***
Сначала он видел тьму, поглотившую всё вокруг, затем из её глубины услышал властный и строгий женский голос: — Повелитель Ветра, добро пожаловать в зал суда трёх миров, — тьма рассеялась и небожитель увидел красивую женщину с печальным лицом. Она стояла на возвышении, а он сам — посреди пустого каменного пространства. Ши Цинсюань узнал это место, поскольку совсем недавно Хэ Сюань показал ему своё воспоминание — и сейчас Повелитель Ветра находился на его месте. — Верховная судья, — Ши Цинсюань поспешно поклонился и обратил на Лан Цзиньхуа свой взор. — Госпожа Лан, что теперь будет? — Белый Змей совершил несколько тяжелейших преступлений, Повелитель Ветра, — Лан Цзиньхуа подняла подбородок и сложила руки за спиной. — Однако, благодаря усилиям князя демонов Хэ Сюаня и твоей помощи, он больше никому не причинит вреда. Приговор суда трёх миров — разрушение души. Ши Цинсюань уловил лёгкую неуверенность в голосе верховной судьи. Было заметно, что ей сложно говорить подобные вещи, но статус и положение заставляли переступать через чувства. — Разрушение души? — Да. Душа Хугэна будет разбита на тысячу осколков. Их надёжно спрячут в самых далёких уголках трёх миров, так, что никто и никогда не сможет собрать сущность дракона воедино и вернуть его к жизни, — Лан Цзиньхуа посмотрела на Ши Цинсюаня полными боли глазами. — Повелитель Ветра, я понимаю, чем вызвано смятение в твоем сердце. Ты обеспокоен единственным вопросом — что случилось с Хэ Сюанем. Твой возлюбленный принёс себя в жертву, чтобы очистить мир от зла, и мы будем вечно гордиться этим деянием и вспоминать князя демонов добрыми словами. Ши Цинсюань приоткрыл рот, готовясь задать вопрос, но Лан Цзиньхуа продолжила говорить. — Но я не знаю, вернётся ли он к тебе. Прах, насколько известно мне, не уничтожен, но он отдал все силы, чтобы противостоять дракону, — женщина опустила взгляд. — Боюсь, что если он всё же вернётся, это будет очень нескоро. На твоём месте, Повелитель Ветра, я бы его отпустила. Лан Цзиньхуа понимала, о чём говорит: ей заранее было известно о смерти Белого Змея. Возлюбленный больше не вернётся, более того — верховней судье предстоит собственными руками разорвать его душу на куски и спрятать их. Она спустилась к Ши Цинсюаню. — Нин Ичэнь видел ваше сражение. Ты преодолел свирепое Небесное бедствие и теперь имеешь полное право пребывать на Небесах — твоё вознесение больше не считается преступлением. Не беспокойся об этом, — Лан Цзиньхуа взяла Ши Цинсюаня за руки. — Знаешь… Есть одна деталь, о которой Хэ Сюань наверняка тебе не рассказывал. Одним из условий твоего вознесения стало его самопожертвование. К сожалению, мироустройство предполагает соблюдение баланса — всё имеет свою цену. Приходится платить за каждое решение. И иногда плата — это чья-то жизнь. — Но почему Хэ Сюань пошёл на это? Неужели все эти годы он правда пытался найти меня и исправить свои ошибки? — Повелитель Ветра помрачнел. Новые подробности совершенно его не радовали. — Так сильно он хотел вернуть тебе прежнюю жизнь, — почти равнодушно ответила Лан Цзиньхуа. — Хугэн был привязан к Юсюань и не мог покинуть свои владения, поэтому стремился найти последователя, который в обмен на выполненное желание стал бы вечно служить ему. Белый Змей привязался к Черноводу, как паразит, и требовал с каждым годом больших подношений. Хэ Сюаню ничего не оставалось, кроме как подчиняться — сначала он мечтал о мести, а потом страдал от неразделённой любви, и каждый раз лишь Хугэн мог ему помочь. Преданность дракону привела к столь тяжёлым последствиям, поэтому у Хэ Сюаня остался лишь один выход. Свои ошибки он исправил, и главное — помог тебе. Теперь пора двигаться дальше, Повелитель Ветра. Возвращайся в Небесную столицу и следуй правильному пути. Повелитель Ветра прижал ладони к груди. — Я не смогу без Хэ Сюаня… Госпожа Лан, молю вас, скажите, существует ли способ его вернуть? — взмолился Ши Цинсюань, готовясь, если потребуется, упасть перед верховной судьёй на колени. Он чувствовал, что сердце гоняет по венам не кровь, а отчаяние. — Я готов заплатить любую цену, лишь бы снова увидеть его! Лан Цзиньхуа помедлила с ответом — не было такого способа. — Не разбрасывайся словами, Повелитель Ветра, — отрезала верховная судья, отводя свой взор в сторону. — Твоя задача — жить дальше. Не испытывай судьбу, прошу тебя, — оставь это действительно важное решение до по-настоящему сложных времён. Ши Цинсюань затих. Он смахнул с лица солёную каплю и снова обратился к Лан Цзиньхуа: — Я правда больше никогда его не увижу? — Не могу ответить на этот вопрос, Повелитель Ветра, — женщина вздохнула. — Я заберу маску Хэ Сюаня. Через два дня на рассвете оставь её за стеной столицы, под деревом у ближайшего пруда. Тебе пора. Небожитель горько вздохнул. Мрак окутал его сердце, и воспоминания обо всём, что произошло в последние месяцы, утомили разум. Слишком