Жаркой волной — в глаза жрице,
Железом калёным — жрице к запястьям,
Звёздами за пояс золотыми…
Ей никогда ничего не снилось. В этой жизни, по крайней мере. Поэтому увиденный уже под утро сон отчётливо впечатался в память и не желал стираться оттуда, даже когда время уже подошло к завтраку. Ей снилась кавалькада всадников, скачущих откуда-то со стороны рассвета между пышных гор облаков, рассыпанных вокруг. Первой неслась золотая колесница, сверкающая так нестерпимо, что слёзы текли из глаз, но отвернуться или закрыть лицо руками Астра не могла. Сама она стояла на вершине тучи-горы и ждала чего-то страшного и чудесного, вся наполненная этим ожиданием. И вот кавалькада поравнялась с ней, и в одно мгновение всадник первой колесницы оказался рядом, возвышаясь над девочкой, словно вековой дуб над весенней травой. Шрам вспыхнул болью, но даже сквозь выступившие слёзы Астра разглядела высоко над собой курчавую золотую бородку, тонкий нос, волевой подбородок и молочно-белую кожу. Не увидела только глаз, зато почувствовала их тяжёлый взгляд. Мгновение они стояли неподвижно, сцепившись взглядами, а потом великан протянул к Астре руку и одной ладонью обхватил её талию. Невольно схватившись за его пальцы, она почувствовала нестерпимый жар и резко проснулась. Сначала она даже не осознала, что произошло, попыталась повернуться на другой бок и вновь провалиться в сон, но подскочила от резкой боли в пальцах. На ладонях явственно отпечатался объёмный разветвляющийся след молнии, отчётливо отливающий золотом. А на талии, прямо поверх ночной рубашки, плотно сидел тонкий кожаный пояс без пряжки, завязанный сложным узлом. Наверное, это было признанием её заслуг, и в будущем её могли опоясать чем-нибудь гораздо более богатым и искусным. Раньше Астру передёрнуло бы от мысли, что́ для этого придется сделать, но произошедшее накануне что-то сломало внутри неё. Она всё ещё мучительно не желала быть убийцей… Но уже была ей, как бы ни пыталась забыть об этом. И изменить, начать заново уже не выйдет, это девочка видела отчётливо. Она давно знала, что посвятили её языческому богу. Но только теперь начала осознавать, что это значит. Это значит, что всю гуманистическую мораль, выросшую из христианства, можно оставить позади. Законы людские и Божьи больше ничего не значат для неё. Теперь у неё есть только один закон — воля Тараниса, жестокого и кровавого божества её предков. Предков этого тела, чужого по духу, но по чьей-то прихоти ставшего её. От этого осознания страшно стало до слёз, но Астра только сжала зубы. Назад дороги нет. Выбора тоже. Она приспособится и выживет. И плевать на мораль. Она — посвящённая Таранису. В будущем, может, даже жрица Тараниса. Что это за бог? Всадник огненной колесницы, поставленной на мировую ось. Колесницы, что несёт этот мир вперёд по потоку времени. Солнцеликий мудрец, видящий всё, что ни творится под лучами дневного светила. Великий судья, чьим именем издревле скреплялись клятвы. Безжалостный палач, карающий клятвопреступников и несущий возмездие разрушителям законов небесных. Жестокий убийца, солнечным пламенем выжигающий скверну. Его дело — месть и воздаяние. Это знание поднялось из глубины её «Я» и чётко обосновалось в голове как непреложная истина. Что это значит для неё? Всё. Теперь у неё только одна дорога, с которой не свернуть. Измена карается даже не смертью — полным уничтожением. А потому она пройдёт этот путь до конца. В этом решении не было никакого пафоса или эмоционального подъёма, лишь голый рационализм. Астра, несмотря ни на что, мучительно хотела жить, и жить хорошо. И что-то очереди из желающих исполнить это её желание под окнами не выстраивалось. Поэтому следовало принять стартовые условия и выжать из них максимум. Девочка не собиралась отказываться от покровительства языческого бога только из-за того, что их взгляды на то, что хорошо и что плохо, решительно расходились. В конце концов, она умела приспосабливаться. Оставалось только хорошенько вжиться в новую роль. Принятое решение одним махом обрубило все переживания и метания, чётко высветив единственный верный путь вперёд. Решительно встав, Астра вновь, как полгода назад, распахнула дверцы шкафа, откинула верхний слой рубашек и уставилась в пустые глазницы четырёх черепов, а затем, ни секунды не сомневаясь, перенесла их на пустую полку у окна. Memento quia pulvis est — потянулась по торцу полочки витиеватая подпись, выходя из-под пальцев сосредоточенно нахмурившейся девочки. Так и есть — раньше для трансфигурации ей просто не хватало настроя и чёткого понимания результата. — Репелло Маглетум, — прошептала Астра формулу маглоотталкивающего заклинания, направив раскрытые руки на полку. Ничего не произошло, но интуиция подсказала, что чары подействовали. Прислушавшись к себе, девочка опять подняла руки и произнесла: — Каве инимикум. Надеюсь, этого хватит. На сегодня огонь её дара был исчерпан.***
