МАРТ
Феликс едва успел собрать в совок землю, что вчера рассыпалась прямо перед уходом, как дверь магазина распахнулась. Он бросает взгляд на настенные часы и хмурится. Обычно к ним не приходят раньше десяти. — Здравствуйте. Это снова я. Не знаю, помните ли вы меня, но я приходил в прошлом месяце, и спрашивал о человеке, кто постоянно шлёт мне букеты, — Феликс внутренне стонет, прежде чем поднимает взгляд и оказывается напротив глаз золотистого ретривера в лице Ким Сынмина. Сегодня его волосы растрепаны, сам он в обычной серой толстовке, которая ему слишком велика, но очки всё так же сидят на кончике носа. Он держит за рукав недовольного парня, который, похоже, готов сбежать отсюда в любой момент. — Ой! Рад видеть вас снова! — Феликс посылает ему свою самую яркую профессиональную улыбку, молча прося всех богов, чтоб дали сил пройти через разговор с Сынмином ещё раз. Он с любопытством смотрит на парня рядом. — Чем могу помочь? Хотите какой-то определенный букет? — он ещё сильнее молится, чтобы ответ Сынмина был положительным, чтобы он сказал, что пришел сюда лишь за цветами. Но Феликсу никогда не везло по жизни, поэтому Сынмин качает головой и тащит парня с лисьим прищуром прямо к стойке. — Это Ян Чонин. Вы видели его когда-нибудь в вашем магазине? Покупал ли он цветы самого ужасного розового оттенка? Он ваш постоянный клиент? — Феликс думает, что если он когда-нибудь оказался бы на настоящем допросе, то это ощущалось бы именно так, как сейчас. Феликс удивленно смеется. Ким Сынмин действительно немного невротический. — Эм. Нет. Не думаю, что видел этого человека раньше. — Чонин закатывает глаза и отходит от стойки, что-то бормоча под нос про Сынмина. — Я, черт возьми, говорил тебе. Доволен? Я уже могу пойти домой? Сынмину хватает манер и приличия, чтобы сделать извиняющийся вид, глядя на своего друга грустным щенячьим взглядом. — Прости, Инни. Просто нужно было убедиться, что ты действительно не устраиваешь мне День святого Валентина каждый месяц. — Я уже клялся мамой, хорьком и прапрадедушкой, что это не я, ты, невыносимый остолоп. И я до сих пор не понимаю, зачем нужно было тащить меня сюда. Почему ты не мог показать мою фотографию? — Я думал, что если приведу тебя сюда, то ты почувствуешь себя виноватым ещё в дороге и признаешься по пути, — Сынмин застенчиво признается, пряча ладони в длинных рукавах своей толстовки. Чонин выглядит рассерженным, но в его глазах всё равно блестит любящий огонек, когда он стукает более высокого парня по руке. Феликс с нескрываемым удовольствием наблюдает за их перепалкой и прячет улыбку в букете маков. Чем больше он проводит времени с Сынмином (целых две потрясающих встречи, что они пережили), тем больше понимает, насколько идеально тот на самом деле подходит Минхо, несмотря на их явные различия. Осторожная, но рассудительная сдержанность Сынмина уравновесила бы внезапные всплески эмоций Минхо, а его стоическая забота сгладила бы характерную колкость Минхо. Как раз в тот момент, когда он начинает придумывать различные схемы, чтобы воссоединить этих двоих, звон колокольчика и громкое бормотание возвращает его из задумчивости в реальный мир. На пороге стоит Чан. Феликс собирается поприветствовать его широкой улыбкой (и, возможно, кокетливым замечанием, что снова пролетит мимо ушей Чана), но Чонин опережает. — Чан-хён? Ч-что ты здесь делаешь? — Чонин заикается. — Ой. Инни. Давно не виделись. Феликс стоит за стойкой, глядя во все глаза на сцену перед собой. Чонин в каком-то неверии смотрит на Чана и мечется между ним и Сынмином, в то время как Сынмин лихорадочно тянет Чонина за рукав куртки к выходу, медленно продвигаясь к дверному проему. В воздухе витает явное скрытое неловкое напряжение, Феликс стоит беспомощный, перебирая в голове все возможные слова, что могли бы хоть чуток разрядить атмосферу. — Как… как твои дела? — Чан первым нарушает молчание, его голос мягкий, словно он приближается к