сильные эмоции довелось пережить Ши Цинсюаню, чтобы он смог спокойно покинуть зал суда и отправиться на поиски чего-то, что смогло бы облегчить его судьбу. — Госпожа Лан… Прежде чем я уйду, позволите задать вам несколько вопросов? — Ши Цинсюань подошёл на шаг ближе и заглянул женщине в глаза. Та кивнула в знак согласия. — Почему вы не на одной стороне с Хугэном? — Я никогда не была на его стороне, Повелитель Ветра, — с непоколебимой уверенностью ответила Лан Цзиньхуа. — Ни в одной из жизней. Князь демонов наверняка рассказывал тебе легенду — в своём первом воплощении я перерезала себе горло. — Не сумев смириться с судьбой старого мира, — подметил Ши Цинсюань. Лан Цзиньхуа одобрительно хмыкнула, в некотором смысле удивляясь проницательности Повелителя Ветра. — Верно. Я всегда была на стороне справедливости — что четыре тысячи лет назад, что сегодня. Наверное, поэтому я и ношу титул верховной судьи. Тогда я не пошла против воли сильнейшего — Белый Змей решил уничтожить мир и сделал это. Но, как я уже говорила тебе ранее, за всё приходится платить. Хугэн получил своё наказание, — Лан Цзиньхуа взмахнула ладонью и над ней появился полупрозрачный шарик, в котором замер лик дракона. — Я знала, что снова вернусь в этот мир, как и многие из нашего рода. Ты уже встречался с Лан Фэн? Она — моя дочь. Сейчас она живёт в Юи и ведёт дела поселения. Она слепа, но к её мудрости обращаются гости из-за пределов провинции. А мастера, у которых ты покупал веера? В прошлом — они мои братья и сёстры. — И каждый из вас помнит прошлые жизни? — удивился Ши Цинсюань. — Нет, далеко не каждый. Тех, кто вспомнил… очень мало, — Лан Цзиньхуа опустила глаза. — Но мы не стремимся подтолкнуть их к этому. Это бессмысленно. Они проживают лучшие жизни, зачем заставлять их тащить за собой прошлое? — В ваших словах заключается истина. — Да, Повелитель Ветра. Обдумай их при удобном случае, — женщина улыбнулась и легко хлопнула Ши Цинсюаня по плечу. — Однажды Белый Змей сказал мне кое-что: «Солнце восходит на востоке и заходит на западе. Север всегда остаётся во тьме». Я некоторое время пыталась понять, о чём он говорил, и догадалась совсем недавно. Ши Цинсюань потёр переносицу. Он тоже вспомнил недавние слова о страшной тьме, которая придёт с севера. Мозаика мыслей сложилась, и он решил высказать свои предположения верховной судье: — «Север всегда остаётся во тьме»… Госпожа Лан, кто-то следил за посмертием Хугэна? Получается, на севере он оставался за пределами наблюдений, предоставленный самому себе, и мог творить всё, что вздумается… — Ши Цинсюань поджал губы. — Правильно. Нин Ичэнь и я доверились ему, и в этом наша главная ошибка. Нельзя ни один мир оставить без света, — Лан Цзиньхуа усмехнулась собственным словам. — Такого не повторится. — А Вэйюан? Меч, который вы создали для него? — Вэйюан — вместилище негативных эмоций. Не существует всемогущих артефактов. Есть мощные, есть менее наполненные силой, но артефактов, способных вечно укрощать кого-то, не было и не будет ни в одном из миров, — верховная судья сделала несколько шагов в сторону и выглянула на Ши Цинсюаня из-за плеча. — Хугэн завладел огромной силой и смог запечатать свойства своего меча. Как ты думаешь, зачем он всё это затеял? — Это похоже на великую месть. — Твои мысли светлы, Повелитель Ветра, — Лан Цзиньхуа улыбнулась. — Он хотел отомстить мне. — Потому что это вы обрекли его на вечные страдания в междумирье. Заточение Хугэна в Юсюань — ваш приговор. Госпожа Лан… Почему тогда Хэ Сюаня не наказали за пособничество? — Белый Змей обманул князя демонов, — коротко ответила Лан Цзиньхуа. — Непревзойдённый Сюань стал повиноваться ему не совсем по своей воле. Ложью Хугэн заставил его и других демонов следовать этому мрачному пути. Хэ Сюань был ослеплён стремлением отомстить. Позже он понял, что натворил, но было уже поздно — твой брат погиб без возможности вернуться, ты пропал, а в мёртвом сердце демона затеплились самые настоящие чувства. Но отказаться от сделки с Белым Змеем ему не представлялось возможным. Так Хэ Сюаню пришлось до самого конца идти с тяжелейшим грузом на сердце, бросить дракону вызов, убить его и погибнуть самому. Лан Цзиньхуа снова подошла к Ши Цинсюаню и нежно улыбнулась ему в лицо. — Я покажу тебе кое-что, но затем ты уйдёшь. Верховная судья прикоснулась пальцами к виску Повелителя Ветра, погружая его в видение. В нём Ши Цинсюань увидел сражающихся на мечах мужчин — он сразу узнал в них Хэ Сюаня и Хугэна. Но сражались они не на вершине горы, а в месте, которое можно было бы описать как «нигде». Оба наносили молниеносные удары и не уступали друг другу в мастерстве обращения с мечом. Ши Цинсюань сразу понял, что после смерти их бой продолжился — где-то очень далеко, в неизвестности. Даже после ухода душа Черновода не смогла обрести покой. — Его душа жива, если можно так выразиться, — голос