***
Феликса всегда учили, что прежде чем войти – нужно постучаться и дождаться разрешения, а только потом влетать в комнату, но когда ему срочно понадобилось что-то спросить, он совсем забыл об этом родительском наречении: не дожидаясь, пока Чан ответит согласием, Ли не задумываясь приоткрыл дверь комнаты и мысленно поблагодарил всех богов, что она не скрипит. Крис лежит на своей постели, изящно выгибаясь — Ёнбок помнит, как он с беспредельным счастьем рассказывал, как мама последовала его мольбам и отдала сына на балетное искусство и модерн-танцы, оба этих направления предполагали плавность и грациозность, что теперь прослеживается в каждом движении лидера — в той самой сорочке, руками погружая в себя фаллоимитатор – розовый, толстый и скользкий от смазки, максимально приближенный к размеру самого Феликса (навскидку, он же не сидел как больной и сравнивал, что длиннее и шире в обхвате, его член или игрушка из резины). Он помнит, с каким ехидным лицом, кто бы мог подумать, Чанбин вручил коробку с ним другу: подарить на день рождения взрослому двадцатишестилетнему мужику дилдо мог только Минхо, но, судя по предвкушающей улыбке того, подарок был от двоих. И судя по тому, как Бан жадно погружает его в себя, как дрожат его бедра от стимуляции и как отчаянно он попытается заглушить рвущиеся наружу стоны, закусив палец, подарок он оценил по высшей программе. — Феликс… – внезапно раздаётся весьма нуждающееся, что упомянутый невольно вздрагивает и собирается придумать убедительную отмазку, почему он стоит и смотрит на то, как его лучший австралийский бро дрочит себе, засасывая в своё горячее нутро теплый пластик искусственного члена. – Я сейчас…! Вместо этого Чан выгибается в позвоночнике особенно сильно, что звёзды виднеются в его глазах, а поясничные позвонки оглушительно хрустят. Звук этот отпечатывается у Ли на корочке подсознания, как и вид того, как одежда пачкается тягучими струями семени. Сперма попадает на подбородок мужчины, оттуда тянется к стиснутой бежевым кружевным бюстгальтером с тонкими бретельками, что вот-вот готовы разорваться от давления, блять, груди и банту, заставляя его сверкать от жидкости. Кристофер так и замирает: с закатившимися от пылкого удовольствия глазами, с фаллосом внутри себя и дрожащими ляжками, румяными от жары комнаты. Через какое-то время дилдо со звуковым сопровождением выскользает из задницы лидера и остаётся лежать посреди кровати. Ёнбок до сих пор не может поверить в то, что только что наблюдал, как самый топский топ из их группы, самый натуральный натурал Кристофер Бан, без зазрения совести, сегодня вечером надел кружева и трахнул себя куском резины, выкрикивая имя одного из своих донсэнов в беспамятстве. Сам же Бан на дрожащих ногах поднимается и идёт к столу, приходя в себя. Выключает ебаную камеру, установленную на штативе, и начинает переодеваться, всхлипнув от того, как холод помещение окружает воспаленные от трения соски, когда он стягивает лифчик. Феликс закрывает дверь спальни и весь вечер думает о том, как хочет укусить бедра старшего.***
Он знает, что поступает неправильно, втихаря вытаскивая маленькую синюю флешку в форме волчонка из тайника Чана: на этот раз он спрятал всё лучше, Феликсу пришлось перевернуть всю спальню, чтобы наконец найти ту же коробку от планшета и на её дне отыскать искомое. Белья там не было. Мысль, что прямо сейчас Кристофер расхаживает по общежитию — Ёнбок хотел дождаться, когда лидер уйдет в студию, но он запирал дверь спальни на несколько оборотов в таких случаях, поэтому действовать необходимо быстро, если он хочет всё узнать — в аккуратных, явно сшитых на заказ трусиках колышет что-то внизу живота и отдаётся в кончике подтекающего члена. Ли не церемонится, так и оставляет всё развороченным и подбегает к ноутбуку, к счастью оказавшемся в спящем, а не заблокированном режиме, дрожащими пальцами вставляет флешку в разъём и открывает одну единственную папку — повезло, что старший в таком доверии к мемберам и уверен, что никто не решит воспользоваться именно этой флешкой, иначе пришлось бы ломать голову над паролем. Синяя малютка оказалась целой кладезью различных по длине и объему видео: несколько секунд, десять минут, сорок, имелся даже целый видео-фильм на два часа, коротко подписанный как « тестирование ». Судя по тем кадрам, что Феликс узрел, мимолётно пролистывая, в этом ролике Крис тестирует подаренные на рождество игрушки, начиная с небольшого вибратора, от которого он кончает через несколько минут, а заканчивая жирным искусственным фаллосом, чья головка отпечатывается на животе тогда ещё юноши небольшой выпуклостью и доводит до самого бурного оргазма в его жизни, в результате которого он опрокидывает вебку и заканчивает