mayday

      За свою жизнь пилот гражданской авиации совершает тысячи взлетов и посадок. Одни удачнее других, но по большей части они ничем друг от друга не отличаются – все тот же легкий запах машинного масла в кабине пилота перед стартом, сосредоточенность во взгляде при проверке оборудования и очередная тренировка памяти при беглом прохождении чеклиста перед взлетом. Меняются лица вокруг – нечасто приходится летать с одной и той же командой, меняются сезоны и метеоусловия, меняются ландшафты, но атмосфера полета всегда остается единой. С этим не сделать уже ничего, когда авиация настолько прочно въелась в кожу, что, кажется, без нее и вовсе потеряешься в жизненном потоке людей и событий.       Однако рано или поздно в карьере каждого пилота случается переломный момент, после которого уже практически невозможно стать прежним. Какие-то жалкие минуты меняют буквально все: пуф – взрыв в правом двигателе, и вот тебе уже нужно либо возвращаться в аэропорт, либо искать запасной, аккуратно придерживая штурвал и не отводя взгляда от приборов. Или р-раз – заклинивает стойку шасси, и второй-третий-пятый круг над аэропортом никак не спасают положение, топливо на исходе и садиться придется прямо на пузо, да еще и так, чтобы максимально избежать трения и возгорания фюзеляжа. Каждый неизменно надеется, что ему никогда не придется говорить по громкой связи нечто вроде «Говорит капитан! Аварийная посадка! Сгруппируйтесь!», но нештатные ситуации случаются даже с лучшими из лучших, и основная цель в таких случаях, как бы глупо это ни было – выжить.       Ким Тэхен искренне считал себя тем еще удачливым засранцем. Нештатные ситуации за последние семь лет работы по пальцам можно было пересчитать, даже метеоусловия располагали практически каждый раз – облака рассеивались, грозы обходили стороной, а тумана он не видел перед своим самолетом уже несколько лет. Не то чтобы это позволяло ему откашивать от отработки таких моментов на тренажере раз в полгода-год, но обстоятельства все-таки больше радовали, чем нет – еще ни разу он не использовал чеклист для отказа двигателя в реальности и никогда не скатывался по надувному трапу где-то вне тренировочной базы. Хотелось бы, чтобы так оставалось и дальше, желательно вплоть до его пенсии, но у судьбы, наверное, на все были свои планы, особенно если это касалось не только карьерной составляющей, но и некоторых других аспектов его жизни. Например, аспекта под названием «Чон Чонгук».       С Чонгуком он познакомился еще несколько лет назад, когда тот гонял на крохотной двухмоторной Цессне и считал это пиком своей карьеры. Тэхен тогда пилотировал трехсотый Эйрбас в кресле второго пилота, был заносчивым и наглым, а еще страшно падким на красивых мальчиков на пару-тройку лет себя младше. Они сцепились языками на какой-то презентации одной авиакомпании, дважды поругались и один раз кто-то из них даже кинул в другого фужером с шампанским – память уже не позволяет воскресить, кто именно это был. Немного погодя Чонгук уже отсасывал Тэхену в кабинке туалета, а еще часом позже они самозабвенно трахались в душе номера, в котором остановился Ким. Тогда для него это не было каким-то особо стремительным развитием событий – ему было двадцать шесть, он был хорош собой, красиво улыбался и умел ухаживать. Люди к нему тянулись, через его постель проходили и мужчины, и женщины, пару раз и те, и другие одновременно. В этом всем не было ничего необычного – Чонгук должен был стать очередным любовником, который просто растворится в его памяти, как только выйдет из его номера и никогда больше не вернется. Но все пошло не так на следующий же день, когда этот самый мальчишка заявился к нему на порог с утра пораньше, толкнул к стене, снова надругался над его членом своими восхитительными губами и языком, а потом трахнул – уже на кровати под жалобное ее стенание и ритмичные постукивания изголовья о стену.       