***
Идя по коридору в сторону камеры содержания сотрудников класса Д, Дезерт сунул руки в карманы узких джинс, особо не обращая внимания на идущий рядом конвой. Ему бы стоило немного выспаться перед тем, как навестить брата, но парень посчитал, что лучше не стоит этого делать. Мешки под глазами залегли такие, что в них явно можно было картошку хранить; тяжёлые шаги в берцах отдавались глухим эхом в повисшей между людьми тишине. Пропуск болтался на шнурке, чуть прикрытый распущенными чёрно-жёлтыми волосами — собирать их в пучок или хвост Шой не захотел. Когда он и конвой подошли к камере, парень махнул рукой, мол, я дальше сам и приложил пропуск к считывателю. Железная дверь тут же открылась и закрылась, как только Дезерт прошёл внутрь камеры. Успокоительное вкололи хорошее, вот только никто не говорил про побочные эффекты. Впрочем, Герман и не интересовался этим, а у него не спрашивали, каким препаратом его успокаивать. В глазах всё было до противного яркое и расписное, над губой запеклась кровь, которая пошла из разбитого об пол носа, а сам уголовник сидел привязанный к стулу и считал грибы, глядя на потолок. Никого ему не надо было и ничего, но лязг железа о железо заставил опустить голову и прищуриться — Здравствуй, — Дезерт подошёл ближе и сел на стул, закинув ногу на ногу. Очки чуть съехали с переносицы, сам же парень не спешил их поправлять. — Как себя чувствуешь? — Ты кто?.. зачем пришёл? — опять. Всё идёт по кругу, почти ничего не меняется. Вздохнув, учёный потёр переносицу, поправив таки очки. — Дезерт. — Не знаю таких… — пробормотал Шой и отвернулся к стене, закрывая рот и надувая щёки — Знаешь, — бесстрастно отозвался Дез, в упор смотря на уголовника. — Прекрасно знаешь, просто отрицаешь. — У меня брат был… тоже так звали… — голос сошёл до шёпота, а сотрудник Д слегка высунул язык и немного прищурился, а то то ли его опять глючило, то ли самочувствие было такое — Почему был? — задал вопрос Шой, немного хмурясь чему-то своему. — Потому что был… — Почему сейчас не признаешь факт того, что я сижу перед тобой, Гера? — парень чуть замялся, прикусив губу, но потом посуровел. За три года работы жизнь не такому научила. — Мой брат умер, — внезапно чётко, но всё так же тихо произнёс Д-147 и посмотрел на учёного как на дурака. — Два года назад. Я не хочу с тобой разговаривать, ты какой-то странный… — Нет, это ты отказываешься принимать реальность, — решительно произнёс Дезерт, щурясь и матерясь себе под нос. Достало. Три грёбанные недели коту под жопу ушли в этот момент; заправив пряди за уши, парень снова произнёс тоже, что говорил на прошлой неделе. — Не умирал я, ты сам себе эту байку придумал. — Мой брат умер, — снова повторил Герман, закрыл глаза и куда-то отъехал; спать тянуло только так, голова была чугунной совершенно, отчего слипающимся векам парень сопротивляться не мог и не хотел***
Дезерт резко проснулся с немым криком, после чего сел и подобрал ноги к себе, обняв руками колени. Дышалось тяжело, горло сжало спазмом, а сам мужчина бегал глазами по грязной поверхности дивана. Свечка в лампе догорела, посему в темноте нельзя было увидеть ошалелые зелёные глаза, что потихоньку наполнялись слезами. Из горла вырвался хрип, после чего учёный ткнулся лицом в колени, всхлипывая. — Что случилось.? — от резких движений рядом младший выпал из сладких объятий сонного одеяла и приоткрыл один глаз, пытаясь хотя бы морально оторвать лицо от кофты. — Ты чего, Дез?.. — мужчина едва слышно что-то пробормотал, хрипя что-то неразборчивое. Страшно было, ещё перед глазами мельтешил образ того Германа