Второе полугодие разрушило все надежды Астры на бесконфликтную учёбу, ибо мадам Стью решила, что смысла для девочки ходить на практические занятия со сверстницами нет, а потому пусть ходит к ученицам средней школы. Это был провал. Новые одноклассницы были старше её на шесть лет, но недостаточно взрослыми, чтобы обзавестись зачатками материнского инстинкта, на чём можно было бы сыграть. К тому же они успели перезнакомиться за прошедшие месяцы совместной учёбы, и новичок-малявка никому не была нужна. Новый человек в коллективе всегда ярко подсвечивает тонкие места в устоявшейся структуре взаимоотношений. Он ищет своё место, определяет иерархию и ставит под сомнение привычные правила, а вслед за ним и остальные члены коллектива начинают задаваться неудобными вопросами, пытаться заново выстроить отношения, занять местечко получше или хотя бы удержать имеющееся. Астра прекрасно знала об этом эффекте и постаралась сгладить его, но конфликта избежать не удалось. Энди Хотпайп, ещё в начале года занявшая место «королевы» класса, весьма болезненно восприняла конкурентку на её статус умницы-отличницы. Сначала Астру попытались опустить на почве достатка её семьи. Не вышло, разумеется, потому что словесно издеваться над ближними своими Эванс умела лучше. Через пару недель постоянного унижения Хотпайп созрела для физического воздействия, но была демонстративно спущена с лестницы. Телекинез рулит! И никаких подозрений. Шею Хотпайп не сломала, уж за этим Астра проследила, зато здорово подвернула лодыжку. На какое-то время этого хватило, и Эванс пока выбросила её из головы. К счастью, посещать общие уроки ей приходилось только для каллиграфии, музыки, этикета и танцев, которые заменяли здесь физкультуру. Слава Таранису, координация и выносливость у Астры были развиты гораздо лучше своего возраста, а потому после небольшого убеждения ей разрешили посещать занятия с одиннадцатилетками. Всё остальное она учила самостоятельно в библиотеке, изредка подходя за консультациями к преподавателям. На самом деле Астре повезло. Школа святой Екатерины Сиенской была нацелена именно на качественное образование, а не на то, чтобы подготовить девочек к замужеству. Вероятно, первоначальная специализация на подготовке к поступлению в университеты сыграла свою роль. Помня биографию принцессы Дианы, Эванс тихо радовалась, что здесь серьёзно учат не только этикету, музыке и рисованию, а в библиотеке есть что-то помимо любовных романов. Но не одна только учёба занимала мысли девочки. На следующий день после памятного сна, внёсшего новую смуту в её мысли, Астра заметила резкое ухудшение зрения. Предметы перед глазами начали размываться, боковым зрением улавливались странные цвета и оттенки, не существующие в реальности. Когда попытки протереть глаза со сна не увенчались успехом, до Эванс дошло, что дело нечисто. Когда же вокруг всех встреченных людей появилась размытая цветная дымка, искажающая восприятие, стало понятно, что каким-то образом Астра начала видеть ауры или нечто подобное. Самое поразительное, что картинка за окном была совершенно чёткой. — Интересный эффект, — пробормотала девочка, с силой прижав ладошки к глазам. С непривычки заныли виски, а когда она силой воли попыталась увидеть старый вариант реальности, голова взорвалась болью. Ясно, нужно больше сил и концентрации. Пришлось идти к тьютору с жалобами на ухудшившееся зрение. Как все забегали — любо-дорого смотреть. Да, ситуация вышла неприятная. Нарушенные гигиенические нормы привели к травмам ученика! Кошмар, караул, срочно воспретить чрезмерные занятия и самостоятельные бдения в библиотеке! Астре стоило большого труда убедить медработницу и руководство школы в том, что близорукость наследственная и никак не связана с постоянной книжной работой. К врачу её все-таки отправили, заставив недовольных