Не грусти, не плачь, не бойся.
Это просто проблеск солнца
В темных путах наших снов,
В ржавчине оков.
A few months later… — Мисс Эванс, можете уделить мне пару минут? — с довольно-таки искренней улыбкой пропела одетая в строгий офисный костюм молодая незнакомка, стоило только Астре покинуть кабинет экзаменационной комиссии. — Меня зовут Эмма Грин, я корреспондент от БиБиСи. Откровенно говоря, на данный момент выжата Астра была как лимон, но показывать этого было нельзя — за спиной журналистки возвышалась мадам Стью и всем своим видом показывала, что отказа не потерпит. Рядом переминался с ноги на ногу оператор с огромной камерой на плече. — Конечно, мадам Грин. Я думаю, для разговора нам подойдёт библиотека, как вы считаете? Астре совершенно не хотелось рассказывать что-то под любопытствующими взглядами многочисленных учениц. Они вновь заполонили мрачное здание школы имени св. Екатерины Сиенской и разрушили ставшую привычной за время Рождественских каникул атмосферу тишины и покоя. Дети, казалось, были везде — сейчас, например, парочка любопытных носов торчала из-за кадки с декоративной пальмой. Директриса, разумеется, сурово хмурилась и метала в сторону подопечных гневные взгляды, но детское любопытство было неистребимо. — Замечательно, — довольно воскликнула журналистка и широким шагом двинулась по коридору. — И как же туда пройти? — На этаж ниже, третья дверь, — пискнула Астра, едва поспевая за стремительным порывом мадам Грин. Скорее даже мисс Грин, учитывая отсутствие обручального кольца и серьёзную карьеру для столь молодого возраста. — Что же, — начала журналистка после того, как все разместились за массивными столами между книжных стеллажей, а оператор закончил настраивать камеру. — Мисс Эванс, как вы считаете, что является причиной ваших поразительных результатов в учёбе? Пять минут назад вы закончили сдавать экзамены за среднюю школу, и, как мне известно, оценки за них могут вызвать зависть у большинства обычных ребят. Что это — дар или усердие? — Ни то, ни другое. Скорее болезнь. Астра ответила быстро, не растекаясь мыслью по древу, прекрасно зная мерзкую манеру журналистов перебивать. Ещё и на всякий случай интонацией связала сказанное воедино, чтобы не выдрали кусок из контекста. Это, разумеется, не предотвратит, но хотя бы помешает. — Что вы имеете в виду? — поперхнулась журналистка. — Мои способности — не дар и не гениальность. Они проявились у меня в день смерти моих родителей в катастрофе. В тот день я выжила чудом, но мой мозг, подозреваю, оказался повреждён. По всем признакам я отделалась гипермнезией — невозможностью что-либо забыть. — То есть это всё-таки не результат одного лишь усердия? — Разумеется. Поэтому мне не хотелось бы, чтобы кто-то из родителей ставил меня в пример своим детям. Едва ли кто-то из них согласится потерять жизнь родителей и собственное здоровье, отказаться от социализации и возможности завести друзей в обмен на отличные отметки. — Звучит разумно, как и всё остальное, что говорит мисс Эванс. — Мисс Грин дежурно улыбнулась в камеру, пряча смятение, и продолжила: — Вот только наша сегодняшняя гостья скромничает. Мисс Астре Эванс всего пять, но она уже освоила обязательную школьную программу — всего за полгода, прошу заметить — а в следующем году планирует сдать A level. И это я уже не говорю про многочисленные олимпиады и конкурсы. Скажите, как вам это удалось? Даже с учётом отличной памяти за полгода усвоить и осознать материал, рассчитанный на гораздо более старших ребят, — неординарный результат. — Мне не слишком интересно общение со сверстниками, поэтому в детстве я быстро отказалась от игр и перешла к чтению. Благодаря небольшой библиотеке в доме моих опекунов мне удалось освоить немало знаний, которые помогли мне справиться с программой младшей школы. Ну а литературное собрание школы св. Екатерины Сиенской позволило учиться дальше. — Вы так любите чтение? — Даже больше, чем вы можете себе представить, — улыбнулась Астра, и обе собеседницы рассмеялись. Первичный контакт был налажен, на Эванс перестали смотреть как на говорящую табуретку, так что теперь можно было вести разговор чуть свободнее. — Думаю, я не отказалась бы и вовсе переселиться в мир книг. Одно меня останавливает — ещё никому не удалось создать идеальной книги. — В самом деле? У вас нет любимой книги? — Женщина так достоверно изобразила интерес, что Астра даже почти поверила. — Да. Мне нравится очень много самых разных работ, но ни одну я не могу назвать идеальной. Впрочем, я нашла выход, — Астра лукаво усмехнулась, — я напишу собственную книгу. Разумеется, с первого раза не получится, но годам к восьмидесяти я планирую достичь нужного уровня мастерства. — Пойдёте по стопам профессора Толкиена? — наконец активно включилась мадам Грин в разговор. — О нет, я не настолько постоянна, чтобы быть привязанной к одному миру, даже будь он поистине волшебен. Мисс Грин негромко рассмеялась, но Астра только вежливо улыбнулась в ответ, поэтому журналистка поспешила перейти к следующему вопросу: — И о чём же будет ваша первая книга? — Об истории и приключениях, разумеется. — Почему именно такой выбор? — Историю люблю я, а приключения нравятся всем остальным, — пожала плечами Астра, вызвав новую улыбку у взрослых. Ну-ну, посмотрим, что вы скажете, когда книга выйдет в печать. Простите, драгоценные Джордж Мартин, Анджей Сапковский, Джо Аберкромби, Робин Хобб, Роберт Сальваторе и многие другие родные и любимые. У Эванс совершенно не было слуха, так что возможность сплагиатить ставшие хитами песни из будущего отпадала, что уж говорить про кино. А вот переписать на свой лад известные и не очень произведения зарубежных и отечественных фантастов ей никто запретить не мог. Нечестно? Ну простите. Астра Эванс очень хотела жить, желательно хорошо.***
