненно сдавило грудь. — Ты пощадил героя, поэтому в следующий раз, когда мы поймаем одного из них, твоей работой будет убить его. Каждая упрямая клеточка в его теле мгновенно рассеялась. — Что? — В следующий раз, когда мы решим убить героя, ты будешь тем, кто это осуществит. — Фил отпустил его воротник. — Завтра вечером. — Ты сказал, что мне не нужно убивать, Фил. — Было ясно, что Фил не думал, что у Томми хватит смелости снова использовать его имя. — Ты сказал, что не будешь заставлять меня делать то, чего я не хочу. — И я говорил тебе, что мы сражаемся с героями, — мрачно ответил Фил. — И совершенно очевидно, что ты забыл. Томми в ужасе уставился на него пустым взглядом. Это не мог быть его отец, человек, который растил его шестнадцать лет. Нет, человек, стоящий перед ним, был злодеем, холодным и неумолимым, в отличие от отца, который у него всегда был. Фил всегда обнимал его, когда в комнате было слишком темно, или когда кошмары оставались слишком надолго, или когда ужасы реальности просачивались в складки наивности Томми. Фил всегда был связующим звеном, которое скрепляло семью, умоляя своих сыновей не сдаваться. Дороги были трудными, опасными и немощеными, но он верил в каждого из них, поскольку они стремились пройти неизведанный путь и изменить мир. Фила снова стало видно, только когда выражение его лица смягчилось, он медленно подошел и положил руку Томми на плечо. Томми онемел от любых чувств, особенно когда пальцы Фила коснулись его щеки и нежно улыбнулись. — Я знаю, это тяжело, — сказал ему Фил, и это было так не похоже на монстра, который стоял перед ним всего несколько секунд назад. — Мы пройдем через это, хорошо, приятель? Я знаю, это страшно, и я знаю, что ты только сейчас начинаешь смотреть на мир как взрослый, но мы поможем тебе. Мы здесь, чтобы показать тебе, каким должен быть мир. Томми был совершенно уверен, что в мире не должно быть насилия, смерти и разрушений, в которых процветала его семья. — Я думаю, что мир, который вы пытаетесь создать, был бы лучше без меня. Томми вырвался из объятий Фила, игнорируя клетки своего тела, которые кричали ему поступить иначе. Он взбежал по лестнице, прежде чем кто-либо из них успел позвать его обратно, и закрыл за собой дверь своей спальни, расслабившись среди ярко-красных стен и прислонившись к двери. Он позволил слезам пролиться, сначала неохотно, но чем больше они лились, тем больше Томми чувствовал, как эмоции поднимаются внутри него, выталкивая все на поверхность и из каждой поры, которая позволяла ему получить к ним доступ. Он изо всех сил старался сдерживать рыдания, резко вдыхая после каждого выдоха. Тень не был героем, но и не был злодеем, в которого мир ожидал, что он вырастет. Он был так не похож на своего отца, который был холоден и расчетлив во всем, что делал, и во всем этом были причины. Он был непохож на своего старшего брата, который смеялся над чужой болью и показывал миру созданного ими монстра. Он был непохож на Техно, который делал все возможное, чтобы защитить тех, кого любил, и убивал тех, кто осмеливался тронуть хотя бы волос на их голове, зная, что мир станет лучше, если его семья будет в безопасности рядом с ним. Томми не был злодеем. У него не было железных доспехов, каменного сердца или сообразительности. Он был создан для быстрых шуток, уютного молчания и обнимания своих друзей. Он был создан для долгих наказаний, вспыльчивости и жестоких ночных кошмаров. Он был создан для добрых сердец, защитных поз, защитных ударов. Томми был создан не для того, чтобы ломаться. Томми был создан для того, чтобы ему было все равно. Тем не менее, все, что делал Томми, это заботился и ломался, когда те, кто был ему дорог, отвернулись от него. Это случалось снова и снова. Течение времени никогда не доказывало, что он ошибался, и он всегда спешил вернуться на их сторону, независимо от того, насколько долгим был перерыв, независимо от