испуганному загнанному зверьку. — Я в порядке, — ответ Сынмина краток, Феликс замечает панический блеск в его глазах. — Хорошо. Было здорово. Встретить тебя. Но у Чонина ужасная чрезвычайная ситуация. Верно? — он бросает дикий взгляд на своего друга, который яростно кивает головой. — Ага. Мой дядя. И бабуля. Эм, нам… пора бежать. Пока, хён! Пока, цветочный парень! — Чонин машет рукой, когда его вытаскивают из магазина. Только их пятки сверкают. Феликс улавливает начало приглушенного спора, прежде чем дверь успевает закрыться, оставляя его и Чана в неверии смотреть друг на друга. Чан хватается за голову, и слегка покачиваясь, идёт на своё излюбленное место на диване за стойкой. Феликс трясет головой и яростно моргает, пытаясь вернуться из состояния шока. Он осторожно опускается рядом с Чаном, который просовывает голову между подушками, прячась. Феликс не винит его. — Итак. Это случилось, — он со свистом выдыхает, аккуратно поглаживая Чана по недавно подстриженным волосам, пытаясь успокоить обезумевшего мужчину. В глубине души он удивляется, что это самый тесный их физический контакт с момента знакомства. — Пожалуйста, только не говори Минхо. Боже мой, он убьет меня. Он сварит меня живьем, сдерет кожу с костей, сделает из внутренностей котлеты и скормит их бешеным уличным кошкам, живущим возле нашего дома, — Чан стонет в отчаянии, его голос приглушается подушками. — Он не убьет тебя. Ты же не виноват, что Сынмин случайно зашёл в магазин и вы пересеклись! Ты же не знал, что так случится. — Он найдёт причины обвинить меня, а потом убить. Феликс, спаси меня. Позволь пожить с тобой, потому что если я пойду домой, он использует своё странное паучье чутье и поймёт, что что-то пошло не так, и ты же знаешь, я не смогу устоять перед его грустными глазами, поэтому расскажу всё как было и тогда он точно убьет меня! Феликс сочувственно гладит его спину, а затем убеждает Чана вылезти из подушек и сесть нормально. — А что ты вообще делаешь здесь один? Разве Минхо-хён тоже не должен быть тут? — Он заболел, — Чан поднимает на него скорбный взгляд. — Идиот простудился после того, как отказался взять мой зонтик, хотя на улице лило как из ведра. Потому что он думает, что он бог или типа того. Он попросил меня прийти сюда и забрать очередной букет для Сынмина, а когда я хотел отказаться, он начал рассказывать, как ему грустно после расставания, а я не могу видеть его грустным, понимаешь, поэтому согласился, только чтоб он перестал всхлипывать. А теперь я столкнулся с Сынмином и Чонином, и когда он узнает об этом, то расстроится ещё больше, заплачет и заболеет сильнее, и во всём этом виноват только я. Феликс качает головой, затем убирает волосы с лица Чана. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты умеешь удивительным образом раздувать из мухи слона, делать катастрофу из любой ситуации до такой степени, что она становится до смешного нереальной? — Моя сестра постоянно говорит это. Но потом она рассказывает мне всякую чушь о том, что это потому что я весы и людской угодник, и что все мои проблемы связаны с Марсом, а потом я просто закрываю ей рот. Феликс хихикает, затем отряхивает фартук и поднимается, чтобы собрать букет. — Возможно, она права. И я думаю, что она говорит о Меркурии. Неважно. У него есть особые пожелания на этот месяц? Или как обычно? — Всё как обычно, — Чан подтверждает, сползая вниз по диванчику и растягиваясь во весь свой рост. — Знаешь что, — лукаво замечает Феликс, приближаясь к Чану. — Нам просто нужно обменяться номерами. Таким образом, если Минхо-хёну будет лень идти сюда, ты сможешь просто написать мне, — он шевелит бровями и молится всем возможным богам на небесах, чтобы Чан понял этот флирт и дал свой номер телефона. Феликс уже представляет, как они будут каждую ночь обмениваться кокетливыми сообщениями, пока тот не наберется смелости пригласить Феликса на свидание. Но Чан просто склоняет в непонимании голову и хмурится: — Но разве не разумнее взять номер Минхо? Чтобы он писал напрямую? — Забудь, — Феликс чувствует, как его сердце замирает в неверии. Он проклинает небеса за то, что они создали самого красивого человека на свете самым невнимательным и рассеянным. Он только качает головой в сторону Чана и посылает задумчивые взгляды через стойку, пока собирает букет.АПРЕЛЬ