Лан Цзиньхуа смягчился, и благодаря этому Ши Цинсюань смог уловить в нём надежду. Ту самую, которая накануне растворилась в пространстве вместе с последним вздохом Хэ Сюаня. — Перед тобой всего два выбора: или оставить всё в прошлом, или долго и терпеливо ждать. Ши Цинсюань почувствовал, как защипало глаза. На них наворачивались слёзы, а в сердце вонзились тысячи тонких игл. — Значит, он вернётся. Он вернётся, вернётся! — воскликнул Ши Цинсюань почти радостно. Лан Цзиньхуа вздохнула и убрала пальцы от виска мужчины, картинка перед его глазами прервалась. — Всё может быть. Теперь тебе необходимо побороть отчаяние, — судья строго заглянула в глаза Ши Цинсюаню. — Остальное мы с господином Ичэнем возьмём на себя. Повелитель Ветра поблагодарил Лан Цзиньхуа и откланялся. Верховная судья посадила в душе Ши Цинсюаня семя надежды, и на несколько мгновений он стал не таким омрачённым, как прежде, но они стремительно пронеслись мимо, подобно молнии. Ши Цинсюань вдруг почувствовал, что хочет выговориться, не обязательно кому-то, можно и в пустоту, но сейчас — не совсем подходящий момент. Пространство вокруг становилось размытым, и в почерневшем силуэте Повелитель Ветра в какой-то момент перестал узнавать Лан Цзиньхуа, а потом картинка и вовсе стала единым серым пятном. Ши Цинсюань медленно закрыл глаза, а открыл уже в комнате своего дома. Мин Ки, заметив, что подопечный пришёл в сознание, тут же подскочила к нему. — Ты вернулся! Всё в порядке? — девушка аккуратно дотронулась до лба Ши Цинсюаня, затем потрогала его руки и вновь предложила воды. — Ты резко упал в обморок, а потом лежал, будто просто спишь… И заставил меня переживать. Повелитель Ветра сел перед Мин Ки. — Я в порядке, всё хорошо, — мужчина попытался улыбнуться, но вышло слегка криво. Тогда Мин Ки свела брови к переносице и предложила ему улечься обратно, однако, небожитель отказался, объяснив, что сейчас важно выйти к свету, на свежий воздух. Девушка неохотно поддержала его решение, всё ещё оставаясь обеспокоенной состоянием. Ши Цинсюань попросил её подождать четверть часа, чтобы привести себя в порядок. Он умылся, поправил причёску, переоделся и был готов к прогулке. Тёмные мысли роились в голове, поэтому Повелитель Ветра понимал необходимость отвлечься. К тому времени дождь прекратился, и на небе сквозь облака изредка показывалось тусклое осеннее солнце. Они с Мин Ки шли, в основном, молча — девушка не расспрашивала Ши Цинсюаня о произошедшем, а сам он говорил только то, что считал нужным. По дороге им повстречалась лишь пара знакомых лиц, но никто не стал задерживать променад и заводить беседу. Лицо Повелителя Ветра выражало хмурую сосредоточенность, Мин Ки же — некоторую растерянность. Ши Цинсюань уводил её в горы, и это означало только одно — его горе было невыносимо. Несколько лет назад так повелось, что Ши Цинсюань и Мин Ки сделали совместные прогулки своей небольшой традицией. Мужчина рассказывал крошке Ки интересные истории из своих торговых путешествий, а та слушала его с таким вниманием, что, казалось, замедлялись сами временные потоки. Они гуляли в окрестностях столицы и доходили пешком до небольших поселений в округе, но иногда случалось так, что Ши Цинсюань уводил Мин Ки в горы на восток — Синьцзинь с двух сторон была окружена горным массивом, и сама располагалась практически у его подножия. Именно поднимаясь в эти горы, тогда ещё бывший небожитель делился с Мин Ки своими самыми тоскливыми переживаниями, и она быстро выучила, что если их путь лежит на восток, то в сердце Ши Цинсюаня затаилось очередное горе. Но на этот раз всё было гораздо сложнее. — Ты можешь рассказать мне всё, что пожелаешь, я обещаю сохранить это в тайне, — спустя полчаса тишины сказала Мин Ки. — Ши-сюн может доверять мне. Ши Цинсюань в ответ лишь кивнул, не проронив ни слова. Мин Ки поджала губы, поняв, что всему своё время, и поплелась следом по тропе. Через час они дошли до поляны, усеянной увядающими цветами. В их подсохших бутонах не было уже той яркости, что наполняла их летом, а листья безжизненно скрутились и готовы были раскрошиться от малейшего прикосновения. Природа вокруг предвкушала долгожданный покой, тишина сгущалась. Ши Цинсюань присел на сухое бревно и пригласил Мин Ки сесть рядом. Перед ними раскинулось небольшое озеро, окружённое холмами. В серой воде плескались редкие рыбы. Высокие травы на берегу в последнем поклоне опустились к водному зеркалу. Здесь, как и везде, было заметно, как осень забирает силы всего живого вокруг. Посидев немного в тишине, Ши Цинсюань заговорил: — Бэй Сяолун пожертвовал собой, чтобы спасти нас всех. Мин Ки оставила это без комментариев. То ли она не знала, что ответить, то ли не хотела, то ли боялась — известно было лишь одной ей. — Это сложно принять, — Повелитель Ветра тяжело выдохнул. — Боюсь, что я никогда не смогу. Неизвестно, сколько времени мне