Дурслей оплачивать две оправы. Каких трудов Астре стоило продемонстрировать на приёме у окулиста, что у неё всего две диоптрии близорукости — отдельная песня. Пришлось спешно учить наизусть таблицу с буквами и на ходу прикидывать, как низко нужно заходить. Карточки со схематическими изображениями домиков, солнышка, животных и других простеньких фигур стали неприятной неожиданностью, и нужный диагноз девочка выбила чисто на звериной интуиции. Как приборы показали нужную ей двойку — Астра понятия не имела, но подозревала, что не обошлось без её неосознанного желания. Уже через десять дней Эванс обзавелась очками и обидной кличкой, которая, впрочем, пропала вместе со свёрнутой лодыжкой Энди Хотпайп. Но тут вылезла другая проблема. Так-то зрение у Астры было отменным, и очки с диоптриями здорово сбивали с толку и мешали ориентироваться в пространстве. Одно хорошо — круглая оправа блокировала большую часть обзора, и неопределённые цветовые пятна уже не так бросались в глаза. Однако же голова от неподходящих линз болела зверски. Устав от постоянных мигреней, девочка решилась ещё раз попробовать себя в трансфигурации. Сделать стёкла идеально плоскими — такая стояла задача. И когда она была выполнена, Астра серьёзно повысила своё мнение о собственном самоконтроле. Достаточно лишь упомянуть, что стекло не менее семи раз разлеталось стеклянной крошкой, дважды плыла и трескалась оправа, а добиться относительно ровной поверхности линз удалось лишь через два десятка бесплодных попыток. Однако вскоре аккуратные круглые очки с идеально ровными стёклами заняли полагающееся им место на носу девочки, и проблема оказалась благополучно разрешена. Впрочем, несложно предсказать, что на её место тут же вылезла другая. На третий день ношения обновлённых очков Астра совершенно перестала видеть внешность людей, когда смотрела поверх оправы. Теперь вместо неё, в дополнение к аурам, перед глазами стояли странные тени, вуалью прикрывающие лица, что выглядело, прямо скажем, жутковато. Девочке не понадобилось много времени, чтобы понять, что ауры отражают состояние тела и эмоций на данный момент, а тени поверх лиц — общие воплощения характера и личности людей, а иногда и их мысли. Когда Астра впервые увидела злобную гримасу вместо миловидного личика Хотпайп, то с трудом подавила инстинктивное желание уничтожить угрозу — такой злостью веяло от девочки. По шевелящимся губам уродливой маски Эванс разобрала снова и снова повторяющийся крик: «Почему тебя любят больше? Младшим самое лучшее, да?». «Я не нанималась в психологи, чёрт возьми, — недовольно скривившись, подумала Астра. — В конце концов, это совершенно не моё дело». Честно говоря, она вообще понятия не имела, что делать в такой ситуации. Штатного психолога в школе не было, а хоть сколько-нибудь щадить психику детей тут были склонны только самые молодые преподаватели, которые на общем фоне ничего не решали. Спустя какое-то время постоянные попытки задеть со стороны Энди так достали Астру, что она решила завершить конфликт в стиле Гриффиндора — прямо в лоб. — Ты просто мне завидуешь, — без обиняков заявила девочка, когда Хотпайп в очередной раз попыталась обозвать её занудой и очкариком. — Считаешь, что меня любят больше, чем тебя. — Неправда! — воскликнула Энди, резко покраснев, ведь Астра буквально прочитала её мысли. — Ты всё врёшь! — Не вру. Ты сама прекрасно знаешь. Вот только ты ошибаешься. Учителя меня не любят. Просто если я закончу школу с опережением, это принесёт им известность и деньги, только и всего. Они банально хотят подняться за мой счёт. Неужели ты хочешь оказаться на моём месте? Обменять жизни всей твоей семьи на славу, а друзей на похвалы учителей? Хотевшая что-то выкрикнуть в ответ девочка поперхнулась и промолчала. Вряд ли она поняла всё, что хотела ей сказать Астра, но вложенная в слова магия по крайней мере заставила Энди выслушать и запомнить слова Эванс. — Я не хочу быть круче тебя. Я хочу просто закончить школу и уехать отсюда. Потерпи немного, и тебе не придётся больше меня видеть. Оставив последнее слово за собой, Астра развернулась и ушла в свою комнату. Всё это выяснение отношений жутко выматывало, а раз и навсегда заставить Хотпайп отстать от неё даже внушение не могло — как показала практика, дети были слишком непостоянны, чтобы слова маленькой волшебницы отпечатывались в их головах надолго.