в камере, отчего учёный ещё больше всхлипнул. — Что такое, солнышко, м? — Гера-а-а, — совсем тихо провыл Дез, трясясь как осиновый лист. — Что? — сев, Д-147 обнял учёного и мягко сгрёб его к себе, гладя по плечу и голове и покусывая губы. — Опять кошмары? — просто кивнув в ответ, мужчина вжался в брата, хватая его за куртку на спине. Стёкла очков заморались от пятен слёз, отчего зрение совсем поплыло. Дезерт снова всхлипнул, прикусив губу, и уткнулся лицом в шею уголовника. — Ну, чш-ш-ш, тихо… я рядом, — самому немного муторно было, страшно, но успокоить Деза стало задачей первостепенной, не оглядываясь на свою тревогу — Гер… Почему-у ты т-тогда утвержда-ал, что я уме-ер?.. — зажмурившись, брюнет обвил тело брата всеми конечностями, сжимая того в объятиях. Что Герман напрягся ощутилось почти мгновенно, а ладонь замерла на пушистом затылке — Почему ты о таком спрашиваешь? — Ты мне-е у-утверждал в камере-е, что не знаешь меня и я уме-ер, — совсем взвыл Шой-старший, кусая губу и ещё больше пряча лицо в чужой шее. — Тише, не скули. Я просто… убедил себя в этом, чтобы было не так больно… А потом сам поверил, что так оно и было. Я не думал, что это прям так сильно ранит тебя, что ты до сих пор об этом помнишь… — Дезерт после этих слов ещё больше сжал ткань куртки в руках, ткнувшись лбом в ключицу брата. Слёзы теперь капали на стёкла очков, после стекали на куртку младшего. Хотелось выть и вообще, убраться от Германа куда подальше, но нельзя было. Мозг всё ещё помнил о том, что они находятся в неизвестно каком месте. — Маленький мой, — чмокнув Деза в переносицу и прижав ближе к себе, Герман поставил подбородок на чужую макушку и немного прикрыл глаза, поглаживая старшего по затылку и шее. — Хороший, не плачь, я правда хотел как лучше… прости, прости пожалуйста — Т-ты, блядь така-ая, представляешь, чере-ез что я проходи-ил каждый раз, когда-а ты так говорил?.. — да, Дез злился, но не особо сильно. Это было больше похоже на бессилие и признание себе в том, что ему до сих пор больно от того случая. — Не знаю я, — прошептал молодой человек, поднимая на себя лицо старшего и целуя в щёку. — Но сейчас же всё хорошо?.. — Наверно-ое, — шмыгнул носом учёный, прикрыв глаза. — Всё хорошо, — будто сам себе ответил уголовник и снова коснулся губами лба брата, сопя в волосы — Гер… Ты же больше так не скажешь?.. — прозвучало через пару минут молчания, после чего Дез поднял заплаканные глаза на брата. — Не скажу, никогда не скажу, обещаю, — Дезерт слабо улыбнулся и чмокнул младшего в губы, после чего аккуратно потрепал по волосам и лёг обратно, отвернувшись лицом к спинке дивана. Нет, особо спать не хотелось, но Шой-старший чувствовал себя ужасно вымотанным после этого разговора. Гера пристроился сзади, приобнял братца со спины и, ткнувшись лицом в плечо, снова тихо засопел. Жутко хотелось домой Проснулся Дезерт через пару часов от того, что в животе заурчало от голода. Открыв глаза, учёный не сразу понял, что за время суток сейчас. С одной стороны, было очень темно в помещении от закрытых штор. С другой стороны, время на электронные часах показывало 10:45. Нахмурившись и просопев что-то заложенным от ночного плача носом, мужчина едва слышно что-то пробормотал. Германа, кажется, вообще ничто не волновало, он спал как младенец, которого натёрли чем-то горячительным. Слышно было только глухое дыхание и причмокивание губ; колени молодой человек поджал немного ближе к торсу и вообще казался большим ребёнком — Блядство чистой воды… — прорычал учёный, выбравшись от стенки на край дивана. Найдя в темноте рюкзак, брюнет