потребуется, чтобы пережить произошедшее. — В этом наверняка нет твоей вины, — вдруг слабо ответила спутница. — Он уже совершил этот благородный поступок и время вспять нам не обернуть. Ши-сюн, сейчас нужно сосредоточиться на чём-то другом. Ты… теперь небожитель. Лично я не знаю, каково это, и во благо, но это — твоя судьба, и ты должен ей следовать. Мы ошибаемся, принимаем правильные решения, подпускаем и отпускаем, в этом заключается жизнь. Нам её даруют, и нельзя от неё отказываться, нельзя распоряжаться неправильно, нельзя топтаться на месте. Нужно идти вперёд. Эта дорога изворотливая, с препятствиями, со многими трудностями, и мы их преодолеваем из раза в раз. День за днём, год за годом. Просто подумай об этом, Ши-сюн, не время отчаиваться и опускать руки! Мин Ки сжала ладони в кулачки и продолжила: — И даже если тебе покажется, что у меня детский взгляд на окружающий мир, всё равно подумай о моих словах! Сложности на дороге жизни помогают вытачивать и закалять характер, даруют опыт, что поможет защититься от типичных ошибок. А за каждой потерей следует приобретение… Ши Цинсюань хмыкнул, а Мин Ки затихла, не распознав, что небожитель вложил в это действие — то ли презрение, то ли одобрение. Повисла неловкая пауза, которую прервал Повелитель Ветра. — Ты всё правильно говоришь, но есть вещи, которые ты поймёшь ещё нескоро. Для них тоже наступит своё время, — Ши Цинсюань опустил голову. — Но спасибо тебе за поддержку. Их разговор со временем принял нейтральный характер: Ши Цинсюань не горел желанием загружать голову юной девушки и ковырять собственные раны. Однако благодаря этой прогулке он быстрее пришёл в себя после потрясения и смог восстановить достаточно сил. Теперь он выглядел бодрее и на обратной дороге даже устроил с Мин Ки что-то вроде игры в догонялки, ловко перескакивая с валуна на валун. Но даже мимолётное смирение не могло умерить горячий пыл ростка ненависти, что уже слишком глубоко пустило корни в его сердце.***
Мужчина шел по шумной улице, сопровождаемый любопытными взглядами, и тёплое солнце липло к его волосам, собранным в тугой хвост и заколотым шпилькой из лунного серебра. Неделю назад Ши Цинсюань вернулся из Юи, где ювелиры создали для него это украшение — только там знали технологию обработки драконьих слёз. Повелитель Ветра приковывал взгляды неспроста — его светлые одежды сменились строгим чёрным ханьфу. И взгляд изменился — теперь он сквозил злобой с налётом отвращения, — лишь потому, что тоска и горе по Хэ Сюаню день за днём выжигали в его душе все добрые чувства. Весна распускалась в чужих садах яркими бутонами и сочными почками, в воздухе уже отчётливо слышался аромат грядущего цветения. Горожане суетились: дети бегали за ранними бабочками, старшие возились на своих участках, готовясь к посадочному сезону. Юные госпожи небольшими стайками прогуливались по центральным улочкам, хихикая и смущённо обмахиваясь веерами. Бурлила жизнь, но Ши Цинсюань отражал её мрачную сторону: с совершенно незаинтересованным видом он следовал мимо торговых лавок, сидящих на скамейках стариков, толп прекрасных девиц, не обращая внимания ни на что. За спиной то и дело шли шепотки о том, как прескверно поменялся облик и характер некогда радостного и добродетельного Ши Цинсюаня, но каждую подобную россказнь тот пропускал мимо ушей. Он шёл к родной окраине, где теперь вместо него Мин Ки заведовала торговым делом. Миновали полтора года, она заметно подросла и ловко управлялась с лавкой, приняв судьбу небожителя. Лишь с Мин Ки, крошкой, которая выросла на его глазах, Повелитель Ветра продолжал обходиться нежно и заботливо, проявляя к ней все добрые чувства, что у него остались. Подождав, пока толпа разойдётся, Ши Цинсюань подошёл к Мин Ки. — Вижу, дела идут хорошо, — он аккуратно улыбнулся, показывая приветственный жест. — Управляешься одна? Может, пора завести помощника? Мин Ки отмахнулась, хохоча. — Ну уж нет! Я прекрасно справляюсь сама, не надо мне помощников! — девушка ловко поправила полку с веерами и облокотилась на деревянную стойку, подперев ладонями голову. Она заглянула в лицо Ши Цинсюаню и легко улыбнулась, в очередной раз увидев печаль в глубине его глаз. — Ши-сюн… ты как? — Как обычно, А-Ки, жизнь преподносит испытания, я их прохожу, — Повелитель Ветра также опустился локтями на стойку, только с другой стороны. — Нам в последнее время не удаётся спокойно поговорить, ты постоянно занята здесь… Я скучаю по нашим прогулкам. Но всё понимаю. Мин Ки потёрла переносицу, а её лицо приняло чуть глупое выражение. Взрослая не по годам, девушка всё ещё оставалась слегка наивной и ветреной особой, которой были не чужды подростковые радости. Однако, серьёзность ремесла, переданного Ши Цинсюанем, заставляла её держаться сосредоточенно и зачастую пренебрегать возможностью развлечься в компании сверстников. — Прости меня, Ши-сюн, но времени не хватает