Так что ты знаешь про меня?
Чему ты веришь про меня?
Что ты хочешь от меня —
Что ты знаешь…
— Астра Эванс! — громко объявила Макгонагалл. Астра шагнула вперёд из толпы первокурсников, спиной чувствуя острый взгляд Снейпа. Море лиц — заинтересованных, скучающих, насмешливых и безразличных — смотрело на неё из Большого зала. Не выказывая своего недовольства, девочка села на табурет и затаила дыхание, когда Шляпа накрыла её глаза. — Хм… Интересно… Очень интересно, — послышался тихий голос. — Я вижу и храбрость, достойную Годрика, и хитрость, что пришлась бы по душе Салазару. И трудолюбие имеется, о да… Не говоря уже про твой острый ум, юная мисс. Юная… Хм… Будь так, я бы, без сомнения, отправила тебя туда же, где учились твои батюшка и матушка. Но, боюсь, факультет этого не переживёт. Да… Ты жаждешь спокойствия, я вижу. И, пожалуй, найти его тебе поможет… КОГТЕВРАН! Синий стол сдержанно зааплодировал, когда Астра спустилась с возвышения и заняла место рядом с Терри Бутом. Следующей к Шляпе вышла Грейнджер, которая всю дорогу до Школы бросала на Эванс неприязненные и подозрительные взгляды. В них явно читалась зависть, но причину её Астра так и не поняла. Даже тень новоявленной гриффиндорки не давала ответа, лишь фонтанировала эмоциями, по большей части негативными. — ГРИФФИНДОР! — провозгласила Шляпа, и Грейнджер двинулась к ало-золотому столу, бросив на Астру победный взгляд. Это начинало раздражать, так что Эванс перестала обращать внимания на однокурсницу, прекрасно зная, как это может бесить. — Мораг МакДугал! — провозгласила Макгонагалл, и вперёд вышла новая знакомая Астры. Она видела, как девочка сжала края табуретки так, что побелели пальцы. Минуты проходили одна за другой, пока Распределяющая Шляпа наконец не вынесла вердикт: — ПУФФЕНДУЙ! Мораг этого не показала, но её тень застыла, выдавая потрясение. Очевидно, такого исхода девочка не ожидала. Кстати, тень её оказалась весьма интересной — она напоминала огромные ростовые латы, что возвышались над самой МакДугал чуть ли не на три фута. Кто скрывается под доспехом, разглядеть не удавалось, но двигались они достаточно экспрессивно, чтобы различать самые яркие эмоции девочки. Деревянной походкой Мораг дошла до стола Пуффендуя и аккуратно опустилась на скамью, не глядя ни на кого. Астре удалось на миг поймать её взгляд и ободряюще улыбнуться. Кажется, это всё же приободрило девочку. По крайней мере, она перестала выглядеть словно в воду опущенная. — Ходил слух, что в этом году в Хогвартс поступает сам Гарри Поттер, — отвлёк Эванс Терри Бут, не обративший внимания на переглядывания девочек. — Странно, что его нет. — Может, его всё ещё скрывают, — пожал плечами Голдстейн. — У Того-кого-нельзя-называть осталось множество последователей, которые могут за ним охотиться. — Как жаль, — огорчилась Мэнди Броклхерст. — Я так надеялась с ним познакомиться. Астра только фыркнула на это заявление, но не сказала ничего. Маленьким девочкам простительно верить в благородных героев. Мэнди под её насмешливым взглядом поёжилась и отодвинулась подальше. Тем лучше. Повернувшись к профессорскому столу, Эванс только задумчиво почесала бровь. Про запретный коридор не было сказано ни слова. Аура Квиррелла никаких странностей не демонстрировала, а тень его выглядела весьма миловидно, почти так же, как сам волшебник. Что это может значить? Астра на протяжении всего ужина перебирала в голове самые разные объяснения такой смене обстоятельств. Её раздумья прервал профессор Флитвик, выдернув из группы первокурсников, которые собирались рядом со старостами. — Мисс Эванс, подождите, — пропищал он. — Идите за мной, вас хочет видеть директор. Астра послушно поднялась и двинулась вслед за деканом. Быть может, сейчас она получит хотя бы часть ответов. — Добрый вечер, мисс Эванс, — поприветствовал Астру директор, как только она вошла в кабинет. — Присаживайтесь, пожалуйста. Девочка шагнула вперёд и замерла на мгновение. Она ещё на пиру успела внимательно рассмотреть Дамблдора. Величественный старик, худой и высокий, в нём совершенно не чувствовалось той мудрой безуминки, что была описана в книгах Роулинг. Напротив, волшебник выглядел смертельно уставшим, а оттого мертвенно спокойным и безразличным к своему окружению. Апатичным. Его расшитые золотом мантии выглядели царственно, ухоженные волосы и борода серебрились в свете факелов и