пошарился в нём в поисках фонарика. Найдя таки его, Дезерт включил и поставил предмет на пол так, чтобы яркий луч светил в потолок. — Доброе утро, — тихо пробормотал младший, немного морщась и приоткрывая тот глаз, который был дальше от любого источника света. — Чего ты там ругаешься?.. — Время без пятнадцати одиннадцать, а на улице ни зги не видно… — тихо выдохнув, мужчина потянулся и зажмурился от хруста в спине. Да уж, утро начинается не очень радужно. — Так открой окно… — Ага, щас, — проворчал учёный, но с места поднялся. Обойдя фонарик, Шой-старший подошёл к окну и отодвинул шторы в стороны. Только вот то, что предстало перед глазами, заставило замереть на месте, а после и заорать благим матом: за окном, прямо впритык к и без того грязному стеклу, прильнул какой-то прокажённый мужик, смотря единственным глазом на Дезерта. — ЁБАНА-А, ПИЗДЕЦ, НАХУЙ!!! — Что? — младший за пару секунд подскочил к Дезу, закрыл собой и тоже посмотрел в окно, после чего быстро зажал рот и себе, и брату, продолжая молча смотреть, хотя и страшно бледнея. Каким-то шестым чувством он понимал — их слышать не должны, слух у этой твари хороший. Учёный аж почувствовал, как у него волосы дыбом встали на затылке и, кажется, поседели. Глаза бегали по лицу мужика за окном, а после можно было сразу догадаться — Деза начало трясти. Видимо, на этот момент, у мужчины мелькнула мысль в голове — Икея это ещё цветочки по сравнению с этой деревней. — Дыши и тихо, — еле слышно прошептал одними губами Д-147, медленно и беззвучно обернувшись назад. Жить ещё хотелось. Просто кивнув в ответ, брюнет мелкими шажками побрёл задом наперёд, моля не наткнуться на стоящий на полу фонарь. Не отрывая взгляда от твари за окном, Дезерт аккуратно подобрал рюкзак с пола, взял камеру со стола и сел обратно на диван, забившись в самый угол. Почему мужик не двигался и даже звука не издавал, было сложно сказать, но от страха желудок скрутило так, что Шой-старший рвано вздохнул. Герман взгляда от окна не отрывал вообще, следя за малейшими движениями за ним. О том, чтобы открыть другие шторы, не могло идти и речи — ну их нахер. Убедившись, что впринципе можно немного отступать, уголовник чуть двинулся назад и на цыпочках аки балерина прошёл до дивана. Дез даже пошевелиться боялся, просто сидя в углу и смотря в одну точку. До дурного было плохо, отчего казалось, что горло сейчас спазмом совсем зажмёт. А ведь это только начало пути и уже творится что-то откровенно говённое. Приложив палец к губам, младший опустился рядом и осторожно погладил брата по коленке, пытаясь хоть чуть-чуть облегчить испуг «Я бы всё отдал, лишь бы сейчас с тобой дома трахаться…» — не совсем прилично подумалось учёному, отчего он прикрыл глаза и чуть не закашлял. Всё таки спазм оставался и давил на горло, вынуждая кашлять. — Чш-ш… — Ингалятор достань из рюкзака, — тихо просипел брюнет, поправив очки на переносице. Глубоко вздохнув и беззвучно выдохнув, Герк тихо полез в боковой карман и старался не шуршать. У самого сердце билось так, что камень отбивать можно, но пока только била кровь в голову «Икея, прости, я был не прав. Ты — самая лучшая хрень, которая происходила со мной за шесть лет работы…» — подумалось Шою, пока он терпеливо ждал того, когда в руку вложат ингалятор. Герман вложил предмет в ладонь и коснулся губами переносицы брата, затем посмотрел в сторону другого окна и всё на тех же цыпочках встал и направился к нему. Быстро брызнув вещество в горло, мужчина едва слышно выдохнул через нос — спазм отпустил. Убрав инголятор в карман джинс, учёный тихо засопел себе