на другие дела, — она виновато опустила взгляд, но Ши Цинсюань осторожно взял тремя пальцами её подбородок и приподнял голову. Его взгляд, обращённый на девушку, был мягок и не нёс в себе той угрозы, которую зачастую видели в нём люди, проходящие мимо. Ши Цинсюань изменился. Минувшие полтора года разлуки с Хэ Сюанем поменяли в нём многое, и всё это время небожителя преследовал один и тот же жестокий сон, в котором князь демонов стоит перед ним коленопреклонённый, и из раза в раз повторяет сказанные когда-то слова: «Только живи, Цинсюань, живи, чтобы мне было к кому возвращаться». А жизнь Повелителя Ветра порой доводит до тошноты — от бессилия, томительного ожидания непонятно чего и невозможности что-либо исправить. — Снова тот дурной сон? — Ши Цинсюаня выбил из размышлений тоскливый голос Мин Ки. — В который раз он уже повторяется? — Я прекратил считать почти полгода назад, — мужчина покачал головой и взял в руки мешочек с ароматными травами. — Другие сны редко приходят ко мне. В основном — этот. И порой я ощущаю предел усталости, так, что хочется выть. Повелитель Ветра крутил мешочек в руках, оставляя на пальцах запах пряностей, и через пару минут вернул его на место. Мин Ки вздохнула, не найдя ответа. — Главное, что ты продолжаешь жить, — поспешно ответила она, обратив внимание на приближающихся к лавке горожан. — Следуй этому и прогони прочь все дурные мысли. Оно того не стоит. А теперь прошу меня извинить. Мин Ки по-дружески хлопнула небожителя по плечу и тот отошёл в сторону, подпуская к прилавку толпу синьцзиньцев. Никто не смел пристально разглядывать его, периодически лишь облизывая бессмысленными скользкими взглядами. Сам Ши Цинсюань предпочитал ни с кем не переговариваться без крайней необходимости и обращал внимание на других лишь тогда, когда те шли на контакт первыми. Так, отрешённо и одиноко, он проводил наедине с собой долгие месяцы.***
Ши Цинсюань одиноко брёл по дикой горной тропе, вдоль которой размашисто рос полусухой кустарник. Скалистый склон заботливо укутали почти непроглядные сумерки, и лишь изредка выглядывающая из-за смоляных облаков луна освещала путь Повелителя Ветра. Вокруг клочками росли высокие травы и целые лужайки лиловых цветов, склоняемых к земле порывами тёплого ветра. Летняя ночь была прекрасна, но вместе с тем заточала душу Повелителя Ветра в каменную тюрьму безысходности. Безмятежность, которой полнилась округа, казалось, замедляет время — лишь глухой стрёкот ночных насекомых помогал мужчине понять, что происходящее — не его вымысел. В последние месяцы Ши Цинсюань в перерывах между работой часто уходил на прогулки в горы без всякой компании. Аккуратно отказывая навязывающимся небожителям, он буквально сбегал из-под их пристальных взоров к юдоли своего одиночества. И в эти моменты мысленно проживал последние годы своей жизни — каждый раз ловя себя на мысли, что готов отдать всё, лишь бы пережить их заново и сделать что-то выдающееся, чтобы не потерять Хэ Сюаня. Ветер нежно ласкал горные травы и волосы Ши Цинсюаня; выбивая пряди из наспех сотворённой причёски, сама природа придавала небожителю слегка растрёпанный и потерянный вид. Он шёл не спеша, но без остановок, созерцая красоту мира перед собой — и о, как он хотел, чтобы Хэ Сюань сейчас оказался подле него, молча взял за руки, заключил в объятия или просто постоял рядом хотя бы единственное мгновение. Ши Цинсюань готов был заплатить за подобное самую высокую цену. Прошло уже два с половиной года с момента, как князь демонов оставил Повелителя Ветра. И в последнее время небожитель не мог найти себе места — его тянуло в далёкий северный край, туда, где навсегда осталось их последнее прикосновение друг к другу. Лисинь, который Ши Цинсюань круглые сутки держал при себе, словно забеспокоился — касаясь клинка, мужчина улавливал едва ощутимую вибрацию, ассоциируемую с тревогой или нетерпением. Хотя демонический меч не мог разговаривать, Ши Цинсюань каким-то образом понимал его, как и себя сейчас — ему нужно отправиться к Юсюань. Зачем — он пока не распознал. Нин Ичэнь, к которому Ши Цинсюань обратился в попытке прояснить всё, сказал, что на севере стряслось что-то странное, и раз это почувствовал именно Повелитель Ветра, ему и стоит с этим разобраться. Небесный император отправил с Ши Цинсюанем трёх сильных помощников, и вместе они отправились в путь. Путешествие выдалось на удивление спокойным. Ши Цинсюань хорошо запомнил дорогу и добрался до междумирья без происшествий. Ветер бурно волновал воды Юсюань, а с небом между горными пиками произошли заметные перемены: прямо над горизонтом зияла посреди небосвода тёмная трещина, словно небо всё это время являло собой щит, долгие годы сдерживающий нечто потустороннее. А теперь это нечто пыталось прорваться сквозь завесу. Один из небожителей, посланных с Ши Цинсюанем, воскликнул: — Что за кошмар здесь происходит? Что