того, насколько суровым было наказание, независимо от того, на какой крутой холм ему приходилось взбираться. Он бросился обратно в их объятия, когда они представили их, даже если единственная причина, по которой они были ему нужны, заключалась в том, что именно они держали нож за спиной, ожидая, чтобы вонзить его снова. Томми знал, что, что бы он ни сделал, он прибежит прямо к ним и выполнит все, что они сочтут нужным. Это скрутило бы его желудок в узел и несколько дней тошнило бы от собственных мыслей, но он бы справился. Потому что он любил их. Почему он продолжал пытаться? После всех взлетов и падений, через которые Техно и Уилбур так и не прошли, продолжал ли он пытаться сделать Фила счастливым? Он был корнем его проблем. Если бы он не родился в этой семье, ему бы никогда не пришлось проходить через все это. Томми Иннет Крафт не был создан для того, чтобы быть злодеем, но он не имел права голоса в том, что Фил попросил бы от него. Все, чего он хотел, это любить и быть любимым. Было ли это слишком много? Было ли это слишком много для него, чтобы заботиться? Ты должен быть героем. Таббо сказал это без тени сомнения. У Томми были навыки, у него были силы, но как только его имя появится в реестре и его жизнь попадет в поле зрения, вся его семья и он сам окажутся в тюрьме. Им повезло, что их не нашли, и они в совершенстве скрыли свои следы, но Томми не мог отправиться в место, против которого они активно боролись, только для того, чтобы продолжить единственную часть профессии, которую он любил в своей семье. Там было небольшое промежуточное место для самосуда, но он не продержался бы и дня в полном вооружении против армии героев, готовых его уничтожить. Эндер глаз задолжал ему услугу... не так ли? Тень, в конце концов, спас ему жизнь. Томми позволил себе сделать прерывистый вдох, оттолкнулся от пола и подошел к своему шкафу, где достал единственную спортивную сумку и школьный рюкзак из глубины, которая была гардеробной. Он запихнул одежду на три дня, бутылку воды, все деньги, которые смог найти в своих ящиках, и маску злодея в сумки, накинув их на плечи, и распахнул окно. Синдикат не осознавал, что их младшенький пропал, до следующего утра. --- — Таббо? — Позвал Ранбу, выходя из лифта. Он знал, что уже поздно, но программист никогда не спал. Таббо толкнул дверь, отодвинув свой рабочий стул, оставив дверной проем открытым для того, чтобы Ранбу мог войти. — Как дела, босс? —Таббо не отрывал взгляда от экрана, наблюдая, как код танцует перед его глазами. — Разве у тебя нет еще часа до того, как ты должен вернуться? Ранбу сглотнул. — Не мог бы ты посмотреть новости? Таббо промычал подтверждение, прежде чем оторваться от экрана программирования и переключиться на другой набор мониторов. — Майкл, переключись на шеснадцатый канал. Искусственный интеллект загорелся при упоминании его названия. В этот час Майкл отвечал Ранбу только в экстренных случаях, и то только потому, что ему нравилось разговаривать во сне и он приказывал Майклу делать самые странные вещи во сне. Включился большой монитор, на котором крупными красными буквами было написано сообщение о последних новостях с недавно опубликованными кадрами. Ранбу внимательно просмотрел зернистую запись с камер наблюдения, выделяя репортеров, болтающих о чем-то глупом. Таббо казался не менее заинтригованным, когда Синдикат встретил группу героев, в которую входил Ранбу, и начал бой. Ранбу смог уловить момент, когда на сцене появилась Тень, мешанина темных пикселей, которые сдвинулись, сделав его невидимым для нетренированного глаза. Он сражался менее жестко, чем его коллеги, принимая удары, которые, как он знал, мог нанести, и активно избегая героя в фиолетовом. Камера резко отключилась как раз в тот момент, когда некоторые герои начали убегать с места происшествия, и Ранбу сжал кулаки от этого ужасного совпадения. — Ты не пострадал, не так ли? — Таббо повернулся к нему. — Я