под нос и аккуратно натянул рюкзак на спину. Надо было убираться отсюда и побыстрее, пока не заработали себе ещё больше проблем. Осторожно подцепив ветхую ткань пальцем, Герк присел на корты и едва отодвинул занавеску, чтобы прикинуть масштаб проблемы. Ожидал, но всё равно дёрнулся; на сей раз там, точно так же прижавшись к окну, стояла, судя по длинным волосам, женщина. Вместо лица Д-147 видел лишь одну сплошную кровавую то ли язву, то ли рану — Гер, что там? — почти беззвучно подойдя ближе к брату, мужчина присел рядом с ним и положил руку на плечо. Младший сначала указал на первое окно, потом жестом показал грудь и кивнул на окно, у которого сидел, затем произнеся одними губами — Пиздец — Бля… Выход тут только один, — мужчина потёр переносицу и направился в сторону фонаря гуськом. Подобрав и вырубив его, учёный обратно подсел к брату, смотря на женщину за окном. Снова желудок свело, отчего брюнет глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь во всём теле. — Сколько время?.. — Ровно одиннадцать утра… Нихуя не видно и вообще, — брюнет взмахнул рукой с часами и нахмурился, — я так и знал, что тут как в Икее. Ночь бесконечная, по-видимому. — Должны же эти суки рано или поздно уйти… — прошептал себе под нос уголовник и поднялся на ноги, подумывая снять обувь и портянки, чтобы ходить намного тише… …Дезерт плёлся по тропе, ведущей то вверх, то вниз, отчего голова слегка кружилась. Каким-то образом им удалось выбраться из того дома и сейчас мужчины шли дальше, под звук протекающего в стороне ручья. Маски на лице уже не было, поскольку воздух теперь пах свежестью и росой, которая лежала на траве. Поправив рюкзак на спине, учёный немного устало вздохнул и глянул на время. Час дня, а темно как в какой-то заднице, хоть лунный свет стал получше освещать путь. Герман просто молча шёл рядом; седую прядь на затылке он увидел быстро, но пока что об этом ничего не сказал, сам ещё развидеть пытался. Но нет, это было реально, а уголовник последние полчаса ни на шаг не отходил — Да, пиздёшить нам по этой тропе ещё дохуя километров, — Дезерт закатил глаза и тихо проурчал что-то себе под нос матерное, потирая висок. Голова болела, ноги от бега (а им пришлось дать дёру) тоже болели, отчего брюнет тихо рычал себе под нос. Достало всё и все, в особенности эта экспедиция, сформированная самим Фондом. — Непонятно сколько? — Ага. Жарко, сука, — да, мягко говоря, учёный был зол, а после вынужденного «дрифта» и вовсе проклинал мир. Благо ручей, по мере их продвижения, превратился в широкую реку со спокойным течением, окружённую тёмным лесом. Остановившись, Дез, немного подумав, свернул с тропы прямо в сторону каместиго берега. — Не злись, кто ж знал, что так получится, — вздохнув, Шой-младший снял с себя куртку и завязал на поясе рукавами. Ему тоже было жарко, но под курткой была майка и футболка; хотелось стянуть всё, но нежелательно — Бог знал, — огрызнулся старший, стянув с себя рюкзак. У него было твёрдое намерение искупаться в реке, потому что жарко было до невозможного; к рюкзаку полетел жилет, в след за ним толстовка. На поджаром теле со спины виднелся синяк, на который учёный уже внимание не обращал; повернувшись лицом к брату, мужчина упёр руки в боки, сдув с лица чёлку. Это уже был не тот щуплый Дезерт, который физически всегда был слаб — на животе отчётливо виднелся рельф пресса, на фоне которого даже руки были неплохо подкачаны. — Ты купаться будешь? — А… — ничего внятного Герман сказать не смог, хотя хотел. Просьба не срываться на нём умерла на подходе, а на вытянутом лице проступил почти