это за трещина? Второй поддержал его недоумение попыткой разъяснить, что к чему. — Похоже, кто-то по ту сторону пытается пробиться в наш мир. Юсюань — это граница миров, и теперь, когда она осталась без… — он запнулся, но быстро продолжил, — хозяина, здесь может случиться что угодно. Нет сдерживающей силы. Повелитель Ветра, что будем делать? Ши Цинсюань всмотрелся в трещину. Объяснения спутника были очень похожи на правду: всё-таки Белый Змей охранял границу миров и контролировал подобные ситуации, но пока что пост властителя междумирья пустовал, и никто не решался занять его, страшась участи Хугэна. Лан Цзиньхуа и Нин Ичэнь тоже не могли взять на себя эту ответственность, поскольку каждый из них имел колоссальный массив других важных дел. И поэтому на угрозу, нависшую над миром людей, обратили внимание с опозданием. Повелитель Ветра нахмурился. — Я вижу единственный выход, — он приподнял бровь и окинул взглядом сопровождающих. — Нам нужно запечатать трещину, пока тот, кто её создаёт, копит силы для следующего удара. Но наших духовных сил сейчас не хватит, нужно обращаться за помощью к Небесам. Третий спутник, до этого молча стоявший в стороне, приложил к виску пальцы, подключаясь к каналу духовной связи. Ничего не вышло, и он с недоумением уставился на Ши Цинсюаня. — Здесь не работает большинство заклинаний, силы иссякают быстрее, а к каналам духовной связи не подключишься никогда. В Небесную столицу отсюда тоже не попасть, — пояснил Повелитель Ветра, заметив вопрошающий взгляд. — Нужно вернуться, но я не уверен, что у нас есть достаточно времени. В этот момент Ши Цинсюань снова обратил взор на небосвод, и тогда раскол засиял с новой силой лиловыми молниями, словно с той стороны как раз нанесли новый удар. Раздался оглушительный треск и гул, трещина расползлась ещё сильнее. Небожители, сопровождающие Ши Цинсюаня, ахнули от изумления, но сам он остался непоколебим. — О чём я и говорю, времени слишком мало, — Повелитель Ветра посмотрел на присутствующих. — Отправляйтесь назад и приведите сюда как можно больше небожителей. Сильнейших. Я останусь здесь и буду наблюдать, вы — со мной. Он обратился к тому небесному чиновнику, который попробовал найти объяснение из ниоткуда взявшейся аномалии над горизонтом. Молодой господин мыслил в правильном направлении, и это почти пленило Ши Цинсюаня — смышлёный спутник может пригодиться. Когда двое ускакали на лошадях за подмогой, Повелитель Ветра присел на корточки на берегу и всмотрелся в воду. Тао Фа — так звали спутника, — встал рядом, с интересом наблюдая за действиями лидера. Ши Цинсюань провёл пальцами по воде, вызывая рябь на своём отражении, и горько вздохнул. Юный господин Тао набрался смелости порассуждать о том, чем может быть вызван этот вздох. — Господин Ши, господа Юн скоро вернутся с подмогой. Не берите груз на душу, мы справимся, — в первую очередь он попытался подбодрить Повелителя Ветра, заметив его тоску. — Это только выглядит жутко, на самом деле, полагаю, всё гораздо проще, нужно лишь много духовной энергии небожителей. Но вздох вырвался из груди Ши Цинсюаня совсем не поэтому. Он понимал, что изменился внутренне, и видел, как изменился внешне. И практически не мог смотреть на своё отражение — от прежнего Повелителя Ветра в нём не осталось ничего светлого. В своём доме он избавился практически от всех отражающих поверхностей. — Конечно, всё будет в порядке, — уверенно произнёс Ши Цинсюань, поднимаясь на ноги. Погружать чужого человека в свои проблемы он не собирался. Тао Фа засмотрелся на небо. — Есть в этом что-то чарующее, — отметил он. — Но вместе с тем разлом таит ужасающую опасность. Почему же до сих пор не нашёлся новый владыка междумирья? Как вы думаете, господин Ши? Ши Цинсюань повернулся к нему. — Вам известно об участи прошлого владыки? Наверняка. Вы хорошо осведомлены. Хугэна поглотило безумие, — небожитель усмехнулся всё с той же горечью. — Эта должность буквально сводит с ума тех, кто её занимает. Она опасна и требует огромного сопротивления тёмным силам. Вы когда-нибудь погружались в историю трёх миров? Знаете, кто был властителем междумирья до Белого Змея? — Тао Фа покачал головой. — Не важно — кто именно. Важно, что их было несколько, и все подверглись одному приговору — рассечению души. Осколки их сущностей разбросаны по трём мирам и ни в одно время не найдётся человек или демон, который попробует собрать их воедино. Тот же приговор настиг и Белого Змея, и этот случай прогремел на весь Небесный мир. Каждого из владык обуревали злость, ненависть и непреодолимое желание отомстить. Мироустройство… лживо. Последние слова Ши Цинсюань процедил сквозь зубы, снова обращая взор к небесам. Из-за последнего удара потустороннего существа — если это было, конечно, существо — от основной трещины поползли в стороны маленькие лучи, словно в ледяную корку над водой вонзили остриё