распространяли вокруг сладкий запах масел и благовоний, но эта роскошь не могла скрыть одного простого факта — волшебник сам ощущал себя старым и ждал конца как избавления. Это так явственно виделось в его тени, что Астра не понимала, как остальные этого не замечают. Тень волшебника была показательной. Совсем нестарый ещё мужчина с ярко-рыжими волосами выглядел так, словно кто-то неумелой рукой нарисовал поверх его лица глубокие морщины, опухшие веки и круги под глазами. Аура же явственно выдавала упадок сил волшебника, причём регулярный и ощутимый. — Вы серьёзно прокляты, директор, — заметила Астра после короткого колебания. Только сейчас она осознала, что рассматривает Дамблдора поверх очков в полной тишине уже пару минут кряду, а трое деканов вокруг со странным напряжением смотрят на неё. — Я знаю, мисс, — как-то ломко улыбнулся волшебник, и Макгонагалл ахнула. — Это проклятье называется старостью. — Чушь, — нахмурилась Эванс. — Вам всего сто десять, а не триста, как было директору Диппету. Но я не собираюсь спорить с вами об этом, поскольку проклятие действует и на разум. Лучше скажите, почему вы не пытались избавиться от его носителя, когда всё только началось? — Я… — Дамблдор выглядел растерянным. — Не думали об этом, — понимающе кивнула девочка. — Типично для проклятых. — А потом резко сменила тон и потребовала: — Отдайте её мне. — Я боюсь, это… — Сейчас же. Секунду в комнате висела тишина... И волшебник дрогнул под пристальным взглядом зелёных глаз. Движения его стали рваными и заторможенными. Он качнулся в сторону, словно пытаясь избежать направленного на него внимания, дёрнулся и скованно махнул рукой. Через пару секунд откуда-то сверху на ладонь Дамблдора приземлился небольшой свёрток. Директор мгновение держал его в руках, а потом неохотно, словно преодолевая сопротивление собственных мышц, протянул его Астре. Та взяла, и под её пристальным взглядом пальцы Дамблдора медленно разжались. Деканы вокруг наблюдали за развернувшейся сценой с ужасом. Видимо, только сейчас им стал очевиден масштаб проблем директора. Усмехнувшись, Эванс перевела взгляд на свёрток и засунула руку под обёрточную бумагу. Пальцы тут же почувствовали ткань, гладкую как шёлк. Дамблдор только нервно дёрнулся, наблюдая за этим. — Я прощаю и отпускаю тебе. Иди с миром. Стоило прозвучать этим словам Астры, как по комнате пронёсся ледяной вихрь. Старый волшебник вздрогнул, скованность и наносная усталость осыпались с него, словно лопнувшая скорлупа. Голубые глаза вспыхнули и засияли, морщины на лице тени разгладились, аура расправилась, с потрясающей скоростью начиная компенсировать последствия длительного истощения. — Альбус, что это было? — прошептала Макгонагалл, во все глаза глядя на директора. — Очевидно, последствия моей недальновидности, — спокойно отозвался старик, опускаясь в кресло. Астра тут же села напротив, чуть заметно хмурясь. Она не была уверена, что ей нравится новый расклад. Да, гораздо разумнее было бы промолчать, скрыть, что она может видеть гораздо больше, чем другие. Но в этот раз интуиция резко настаивала на том, что Дамблдору необходимо помочь. — Я благодарю вас, мисс Эванс, — обратился к ней директор необыкновенно серьёзно. — Я даю слово, что ничего из того, что произошло здесь сейчас, не выйдет за пределы этого кабинета. — Я принимаю слово, — кивнула Астра, с насмешкой наблюдая, как все уставились на тонкую золотую цепь, обвившую запястье Дамблдора. По соседству с ней блеснули другие, самые разные по цвету и размеру браслеты, нити, цепи, верёвки и даже кандалы. Ох и много же нацеплял на себя директор за годы жизни... Через миг всё пропало, будто и не было ничего. Волшебник сделал вид, что так и задумывалось, но тень выдала его очевидное замешательство. — Давайте всё же решим вопрос, ради которого мы собрались, — подал голос профессор Флитвик, прерывая повисшее молчание. Сейчас на его лице не было привычной улыбки. — Мисс Эванс, я не привык задавать столь личные вопросы и вообще лезть в частную жизнь своих учеников, но сейчас случай особый, поэтому, я надеюсь, вы простите мне эту бестактность. Скажите, что вас связывает с Лили и Джеймсом Поттер? — Лили Эванс была моей матерью, — ответила Астра, с интересом наблюдая за реакцией деканов. — Что? — выдохнула Макгонагалл. Снейп позеленел. Флитвик и Дамблдор эмоций не выказали. — А Джеймс? — Он был мужем моей