В шляпе Росселанда

Фремине был в море – там, где ему всегда было лучше, чем на суше, среди людей. Однако сейчас холодные темные глубины, полные морских обитателей, окутывали пеленой одиночества и безмолвия. Проплывая мимо очаровательной вереницы маленьких морских коньков, что играли с камушками, Фремине вспомнил о брате. Дыхание словно бы тут же перехватило, и во второй раз в жизни Фремине потребовалась немедля всплыть на поверхность, чтобы вдохнуть немного кислорода. Сердце гулко билось о грудную клетку – одной единственной мысли о дорогом Лини хватило, чтобы Фремине ощутил чудовищную нехватку его присутствия и тепла. Море больше не было самым родным в этой жизни. Фремине тогда быстро погреб к берегу, где откашлялся и лег на песок, возведя глаза к голубому небу, на котором не было ни одного дождевого облака. Гидро Дракон, видимо, пребывал в ясном расположении духа и ни о чем не горевал. Фремине повернул голову набок – рядом рос один единственный бутон розмарина. В воспоминаниях тут же всплыл тот вечер, когда Лини подарил ему целый букет цветов. Перевернувшись на бок, Фремине обнял свои колени, утыкаясь в них лицом. Что же делать… брат никогда не поймёт, если Фремине откроется. Однажды утром в Буфф Д’эте Фремине менял лампочки в коридоре. Встав на табуретку, Фремине пришлось еще дополнительно встать на мысочки, чтобы наверняка дотянуться до самой дальней лампочки на люстре. Когда последняя лампочка была вкручена, люстра вполне ожидаемо загорелась, но все равно застала Фремине врасплох, ослепив ярким светом. Дернувшись, Фремине ощутил, как табуретка под ногами пошатнулась вслед за ним, и уже мысленно готовился к очередным синякам. Однако никакого падения не произошло. Зажмурившись, Фремине ощутил как чьи-то руки крепко удержали его на месте. Вновь дернувшись, только уже от физического контакта, Фремине глянул вниз на своего спасителя, которым оказался никто иной, как Лини. – Фремине, ну что же ты так не осторожно, а если бы меня рядом не оказалось? – Лини беззлобно пожурил Фремине и помог ему спуститься с табуретки. Фремине чувствовал, как щеки заливаются румянцем. Опустив взгляд, он благодарно кивнул. Лини немного обиженно надул губы. – И это вся благодарность, которую я получу, братец? – Лини хитро улыбнулся, прищурив один глаз, и пальцем указал на свою щеку, – думаю, я заслужил небольшой поцелуйчик. В глазах Фремине читался бескрайний ужас. Он смотрел на слезку под глазом Лини, и не мог понять: он сейчас вновь артист на сцене Эпиклеза или все-таки его брат Лини. Совсем стушевавшись, Фремине спрятал взгляд за челкой и, несильно задев Лини плечом, выбежал из Дома, стремглав побежав к морю, не различая ни дорог, ни людей перед собой. Сходившее с ума сердце успокоилось, только когда Фремине наконец-то оказался в своем тайном месте в одной из подводных пещер. Здесь он обустроил свое убежище от всех невзгод, которые поджидали его на поверхности. Фремине снял гидрокостюм и устало привалился о каменную стену, испещренную голубыми кристаллами. Тело била легкая дрожь – не от страха, не от отвращения, а от того, что Фремине на несколько мгновений показалось, словно брат абсолютно серьезен с ним. Не играет никакую очередную роль, не фокусничает, не потакает своему образу иллюзиониста. Фремине бесконечно корил себя за свою замкнутость и стеснительность. Будь он чуть смелее и решительнее, то смог бы признаться. Щеки все еще горели, несмотря на то, что Фремине довольно продолжительное время плыл под водой. Фремине достал Пера – единственного, кто знал о его тайном убежище – и завел его. Пер начал забавно передвигаться по неровной каменной поверхности пещеры, пищал и чирикал, очаровательно хлопая своими крохотными крылышками. Фремине продолжал его заводить до тех пор, пока на душе наконец не восстановился полный штиль. Он точно не знал, сколько времени провел в море, однако, когда всплыл на поверхность, небо уже окрасилось густой, вязкой синевой с россыпью блестящих звезд, что отражались в такой же иссиня-черной морской воде. Кого-то это могло бы напугать, однако Фремине нигде не чувствовал себя безопасней, чем тут, в воде, ощущая себя целиком и полностью невесомым, свободным от всех мирских