меча. Казалось, что вот-вот небо лопнет, открыв проход чему-то тёмному, что пытается прорваться в мир с той стороны. Прошло около шестнадцати часов, прежде чем братья-небожители Юн привели на берег Юсюань целую толпу небесных чиновников всех возрастов и должностей. Во главе процессии находились Линвэнь и Юйши Хуан. — Повелитель Ветра, — они изящно поклонились ему, сразу же переводя взгляд на чернеющее небо. Их примеру последовали остальные чиновники. Заговорила Линвэнь. — Я успела поискать информацию в свитках, подобное упоминалось дважды, — начала богиня литературы. Все спутники внимательно её слушали. — Господа Юн поделились со мной предположением господина Тао, и оно совершенно верно. Мы упустили критически важный момент, когда Небесный император должен был назначить временно исполняющего обязанности владыки междумирья, и вот, перед нами последствия. Тёмные сущности могут вырваться из своего мира, если мы не устраним пробоину, и сделать это, судя по вспышкам энергии, стоит как можно скорее. Мы собрали сильнейших, чтобы запечатать трещину. И решили, что временно пост властителя займёт Юйши Хуан — до тех пор, пока верховная судья Лан Цзиньхуа и наш владыка Нин Ичэнь не найдут достойную кандидатуру на постоянную основу. Кстати, расскажу совсем немного о природе этой аномалии, пока остальные готовятся, — она окинула взглядом присутствующих небожителей, большинство из которых погрузились в медитацию; постепенно к первой волне присоединялись и остальные. — Такие трещины появляются, когда из мира мёртвых пытается вырваться сильнейшее существо. Прежний владыка любил позабавиться, заставляя души пожирать друг друга в жестоком сражении. Чем-то это похоже на кровопролитные битвы демонов с горы Тунлу — в результате из Медной Печи выходит сильнейший князь демонов. Бойня в третьем мире по своей сути похожа на рождение князей, но в результате сильнейшая душа получает возможность вернуться в мир смертных, если в нём остались те, кому она дорога. Эту… жестокую традицию начал Белый Змей, и нам известно лишь об одной душе, которой удалось вырваться — позапрошлое поколение небожителей не успело вовремя запечатать разлом. Никаких бед вернувшийся не учинил, но баланс сил мира был нарушен. Следующее поколение небожителей также столкнулось с этой проблемой, но устранили её вовремя, ну а мы чуть опоздали. Не страшно, поскольку сегодня мы всё исправим. Ши Цинсюань подошёл ближе к Линвэнь и жестом попросил её отойти с ним в сторону. В какой-то момент рассказа сердце небожителя кольнуло острой иглой, и теперь ему необходимо было развеять свои сомнения. — Линвэнь, скажи… Что происходит с небожителем или демоном, которые жертвуют всей своей силой, чтобы предотвратить нависшую над тремя мирами угрозу? — Обычно они теряют физическую форму, а душа, если это не духовная смерть, переносится в третий мир и восстанавливает силы до перерождения, — Линвэнь слегка помрачнела и развела руками. — А если смерть духовная, то душа переносится туда же без шанса на возвращение. Ну и, обращаясь к сказанному мною ранее, если вдруг душа участвует в сражении и становится сильнее, получает шанс на возвращение через такую вот трещину. А почему ты интересуешься этим? — Просто удовлетворяю свой интерес, — отмахнулся Ши Цинсюань. — Собираю знания о жизни, смерти и перерождении для себя. А если душе не удаётся прорваться через трещину, что тогда? Линвэнь приподняла бровь. — Какого-то наказания за это не предусмотрено… Душа либо возвращается в физическую форму позже, сохраняя сознание и память, либо, если смерть духовная, умирает и перерождается в новое создание, которое, разумеется, ничего не помнит и начинает жизненный цикл заново в мире смертных, — богиня снова взглянула на небожителей, большинство из которых завершили медитацию. — Прости, пора начинать. На обратном пути можешь расспросить меня о чём угодно. Ши Цинсюань кивнул и вместе с Линвэнь вернулся к группе небожителей, чтобы принять участие в ритуале. Богиня руководила процессом и каждый из присутствующих покорно следовал её указаниям. Через полчаса всё было готово. Потоки духовной энергии освещали пространство янтарными отблесками и тянулись от ладоней небожителей к зияющей трещине в небе, укутывая её сверкающим саваном. Мелкие трещинки постепенно начали затягиваться, словно вползая в самую большую посередине. Меньше чем через два часа небесным чиновникам удалось запечатать разлом и небо стало как прежде — спокойным и полным звёзд. Каждый из присутствующих отдал практически всю духовную энергию и нуждался в восстановлении, поэтому большинство снова погрузилось в медитацию. Юйши Хуан бесстрастно, но мрачно смотрела на озёрные волны. К ней обратилась Линвэнь: — Я прекрасно понимаю твои чувства, Повелительница Дождя, но это вынужденная мера. Через некоторое время ты вернёшься в свои чертоги и всё станет как прежде. Юйши Хуан хмыкнула. — Я