My little happiness

Утром в детском саду всегда тише, чем днём. Малыши ещё сонные, да и главные хулиганы под присмотром родителей становятся ангелочками. За Хуа Чэном же смотреть некому — он один десять минут идёт от дома до садика. Воспитательница научила их считать только до десяти, поэтому каждый раз маленький Хуа загибает мерзнущие без перчаток пальцы, пробуя посчитать свои шаги. Пальцев на руках начинает не хватать, а мороз колюче пробирается под кожу, поэтому ладони снова оказываются в карманах куртки. Хуа знает, что детей должны приводить в садик родители, держа за руку, и помогать им раздеться в гардеробе. Пару раз с ним ходил старший брат, но потом он куда-то уехал — родители не хотят говорить куда — и больше Хуа Чэну ходить не с кем. Три раза в год, когда в саду устраивают собрания, с Хуа Чэном приходит его мама, но потом она снова уезжает, оставляя его с отцом. Воспитательница думает, что родители доводят его до ворот детского сада, но на самом деле Хуа Чэн сам проделывает весь путь и пересекает границу забора не проходя через дверь, а пролезая между прутьями — худоба позволяет сократить путь. Малыш Хуа знает, что ребята снова будут дразнить его уродливым замарашкой, но он уже перестал обращать на них внимание. Он идёт в детский сад потому что знает, что дома его не покормят и не научат читать, но это можно сделать тут. Нет дома и цветных карандашей, и мягкого матраса, которые приносят такое счастье в садике. Но самое главное — дома нет Се Ляня. Этот мальчик из старшей группы однажды защитил Хуа-Хуа, когда ребята хотели побить его ивовыми ветками. Хуа Чэн много знал для своего возраста, но он не знал, что существуют люди, которые захотят его уберечь. С тех пор он ходил в садик ещё и ради Се Ляня, а каждый раз, когда их выводили на прогулку в одно время, он полным восхищения взглядом смотрел только на него. Се Лянь всегда приходил с кем-то. Редко — со строгим папой, иногда — с красивой мамой, но чаще всего его приводил умный дядя, которого Лянь-Лянь называл наставником. Хуа Чэн часто оставался сидеть на лестнице до прихода Се Ляня — всё равно в группе раньше завтрака ему делать было нечего, а раздеваться он умел и без помощи воспитательницы, так что опоздать не страшно. Се Лянь всегда мило улыбался ему утром и, как только ему помогали раздеться, бежал обниматься. Хуа Чэн не знал, как надо обнимать людей, поэтому по началу просто стоял столбом, но потом научился делать такое же кольцо из рук вокруг Се Ляня, замыкая ладони за чужой спиной и касаясь обмерзшей кожей мягкого тёплого свитера. Когда Се Ляня приводила его красивая мама, она всегда беседовала с Хуа Чэном. Ему нравилась эта женщина, потому что у неё были такие же добрые глаза, как у Се Ляня и такие же тёплые руки. Папа Се Ляня только кидал на Хуа Чэна задумчивый взгляд, прощался с сыном и уходил. Он не помогал Се Ляню переодеться, но Хуа Чэн был немножко этому рад. Ему нравилось расстегивать Се Ляню застрявший замок на его сапожках или аккуратно складывать его куртку — так он мог выразить свою признательность. Когда Се Ляня приводил его наставник, Хуа Чэн грустил больше всего — этот дядя не подпускал его к Лянь-Ляню, хотя кажется был не таким строгим, как его отец. Се Ляню нравилось ходить в детский сад. Ему нравилось общаться там со своими друзьями. Он знал, что после этого года пойдёт в школу. Фэн Синь пойдёт с ним в один класс, но там точно не будет милого мальчика по имени Хуа Чэн из группы помладше. Се Лянь любил проводить время с этим мальчиком: Хуа-Хуа был умнее многих ребят из группы Се Ляня, а ещё с ним всегда было весело. Часто мама давала Се Ляню конфетки с собой, и он обычно делился ими поровну со всеми друзьями, но когда-то он узнал о том, что Хуа Чэн ни разу не ел сладкого. С тех пор все свои конфеты Се Лянь отдаёт Хуа Чэну, а если он их не принимает — Се Лянь сбегает с сон. часа и кладёт сладости в карманы куртки Хуа. Се Ляню нравилась улыбка Хуа Чэна. Он видел её редко, но был единственным, кто видел её вообще. Когда Хуа улыбался ему, мальчику почему-то сразу хотелось самому расплыться в улыбке от уха до уха. Се Лянь знал, что мама больше всего радуется, когда папа дарит ей украшения. Дома, на полке, где стояли любимые сказки Се Ляня, стояла и его копилка — светло-голубая свинка с круглыми бочками и аккуратным пятачком, куда можно было засовывать монетки. Он старательно собирал деньги на покупку игровой приставки — не то чтобы родители не могли купить её своему ребёнку, просто они учили его исполнять свои мечты самостоятельно. Но Се Лянь нашёл себе новую мечту — осчастливить Хуа Чэна, поэтому копилка оказалась