съёмку. Просмотрев каждую из архивных записей, предварительно выключив колонки и в принципе звук, Феликс чувствует, как тяжелеет его плоть в штанах и как от его макушки исходит пар. Чан – человек действия, а потом уже мысли: несмотря на то, как бесстыдно он флиртует с каждым, кто более чем ему комфортен, как оголяется на сцене и упрашивает стилистов дать ему одежду пооткровеннее; он всегда стеснительно заливается краской, когда осознает это. Вид того, как он раскрепощается на камеру, заставляет стиснуть зубы и перетереть руки. В каждом эпизоде одна и та же концепция: по началу Бан ведёт себя жеманно, его движения максимально сжаты и робки, ноги переплетены и скрывают промежность, в которой исчезают тонкие узловатые пальцы, но по мере того, как громче и отчётливее становятся стоны, тем шире он себя показывает и решается на то, на что никогда бы не решился в чужом присутствии, а потом вновь позволяет румянцу покрыть своё лицо от смущения. Судя по содержанию около двух сотен видео, Крису нравится член в заднице. Феликс мог представить, что лидер окажется как минимум бисексуалом, как, в прочем, и сам Ли, но думал, что он будет… немного в другой роли. Тяжело принять, что человек, способный поднять трёх людей разом, названный одним из самых маскулинных участников группы, окажется с такими пристрастиями. Не то чтобы это как-то удивляло или жалило, скорее вгоняло в ступор, в котором Ёнбок не заметил открытия двери. — Феликс? – голос Чана заметно дрожит, когда он разглядывает картинку на ноутбуке: его собственное изображение с эротической фотосессии, которую ему предложила хорошая знакомая, закупающая ему игрушки и прочее. Несмотря на свой возраст, он не может покупать интимные принадлежности самостоятельно: страх раскрытия парализует его каждый раз, когда он бросает очередной вибратор в корзину, ведь это нечто личное, что нельзя показывать на публику и допустить раскрытия, поэтому Юльи очень ему помогает, заказывая и забирая посылки на своё имя. — Кхм… – Ли неловко сглатывает вязкую слюну, что горечью пробегает по его горлу и остаётся в лёгких. Он прекрасно осведомлён о том, сколько времени лидер проводит во втором общежитии: жадный до внимания, он уделяет часть времени каждому, кто там находится, оттого его походы к другим мемберам затягиваются на долгие часы. Феликс должен был успеть осмотреть комнату и убраться перед возвращением её владельца, а потом вернуться к себе. Должен был. – Ты хотел зайти к Лино-хёну, разве нет? — Я включил наушники и они автоматически подключились к ноутбуку, – он вытаскивает из уха вкладыш. – Услышал стоны и… Какого чёрта ты делаешь на моем ноутбуке? — То же самое я хочу спросить у тебя. Крис выглядит так, будто родители поймали его за просмотром порно посреди ночи со спущенными трусами. Его губы дрожат от осознания, зрачки ходят ходуном и не могут закрепиться в глазницах, пальцами он сжимает лямку рюкзака. Ёнбок старается расслабиться, поскольку осознаёт, что выглядит сейчас немного угрожающе с этими суженными глазами, напряжёнными устами и вздыбленными венами на предплечьях, стоя на фоне бежевого света. Белый декор то ли хромокея, то ли снятой на сутки квартиры; ваниловые шторы, приглушающие солнечные лучи; и нежно накрашенный в персиковых тонах Бан, лежащий посреди большой кровати в белье, что как иней обтягивает его сильные бёдра. — Хорошо, – наконец-то сглатывает уже Чан, сбрасывая портфель. Кажется, будто он во владении полного безразличия и бесстрашия, но мужчина знает — это отнюдь не так. Крис не из тех, кто как-то скрывает или копит эмоции, он выплёскивает их жгучим обжигающим потоком после того, как небезграничное терпение иссякает, и сейчас это поток спрятанного волнения и тревоги, что так и сквозят в словах. Феликс мутнеет, когда понимает, что виноват в их появлении. – Я всё расскажу. Начнём с того, что у меня нет и не было девушки… — Это я уже понял, – улыбка гуляет по губам Ли, он щурится, на этот раз по доброму, вселяя чувство некой уверенности, старается сделать обстановку менее принуждённой. – Вряд-ли твою девушку зовут « Феликс » и у неё имеется член, раз ты выкрикиваешь это имя, пока устраиваешь безумное родео. Давай отойдём. Младший прикрывает крышку ноутбука, дабы не стеснять лидера ещё больше, и усаживается на его кровать. Он расставляет ноги в стороны, штаны облепляют его бедра и натягиваются у промежности, вынуждая просмотреть туда, где ткань натирает его донельзя возбуждённый просмотренным член. Кристофер более чем уверен, что Ёнбок видел всё, и то, как сильно эрекция бросается в глаза, придаёт старшему незримое удовлетворение своей работой. Феликс пальцами манит мужчину к себе, тот послушно приближается и чувствует, как руки обвивают талию и жмут к себе. Он