Они никогда ни о чем не договаривались. У них не было отношений, во всяком случае таких, о которых кому-либо вообще можно было рассказать. У Тэхена был его номер телефона, и время от времени он получал от Чонгука либо бессмысленные сообщения в Какао-токе, состоящие исключительно из смайликов, междометий и непотребств, либо фотографии неба – как будто он свои сделать не мог, ей-богу! – и его довольной морды на фоне пилотского кресла. Чон никогда не говорил, что именно сподвигло его пойти дальше и бросить свою любимую Цессну, но уже через полтора года после их первой встречи они неловко столкнулись на предполетном брифинге, когда Тэхен разбирал документацию и давал указания старшему бортпроводнику Сокджину, а Чонгук влетел в дверь, опоздав на двадцать минут, и едва не споткнулся о собственные ноги.       Киму никогда не нравилась эта совершенно дурацкая, на его взгляд, «традиция» – ты никогда не знаешь, в каком составе сегодня полетишь. Чаще всего знакомство с будущей командой на ближайший рейс происходит прямо перед полетом в брифинг-руме, и тут уже неважно, насколько тебе приятен или нет человек, который будет сидеть с тобой по правую или левую руку. У тебя расписание и заверенный месяцем ранее график, поэтому будь добр познакомиться, если вы еще не встречались, либо пожать руку, если летать вместе уже приходилось. Так он и узнал, что за это время Чонгук прошел дополнительное обучение на Эйрбас, теперь носит три полоски на эполетах и гордо зовется вторым пилотом. Сам Тэхен к тому времени перекочевал в звание капитана воздушного судна и уж никак не рассчитывал, что ему придется работать с Чонгуком в одной кабине. За прошедшие полтора года они виделись около трех-четырех раз – то Тэхен оказывался где-то неподалеку от места обитания Чона, то сам Чонгук закидывал его интригующими смайликами и заявлялся на порог его квартиры, чуть ли не выбивая ногой дверь. Но чтобы вот так, в рабочем порядке… Это смущало. По крайней мере, первые полчаса, пока они кидали друг на друга нечитаемые взгляды, делали вид, что впервые видятся, и пытались настроиться на рабочий лад.       Во время буксировки Тэхен никак не мог перестать коситься на Чонгука, ему все казалось, что это сон какой-то – чтобы Чон и в его кабине! Обалдеть! Где тот мальчишка, который души не чаял в Цессне и говорил, что этого ему будет до конца его дней достаточно? Дальше стало, в принципе, проще. Рабочий процесс затянул обоих, и времени отвлекаться на такие глупости уже не было. Чонгук был удивительно собран, не допустил ни одной ошибки и даже дал пару каких-то совершенно не обязательных, но интересных подсказок. Лететь было не очень далеко – от силы минут двадцать-двадцать пять в верхнем эшелоне, потом пошли на посадку, отвлекаться снова было бы чревато. Поговорить в итоге так и не получилось, Тэхену нужно было бежать в гостиницу аэропорта, чтобы урвать свои законные часы сна перед следующим перелетом, а у Чонгука были дела в городе. На том и расстались.       Последующие пара лет прошли в примерно похожем ритме. Они встречались либо на нейтральной территории где-то между – чаще после перелетов и по случайному стечению обстоятельств, либо снова оказывались в одной кабине – не очень часто, но все же приходилось. Чонгук рос не только как мужчина – он стал еще более крепким и сильным, но и как специалист. В компании его уважали и уже начали ходить слухи, что его вот-вот поднимут до капитана. Тэхена это не должно было трогать, но почему-то трогало. Это значило бы, что вместе им уже не суждено летать никогда, и от осознания почему-то становилось как-то грустно и неприятно тянуло в груди.       За прошедшие годы он несказанно к человеку привык. Казалось бы, объединял их по большей части один лишь только секс, но Тэхена как-то неизгладимо к Чонгуку тянуло. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что в приоритет ставит не сон перед очередным перелетом, а Чона, который спал где-то на расстоянии всего в пару километров. Для пилота это худшая расстановка приоритетов, и где-то тогда же Ким понял, что, наверное, все-таки попал. Чонгук был особенным, как бы глупо и пафосно это ни звучало – никогда еще Тэхен не испытывал таких самых разнообразных смешанных эмоций по части одного только человека. Ему хорошо было просто быть рядом, не обязательно заниматься безудержным сексом – он мог часами молча лежать и смотреть на то, как у Чонгука подрагивают ресницы во сне, как он улыбается, когда проходит какой-нибудь сложный уровень в глупой игре вроде Кэнди краша, или как сосредоточен на задаче, когда им приходится уйти на второй круг из-за перегруженности ВПП. Каждое мгновение рядом с ним, возможно, из-за того, что они были не такими уж частыми, как хотелось бы, отзывалось в Тэхене какой-то странной приятной меланхолией. Чонгука хотелось себе все больше, а остальных рядом – все меньше.       Не сказать, что с ним было просто. Они ругались примерно каждый раз, когда виделись. У Чонгука хорошо был подвешен язык, он язвил и плевался желчью на профессиональном уровне, не позволяя Тэхену одержать верх. Чаще всего он напоминал мальчишку, даже несмотря на то, что давно уже вырос в прекрасного мужчину. Ребенок в теле взрослого – он любил игрушки, к самолетам до сих пор относился с трепетным восторгом и накладывал себе три порции сладкого в кафетерии аэропорта, где они иногда зависали после вылетов. Тэхен вообще не успел понять, как полюбил в нем все эти дурацкие мелочи и как вообще влип так сильно, что эта трясина больше не собиралась отпускать его обратно.       Он не спал ни с кем другим уже больше полутора лет. Перестал примерно в тот момент, когда понял, что Чонгука в постели ему уже как будто бы никому и не заменить. Остальные стали казаться лишь его тусклым отсветом, безнадежной попыткой подделать. Что с этим делать – Тэхен не знал. В его жизни серьезных отношений никогда не было, никто не задерживался дольше пары дней как в его постели, так и в его душе. Чонгук стал исключением из вообще всех существующих правил, стал его константой и человеком, ради которого хотелось бы возвращаться. Хоть куда-то возвращаться. Жаль было только одного – Тэхен понятия не имел, как донести все это до Чона и не получить от ворот поворот. Такого подвоха его сердце точно не ожидало бы и вряд ли бы одобрило. А в том, что именно так и произойдет, стоит ему только заикнуться об отношениях, он вообще не сомневался. Чонгук всегда был легким на подъем, притягательным для других людей – Тэхен лично видел, как он флиртовал и с девушками, и с парнями, вообще не разграничивая – и очень простым, не обремененным. Киму виделось, что такие, как он, всегда ищут легких путей, стараются подолгу ни на чем не задерживаться и так же легко отпускают после.       Ему очень хотелось бы ошибаться. Но жизнь научила, что ему, как пилоту, ошибаться вообще не положено. Вот он и разучился просто жить, а не стремиться к какому-то недостижимому идеалу. Пожалуй, именно это и сыграло с ним ту самую злую шутку, от которой потом стало только в разы хуже и больнее.       Такие вещи обычно происходят случайно.       Они столкнулись вновь после трехчасового перелета Тэхена в Чикаго. У Чонгука был там двухдневный перерыв, и они снова встретились в отеле, слепляясь губами уже на пороге и еле-еле добираясь до душевой. Под руками было сильное подтянутое тело – Чон много времени тратил в спортзале, а еще, кажется, занимался боксом и греблей, когда было время, и Тэхена заводило это до безумия. Он буквально физически не мог перестать его трогать, щупать, ощущать, целовать и лизать. Под губами кожа будто таяла сама по себе, превращаясь в мягкую сладкую пену, и Ким несдержанно застонал, когда в ответ ладонь Чонгука легла на его собственный член и начала пока еще мягко дрочить.       