В шляпе Росселанда

На Кур-де-Фонтейн давно опустилась ночь. В не самых благополучных районах улицы заполнил гомон пьяных разговоров, звон бутылок и грязная ругань, что доносилась из самых злачных ночных заведений. Фремине был Дома, усиленно стараясь забыть, что значило быть частью той жизни, быть негласным участником каждой ссоры соседей. Теперь у Фремине были сестры и братья, у него была семья. Правда, обретенная, ведь единственное напоминание о настоящей было окроплено кровавыми брызгами самого близкого человека. Фремине сидел на полу своей комнаты, разбирая коробку со всевозможными механическими деталями. В Доме барахлили напольные часы, и Фремине следовало как можно скорее заняться их починкой. Да и он давно хотел собрать еще парочку маленьких пингвинов, чтобы Пер не чувствовал себя так одиноко. Если у Фремине был Лини и Линетт, то и у Пера должны были быть брат и сестра. Подумав о брате, Фремине ощутил теплое чувство в груди, что так приятно грело, даже когда он находился в самых глубинах моря. Фремине прижал Пера к себе, мягко поглаживая по металлической голове, приглаживая воображаемые перышки и слушая тихий радостный писк. Как раз в этот момент в дверь постучались, и, дернувшись, Фремине поспешно начал запихивать все детальки вновь в коробку. – Войдите, – сказал так тихо, что стучащий мог услышать, только зная то, насколько Фремине застенчив. – Фремине, это всего лишь я, не пугайся, – Лини улыбнулся, нарисованная слезка совсем не вязалась с его добродушным настроем. Лини всегда улыбался Фремине. Фремине не был уверен, что Лини всегда хотел улыбаться. Вслед за Лини, в комнату, как к себе домой, вальяжно зашел Росселанд. – А, Лини, – Фремине заметно расслабился, и больше не было необходимости прятать свои личные вещи. Лини согласно моргнул все еще с легкой ухмылкой на губах и присел рядом с Фремине. – Как сегодня день прошел? – Лини рассматривал детальки, что Фремине еще не успел убрать, а после вернул все свое внимание Фремине, – снова такой печальный. Лини состроил сочувственное выражение лица, убирая выбившуюся прядку Фремине ему за ухо. Теперь слеза подходила его эмоциям куда больше. – Все хорошо, я собирался починить часы и… – Фремине чуть сгорбился, застенчиво опуская взгляд. – И? – Лини вновь улыбнулся, прекрасно зная, что Фремине хочет поделиться, просто снова принижает свои способности. Лини слишком хорошо понимает Фремине. – Я хотел сделать для Пера брата и сестру, – Фремине ответил почти шепотом, исподволь поглядывая на Лини. Росселанд тем временем, обойдя свои территории, подлез под руку Фремине, принимаясь активно мурчать, напрашиваясь на ласки. Фремине не изменился в лице, а вот Лини сменил уже целый спектр эмоций. – Какая чудесная идея, Фремине! Это словно ты, я и Линетт, да? – Лини ухмыльнулся, наблюдая за тем, как Росселанд заполз к Фремине на колени. Фремине поджал губы и только кивнул на догадку Лини. – Ты должен будешь мне первым показать что получится, – Лини озорливо подмигнул. Спустя небольшую паузу он добавил, – у меня для тебя кое-что есть. Фремине сел чуть ровнее, внимательно наблюдая за Лини. – Хм? Лини склонил голову к плечу, мягко улыбаясь, и рукой потянулся к волосам Фремине, нежно пропуская шелковые пряди меж пальцев. – Обещаешь, что улыбнешься, если покажу? – Лини не планировал останавливаться, несмотря на с каждой секундой растущий румянец на щеках Фремине. Россыпь веснушек приманивала взгляд, так и напрашиваясь на нежный поцелуй. Лини слишком любит трогательные веснушки брата. Фремине вновь только кивнул, пальцами нервно перебирая мягкую шерстку Росселанда. – Тогда смотри… Лини продолжил проводить пальцами вдоль светлых, послушных прядей, пока в его ладони не появился искрящийся розмарин, с каплями свежей морской воды на лепестках, который он вручил потрясенному Фремине. – Раз… – Лини безотрывно наблюдал за реакцией Фремине с ласковым прищуром. – Два… Лини продолжал считать, пока в руках Фремине спустя несколько секунд не оказался пышный букет из розмарина, что наполнил полумрак комнаты мягким лазурным свечением. Фремине с искренним восхищением в глазах наблюдал за мерцающими цветами, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть, потому что это было слишком волшебно. Лини был волшебным. Фремине поднял свой взгляд, в котором переливались все оттенки голубого и пурпурного в сиянии цветов. – Лини… – губы Фремине тронула настолько теплая легкая улыбка, что былая ледяная стена, окружавшая его, треснула, осыпаясь нежными снежинками на пол, – Лини, спасибо тебе. Фремине прильнул к Лини с крепкими объятиями, пальцами сжимая одежду на плечах брата. – Они чудесны, – прошептал, смущенно утыкаясь Лини в плечо, осознав смелость своих действий. – Ты так красиво улыбаешься, Фремине, – Лини крепко прижал к себе брата, вызвав недовольное фырчание Росселанда, который оказался в плену объятий. Комнату наполнил тихий застенчивый смех Фремине.