пальцами пробегается по одежде: по узким джинсам, облепляющим стройные ноги, по участку кожи между низом и верхом, по подолу огромного чёрного худи; покалываниями прикосновения отзываются в теле Чана, особенно когда они оказались в столь странной ситуации. Этот парень сначала отыскал его тайник, потом – выкрал флешку, пролистал каждое видео, на ней сохранённое, и теперь трётся о его бедро, вызывая тяжёлое дыхание. Крис ощущает, насколько под брючной тканью горяча чужая и столь желанная плоть, и невольно подаётся вперёд, создавая трение. — А теперь скажи это, – просит младший с нехорошим блеском. Обычно именно так сияют его глаза, когда он задумал что-то противозаконное. – Кого ты представляешь, когда играешь с собой? Бан мнётся. Знает, что после признания пути назад не будет: они либо навсегда разойдутся, на камеру продолжая играть лучших друзей, либо перейдут на новый уровень, о котором он и мечтать не может вот уже три года. Чувства разрывают его естество, когда он понимает, что в шаге от того, чтобы броситься в мрачный омут, и он принимает решение: будь что будет. — Тебя, – немощно простанывает он, стискивая полные губы в полоску. Возможно, если бы глаза Ли были хрустальной вазой, она бы определенно сейчас скатилась со стола и разбилась вдребезги, высвобождая наружу все его потаённые думы и желания. Рывком Феликс тянет на себя, заставляя оказаться на кровати: Чан замирает на постели, широко расставив ноги в стороны, и не стремится опускаться. То ли из страха человека под собой раздавить, то ли из-за того, как их члены будут тереться друг о друга через ширинки. – Я… записываю эти видео чтобы посмотреть, как я выгляжу по стороны. Точнее, как бы я выглядел, если бы ты… — Что ещё? – чем сильнее открывается завеса тайны лидера, тем больше румянца покрывает кожу Ёнбока. Розоватый тон падает на его шею и щеки, сильнее выделяя веснушки, делая его в глазах старшего беспредельно милым и очаровательным. Будто увидев своё отражение в карих глазах мужчины, младший делает движения тазом, вынуждая того прокатиться по собственному возбуждению, от чего он испускает томный и оглушительно громкий в тишине пустого общежития выдох, пропущенный сквозь стиснутые зубы и искусанные губы. — Мне… – неуверенно начинает Чан, а потом, кажется, вновь берет себя в руки. – Мне нравится носить женское белье. Я чувствую себя лучше, когда надеваю его. — О, – протягивает, вытягивая губы в трубочку. – Чанни нравится быть красивым? — Мне нравится быть красивым для тебя. Помнишь, как мы спьяну играли в правду или действие? На вопрос о том, что тебе нравится в сексе, ты ответил, что предпочитаешь, чтобы партнёр носил кружево, и я подумал… Попробовал носить его и понял, что это удобно. — Тебе совсем необязательно подстраиваться под мои фетиши, – блеск исчезает, на смену ему приходит теплота. Его глаза от света закатного солнца напоминают кубик растопленного пчелиного меда, от этого вида у Криса в груди что-то расцветает. – Если тебе не нравится это – не заставляй себя, мне абсолютно плевать, главное, что ты это ты. Ты красивый для меня даже без всего этого. — Но мне действительно нравится, – отвечает на это мужчина. – Ещё с подросткового возраста, наверное. Всё начиналось с покупок джинс в женском отделе, а закончилось… этим. — Хорошо, – Феликс лицом зарывается в грудь Чана, отделяемую от него только не особо тонким слоем худи. В Крисе есть пять вещей, которыми Ли готов любоваться круглыми сутками: полные плюшевые губы, которые бы так естественно смотрелись бы в слитии с губами Ёнбока; покрытые венами гибкие руки; упругая грудь, способная разорвать все имеющиеся у стилистов топы и не поместиться в ладони младшего (он честно удивлён, как в тот злосчастный день бюстгальтер не разошелся на крупном теле); сильные тренированные бедра, ради которых Феликс стал качаться вширь, чтобы удерживать их на своих плечах; и круглая задница, вокруг которой как-то даже пытались раздуть скандал: уж слишком она получилась идеальной. – Что ещё тебе нравится? — Господь, мы на полном серьёзе обсуждаем мои кинки? – Бан пытается натянуть кепку на глаза, скрыв их. — Не вижу в этом ничего плохого. То есть, когда ты сказал, что мне нравится трахать людей в кружеве, ты чувствовал себя превосходно, а как я спросил у тебя то же самое – сбегаешь? Хорошие мальчики так не поступают. Обращение заставляет уши Чана покраснеть до самого насыщенного оттенка алого. То, как он реагирует на такие безобидные речи, Ёнбока забавляет: он цепляется руками за крисовы бедра, сжимает их до писка со стороны старшего. На тактильный контакт с ним лидер всегда реагирует по другому, именно так: плавится от прикосновений, крутится всюду, старается привлечь внимание. Если на него не смотрят другие – мужчина стерпит, но если не смотрит Феликс, то он применяет всё своё очарование и навыки флирта, пытаясь устремить за себя взгляд. Ему важно, чтобы Ли смотрел на него, но когда он сталкивается с томным взором кофейных глаз, то застенчиво прячется в изгиб шеи. — Мне нравится, когда обо мне заботятся, – постыдный румянец почему-то покрывает кончики ушей. – Когда меня обхаживают, эм... Когда… — Я не буду смеяться, Крис, скажи всё как есть. — Когда всё берут на себя. Расходы, секс – когда я не думаю об этом, позволяю кому-то вести за меня. Мне нравится чувствовать себя любимым, обнеженным, заласканным… Чтобы партнёр заботился обо мне, как о самом нуждающемся в заботе существе, чтобы ничего меня не волновало. Я не знаю, правильно ли это, но... Хочу, что бы мне делали подарки, чтобы ухаживали, чтобы называли милыми прозвищами и тому подобное. Эти слова находят странный отклик в душе Феликса. — Хочешь побыть принцессой на горошине? — Чего? — « Pillow prince », знаешь, что это такое? – Чан отрицательно качает головой, усаживаясь на колени младшего поудобнее. Эта тяжесть ощущается Ёнбоку так правильно и естественно, что он не упускает возможности незаметно вздохнуть от того, как вес распределяется по его бёдрам. – Это боттом, предпочитающий брать ласки, а не отдавать. Чтобы было понятнее: его желания идентичны с твоими. Бан рассеяно моргает, переосмысливая слова. Принц на подушке… Да, это определенно он. — Думаю, что да, – Крис стонет, долго и жалобно, когда на его шею набрасываются, оставляя после себя череду алых следов. Подобно животному, жадному до внимания, Феликс терзает белую кожу губами, размазывая собственную слюну по выемкам ключиц. Его дыхание распаляет, старший хочет отодвинуться, не поддаться желаниям, но мужчина тянет на себя, не даёт уйти. – Пожалуйста… — Что такое? – Ли смотрит на свою работу завороженно, его очи сверкают от довольства. Руками он проникает под худи, очерчивает каждый влажный от пота позвонок и впивается в кожу, оставляя за собой выямки-полумесяцы. Он ничего толком не успел сделать, а лидер уже так сильно разбит, о чём говорят его покрытые слюной губы, закатанные черные глаза и яркий румянец. Его так легко вывести из-под контроля, или всё дело в самом Феликсе? — Не дразни меня, – вырывается из груди судорожный выдох, когда младший за секунду очерчивает ребра и сжимает соски. – Мне нужно к Минхо! — Думаю, он не возразит, если я превращу тебя в беспорядок и сделаю немного хорошо, – Ёнбок смеётся, от возбуждения его смех отдает хрипотцой, от которой подгибаются колени. – Я понял, оставлю в покое только тогда, когда согласишься стать моим парнем, окей? — Окей, – теперь уже Чан обвивает его всеми конечностями и целует куда-то в волосы, вдыхая аромат парфюма. Страх, что его раскроют, понемногу ослабляется.***
День, который они назначили для совместного времяпровождения в заранее снятом отеле, приблизился достаточно быстро в привычном темпе для лидера: тренировки, запись песен, один эпизод SKZ-CODE и ночь, которую он потратил на создание черновика нового рекорда. Место для встречи выбирает Феликс, об этом он сообщил сразу, написав короткое сообщение с лаконичным « будь умницей и доверься мне » на конце, и если первое выполнить мужчина в силах, то второе… Когда ему нужно удовлетворить себя, не рискуя быть пойманным кем-то из сотрудников или парней, он занимается приготовлениями сам: выбирает игрушки, которые ему могут понадобиться, заряжает камеру, подготавливает сумку чтобы все пронести и договаривается о шумоизолированной комнате, опасаясь, что его могут услышать. Не то чтобы он не доверяет Ёнбоку, совсем наоборот, но глубинное чувство параноидального страха не отпускает его. — Я всё спланировал, – постарался пару дней назад успокоить Ли, когда возвращается в уже их спальню. О том, что они приняли решение съехаться обратно, участники узнали даже раньше стаффа: Хёнджин пожаловался, что с каждым визитом друга в их общаге остаются его вещи. Новость никого не удивила - нет ничего такого в том, что старые соседи по комнате собираются вернуться к привычному укладу жизни. – Хозяин мотеля – мой старый друг, он организует всё по высшему разряду. Чану от его слов не легче - он только сильнее стискивает плечи, напряжённая поза делает его визуально ещё меньше, от чего Феликс позади хихикает - его парень одновременно такой огромный и такой крошечный. Отыскав в рюкзаке синюю увесистую коробку, бархатистую на ощупь и с бесшумным замком на магните, он забирает из неё нечто сверкающее и подходит к сжавшемуся лидеру с блестящей вещицей в руках. — Покажи мне шею, – тихо, почти загробно требует мужчина, от чего кровь леденеет в жилах. Кристофер не замечает, как выполняет эту необычную просьбу, показывая