матери, — отозвалась девочка и после паузы продолжила: — и принял непосредственное участие в моём появлении на свет. — То есть он ваш отец? — с едва заметным раздражением уточнила Макгонагалл. — Мой отец — Эктор Эванс. За недоумением на лицах профессоров наблюдать оказалось чертовски приятно. — Вы — Гарри Поттер? — прямо поинтересовался Флитвик, глядя, как декан Гриффиндора набирает воздуха в грудь для гневной отповеди. — Гарри Поттер — это сын Джеймса и Лили Поттер, — посмотрев на взрослых, как на идиотов, пояснила Астра. — А я — дочь Лили и Эктора Эванс. — Ну будет-будет, — неожиданно вмешался Дамблдор, одним взглядом заставив всех трёх деканов проглотить рвущиеся из них восклицания. — Я понимаю, вам неприятно отвечать на такие бесцеремонные вопросы, поэтому давайте внесём ясность в вопрос вашего происхождения и скорее закончим этот разговор. — Ясность? Ну что ж, — пожала плечами Астра. — Когда мне было шесть, я отреклась от имени Гарри Джеймс Поттер, данного мне Джеймсом Поттером, и приняла имя Астра Лилиан Эванс, доставшееся мне от матери, а отцом назвала Эктора Эванса, так что он — мой названный отец. — Вы отреклись от собственного отца? — с ужасом воскликнул Флитвик. — Только от его имени, не от крови, — педантично уточнила девочка. — Но зачем? Как вообще можно…! — задохнулась Макгонагалл. — Я помню всю мою жизнь с того момента, как мне исполнился год, — резко перебила её Астра. — И прекрасно помню Джеймса Поттера. Он не любил никого, кроме себя. Он даже не смог уложить в голове, что его первенец — не мальчик, а девочка, и называл меня этой дурацкой кличкой. На самом деле Эванс не была столь радикальна. Строго говоря, ей давным-давно не было дела до погибшего гриффиндорца. Но бесцеремонное вмешательство в личную жизнь разбудило гнев в сердце девочки. Она вспомнила свои первые дни в этом мире, вспомнила, почему вообще попала сюда. И вопрос встал сам собой: — Так почему я должна дорожить его именем и его памятью? — Потому что он отдал жизнь, чтобы защитить вас, — дрожащим от гнева голосом отчеканила Макгонагалл. — Неправда, — глядя чётко ей в глаза, процедила Астра. — Это моя мать всеми силами старалась защитить меня, в то время как Джеймс просто ждал, когда исполнится пророчество. Это моя мать начала укреплять защиту дома, в то время как Джеймс беспробудно пил или скандалил с ней. Это моя мать сделала всё, чтобы я выжила, и погибла, хотя делать ей этого было совершенно не обязательно, в то время как Джеймс умер глупо и бесполезно. Я помню каждую секунду той ночи. Разумеется, до того момента, как в меня попала Авада. Потрясённое молчание было ей ответом. Свет в глазах Дамблдора потух, Макгонагалл окаменела, Флитвик тревожно хмурился, а вот Снейп… В его глазах Астра увидела слишком многое, а потому поспешила отвернуться. Там была и безумная боль, и ядовитое торжество, и дикая злость… — Я не ненавижу Джеймса Поттера, — уже спокойнее подытожила Астра. — Он был обычным избалованным подростком, который так и не вырос, несмотря на войну. Но я не могу называть его отцом. Меня назвал дочерью и вырастил Эктор Эванс, и закончим на этом. — Что ж, и в самом деле, уже поздно, — хлопнул Дамблдор по столу. — Благодарю за ваши ответы, мисс Эванс. Вы можете идти. Астра встала, исполнила отточенный книксен и вышла из кабинета Дамблдора вслед за профессором Флитвиком. В душе было как-то муторно. Несколько минут они молча шли по тёмным коридорам замка, пока волшебник не заметил осторожно: — Я слышал, Эванс усыновил вас исключительно из-за наследства. — Во-первых, не моего наследства, а того, которое оставил его далёкий предок, — живо откликнулась Астра. — Это была взаимовыгодная сделка, на которую я пошла добровольно и осознанно. А во-вторых, по прошествии стольких лет мы стали настоящей семьёй, которой я очень дорожу. — Спасибо за ответ, мисс Эванс, — серьёзно пропищал маленький профессор, останавливаясь у двери в гостиную факультета. — Прежде чем вы пойдёте спать, я хотел бы попросить вас быть… осмотрительнее. Астра сразу поняла — он знает, как они обошлись с грубиянами-старшекурсниками. Но назначать наказание Флитвик не спешил. Под его внимательным взглядом кто другой тут же начал бы каяться во всех грехах, но Эванс только легко улыбнулась: — Разумеется, декан. Мы не доставим вам проблем. — Я надеюсь на это. Спокойной ночи, мисс Эванс. — Спокойной ночи, профессор.