— Привет, мой самый любимый человек, — Ли Минхо влетает в магазин, оставляя грязные следы на белоснежном полу и высовывает язык, когда сталкивается с недовольным взглядом Феликса. — Ты — проклятие моего существования, — Феликс стреляет в ответ. — Мило. Подпиши мой контакт так. — У меня нет твоего номера. Минхо опирается локтями о стойку, наклоняясь вперед, пока не вторгается в личное пространство Феликса и ухмыляется своей чеширской улыбкой: — Верно. Я забыл. Тебе нужен номер Чанни-хёна, не мой. Феликс бросается к нему, чтобы схватить за шкирку, но Минхо довольно смеётся и отскакивает назад, прежде чем пальцы Феликса успевают ухватиться за него. — Давай не будем об этом, я всё ещё расстроен. Не понимаю, как он до сих пор ничего не замечает? Разве я недостаточно намекаю? Я скоро сойду с ума, — Феликс опускает голову на плечо Минхо. Минхо просто хихикает, как садист-психопат, которым он и является, и дважды хлопает его по голове. — Я бы сказал ему, но ты же знаешь какой он. Я могу сказать ему, что ты хочешь выйти за него замуж, провести медовый месяц в Таиланде и родить ему детей, а он просто посмеется над этим. Ты должен сказать сам. — Но когда он заметит? Хёнджин говорит, что такими темпами мне исполнится шестьдесят, я выйду на пенсию, мы не сможем завести детей и вместе состариться, потому что мы уже будем старыми. — Ну. Возможно, Хёнджин прав, но это последствия влюбленности в единственного и неповторимого Бан Чана, — Феликс дует губы и поднимает голову с плеча Минхо. Он принимается шаркать по магазину в поисках цветов для очередного букета. — Феликс. Можем ли мы внести некоторые изменения в этом месяце? — голос Минхо необычайно мягкий. — Конечно. Что ты хочешь? Негодование? Злость? Хочешь я передам ему, что он инфантильный? Потому что я вчера не удержался и заказал лютики, они на самом деле очень красивые… — Вообще-то, — Минхо перебивает, между его бровями появляется морщинка. — Есть ли что-нибудь, что говорит «прости меня»? Феликс смотрит на него с открытым ртом. За шесть месяцев знакомства с Ли Минхо, Феликс ни разу не видел, чтобы этот мужчина испытывал в адрес своего бывшего что-то кроме ненависти. В глубине души Феликс всегда знал, что тот, вероятно, всё ещё любит Сынмина, несмотря на все глупости, что он говорит (ни у кого не будет столько времени и денег, чтобы каждый месяц покупать цветы человеку, который тебе безразличен), но Феликс никак не ожидал, что Минхо сделает это — признает свои чувства. — Извини, просто… позволь мне внести ясность. Ты хочешь извиниться перед Сынмином после нескольких месяцев отправки ему просто кошмарных букетов «ненависти»? Что случилось с планом мести, что создал твой скорпион? — Нет. Я имею в виду…что-то типа того? Не убирай привычные цветы. Я всё ещё хочу сообщить ему, что он глупый. Просто добавь цветы извинения или что-нибудь такое. Чтобы был только намёк на сожаление, но не весь букет «сожаления». — Феликс понимающе улыбается и направляется к белым цветам. — И не смотри на меня так, — Минхо хмурится. — Как так, хён? — Как будто ты знаешь, что происходит. На заметочку — ничего не происходит. — Конечно, — Феликс мудро соглашается и кивает, хмурый взгляд Минхо становится темнее. — Расскажешь, почему передумал? Я никогда не считал тебя особо раскаивающимся человеком. — Я не передумал. Просто небольшая корректировка плана, — Минхо настаивает. Когда Феликс смотрит на него с сомнением, он тяжело вздыхает. — Я не знаю. Я просто… я чувствую, что это то, что я должен делать, ясно? Не придумывай там себе ничего и просто сделай уже этот дурацкий