почти сошедшие с того дня засосы-бабочки. Ёнбок любуется ими несколько секунд, а потом просит закрыть глаза и довериться. Он цепляет на старшего изящную минималистичную подвеску, состоящую из серебристого каркаса и двух пурпурных камней. Украшение охлаждает горячую кожу, вызывает тихий стон и хмурость. – Открывай. Белое золото, пятьсот восемьдесят пятая проба, аметист, бриллиант и сапфир. — Зачем? – Феликс клацает зубами, когда показательно прикусывает порозовевшие кончики ушей. – Я не могу носить это! Оно безумно дорогое! — Ты стоишь дороже, – он носом зарывается в крашенные кудри, вдыхая исходящий от локонов аромат. Пахнет песком, теплотой и чем-то лёгким, неуловимым. Пахнет домом. – Это подарок. Захотелось тебя побаловать. И это « захотелось побаловать » проявляется теперь чаще, чем-либо. Ли и раньше оказывал повышенную заботу: то одеяло подоткнет, то приготовит что-то принципиально для него одного, то переймет на себя обязательства старшего, когда лидер устает или по какой-либо причине отсутствует. Но теперь, когда их отношения перевернулись на сто восемьдесят, когда боязнь оттолкнуть своим признанием покинула обоих, Чан чувствовал себя окружённым нежностью и лаской, точно младший сорвался с невидимого крючка, что сдерживал его резкие порывы покупок дорогих вещиц вроде украшений (серёжек и браслетов, например), техники и брендовой одежды. Прежде чем выехать в отель, удостовериться, что всё будет хорошо, Крис уставился в экран телефона, на котором белым окном светилось оповещение о переводе нескольких миллионов вон. Отправитель: Феликс Л. Sunshine ✨: « Повеселись сегодня вечером 💋 » Ещё год назад их финансы были равны, но с того момента, как Луи Витон объявил Ёнбока своим амбассадором, всё больше рекламных агентств и брендов стали замечать его, и в соответствии с этим его состояние увеличилось в несколько раз, что сделало его самым обеспеченным мембером из их восьмёрки. Конечно же он захотел побаловать хёна снова, предоставив выбор в последующей покупке. Первый раз он бы перевёл средства обратно, извинившись за то, что ему не хватает смелости потратить их, но тогда он получит сумму в несколько раз больше, с просьбой принять деньги. Они просто будут перекидываться этими несчастными миллионами, пока кто-то из них, чаще всего это Чан, не сдастся. На этот раз Кристофер усаживается на кровать, прекратив сборы, отправляет: « Спасибо, Бок-а », и заходит в чат с Юльи. Он точно повеселится.***
Феликс видит, как мягко струится белая ткань по бледной коже и Бан понимает, что эта ночная рубашка – самая лучшая его покупка за последнее время. Она обтягивает мышцы там, где это необходимо, прикрывает нужные участки тела и оголяет стиснутую пуш-апом грудь. Ночнушка придаёт Чану одновременно невинный и горячий образ: он смущённо прячет обнаженные ноги, тупит взгляд, пытается натянуть юбку на коленки как можно сильнее. Всегда удивляло то, как Бан сочетает в себе две крайности сразу: либо чертовски мил и стеснителен, либо дьявольски сексуален. Платье на нём – из жемчужного перламутрового шелка, что переливается несколькими оттенками белого в свете ароматических свечей, которые он расставил по номеру. Его тонкие бретельки держатся только на небольшом банте с брошкой посередине, того гляди и спадет, обнажая стройную спортивную фигуру. — Чарующе, – отпускает Ёнбок, разглядывая, как возлюбленный копошится на кровати, стягивая пиджак. От его вида Крис сглатывает: на нём деловой костюм приятного мятного оттенка пастели, выглаженная рубаха и лёгкий макияж, подчёркивающий его острые черты лица и орлиные глаза. Казалось, будто бы они сменили роли, хотя на деле Ли остаётся таким же трепетным и чутким мужчиной. Трепетным и чутким мужчиной в горячем образе бизнесмена с дерзкой издевательской ухмылкой, что играет на его губах. – Нравится, как я выгляжу? — Очень, хён, – Чан освобождает место рядом с собой, позволяет сесть поблизости. От обращения у Феликса едва ли не срываются все рычаги, сдерживающие его страстную натуру: обсуждая этот вечер, они выявили интересную и весьма милую черту лидера – во время ласк он называет его хёном. – Я заждался тебя. — Прости, – Ли усаживается на постель и хлопает по своему бедру, приглашая, и Крис не медлит, без страха заползает на колени, позволяя чужой руке сжать ягодицы. Он рвано выдыхает, когда пальцы пробегают по голой коже, очерчивают родинку на копчике, на которой заостряет внимание только Ли уже который год, поглаживают выемки на пояснице – венерины ямки, и кокетливо дразнят прикосновениями к ложбинке между ягодиц. Они тяжело дышат - вдохи и выдохи перемешиваются между собой, являя неслыханную до этого какофонию звуков (Чан мысленно делает себе пометочку записать нечто подобное на аудио для