багровый румянец; сглотнуть вышло с первого раза, вдохнуть — с третьего. — Ты когда успел.? — Что? — учёный недоумённо глянул на брата, а после понял, к чему был вопрос. Густо покраснев, брюнет и сам кое как ком в горле сглотнул. — Полгода покуковал в спортзале по вечерам после работы. — А чего не хвастался?.. — Ну, это… Сюрприз, что ли? — Нихрена себе сюрпризы, — отмерев, младший скинул с себя некоторые из вещей и подошёл к Дезу, обнимая за талию и мурча — Ва, ты горячий, мне и так жарко, — мужчина попытался вывернуться из объятий, но потом просто смирился, обняв в ответ. Всё же, да, не зря он носил на работе мешковатые вещи и не закатавыл рукава кофт и свитеров. — Красивый такой стал, — проурчал уголовник, тыкаясь лицом в шею и прикрывая глаза. — Солидным таким выглядишь…~ И совсем красивым — Гер, засмущаешь… — буркнул старший, а сам весь покраснел как маки в поле. — А что мне ещё было делать в квартире одному? — Ничего страшного, — губы коснулись шеи, пока одна рука поползла к груди, а другая — к плоскому, но заметному прессу. — Рано или поздно меня всё же отпустят… — Ага, лет так через десять, — с сарказмом отозвался Дез, после чего аккуратно отстранился и прищурился за стёклами очков. — Руки свои шаловливые убери. Выберемся отсюда, дома хоть марофон можешь устроить. — Я сейчас и не хочу ничего такого… просто ты красивый очень стал… — Подумаешь, теперь пресс есть и просто тело само по себе подтянутое стало… — учёный слегка прикусил губу, после чего прильнул губами к губам брата, нежно целуя. Просто ласки захотелось, а то за полгода мужчина по этому очень сильно соскучился. Поцелуй получился осторожный, ласковый, хотя Герман и понимал, что теперь уже точно не переломает Деза пополам. Но всё равно для младшего старший брат оставался хрупким и тихим парнем — И вообще, тебе не кажется странным, что мы тут одни, посреди какой-то хуйни ещё и целуемся под светом луны, — довольно проурчал старший в губы Геры, хлопнув пушистыми ресницами. Хотелось бы ещё так постоять, но жарко было и идея с купанием в реке не отпускала. — Не особо, меня больше смутило б, если бы я или ты целовался с кем-то другим, — прислонившись лбом ко лбу, Гера улыбнулся и тихо фыркнул, притягивая к себе и кладя руку на поясницу — Гер, мне жарко пиздецки, — фыркнув, брюнет шустро потрепал по волосам брата, после чего выпутался из объятий. Скинув с себя остатки одежды, Дезерт сразу полез в воду. — Лять! — Ты чего? — Вода холодная, сука! — Вылезай тогда, нечего мне там всё морозить. Да и мало ли что там может быть в этой воде — Не-а, щас привыкну, — мужчина слабо улыбнулся и окунулся в воду с головой, тут же вынырнув. — Если станешь как тот мужик, я тебя пристрелю, чтобы не мучался, — вздохнув, Шой немного подумал и добавил. — А ты, если что, пристрели меня — Мгм… — удручённо согласился Дезерт, немного хмурясь. Если такое случится, придётся реально выбирать между тем, чтобы сдохнуть и тем, чтобы застрелить родного, единственного человека. Настроение немного испортилось, посему Герк немного подумал, накинул куртку на плечи и пошёл куда-то в сторону; решил чуть-чуть прогуляться, разведать так сказать Полчаса прошло, прежде чем Дезерт вылез из воды и оделся, сидя теперь на большом камне. В раздумья погрузившись, брюнет особо не замечал, как время подползло к половине третьего дня (точнее, вечной ночи, потому что та была очевидна); застегнув жилет, учёный тихо засопел себе под нос, немного кусая губу. — Дезь, иди сюда, — откуда-то со стороны послышался голос Д-147, пока сам Герман стоял просто охреневший. Он, конечно, смотрел фильмы