ж желаю объять этот мир всей своею душой, ему сердце отдать, ради родины дом свой покинув, — ответила Повелительница Дождя стихотворной строкой, помедлив. — Всё ясно. Линвэнь подумала, что не стоит больше тревожить Юйши Хуан, поскольку та была немногословна, но смиренна, и на Небесах ей беспрекословно доверяли — богиня была уверена, что Повелительница Дождя сделает всё как положено. Коротко кивнув спутнице, Линвэнь обратилась к присутствующим. — И ещё. Сегодня мы проводим госпожу Юйши в новый путь, — богиня литературы осторожно глянула на девушку, но та оставалась безразличной. Небожители встали в два ряда, образуя между собой что-то вроде тропы, воцарилась тишина. Все обратили взоры в сторону богини-отшельницы. — Юйши Хуан взяла на себя сложное бремя, и мы должны поддержать её. Линвэнь подошла к Повелительнице Дождя и заботливо взяла её под руку, тёплым взглядом словно провозглашая: «всё будет в порядке». Богиня повела её вдоль выстроившихся небожителей прямо к кромке воды, а чиновники медленно кланялись, чествуя женщину, что уготовила себе очень спорную участь. Многие редко слышали о Юйши Хуан и про себя думали, что ничего страшного не случится, не слишком ценили жизнь очередной повелительницы стихий, но Ши Цинсюань смотрел вслед Юйши Хуан с глубоким сожалением. А предложи он свою кандидатуру на её место, Линвэнь наверняка откажет, ведь сделать Юйши Хуан временной правительницей междумирья — неоспоримое решение Нин Ичэня. Повелитель Ветра, подобно остальным, в почтении склонился вслед богиням. Линвэнь довела Повелительницу Дождя до самого берега, и где-то позади всех с досадой взревел её бык. Но Юйши Хуан не обернулась, продолжая идти, и уже по колени зашла в холодную воду Юсюань, а через несколько минут и вовсе с головой скрылась под водой, оставив после себя ползущие во все стороны мелкие волны. Постояв ещё немного, небожители начали собираться в дорогу. На обратном пути Ши Цинсюань не стал сильно приставать к Линвэнь с расспросами, всё-таки важные ответы он уже получил. Всё складывалось загадочно, но интересно — главное, он теперь догадался, что разлом на небосводе пыталась сделать знакомая ему до боли душа. Он снова вспомнил повторяющийся сон и слова Хэ Сюаня в очередной раз прозвенели в его голове: «Только живи, Цинсюань, живи, чтобы мне было к кому возвращаться».***
Верхние плавники костяных рыб рассекали поверхность воды. Бледные черепушки выныривали то тут, то там, в попытках урвать лакомый кусочек — Ши Цинсюань стоял на голове самого крупного дракона и стряхивал с клинка Лисиня души низших демонов. Кормёжка спутников Хэ Сюаня занимала в новой жизни Повелителя Ветра важное место, но в то же время каждый визит в Тёмные Воды погружал его в очередные переживания о прошлом и будущем. Закончив своё дело, Ши Цинсюань уселся на лбу дракона, а затем лёг на спину, обращая взор к небу. Над Южным морем раскинулась тёплая летняя ночь, но в проклятом темноводье небожитель не ощущал приятного тепла — от огромного черепа веяло потусторонним холодом, как и от мрачных волн. Костлявое создание неслось куда-то вдаль, наполовину вынырнув из воды, но Ши Цинсюань не торопился вставать и покидать владения своего возлюбленного. Шёл уже четвёртый год его одиночества, а от Хэ Сюаня не было ни слуху, ни духу. После того, как небожители запечатали разлом над Юсюань и Юйши Хуан стала временной владычицей междумирья, настал период спокойствия, бессмысленного и томительного. Ши Цинсюань до сих пор не смог найти для себя дополнительный смысл жизни, кроме, уже казалось, бесцельного ожидания возвращения князя демонов. Тёплые воспоминания об их объятиях и поцелуях лезли в голову и резали сердце кинжалом. Ши Цинсюань вспоминал каждый неосознанный вздох Черновода, которому совсем не нужно было дышать, каждый влюблённый взгляд и прикосновение, нежное настолько, насколько может позволить себе касаться мёртвое существо с живым сердцем. Ши Цинсюань был уверен, что сердце Хэ Сюаня периодически стучало в груди — он это чувствовал. Костяной змей вдруг застыл посреди моря, словно увидел впереди что-то ужасное. Здесь началась граница Тёмных вод, и Ши Цинсюань понял, что пора прощаться. Он возвращался сюда примерно раз в полгода, и мёртвые рыбы встречали его, словно верные псы — размахивая костлявыми плавниками и хвостами. Они ждали возвращения Хэ Сюаня вместе с Ши Цинсюанем, и тосковали по хозяину так же, как он сам. Повелитель Ветра постучал ладонью по черепу дракона и тот ответил ему глухим скрежетом зубов — проявил внимание, как умел. Дальше плыть он не мог, это было опасно, но здесь Ши Цинсюань уже мог использовать «Путешествие на тысячу ли», чтобы вернуться домой. Граница Тёмных вод и обычного Южного моря работала как дверь. Уже через час Повелитель Ветра был в столице. Он уже ни во что не верил, но едва ощутимый осколок надежды по-прежнему крепко впивался в его душу.