создания будущего трека), от которой звенит в ушах и сохнет в горле, на котором Феликс оставляет парочку своих отметин. – Хён был небрежен, оставил тебя скучать. В ванной лежит подарок для тебя, посмотри. — Ещё одна подвеска? – Крис сдвигает брови, недовольно, но в этом положении он кажется скорее надутым, чем раздраженным: пунцовые щёки, покрытые слюной плюшевые губы, большие глаза с застывшими осколками влаги в самых уголках, что грозятся выкатиться и смочить скулы солёными слезами. Феликс чуть-чуть скатывается по стене, на которую облокотился спиной, да руками тянется к чанову животу. Он исследует торс, а потом опускается к тазу, где большими пальцами проводит по молочной плоти, раздвигает бедра в стороны и ласкает внутреннюю сторону, но член, от которого юбка ночнушки приподнимается, не трогает. – Я не возьму её. — Не она, – вопросительный взгляд. – Беги, надень. Когда Бан поднимается на ватные ноги и, спотыкаясь, идёт в ванную комнату, Ёнбок раздевается. Он стягивает брюки, расстёгивает рубашку и убирает прочь галстук, остаётся в белье и разглядывает своё отражение в экране телефона. Небрежно уложенные белые волосы, растрепавшиеся из-за того, что Крис впивался в осветленную капну; покусанная почти до крови от ожидания вечера нижняя губа; немного помятый ворот; обнаженные на свету веснушки, не скрытые тональным кремом. Старший их просто обожает, поэтому решение оставить их украшать лицо было намеренным. Ещё раз проверив, что всё идеально, Феликс настраивает камеру, ставит на полупустой столик рядом с кроватью, и возвращается на своё место, когда слышит скрип дверцы. Чан выходит в полутемное от пламени свечей помещение из ванной неуверенно: одно носить подобное в редкие моменты нахождения в полном уединении, другое – перед тем, к кому испытываешь самые глубокие чувства. Его ноги обтягивают кружевные чулки, резинка приятно пережимает бедра и не сковывает движений, но несмотря на это мужчина мнётся, когда подходит ближе. Ли подзывает возлюбленного к себе, еле сдерживает образовавшийся поток слюны от знания, что он надел всё то, что ему купили. Не медля, младший тянет за ленту банта на груди и позволяет ночнушке спасть. Его взору открывается набор белья ручной работы розового цвета, под стать оттенку волос Чана, получившегося в результате смешивания медного рыжего с винным, идеально подходящий по размеру и фасону, точно шили по натуре. Пробегая пальцами по пояснице, Феликсе поддевает кружево и оттягивает, поглаживая ягодицу. — Как тебе? – басит он, возвращая Криса на его законное место - свои колени, продолжая ласкать разгоряченную кожу. До этого прохладный в номере воздух распаляет их ставшими потными тела, жар оседает где-то в районе грудины, особенно когда восседающий сверху Бан елозит на месте, вызывая тихий стон. С недавних пор это его любимое занятие: доставать Ёнбока до тех пор, пока скулеж не вырвется из его глотки. Вывести его на какой-либо звук во время секса – уже победа, а заставить его потерять контроль во время простых поцелуев, пока другие мемберы сосредоточены на просмотре фильма, что-то нереальное. Чан в комплекте действительно нереален. Нереально то, как ткань просвечивает бледные скопления веснушек на его теле, как соски набухают в бюстгальтере, выполняющем чисто декоративную функцию. – Ты безумно красив в этом. — Спасибо, – Бан ластится к нему, требуя прикосновений и получает их в виде поглаживаний по выгнутой спине. – Не будем медлить, хён? — Так сильно хочешь меня внутрь? — Хочу побыстрее закончить и понежиться с тобой под боком. Брошенная реплика заставляет Феликса улыбнуться, а его сердце сжаться от любовного укола. Одновременно сексуальный и одновременно до ужаса милый. Чан отодвигается, позволяет выцепить бутылек смазки среди нескольких мягких подушек, и не успевает он принять удобную для растяжки позу, как его левая нога ловко оказывается на чужом плече. Облаченная в белый капрон, она контрастирует с загорелой кожей мужчины - и это его устраивает, судя по влажному поцелую, что он оставил на икре. Чан невольно думает, что Феликс заслуживает звание солнца группы: милый и солнечный в коллективе, он излучает приятное лёгкое тепло, а с ним он горяч и обходителен, что даже стоять рядом жарко. Осторожно опустившись к перетяжке чулка, Ёнбок расстёгивает крепления, цепляет зубами и медленно стягивает его, тяжело выдыхая через нос. Вид того, как сосредоточенно он избавляет ногу от лишнего, заставляет Бана нуждающе всхлипнуть и невольно податься вперёд, за что получает только лёгкий засос-укус во внутреннюю сторону бедра – эрогенную зону. По мере того, как Ли снимает с него ненужное, старший понимает, что теряется в ощущениях. Сколько бы он не пытался, игрушки не смогли заменить ему