букет. — Хён. Ты же знаешь, что иногда можно и изменить своё мнение, верно? — Феликс смягчается и протягивает руку, чтобы погладить ладонь Минхо. — В этом нет ничего постыдного. Минхо закатывает глаза и показывает, как перерезает себе горло. — Без разницы. Не заставляй меня говорить о моих чувствах, иначе меня стошнит на твой сверкающий пол вчерашней курицей. Феликс криво улыбается, убирая руку, чтобы схватить несколько синих гиацинтов, что стоят на полке позади него. Он кладёт цветы на стойку и начинает срезать стебли, позволяя обычному язвительному пересказу Минхо о прошедшем месяце отойти на второй план, когда звук открывающейся двери прерывает его мечтания. Феликс поднимает глаза, готовясь приветствовать широкой улыбкой господина Со или пожилую леди, которая часто заходит, но встречается взглядом с Ким Сынмином. Ким Сынмином, который сейчас стоит с открытым ртом в дверях магазинчика, вероятно, потому что сразу же узнал Ли Минхо со спины. Феликс смотрит на него с точно таким же раскрытым ртом, его дыхание учащается, пока он размышляет о том, как сбежать в комнату для персонала и спрятаться от того, что надвигается. — Фелис, ты похож на тонущую золотую рыбку, — Минхо хихикает, не догадываясь о приближающейся катастрофе, ждущей всего в нескольких шагах позади него. — Подожди, подожди, стой так, я тебя сфоткаю, использую это фото для твоего свадебного видео. Чан-хёну понравится, — он пытается достать телефон, в спешке рассыпая по прилавку скомканные чеки и брелок в виде собаки. — Минхо? — голос Сынмина дрожит, в глазах плескается неверие. Феликс роняет ножницы и готовится бежать в комнату для персонала, но рука Минхо опережает, хватает его за запястье, заставляя стоять на месте. Взгляд Минхо дикий, его лицо бледнеет за одну секунду. — Ли Феликс. Мой идиотский бывший сейчас за моей спиной? — Феликс таращится на них, замечая безумное выражение на лице Минхо и пораженный вид Сынмина. Он проклинает себя и свою невообразимо глупую способность оказываться в самых неловких ситуациях. Сначала Чан-хён и Сынмин, теперь это. — Это твой идиотский бывший, который может тебя слышать, — голос Сынмина дрожит, в нём просачивается нотка смятения. Он заламывает пальцы и делает полшага к Минхо, чуть горбя плечи. Минхо разворачивается и его каменный фасад рассыпается, когда он впервые с их расставания встречается взглядом с Сынмином. Феликс не смеет пошевелиться за прилавком. Магазин наполняется густой тишиной и напряжением. — Хён. Мне надо, чтобы ты ответил честно. Это…это ты? Ты шлешь мне цветы? — Сынмин звучит и выглядит меньше, чем Феликс когда-либо его видел, его отчаянное состояние далеко от того чопорного и уверенного в себе человека, которым он обычно заявляется в магазин. — Ким Сынмин. Какого чёрта ты здесь делаешь? — из-за стойки Феликс не видит лицо Минхо, но его голос звучит яростно и гневно. — Минхо. Пожалуйста. Просто ответь на вопрос, — умоляет Сынмин. — Ты… ты чёртов идиот, — Минхо делает шаг и хватает Сынмина за руки, удерживая на месте, даже когда Сынмин старается стряхнуть с себя крепкую хватку. — Как ты вообще осмелился бросить меня прямо накануне нашей годовщины, а затем заблокировал меня везде и отказался говорить со мной о причине разрыва. А теперь тебе хватает наглости заявиться сюда и требовать сказать, отправляю ли я тебе цветы? Феликс отшатывается от громкого голоса Минхо и снова тихонечко направляется к комнате для персонала. Ему нужно уйти прямо сейчас, пока всё не стало ещё хуже, но Минхо бросает взгляд через плечо и припечатывает его к месту. Минхо снова резко поворачивается к Сынмину. — И если бы ты не был таким тупым придурком и просто посмотрел бы значение цветов, то точно бы знал, от кого они и почему ты получаешь именно их, но нет же, тебе надо было быть таким дотошным выскочкой и вычислить цветочный магазин? — Минхо кричит, Сынмин выглядит окаменевшим, а Феликс прячется за стойкой и молится, что если Минхо планирует