Shadowing Superherous

Что-то было... не так. Томми моргнул, его глаза открылись, кожа под маской зачесалась, но он отказался снимать ее где-либо, кроме ванной. Он просто потер ткань, пытаясь прогнать сон из глаз, пытаясь стряхнуть с себя то странное Это стало только сильнее, когда он сел. Он застонал и схватился за голову, когда в ней начало стучать, вокруг него раздался хор опасность, опасность, опасность. — Отвали, — сказал он голосам, которые звенели у него в ушах. Это была Башня Героев, он был здесь два дня, это было не ново. Он умудрился принять душ, растирая лицо, пока кожа не порозовела, пытаясь снять раздражение, прежде чем ему придется снова надевать маску. Он прошел в гостиную и смежную кухню, хватая с полок все, что мог, и запихивая это в рот. — Тень, — позвал Таббо, и было странно слышать, как он его так называет. — Да? — Он перезвонил, и Таббо высунул голову из-за угла. — Мисс Кристин хочет снова поговорить с тобой, — Таббо подошел к барной стойке. — Она может подняться? Томми толком не осмыслил свои слова, все еще пребывая в оцепенении. — Кто? — Терапевт, с которым ты разговаривал? — Таббо внезапно выглядел обеспокоенным. — Ты в порядке? — Немного не в себе, — пробормотал Томми. — Как ее зовут? — Кристин, — заявил Таббо, и внезапно это имя зазвенело в колокольчике, но во многих других контекстах, не в том, в котором он должен был быть. Это было имя его матери, он задавался вопросом, пишется ли оно у них одинаково. Глухой стук в ушах стал громче. — Она может появиться в любое время, — зевнул Томми, доедая остатки своего "чего бы это ни было". — Я не занят. — Хорошо, она проснется через несколько минут, — Таббо одарил его улыбкой и вбежал обратно в дверь своего кабинета. Томми услышал отдаленный звук дрели, но не обратил на это внимания. Вчерашний разговор снова всплыл в его памяти, напоминая о выборе, который он сделал. Или, предположительно, о выборе, который он сделал. Он, честно говоря, не был уверен, сможет ли сдержать обещание, данное Филу, и будет ли у него такая возможность. Сегодня ему следует пойти поговорить с Сэмом, обычно он немного разгонял туман в его мозгу. Стук в дверь заставил его волочить ноги по ковру, он задержался на мгновение, чтобы убедиться, что его одежда хотя бы соответствует цвету, прежде чем открыть дверь, приветствуя женщину, которая стояла прямо за дверью с блокнотом в руке. — Доброе утро, Тень, — улыбнулась она, и Томми пригласил ее войти. — Доброе утро, — вздохнул он. Разговор с людьми до того, как он полностью проснулся, мог обернуться катастрофой. Он не допустит, чтобы что-то выплеснулось наружу. — Ты хорошо к себе относишься? — Спросила она, присаживаясь на край дивана. Томми занял место напротив нее. — Наверное? — Томми точно не знал, что это должно было означать, но он не изнурял себя работой, он хорошо спал и, по крайней мере, ел. — Мне нравится твоя серьга, — она указала на драгоценный камень в его ухе, и Томми почувствовал, как у него внутри немного потеплело. Он забыл, что все еще носит ее. Она бы так гордилась тобой, если бы была здесь. Он стиснул зубы и ничего не сказал. — У меня был разговор с Кошмаром, — Кристин открыла свой блокнот, — То, о чём я тебе говорила, произойдет. К сожалению, он, похоже, не очень воспринял мои идеи. Томми усмехнулся. Как он и ожидал, герои не приняли бы никаких других предложений в обмен на то, чтобы привести его в башню. Либо маска, либо ничего. — Неудивительно, — сказал Томми, чувствуя легкий холодок. — Я же говорил тебе, он не примут ничего, кроме Синдиката, и я сомневаюсь, что кто-то упрям в воскрешении мертвых. Кристин кивнула. — Я тоже говорила с ним об этом, похоже, мы в тупике. Томми странно посмотрел на нее, но промолчал, ковыряя ногти и размышляя, было ли это пустой тратой времени или достойным способом слиться с толпой теперь, когда он проник - если он действительно проник. — Нам просто придется поработать над выбором между двумя твоими сторонами и найти, где они совпадают. Она попыталась установить зрительный контакт, и Томми с трудом этого избежал. — Могу я спросить, тебе комфортнее в роли Тени или в качестве гражданского лица? Это был хороший вопрос, который он удивился, почему не задал себе раньше. Об этом было трудно думать, в этой фразе было так много всего. Она имела в виду степень вины или что-то большее в характере? — Это тяжело, — Томми прикусил нижнюю губу, его палец тревожно постукивал по колену. — Я думаю, что… вероятно, в роли Тени, потому что люди знают, что под маской кто-то есть, что это не все, кем я являюсь. Как у гражданского человека, "как у Томми", У меня не должно быть другой стороны. Люди не могут этого видеть, поэтому я остаюсь с чувством вины за то, что люди, которым я