Субботу после экзаменов Астра провела в блаженном ничегонеделании, обложившись приключенческими романами. Сегодня её совершенно не тянуло учиться, да и обстановка не способствовала. Ещё не отошедшие от Рождественских каникул ученицы школы имени св. Екатерины Сиенской не желали восстанавливать привычную дисциплину, поэтому коридоры и внутренний двор были заполнены смехом и криками. Впрочем, теперь Астру это не беспокоило. По желанию девочки вокруг неё образовалась невидимая стена, через которую её можно было увидеть, но желание подойти и пообщаться отбивалось намертво. Этот навык Астра отточила ещё на тёте с кузеном, а потому сейчас читала в спокойном одиночестве. С другой стороны, в библиотеке и без того было малолюдно — часть оставшихся в школе учениц веселилась на улице, часть готовилась к воскресному выезду. По воскресеньям всех тех, кого родители не забрали домой на выходные, было принято вывозить куда-нибудь в Лондон на экскурсию или прогулку. Для первого после каникул выезда никто ничего выдумывать не стал, и всех учениц скопом вывезли в Гайд-парк. — Скажите, пожалуйста, а сколько времени мы здесь проведём? — спросила Астра у сопровождающей их мадам Медоуз, когда все наконец покинули автобус. — Три часа на прогулку и час на перекус, — улыбнувшись, ответила полноватая женщина, поправляя форменную шляпку на голове Астры. — Я погуляю сама. Приду к перекусу. Не волнуйтесь, я не потеряюсь, — раздельно и предельно уверенно проговорила девочка, вкладывая в свои слова магию. — Конечно, дорогая, — рассеянно отозвалась мадам Медоуз, тут же теряя интерес к Астре. Та только довольно улыбнулась и скользнула прочь по улице, подальше от парка. Ей нужно было побыть одной, совсем одной и пойти туда, куда хочет она сама. Слишком мало свободы в принятии решений было у неё в школе. Астра уже начинала чувствовать, как звереет, и решила не доводить до позиции «а Баба Яга против». Отвод глаз привычно лёг поверх детской фигурки, и Астра двинулась куда глаза глядят, не трудясь запоминать дорогу. Она была уверена, что в любом случае сумеет вернуться. Вновь увидела Гайд-парк Эванс гораздо раньше, чем рассчитывала. Следуя своим мыслям и не смотря под ноги, она сделала кольцо и вернулась к ограде парка, зайдя с противоположной стороны. Недовольно хмыкнув, девочка покрутила головой и скользнула к ближайшему скверу, подставляя лицо редким солнечным лучам. Усевшись на одну из скамеек у пешеходной дорожки, Астра откинулась на спинку и осмотрелась. Сквер, судя по всему, принадлежал близстоящей церкви, построенной в неороманском стиле. Бросив на неё короткий взгляд и по привычке считав основные архитектурные особенности, девочка ушла в свои мысли. Тут было тихо, и этого было достаточно. Она просидела так не меньше часа, когда двери церкви вдруг распахнулись и сквер заполнили до боли знакомые песнопения на церковнославянском языке. «Рождественский тропарь», — на автомате отметила Астра, не в силах оторвать глаз от полумрака с колеблющимися огнями свечей и нечёткими фигурами молящихся. Она никогда не была воцерковлённым человеком, хотя в детстве её крестили по настоянию бабушки. Но в этот момент картина православного богослужения показалась ей настолько родной, что сердце захватило. Русь Святая — то, что в её кругу упоминали не иначе как со скептической усмешкой — частичка её сейчас была перед ней, так ярко напоминая о Родине, что сдавило горло. Хотелось вскочить, побежать вперёд, вернуться туда, где она никогда по-настоящему не бывала… «Это не мой мир, — напомнила себе Астра, с усилием поднимаясь и делая шаг назад. — Путь туда уже потерян. Посвящённую языческому богу никто в церковь не пустит». — Елицы оглашенные, изыдите! — возгласил священник. — Да никто от оглашенных, елицы вернии… Конец возгласа Астра не услышала, потому что двери церкви захлопнулись, а саму девочку неведомая сила вынесла из сквера и опустила на краю тротуара, в дюйме от проезжей части. Потрясённая до глубины души, она обернулась, но даже крыши церкви не увидела, только сомкнувшиеся чёрные ветви деревьев. Компас внутри вновь качнулся одобрительно, но на душе у Астры было так гадко, что это не принесло ей никакой радости. Она внезапно остро почувствовала собственное одиночество, но не то, успокаивающее, к которому она стремилась, а выматывающее, чёрной тоской свернувшееся в груди. — Я действительно одна. Пора бы привыкнуть, — сказала себе Астра и двинулась к Гайд-парку. Почему-то в этот раз сдержать слёзы было гораздо сложнее.