убить Сынмина, то сделает это хотя бы на улице. Потому что если ему придётся объясняться со своим боссом о произошедшем, то Феликс сам умрёт. — Подожди. Ты…злишься на меня за то, что я расстался с тобой? — Сынмин непонимающе спрашивает, а Минхо закипает по новой. — Конечно я злюсь! — Минхо ревет, его шея краснеет от продолжающейся тирады. — Почему я не должен злиться? — Ох, — Сынмин удрученно смотрит в пол. — Я думаю, что должен извиниться, за то что сделал это. Опередив тебя. — Что? — железная хватка Минхо на руках Сынмина слабеет. Его челюсть медленно опускается. — Что ты имеешь в виду? Сынмин горько усмехается. — Ты же собирался расстаться со мной. Я слышал. Я вернулся пораньше домой после работы, а ты говорил по телефону с Чан-хёном — извини, кстати, я не хотел подслушивать, так получилось. Но я был там. И я слышал, как ты сказал, что не знаешь, как сделать это, потому что боишься моей реакции. Поэтому я подумал, что будет проще, если я сделаю это за тебя, — голос Сынмина звучит слабо, тяжелое выражение грусти портит его симпатичное лицо. Взгляд Феликса мечется между ними двумя. Это сбивает с толку. Минхо закрывает глаза и яростно потирает морщинку между бровей. — Что. Он впивается пальцами в лоб, его шея настолько красная, что Феликсу кажется, что он может взорваться в любой момент. — Что… Ким Сынмин. Ты абсолютный тупица. Колоссальный идиот. Интересно, почему я вообще люблю тебя. — Что? — Сынмин выглядит так, словно из него выбили воздух одним ударом в солнечное сплетение, его глаза зажмурены, а ладони постоянно сжимаются в кулаки. Он таращится на Минхо. — Почему ты не спросил меня? Ничего не сказал? Ты так много говорил об открытом общении и честности внутри пары, что я думал, что ты сам прислушаешься к этому дерьму и воспользуешься им. Я собирался сделать тебе предложение, придурок. Именно об этом я говорил с Чан-хёном, — глаза Минхо блестят от слез, когда он в отчаянии цепляется за рукав Сынмина. — Если бы ты остался ещё на две секунды, а не делал поспешных выводов, то услышал бы, как я говорю об этом. Сынмин дрожит от шока, его ладони медленно скользят по лицу Минхо. — Ты не врёшь? Ты действительно говоришь правду? — он шепчет, одинокая слеза скатывается по его лицу, прежде чем Минхо нежно вытирает влажную дорожку. — Сынминни, я никогда в жизни не был более серьезным. Это правда. Я люблю тебя. Я хочу жениться на тебе, — Минхо решительно смотрит на него, обнимает Сынмина за талию, притягивая ближе. — Даже несмотря на то, что я полный идиот? — Сынмин робко улыбается. — Да, — Минхо встает на цыпочки и осторожно тычется носом в щёку Сынмина — редкое проявление любви и привязанности. Закатные лучи солнца проникают в окна, обнимая две фигуры в центре магазина. Феликс с благоговением наблюдает за ними. Он грубо трёт глаза, множество мыслей роятся в его голове, он пытается осознать тот факт, что день, о котором он мечтал на протяжении последних шести месяцев наконец наступил, и что он просто наблюдал как всё случается. Чан выбирает именно этот момент, чтобы ворваться в магазин со вздымающейся грудью и развязанным шнурком, наполовину сорвавшееся извинение замирает на языке, когда он видит происходящее. Его челюсть отвисает, он смотрит Феликсу в глаза. — Куда я попал? Феликс, я сплю? Это сон? — он роняет сумку и, шатаясь, падает в руки к Феликсу. Феликс смотрит вниз на Чана, зарывшегося в его шею, и изо всех сил старается подавить счастливые визги, грозящиеся вырваться из груди. — Эм. Ну… Сынмин пришел, когда Минхо получал свой ежемесячный букет. И. — Феликс указывает на целующуюся пару. — Случилось это. Чан выглядит ошеломленным. — Какого черта, — он квакает. — Эм. Я не совсем понял, что именно произошло, но Сынмин расстался с Минхо-хёном, потому что услышал, как хён говорил с тобой по телефону? И он решил, что хён хочет бросить его. Но оказалось, что он собирался сделать Сынмину предложение. Я так думаю? Я всё ещё в