хочу доверять, никогда не узнают, что я убивал людей. Но это было неправильно, не так ли? Он, конечно, чувствовал себя более заметным, но на карту было поставлено большее. Люди обращали на него внимание, потому что должны были, и люди причиняли ему боль из-за того, кем он был и с кем ассоциировал себя. — Но как я, — продолжил Томми. — Я чувствую себя свободнее. Меньше проблем, меньше боли, на меня не нападут ни с того ни с сего, мне не нужно беспокоиться о ножах и пистолетах и о сохранении всего в секрете. — Ты видишь свою гражданскую сторону в самом себе? о. — Я имею в виду, да, — он почесал затылок, пытаясь убрать румянец. — А большинство людей так не делают? Тень - это другая половина, персонаж, которого я играю, а не человек, которым я являюсь. Кристин выглядела так, словно только что совершила прорыв. — На самом деле, это не так часто встречается, как ты думаешь. Ранбу, например, всегда чувствовал себя более комфортно в роли Эндера, когда маска могла скрыть все их реальные проблемы. — У Томми слегка свело живот, как будто он балансировал на краю американских горок. — Когда ты выходишь в роли Тени, ты все еще чувствуешь себя самим собой? Как сейчас, ты думаешь о себе больше как о себе или как о Тени? Это был странный сценарий. Он больше походил на Томми, потому что не занимался вещами теневого типа. Когда он был на поле боя или лицом к лицу с героем, с которым какое-то время сражался, он больше походил на Тень. Он мог бы спрятаться за маской, и никто бы никогда не узнал. — Прямо сейчас… прямо сейчас я нахожусь в странном подвешенном состоянии обоих, как будто я в своей одежде, а не в маске. Он перевел дыхание. — Я по-прежнему, как бы, излагаю свои мысли от себя, под своим гражданским именем большую часть времени. Просто, когда дела идут плохо, я действительно погружаюсь в тень. — Итак, исходя из этой оценки, — она немного отодвинулась, — Тебе комфортнее как гражданскому лицу, потому что именно так ты себя определяешь. Да, он догадался, что это правильно. — Но в роли Тени я чувствую себя увереннее, — Томми чуть быстрее забарабанил пальцами. — Уверенность не определяет личность, — заявила Кристин. — Большинство нормальных людей не уверены в себе в полной мере. Я не говорю, что то, что ты определяешь себя без маски, не означает, что ты тот же человек без нее. Это был очень хороший способ выразить это. Томми не был бы прежним, если бы не умел выполнять работу героя. Две его жизни в какой-то степени слились воедино, и это была одна из них. Если Тень уйдет, часть Томми тоже уйдет. Но если Томми проживет остаток своих дней, не снимая маски, он считал, что тоже не будет прежним человеком. Он был бы более безрассудным, более импульсивным, без всякой осторожности, которую прививали ему годами. Он должен был быть осторожен с травмами, словами, оправданиями. Одна оплошность может означать связь, которую будет невозможно разорвать после того, как она будет найдена. — Так что же мне делать? — Томми наконец-то встретился с ней взглядом. Он хотел знать. — Ну, Тень, это зависит, — конечно, это так и было, ничто и никогда не было легким. — Как ты чувствуешь, на кого ты больше всего похож видя себя? Герои или злодеи. Его друзья или его семья. Его работа или его жизнь. Это казалось очевидным, но давалось так тяжело. — Тебе не нужно выбирать сейчас, — улыбнулась она, вставая. — Но я не думаю, что смогу помочь тебе отсюда, не зная по-настоящему тебя. Он чувствовал себя свободным, когда был со своей семьей. Все могло проявиться без осуждения. Но у него здесь были вещи, которые он никогда не вернет, если уйдет. — Спасибо, — пробормотал Томми. —Это помогло. — Всегда пожалуйста, — кивнула ему Кристин. — Если я тебе понадоблюсь, Таббо знает, как со мной связаться. Остался ли он в горящем здании и надеялся, что его потушат до того, как исчезнет все, над чем он так усердно работал, или он сбежал с тем, что смог унести, и спас свою собственную жизнь? Это казалось очевидным, но это было так тяжело. Кристин еще раз попрощалась, закрывая за собой дверь. Томми подождал всего несколько минут, чтобы не столкнуться с ней в лифте, прежде чем спуститься в лабораторию Сэма. Сэм возился с несколькими проводами, когда Томми сел рядом с ним, уставившись на беспорядочное нагромождение материнских плат и проводов, которые выглядели так же, как то, над чем работали Таббо и Сэм, когда Таббо однажды появился у него дома. Сэм сначала не обратил на него внимания, вероятно, ожидая, что Томми начнет разговор, но после того, как молчание стало слишком давящим, герой в конце концов поднял глаза. — Как прошел вчерашний патруль? — Спросил он, внимательно глядя на Томми, но сохраняя нейтральный тон и выражение лица. Патруль выглядел бы не так