человеческое тепло - это были просто сделанные из резины и силикона члены и вибраторы. Они не могли возбуждать его так сильно, как это делает Феликс, пробегаясь по его коже опаляюще горячим языком и шершавыми губами, совсем забыв о наличии рубашки. То, как он представлял их секс (возможно, где-то в студии звукозаписи после полуночи, в которой его грубо швырнут на стол, заполненный аппаратурой, спустят шорты и возьмут грубо, до крови и хрипов; или в темноте коридора прижмут грудью к холодной стене, задерут ногу и войдут резким толчком, заставив его всхлипнуть; или… его устраивают все варианты, но то, что происходит сейчас, определенно лучше всех его фантазий), не может сравниться с реальностью: в его влажных мечтах парень либо слишком груб, либо слишком мягок, что приходится брать всё в свои руки, а на деле он сочетает в себе обе эти стороны, срывая крышу. — Не хочу их снимать, – шёпот Ёнбока звучит как шипение ядовитой змеи, что сейчас готовится впиться в мягкое мясо разнеженного и беспомощного мужчины перед собой. Чан чувствует, что может сравнить его с питоном, что обвивает его всем телом, проникает в каждую клетку и сдавливает, вынуждая хныкать от надобности в чем-то большем. Ладонью младший проникает под кромку трусиков, очерчивает бока и лобок. – Попробуем в одежде? — Я боюсь, что ты их испортишь, – он смеётся, едва ли не мурлычет. — Не хочу превратить твой первый настоящий секс в кошмар, – Бан дуется, бьёт ногой куда-то в чужую лопатку. – Так что, я буду предельно осторожен и не порву ничего. Так, позволишь мне? — Только если останешься в этой рубашке. Феликс кивает, берет в руки лубрикант, разогревает его и льёт между пальцев. Жидкость немного густая, смолянистая, но пахнет сладко, как нравится Чану, что переворачивается на живот и любезно подставляет задницу. Некоторое время мужчина собирается с мыслями - возможность сделать любимому больно тяготит его и трясёт его руки, волнение разрастается от низа живота до головы. Когда смазка нагревается до комнатной температуры, чистой рукой он пропускает резинку до середины ягодиц, а второй дотрагивается до колечка сокращающихся мышц. Бан расслабляется по привычке, благодаря этому первая фланга проходит легко, с тихим шипением от вторжения. Пальцы Ёнбока не похожи на его собственные: тонкие, длинные и узловатые; они немного короткие, но толстые, и от этого с губ срывается первый полустон-полувздох. — Хён… – давит всхлип старший, стискивая влажные губы. Ли хватает всего двумя пальцами проникнуть внутрь полностью чтобы выбить из Кристофера протяжный вой и дрожь в нижних конечностях. Его колени подгибаются от стимуляции, пальцы скручиваются, цепляясь за подушки. Несмотря на многочисленные вечера одинокой дрочки в обнимку с дилдаком, Чан растягивается тяжело и младшему стоит огромных усилий, чтобы не трахнуть его одними только пальцами. Внутри жарко, а из-за лубриканта ещё и мокро, и теснота, обволакивающая уже три пальца, сводит с ума. Он не знает, сможет ли выдержать, когда перейдёт с пальцев на другое... — Хороший мальчик, – практически на ухо выдыхает Феликс, в последний раз проведя подушечкой по простате. Он убирает руку, вытирает её о простыню и сверкает глазами в сторону красного маячка камеры. – Буду пересматривать этот фильм годами. — Зачем ты снимаешь всё это? – отрывками выдавливает из себя Чан, когда его переворачивают на спину и утягивают в прежнее, ставшее привычным положение. — С той же целью что и ты. Буду любоваться тобой. Ёнбок проводит носом по мокрой шее, вдыхает аромат сладкого парфюма и очерчивает застёжку лифчика. Чан выглядит теперь так аппетитно, что хочется сожрать его на месте (это они оставят на следующий раз): алое лицо, подернутое дымкой наслаждения, надутые и опухшие губы, мокрые от слёз щёки и скатившееся во время копошений бельё. Его кожа практически сливается с цветом кудрей и комплекта - это ясно освещает пламя свечей. Ли даёт ему время прийти в себя да обуздать свою пылкую страсть - он не может позволить себе всего того, что хочет сейчас. Не когда он первый мужчина, которому старший открылся во всех постыдных смыслах - может, чуть позже, что выдает его лукавый и жаждущий взор чёрных бездонных глаз, в которые лидер падает всё глубже и глубже по мере того, как движется время. Они начинали на закате, а сейчас глубокая ночь. Удостоверившись, что всё хорошо, мужчина избавляется от своего белья, по прежнему оставляя рубашку, чтобы Бан мог водить рукой по его крепкой подтянутой груди, проникая под хлопок. Его член оглушающе громко шлепается о кожу, оставляя влажное пятно предсемени, и Крис изумлённо выдыхает. До этого он видел Ёнбока обнаженным всего несколько раз во время совместных походов в сауну, но не обращал особого внимания, а