знаю только, как чинить компьютеры, но не человеческие части. — Отснятый материал оборвался до того, как я добрался до той части, которую я хотел увидеть, — скрипнул зубами Ранбу. — Дрим бросил меня после того, как Блейд порезал ему руку, и Синдикат прижал меня. Глаза Таббо расширились. — Но они бы убили тебя. — Они почти сделали это. — Ранбу нажал кнопку на клавиатуре, перематывая отснятый материал назад, пока в поле зрения не появилась черная дымка. — Тень был там. Он набросился на них и позволил мне сбежать. Таббо недоверчиво моргнул. — Тень? Злодей, который пропадал четыре недели, напал на собственную группу, чтобы спасти второстепенного героя? — Я не знаю почему. — Ранбу устремил взгляд на экран компьютера, изо всех сил пытаясь найти эмоции в массе тени, которая была злодеем. — Я надеялся, что видеозапись сможет мне подсказать. — Ты у него в долгу. Ранбу в ужасе уставился на Таббо. — Что ты имеешь в виду? — Он спас тебе жизнь, — Таббо отодвинулся от монитора к листу на стене, где читал правила поведения героя. — Ты в долгу перед ним жизнью. — Ни за что, — покачал головой Ранбу. — Это должно было быть подстроено, я ни за что не стал бы отдавать долг жизни члену Синдиката. — Если бы это было подстроено, были бы какие-то доказательства, да? — Таббо скрестил руки на груди. — Клянусь твоей честью, и Тень имеет право на все, о чем он мог бы тебя попросить. Руки Ранбу начали дрожать. Возможно, это и было тем, что злодей планировал с самого начала. Он ждал, что кто-то окажется в их власти, просто чтобы спасти их и получить доступ ко всему, к чему он когда-либо стремился. — Подожди, — Таббо снова переключил свое внимание на экран. — Что там происходит? Синдикат вернулся, на этот раз один, снимок сделан с вертолета, летящего к их месту расположения. На нем запечатлен тот самый момент, когда ноги Тени подкосились, и он вроде от боли упал на колени. Он крепко держал за руку Ангела, который поманил Блейда, чтобы тот нес его. Все они быстро скрылись с места происшествия, их фигуры были поглощены тенью, чтобы спастись. — Он пострадал, когда спас тебя? Внутренности Ранбу скрутило от ужаса. Нет, он этого не делал. Тень сражался как обычно, и был достаточно силен, чтобы застать Блейда врасплох. Это произошло не более чем через минуту, и Тень рухнул на землю, испытывая такую сильную боль, что не смог сбежать с места происшествия. — Они причинили ему боль, — выдохнул Ранбу. — Синдикат ранил одного из своих. — Черт. — Таббо провел рукой по волосам. — С этим происходит много такого, о чем мы не знаем. — Мне нужно пойти и найти его. — Ранбу, не колеблясь, снял куртку и показал фиолетовый костюм под ней. Таббо остановил его движением руки, сжав губы в тонкую линию. — Если он ранен, то сегодня вечером он больше не выйдет. — Ранбу прерывисто вздохнул. — Ты все равно не можешь выйти один. Мы поищем его завтра. Я просканирую камеры на предмет любых признаков его присутствия. Ранбу на мгновение закрыл глаза. Он разрывался между желанием помочь злодею сбежать из явно токсичной ситуации и оставить его гнить в яме, которую он сам вырыл. Но Ранбу был героем, или скоро им станет, и он не мог не испытывать жалости к тем, кто проходил через то, что никто не мог себе представить. — Ты думаешь… он никогда не делал этого добровольно? — Таббо поморщился от тона Ранбу. — Силы Сирены могли... — На этом я тебя остановлю. — Лишенный голоса Таббо остановил его. — Нет смысла беспокоиться о том, что мы не можем исправить прямо сейчас. Мы разберемся с этим позже, хорошо, босс? Ранбу неуверенно кивнул, и Таббо просто встал на его сторону, отключив новости. В их маленькой квартирке в центре Башни Героев было тихо, когда они шли в комнату Ранбу, из которой открывался лучший вид на город, и Эндер глаз потребовалось всего несколько минут, чтобы прийти в себя, прежде чем завалиться в постель и завести будильник на слишком раннее утро следующего дня.