уж хорошо с точки зрения героя. — О, ты знаешь, Ангел Смерти преследовал меня по канализационной системе, и я поступил просто великолепно. Сэм слегка усмехнулся. — Я уверен, что это было изюминкой твоего вечера. Погони было не так много, но выражение лица Фила, когда он заметил изумруд, свисающий с его уха, могло быть. У него неприятно скрутило живот. — Я узнаю эту серьгу, — Сэм, должно быть, прочитал его мысли. — Есть причина, по которой ты ее носишь? — Это напоминает мне, откуда я родом, — вздохнул Томми. По крайней мере, это звучало достаточно правдиво. — Они должны были подарить мне его, когда я убил в первый раз, ты знаешь. — И они этого не сделали? — Нет, — Томми снова прикусил губу. —Они были слишком увлечены моей ‘моральной двусмысленностью’. Ранбу купил это для меня вчера. Нашел в антикварном магазине. — Ну, тогда это служит двум целям, — Сэм снова посмотрел на свою работу. — Это напоминает тебе, откуда ты пришел, и что ты добрался сюда сам. Томми попробовал крови. — Сэм, — начал Томми, чувствуя вину гораздо сильнее, чем ему хотелось. — Да, Тень? — Ты бы возненавидел меня, если бы я вернулся? Это довольно быстро привлекло внимание Сэма. Он отложил все инженерные инструменты, с которыми работал, и развернул свой стул лицом к нему. — Ты думаешь вернуться? Томми проглотил комок в горле и кивнул. — Ты усердно работал ради этого, Томми, — он понизил голос достаточно низко, чтобы его не было слышно. — Зачем тебе возвращаться? Томми бы этого не сделал. Он бы не вернулся, если бы мог, но его лояльность была слишком натянутой, чтобы охватить такое пространство. — Я здесь не чувствую себя самим собой, — выдохнул Томми, — Мой... психотерапевт пытался помочь мне понять, какое решение для меня лучше, и что определяет меня - это моя семья. — Он положил подбородок на стол. — То, что хорошо для Тени, убьет Томми. Я не знаю, что сейчас важнее. Сэм потянулся к его руке, и Томми позволил ему взять ее. Его руки были мозолистыми от многолетнего обращения с инструментами, необходимыми для выполнения его работы, но грубость была как у Техно, как у Уилбура, а мягкость - как у Фила. — Ты можешь выбрать свою семью, — сказал ему Сэм. — Ты знаешь это, верно? — Я хочу их, — Томми сжал пальцы, как будто мог извлечь из них утешение. — Они совершили одну ошибку, Сэм. Они однажды зашли слишком далеко. После всего, что они сделали, чтобы простить меня, почему я не могу сделать это обратно? — К его горлу снова подкатил комок. — Если я вернусь, это не будет означать, что я уйду навсегда, верно? Я был бы просто Томми. Я все еще мог бы... Взгляд Сэма прервал его. В нем не было боли или гнева, просто... жалость. — Я все еще мог бы навестить тебя, — выдавил он. — Я все еще мог бы спасти тебя. Сэм расслабился, сжимая руку Томми двумя своими. — Тебе не следовало иметь с этим дело, Томми, — признал он. — Ты не должен был вынужден выбирать, куда пойдет твоя жизнь через три недели. Никто не должен выбирать между тем, что хорошо, и тем, что хорошо для них. То чувство, которое он испытывал все утро, опасность переступить черту, обрушилось водопадом недоказанных и подавляющих эмоций. — Если бы я мог что-то изменить, это было бы сделать твою жизнь проще, — Сэм смахнул слезу. — У меня был - у меня есть друг, и однажды ему пришлось выбирать между тем, что было проще всего, и тем, что было безопасно, и это было самое трудное решение, которое он когда-либо принимал. Но он все продумал, прислушалися к своему чутью, и все получилось, даже если это причинило боль людям, которых они любили. — Оба моих варианта причиняют людям боль, — выпалил он. — Я проиграю в любом случае. Я могу потерять всех. — Томми, послушай меня, — Сэм наклонился вперед ровно настолько, чтобы Томми мог видеть его без маски, физической или эмоциональной. — Какое бы решение ты ни принял, оно будет правильным. Когда ты оглядываешься назад и желаешь, чтобы все произошло по-другому, ничего не происходит, потому что это был единственный способ, которым все могло произойти. Я не буду ненавидеть тебя, что бы ты ни выбрал. Мне все равно, если ты окажешься в камере на Пандоре, Томми, ты бы сделал правильный выбор, потому что был только один ответ. Томми наклонился вперед в грязных объятиях, чувствуя себя совершенно опустошенным, но и испытывая огромное облегчение. Он все еще мог формировать мир вокруг себя, и он мог выбрать путь, по которому хотел идти, но, в конце концов, не было смысла зацикливаться на прошлом. Это должен был быть правильный выбор, потому что неправильный выбор не определяет будущее. — Спасибо тебе, — он хрипло всхлипнул. Если бы мир развалился на куски той ночью, с ним все было бы в порядке, потому что люди, которые имели значение, все они простили бы его.