замешательстве. Минхо отрывается от губ Сынмина и показывает большой палец вверх Феликсу. — Ты понял всё правильно. Привет, Чан. Не волнуйся, что опоздал. Иди сходи на ужин с Феликсом, я буду занят. Чан просто вздыхает и проводит рукой по лбу и волосам. — Так они снова вместе? — кажется он справился с пониманием ситуации лучше, чем Феликс. — Полагаю так. Слава Богу, — Феликс и Чан обмениваются усталыми улыбками. — Подожди, — Сынмин высвобождается из объятий Минхо. — Зачем вообще нужны были цветы? — Мы не можем уже забыть об этом? — Минхо скулит. У него, по крайней мере, хватает приличия выглядеть пристыженным. Его уши медленно краснеют. Он хлопает Сынмина по руке и очень старательно отводит глаза в сторону, отказываясь встречаться с пристальным взглядом Сынмина. — Нет. Скажи мне, — голос Сынмина твёрд. Минхо сдувается под его напором, и Феликс потрясен, увидев, что Минхо так охотно подчиняется кому-то. — Это были букеты «ненависти», — он бормочет себе под нос, и румянец спускается вниз по шее. — Я попросил Феликса собрать букет из цветов с гадкими значениями. Сынмин смотрит на Феликса и обвиняюще тыкает пальцем. — Значит ты врал! Ты всё время знал, кто отправляет мне цветы! — Извини, я предан Минхо-хёну, — Феликс пожимает плечами. — В любом случае, ты не можешь на меня злится, в итоге вы, ребята, всё равно вместе. — Феликс наблюдает, как Сынмин устало закатывает глаза. — Честно говоря, Феликс заслуживает какую-то награду, за то, что терпел ваш бред так долго, — Чан вмешивается, обнимая Феликса за талию. — Он справлялся с твоей хандрой и нытьем полгода, — последнее адресовано только и исключительно Минхо, который решает в ответ показать язык. — Эй, Чанни-хён, — начинает Феликс, оборачиваясь с озорной улыбкой на лице. — Может ты можешь дать мне мою награду? Чан бестолково кивает: — Конечно? — Сходи со мной на свидание, — Феликс решается, глядя прямо в глаза Чану. Он слышит бормотание Минхо на фоне и восторженную поддержку Сынмина, но всё это отходит на второй план. Всё его внимание направлено только на Чана. Чана, который находится в полном смятении, он краснеет и краснеет, пока не становится, как помидор. — Ты… ты хочешь пойти со мной на свидание? — он выплевывает. — Чан. Он флиртовал с тобой с самой первой встречи. Он трижды просил твой номер, — Минхо вмешивается. — Однажды он рассказал мне в мельчайших и ужаснейших подробностях свою невероятно дикую фантазию о том, как хочет стать мужем-домохозяином для тебя, готовить блинчики с шоколадной крошкой и приносить каждый день цветы. И я точно знаю, что он сходил с ума внутри, когда ты заявился с рыжим цветом волос. Тебе следует перестать быть таким невнимательным чурбаном. — Сынмин подавляет смешок, уткнувшись в шею Минхо. Покрасневший ещё больше, хотя куда ещё, Чан поворачивается к Феликсу с блестящими глазами. — Ты хочешь быть моим мужем-домохозяином? — его голос дрожит, руки трясутся, и, чёрт возьми, Феликс так сильно в него влюблен. — Да, пожалуйста, — Феликс бесстыдно кивает, смело зарываясь пальцами в волосы Чана, словно он умирал от нетерпения сделать это. Чан двигается навстречу прикосновению, делает шаг вперед, пока практически не сливается с Феликсом в одно целое. — Я люблю блинчики с шоколадной крошкой, — Чан признается. — Если ты останешься сегодня на ночь, то я приготовлю их на завтрак, — предлагает Феликс. Прежде чем Чан успевает ответить, Минхо откашливается. — Ооо-кеей, рад, что всё прояснилось. И рад за вас, ребята. Но мы уже пойдем, — Минхо хватает со стойки свой брелок с собакой и обнимает Сынмина за талию. Сынмин машет им, подмигивает Феликсу, и они оба направляются к двери. — Позвони мне, когда решите что-то со свадьбой! — кричит Феликс, широко улыбаясь. — Я займусь цветами для вас. Минхо смеется, запрокидывая голову, затем показывает Феликсу большой палец вверх. — Рассчитывал на тебя с самого начала. Он толкает дверь, впуская весенний воздух, и они выскальзывают в закат.