разбита и он уговорил маму сходить с ним в магазин детских товаров. Он сразу решил, что это будет колечко, но понятия не имел о том, какое понравилось бы Хуа Чэну. Тогда взгляд Се Ляня упал на изящное кольцо с красной стразой и металлической бабочкой. Бижутерия оказалась довольно дешевой, так что в дополнение к своему подарку Се Лянь купил другу модельки самолётика и красной ламбаргини. Се Лянь думал, что самое грустное, что он может увидеть — слёзы Хуа Чэна, но оказалось, что люди умеют плакать от счастья. Младший поклялся, что никогда не снимет подаренное колечко и навсегда сохранит игрушки. Се Лянь не подозревал о том, что кроме него Хуа Чэну подарков никто никогда не делал. Се Лянь знал, что разбить коленку или локоть больно, но не знал, что это может произойти не только из-за падения с горки. Когда на улице стало тепло и дети начали ходить в футболках, он увидел ужасные гематомы и ссадины на ногах маленького Хуа. Если бы сам малыш не сказал, что они у него от отца, Лянь-Лянь никогда бы об этом не подумал. В тот момент он впервые ощутил, как сжимается сердце и сразу же решил так же сжать Хуа Чэна в объятиях, но теперь делал это в разы аккуратнее — боялся причинить боль младшему другу. Се Лянь знал, что когда мальчик ухаживает за девочкой, он дарит ей цветы. Его друг, Фэн Синь, дарил однажды одуванчики Цзянь Лань, а папа дарил цветы маме. Наставник Мэй рассказывал, что у каждого подаренного цветка есть своё значение, а Се Лянь в свою очередь делился этими рассказами с Хуа Чэном, который внимал каждому слову. Когда Хуа-Хуа подарил Се Ляню букет из нежных колокольчиков, они оба знали, что это равнялось бы фразе «Я всегда буду с тобой». Всю серьезность, которой мог обладать пятилетний ребёнок, Хуа Чэн вложил в этот простой подарок, будучи уверенным, что отдаёт Се Ляню вместе с цветами свою душу. Мальчики знали, что после выпускного Се Ляня их ждет разлука. «Последний месяц вместе» — это звучало скорбно. Они обещали друг другу, что будут видеться после, но страх не исчезал. Хуа Чэн перестал передвигать число календаря у себя в комнате — ему больше не хотелось, чтобы поскорее наступил следующий день, за которым будет ещё примерно 30 таких же, а после — унылая жизнь без Се Ляня. Наставник Мэй рассказывал Се Ляню, что любящие друг друга люди всегда женятся и тогда ничто не может разлучить их. Се Лянь делился этим с Хуа Чэном, но сказать, что по его мнению им тоже надо пожениться, стеснялся. Хуа-Хуа же понимал его мысли и без слов, поэтому попросил старшего надеть что-нибудь красное на следующую их встречу. Хуа и сам пришел в красном — традиционном свадебном цвете, но для этого ему пришлось самостоятельно сшить из своих старых футболок одну новую. Пальцы были полностью исколоты, зато улыбка на губах красовалась шире некуда. Се Лянь просьбе тоже последовал — пришёл в идеально отглаженной красной рубашке и костюмных шортиках. Кольца Хуа Чэн сделать не смог. Единственная проволока у него дома слишком толстая, не поддающаяся тонким слабым детским пальчикам, но он нашел другой способ обозначить их с Лянь-Лянем связь. Их встреча состоялась в кустах за игровой площадкой во время сонного часа. За Се Лянем увязался Фэн Синь, который вызвал негодование Хуа, но младший быстро смирился. Они еще не знали как выглядит правильное свадебное торжество, но знали что такое искренность. От своих чистых сердец они принесли клятву богам, обещая, что сколько бы времени ни прошло, они будут помнить друг о друге и обязательно встретятся, когда вырастут. Фэн Синь выбором друга был недоволен, но всё-таки согласился торжественно преподнести брачующимся красные нити, поэтично названные Хуа Чэном нитями судьбы. Мальчишки завязали по аккуратному бантику на пальцах друг у друга, ворчащий Фэн Синь объявил их мужьями и тогда Хуа коснулся губами щеки Се Ляня. Старший зажмурился и покраснел от смущения, но свой ответный «чмок» Хуа Чэну оставил. Их торжественной женитьбе всё же суждено было прерваться. Обеспокоенная воспитательница ругалась, но счастливых детей уже ничто не могло огорчить. Печален был только Фэн Синь, отвергнутый Цзянь Лань с предложением сыграть такую же свадьбу. Младшие группы уходили на летние каникулы раньше, но Хуа Чэн не мог оставить своего Лянь-Ляня и продолжал приходить к воротам садика каждый день. Они пересекались, когда старших выводили на прогулку, но этого времени было слишком мало, а ожидание изматывало ребёнка. И всё же Хуа не сдавался — так продолжалось до детского выпускного. После выпускного с Се Лянем не было никакой связи — тогда жизнь совсем ещё маленького Хуа Чэна превратилась в монотонный мрак.