про Чернобыль и мутантов всяких в фонде тоже видел, но такое в первый раз — М? Что там? — встав и закинув рюкзак на спину, мужчина спешным шагом подошёл к брату. На земле лежал труп неизвестного существа, но по одной из отвисших голов было понятно, что это должен быть человек. Впрочем, похожа была только голова; распухшая, гниющая и отчаянно воняющая туша была больше «среднестатистического пухляша» раза в четыре, и из неё виднелось три ноги разных толщины и размеров и женская рука — Что это за херь.? — Я не знаю… Об этом ничего не говорилось в документации, — достав камеру из жилета, Дезерт шустро сфоткал это нечто, после чего сунул аппарат обратно. Нашарив в рюкзаке записную книжку и фонарик, Шой протянул последнее брату. — Посвети мне, надо записи сделать, — кивнув, уголовник с удовольствием отвернулся и взял в руку фонарь, глядя на лицо Дезика. Лучше, намного лучше смотреть на учёного, чем на это нечто. — Срань она и в деревне срань, — проурчал Дезерт, быстро чиркая карандашом по листу бумаги. — Как думаешь, что это? — Радиоактивная мутация или что-то в этом роде. Не думаю, что в реке, в которой я купался, была радиация. Мне вообще кажется, что это нечто пришло откуда с другого места. — Извиняюсь, конечно, но откуда могло прийти такое? — Сам посуди, — захлопнув записную книжку, мужчина откинул мокрую чёлку назад. — Тут может быть не одна деревня, а несколько. Тем более, такая местность — лес, скалы, горы — распологает к этому. — Что-то мне подсказывает, что не очень эта местность к чему-то впринципе располагает, — снова ненадолго задержав дыхание, Герман внезапно прислушался и немного повернул голову в сторону, беспокойно хмурясь. Около минуты уголовник пытался понять, что не так, после чего раздалось такое тихое. — Ты что-то слышишь?.. — прислушавшись, мужчина едва нахмурился и сунул книжку в рюкзак, повернув голову в ту же сторону, что и Гера. Да, опеределённо что-то было, но конкретно что, Дезерт не мог сказать. Зато очень чётко ощущал сейчас грань между тем, как в воздухе запахло гнилью и тем, как это что-то в темноте деревьев двигалось. — Нам надо медленно отойти к реке. Переберёмся на другой берег и пойдём по нему. — Да, — коротко и лаконично, а Герман беззвучно выдохнул и медленно, ступая босыми ступнями по камушкам и траве, двинулся к водоёму. Кроме этого шороха было ещё кое-что. Его было слышно только потому, что другие звуки пропали совсем — Прощайте берцы, — сам себе фыркнул учёный, как только вошёл в воду. Продвигаясь вперёд, брюнет слегка замер посередине реки, как только почувствовал что-то неладное. Что-то, что было позади и, кажется, в упор смотрело ему в спину. — Не оборачивайся, а то ещё больше поседеешь… — пробормотал младший, держа в руках свои вещи и молясь всем богам и идолам, чтобы то, что вода путает следы, было правдой. Он эту срань уже краем глаза хватило, волосы дыбом встали просто везде — Гера, слушай, в рюкзаке, кажется, пистолет есть с глушителем, — внезапно вспомнил Шой-старший, всё ещё стоя на месте. Вода была ниже края берцев, но всё равно холод ощущался очень явственно. — Не надо, насколько я понял, лучше всего просто уйти, желательно максимально тихо — Ладно, хрен с этой фигнёй, — двинувшись далее, мужчина едва слышно что-то урчал себе под нос. Кажется, какую-то песенку, чтобы отвлечься от происходящего. Не очень хотелось думать, что какая-то хрень сзади может в воду полезть. И ведь не успел мужчина подумать, как его мысль стала реальностью: всплеск воды, быстрое передвижение не смотря на тяжёлое тело, ещё и утробное рычание. — По съёбам, Герман!..