Они не виделись, кажется, месяца полтора на этот раз. У Тэхена за это время была только рука и сжатый кулак, у Чонгука… кто знает, что там было у Чонгука. Киму не хотелось даже задумываться об этом, слишком уж сильны были эмоции, которые всякий раз так и вопили «мое» и не позволяли никому приблизиться к его человеку. Впрочем, его человеком Чонгука еще никто не делал, разве что только его собственный разум, так отчаянно желающий получить свое по праву. Это было тяжело, это было неправильно, и Тэхену приходилось каждый раз бороться с самим собой. Однажды это точно должно было закончиться чем-то очень нехорошим.       В этот же раз он лишь подставлялся под жадные поцелуи, скользящие вниз по позвоночнику, а потом тихо охнул, когда чужой язык коснулся его ануса, а сильные пальцы развели ягодицы в стороны. Тэхен до звезд перед глазами обожал, когда Чонгук его вылизывал. Каждый раз готов был изойтись слюнями от восторга, вот и сейчас уже буквально полминуты спустя его начали подводить ноги – пришлось хвататься за плитку душевой в надежде, что она сможет спасти его от такой приятной смерти. Это было удивительно и иногда даже странно, как они дополняли друг друга. В то время как Тэхену дико нравился римминг, Чонгук, когда они менялись позициями, его не воспринимал вообще никак, зато он просто тек, стоило только прикусить его соски, а Киму это совершенно было не по душе. Они складывались словно паззл, и это поражало до глубины души. Даже такие мелкие детали заставляли сердце трепетать, а ноги – подгибаться. Возможно, конечно, сейчас всему виной все-таки был усердно работающий в его заднице язык, но это не точно, потому что Тэхен уже готов был расплакаться от накатывающих на него ощущений со всех сторон.       Чонгук заполнил его одним плавным уже таким привычным движением спустя несколько минут растяжки пальцами, и они оба слишком громко выдохнули. Кажется, это до дикости нужно было им обоим, иначе никак нельзя было объяснить эту щекочущую нежность в движениях Чона и зажмуренные глаза самого Тэхена. Хотелось больше. Больше, чем просто вот это. Больше, чем секс. Чем перепихи в отелях. Как сказать об этом? Нужно ли? Тэхен умирал от каждого нового толчка, хрипел, тяжело дыша, когда его кусали за хребет, и трясся. Скулил, стоило только члену попасть идеально в нужную точку, и слишком быстро кончил – так хотелось продлить хоть немного дольше. Но в любимых руках, кажется, дольше уже просто не получалось.       Немного после они валялись на кровати голышом, пока на фоне бормотал какую-то чепуху телевизор. Чонгук ковырялся в телефоне, привычно уже хихикая над какими-то глупыми видео из тик-тока, а Тэхен долго смотрел на него, подставив под голову руку. Мог ли он подумать несколько лет назад, когда встретил этого засранца на презентации, что все вот так вот сложится? Никогда. Тэхен никогда не был из тех, кто заводил отношения. Даже не из тех, кто заводил постоянных любовников, ему это просто не было нужно. Было не нужно. До появления его личного безумства все не имело значения. А теперь…       – Чонгук, давай встречаться.       – Что? – он не услышал вопроса, звуки видео оказались слишком громкими, а Тэхену не хотелось повторять снова. Он, кажется, и так уже знал ответ.       – Давай встречаться, – все-таки сказал, пожевывая нижнюю губу. Чонгук поставил видео на паузу и наконец обратил на него внимание. Нахмурился тут же.       – Нет.       – Почему? – Тэхен не был удивлен, просто сердце как-то неприятно ухнуло вниз.       – Ты этого не хочешь, – просто покачал головой Чонгук и отвернулся, ставя в разговоре точку. Снова включилось видео, снова зазвучали какие-то незнакомые мелодии. Только Чонгук больше не хихикал.       – Откуда тебе знать, чего я хочу? Может, я давно хочу начать отношения с кем-нибудь. Например, с тобой, – сделал еще одну попытку. Жалкую. Чонгук никогда бы не согласился.       – Потому что я знаю тебя, Тэхен, – не стал больше отключать звук, просто невидящим взглядом уставился куда-то в экран. – Ты не из этих.       – Из кого?       – Этих, – поставил пальцами дурацкие кавычки. Тэхену казалось, что он как раз из тех самых, но объяснить Чонгуку он этого, кажется, не смог бы. – Тебе не нужны отношения.       – А тебе?       – Мне тоже не нужны, – он ответил слишком быстро. Тэхен ему ни капли не поверил, но продолжил жевать губу, на которой уже, кажется, выступила капелька крови. – Давай закроем эту тему, ладно?       – Что, даже не хочешь спросить, почему я предложил тебе это? Не хочешь узнать причины? Хочешь ты этого или нет – мы вместе уже несколько лет, и это…       – Мы не «вместе», Тэхен, – Чонгук как-то очень устало выдохнул и потер пальцами глаза. – И ничего «этого» у нас нет. Заканчивай.       – Чонгук, послушай, я…       – Я, я, я… Ты хоть что-то, кроме этого слова, знаешь? Все ты, конечно, ты. Тебе надо, тебе важно. Меня ты спросил? Что важно мне? Что интересно мне? Чего я хочу?       – Я и пытаюсь… – Тэхен почувствовал себя совсем сбитым с толку. Они с Чонгуком часто препирались, конечно, но не… вот так.       – Не пытаешься. Ты хочешь, чтобы я поступил так, как хочется тебе. А если так не будет – ты выжрешь мне весь мозг и добьешься своего другим способом. Нет, спасибо, обойдусь, – Чонгук на него не смотрел даже. Пялился только в заблокированный экран телефона и громко пыхтел.       – С чего ты вообще взял, что все было бы именно так? – руки буквально опустились. В чем-то он, конечно, был прав. Раньше Тэхен так бы и поступил. Просто добился бы своего любыми способами, невзирая на обстоятельства. Но не с Чонгуком, не так. Не сейчас.       – Тэхен, – он улыбнулся. Криво, как-то даже жалобно. Захотелось коснуться, прижать к себе, успокоить и спрятать. Только вот от чего? От себя самого? – Я знаю тебя как никто. И знаю в точности, как ты поступил бы. Ты уже так делал, перед моими глазами буквально. Давай наконец закроем эту тему? Я тебе отказал, научись уже принимать такие вещи, не ребенок все-таки.       – Ладно. Я тебя понял, – Тэхен даже не вздохнул. Не стал кричать или ругаться. Ни слова больше не сказал, перекатился только на постели на другой бок, а потом и вовсе встал, тут же начав бродить по комнате в поисках одежды. Давно пора было научиться складывать все в одно место, но когда они с Чонгуком встречались, это совершенно вылетало из головы.       – Куда ты? Уходишь? – Чонгук скосил глаза. Показалось, что они как-то заблестели даже. Слезы? Маловероятно. Это же он сам Тэхена только что отшил, причем вот так вот, надавив на чужие косяки.       – Ухожу, – ответил просто. Всегда вот у них все вот так вот было просто. Меньше слов, больше дела. Нет дела – выметайся. Это Тэхен и сделал, наконец натянув джинсы и футболку. Ключи, паспорт и телефон нашлись на тумбочке у двери, как удачно, ну, хоть это он не раскидал. Чонгук молчал все то время, пока он одевался, молчал, когда натягивал поношенные кроссовки. Молчал, когда Тэхен кинул на него последний взгляд. – Пока, Чонгук, – оторвал от сердца. Не кинул – бережно отдал. На прощание. Скоро Чон станет капитаном, скоро они перестанут видеться совсем. В этом не будет прежней необходимости. Лучше было уйти сейчас и вот так. Лучше же?       Чонгук ничего не ответил, а Тэхен уже не видел, каким взглядом тот его проводил. Он уже был далеко в коридоре, прикрыл за собой дверь и пошел к пожарной лестнице, медленно волоча за собой ноги. Ему нужно было пройтись, и идея начать с двенадцати этажей отеля показалась идеальной. Он оставил Чонгука позади, и сейчас это ощущалось так, словно ему ампутировали сердце. Возможно, некоторое время спустя эмоции и чувства должны были вернуться, но пока… пока Тэхену казалось, что он не мог даже вдохнуть. Грязный воздух Чикаго никак не помогал, пока он шел пешком. Вечером у него должен быть рейс и, по-хорошему, нужно было вздремнуть, но ему как-то совсем не хотелось. Что-то нестерпимо разрывало внутренности изнутри, и от этого хотелось выть.