сует. Фремине тогда вернулся в Буфф Д’эте глубокой ночью, все жители особняка уже спали глубоким мирным сном, один только Фремине, подобно гнусному вору, поднимался по лестнице в свою комнату, стараясь не издать ни единого шума. Коридоры особняка наполнила темнота, только голубой свет бледной луны тускло освещал путь. Где-то в глубине коридора Фремине заметил два желто-зеленых огонька, что неспешно плыли среди мрака ночи навстречу ему. Поначалу испытав первобытный ужас, Фремине все-таки увидел в неверном свете луны надменно изогнутый хвост, вилявший из стороны в сторону. Он уже было облегченно выдохнул, как из-за спины послышался бархатный голос: – Росселанд, вот ты где, а я тебя везде обыскался. Фремине в мгновение ока испуганно обернулся, только чтобы почти вплотную столкнуться взглядом с Лини. Пусть он и обращался к Росселанду, который по-хозяйски мазнул хвостом по ногам Фремине, Лини в упор смотрел на брата. – Ты поздно, Фремине, все в порядке? Фремине чувствовал какое-то новое, доселе неизведанное настроение, исходившее от брата. Даже если Фремине очень хотелось, он не мог пошевельнуться и скрыться в своей комнате под таким пристальным взглядом. – Я… я… – Фремине нервно поджал губы, исподволь смотря на брата, – я был в море. Лини задумчиво замычал, тронув пальцами подбородок. – Почему ты убежал от меня сегодня утром? – в вопросе Фремине услышал отчетливую обиду и недовольство. Виновато потупив взгляд, Фремине не знал что ответить. Не мог же он сказать о том, что все еще не может разобраться, где его брат, а где потворствующий публике фокусник Лини. И уж точно не мог сказать о том, что при мысли об обоих у Фремине словно бы заново оживало сердце, разгоняя тепло по телу. – Фремине? – видимо, молчание затянулось слишком надолго, и Лини напомнил о своем вопросе. Сцепив кулаки, Фремине все-таки ответил: – Я не знаю, брат, – он сжал в ладони рукав Лини, – прости меня. Послышался утомленный выдох, а после Фремине оказался в крепких и надежных объятиях брата. – Фремине, не делай больше так. Знаешь, как я испугался? – Лини ласково гладил Фремине по спине, оставив легкий поцелуй на макушке, – уснуть не мог, тебя ждал. Фремине зажмурился и тоже крепко обхватил спину брата, прижимаясь ближе. – Мне нужно было о многом подумать, я больше так не буду, – Фремине спрятал лицо в плече Лини, однако тот его чуть отстранил за плечи. – Обещаешь, что больше не будешь от меня убегать? – Лини пальцем осторожно поддел подбородок Фремине, ненавязчиво вынуждая его посмотреть на себя. Фремине сначала смущенно отвел взгляд, напряженно прикусив губу, а после все же посмотрел на брата, коротко, но уверенно кивнув. Лицо Лини потеплело с легкой улыбкой, тронувшей его губы. – Договорились, но на всякий случай, чтобы мы всегда могли найти друг друга, – Лини взял правую руку Фремине, нежно огладив большим пальцем тыльную сторону, – давай будем носить эту путеводную нить. После того, как Лини коснулся мизинца Фремине, на пальце образовалась тонкая, светящаяся рубиновым светом нить, что тянулась к правому мизинцу Лини. Он поднял их руки, указывая на светящиеся нити. – Всегда тебя найду, а ты меня, прямо как в сказках, правда? – Лини с улыбкой наблюдал за реакцией Фремине. В пепельно-голубой радужке отражались искры красного свечения. Фремине был до глубины души поражен и тронут, восхищен, что его брат способен и на такое. – Правда найду тебя, где бы ты ни был? – Фремине обратил полный затаенной надежды взгляд на брата. – Правда-правда, – усмехнулся Лини, довольно щурясь, словно сытый кот, – ложись скорее в кровать, Фремине, уже очень поздно, нам нужно отдохнуть. Фремине послушно угукнул, никак не в силах оторвать взгляд от красной нити, что соединяла их руки. Лини наклонился и запечатлел легкий поцелуй на лбу Фремине. – Спокойно ночи, Фремине, спи сладко. С этими словами Лини отстранился и скрылся в темноте коридора, скрипнув дверью своей комнаты. А Фремине так и стоял во мраке особняка, наедине со своим безнадежно влюбленным сердцем и горящей кожей там, где его коснулся Лини. В отчаянии Фремине быстро забежал в свою комнату, на ходу скидывая одежду, и спрятался под одеяло, беспомощно утыкаясь в подушку. Что же ему делать…