теперь понял, что зря: орган не умещается даже в два кулака, а его толстую вширь плоть покрывают три крупные вены. Определенно больше подаренного участниками фаллоимитатора. Феликс присасывается к родинке на ключице, после того как разобрался с подготовленной заранее пачкой презервативов, водит руками по неотёсанной талии и выбивает сплошной скулеж: Чан умоляет, требует, нуждается в проникновении, смотрит своими щенячьими глазками, которым невозможно противиться. В последний раз насладившись кружевом, Ли отодвигает полоску ткани в сторону, раздвигает ягодицы и подушечкой дразнит расслабленный вход. Приблизив румяное лицо к себе, младший утягивает Криса в голодный и властный поцелуй, практически пожирает малиновые губы и имеет чужой рот языком, пока дразнит его, скользкой головкой цепляясь за растянутую дырочку. Жар и влажная от склизкой смазки узость заставляет Феликса закатить и прикрыть глаза, когда он толкается внутрь. Чан тяжело дышит, впервые переживая ощущение наполненности: обжигающая плоть совершенно отличается от резины. Когда он усаживается, полностью поглощая член в себя, то делает пробный толчок, двигая тазом и насаживаясь на налитый кровью орган. — Осторожно, – хрипит на это Ёнбок, впиваясь ногтями в кожу бедер. Следы от его пальцев оседают полумесяцами. Дальнейшие реплики вырываются из его грязного рта на английском с сильнейшим акцентом, от которого Бан млеет. – Take your time. Забота, которой Крис так хочет, в которой так отчаянно нуждается, тянется по его венам магмой и отзывается на его лице мягкой улыбкой, с которой он руками обвивает плечи Ли и проникает под рубашку, невольно расцарапывая кожу. Феликс шипит от этого - перемещает руки на задницу и помогает мужчине двигаться, приподнимая его вверх. Его зрачки расширяются и непонятно от чего: от ощущения узости, лёгкой боли в исполосованных лопатках или от вида того, как трясется от толчков скованная бюстгальтером грудь. — Х-хён… – немощно просит Чан, умоляя о большем. Ли выдыхает сквозь зубы, приспосабливается к скольжению и понимает, что может двигаться свободнее, когда делает несколько пробных толчков. Старший чувствует каждую проступающую венку (презерватив тонкий, но прочный, гарантирующий лучшие ощущение, как твердят на упаковке), чувствует, как его внутренности будто подстраиваются для пущего эффекта, чтобы можно было взять больше и глубже, если бы это было возможным. Впервые он понимает, что ему мало предоставленной длины, что и без того приносит ему небывалое удовольствие. — М? – Ёнбок дразнит его фирменной улыбкой, облизывает опухшие от поцелуев губы и прижимается ими к одному из возбужденных сосков, минуя ткань. – Мне нужны слова, милый. — Быстрее, – почти скулит. – Пожалуйста… И последний рычаг оказывается сорван: Крис не успевает должно среагировать, когда чужие бедра шлепаются о его ягодицы во время сильного и резкого движения. Мужчина не щадит его на резкие и быстрые толчки, стимулирует простату каждым взмахом, оглушает шлепками взмокшей кожи. Оба давно забыли про рубашку, которую Чан успел лишить пары пуговиц, и про возможность испортить бельё тонкой ручной работы, Феликс просто вбивается внутрь. До громкого крика, до треска ткани, до царапин на собственной спине. Ещё несколько минут уходит на то, чтобы живот Бана покрылся белесой густой жидкостью, когда он освобождает собственный член, а глаза его закатились от первого полученного с человеком оргазма. Младший толкается в него ещё несколько раз, наполняет презерватив семенем и только тогда с характерным звуком выскользает, заставляя дырочку сжиматься вокруг воздуха. Кристофер хнычет из-за лишения привычного чувства наполненности, когда его заботливо укладывают на спину. Шея и грудь покрыты алыми засосами, ляжки – в следах от ногтей и зубов, волосы в плачевном растрёпанном состоянии. — Я… – Чан неловко зарывается лицом в подушку, стараясь скрыть своё лицо, когда Ёнбок встаёт чтобы прибраться и выбросить использованную защиту. – Я не хотел кончать так быстро, прости. — Для девственника это неплохо, – Феликс даёт себе же лёгкую пощёчину, а потом опускается к уставшему обнажённому телу и целует в плечо. – Эй, не расстраивайся.. — Я хотел, чтобы всё было идеально, – бурчит он из-под слоя мягких вещей. Лежащий в позе « фламинго », в розовом комплекте белья, покрытый пунцовым румянцем, Крис действительно напоминает принцессу. Принцессу подушек. – А по итогу только всё испортил. — Baby it's not like that, – младший начинает покрывать предоставленную руку лёгкими чмоками, от чего Крис испускает лёгкий смешок. – У нас есть ещё куча времени, чтобы научить тебя как пользоваться не силиконовым, а настоящим членом. Чан смеётся, подставляет тело под поцелуи и утягивает Феликса к себе.