Бесы во мраке

      Осаму проснулся поздно, что было совсем не удивительно. Ему всё ещё не давала мысль о той прогулке ночью. Ну, всё же они встретились, можно было на этом и успокоиться. Но Дадзая не покидало ощущение, что ими кто-то управляет, из-за этого он и волновался. И по всей видимости волновался об этом не только Дадзай, но и Фёдор, а другие просто не догадывались об этом. Он с трудом вылез из постели, хоть и хотелось бы ещё немного поспать.       Выйдя из комнаты и придя на кухню, Дадзай встретил знакомые лица. Николай и Сигма. Но что они тут делали? Так ещё и завтракали вместе с Чуей и Одой. С Одасаку все понятно, небось те припёрлись, а он предложил позавтракать с ними. Но что удивительно, так это то, что Накахара реагировал на Гоголя вполне спокойно. Вообще, не этого Дадзай ожидал от Чуи. На своём опыте он знал, что такие люди как Гоголь очень раздражают Чую. Иногда и сам Дадзай был таким, из-за чего неоднократно получал от напарника. Но его отношение к Николаю реально его удивило.       — Доброе утро, Дадзай, — поздоровался Одасаку.       Он сразу же поднялся и поставил тарелку с завтраком для Осаму. Подойдя, чтобы налить себе воды, кто-то сказал:       — Оооо, доброе утро, спящая красавица!       Как оказалось это был Николай. Он зажмурился и захихикал, Сигма же улыбнулся и пожелал доброе утро, а что на счет Чуи… То Дадзая он даже вниманием не удостоил. Заметив это, Сигма забеспокоился: не поссорились ли они вчера? Но всё же нашёл в себе силы и робко спросил:       — Как спалось, Да… Дад… — Сигма пытался выговорить имя нового знакомого, но его перебили:       — Дадзай. А спалось мне хорошо.       Рыжий на это закатил глаза.       — Ну конечно, проспал до обеда и счастья полные штаны…       — Ой-ой, да больно надо…       Ода прочистил горло, и можно было понять, что он явно недоволен тем, что эти двое начинают очередную «перепалку». Дадзай тут же замолчал, Чуя последовал его примеру. «Гости» же смотрели на это с неким удивлением. В воздухе витало напряжение, но через секунду Гоголь развеял её:       — Слушайте, мы же пришли, чтобы позвать вас гулять. А заодно познакомим с нашими одноклассниками и расскажем что да как.       — М, кстати да. Я же вам не показывал город… — сказал Ода и тут же перевёл взгляд на Николая, — Сделаете мне одолжение? — обратился он к гостям. Те сразу же согласились.       — Покажем-покажем, не сломаемся же пополам от этого.       Дадзаю и Чуе ничего не оставалось как согласится на это, после чего они ушли переодеваться. Был уже конец августа, и начинало холодать. Дадзай оделся в каком то более классическом стиле, что не скажешь про Накахару. Он скорее был одет как обычный подросток.       Выйдя на улицу Николай приобнял Осаму за плечо и потеребил ему волосы, на это Сигма улыбнулся, но после его улыбка сменилась беспокойством и он решился спросить:       — Я, конечно, понимаю, что это не мое дело… Но вы случайно не поссорились?.. Просто не думаю, что друзья будут вести себя так с друг другом, с самого…       — А мы и не друзья, — отрезал Чуя, на что Сигма удивился.       — Погодите… Как это? Вы же живете вместе, но не братья…       — А может потому, что кто-то из них приёмный, — белобрысый залился смехом, а его друг лишь обеспокоено посмотрел.       — Мы двоюродные, — соврал Дадзай, дабы больше не было расспросов, — думаю, вопросов больше нет.       Этих слов было более чем достаточно, чтобы угомонить смех Гоголя, а Сигма облегченно улыбнулся.       — Лааадно, что нам время тянуть? Пойдёмте! — позвал Николай       И все четверо отправились в путь. Ещё вчера было очень даже жарко, но сегодня уже прохладно… Как той ночью. Ребята весело беседовали меж собой. Даже Чуя и то поддерживал разговор. Дадзай шёл молча рядом, просто осматривался, рассматривал каждую деталь деревушки, что встречалась ему. Он часто встречал собак. К его счастью, все они были на цепи да за заборами. Дадзай собак не любит, даже, скорее, ненавидит. Кошки Осаму больше по душе (даже не смотря на то, что он сделал в детстве). Один раз ему и кошка встретилась, прямо на пути. Чёрная.       Когда Сигма заметил её, он робко отпрянул с тропинки на траву. Гоголь расхохотался, Чуя недоумённо посматривал то на кошку, то на Сигму. И Дадзай тоже. Николай объяснил, что есть примета, что если человеку путь перейдёт чёрная кошка, то тогда этого человека весь день будут преследовать несчастия. Сигма обошёл её, Гоголь тоже. Накахара просто последовал за ними, никакого внимания не обращая ни на кошку, ни на Дадзая.       Кошка неспеша уходила в ту же сторону, откуда недавно пришли парни. Дадзай осторожно подошёл к ней, присел и погладил животное. Чёрная кошка довольно мяукнула, вырвалась из-под ладони шатена и потерлась вокруг его ног. Дадзая этот жест немого удивил, но он улыбнулся. Ребята были уже далеко. Осаму это заметил и побежал догонять их…       Они уже дошли до центра поселка. Похож он был уже не на то дряхлое село, что располагалось рядом с берегом озера. Тут даже был небольшой двухэтажный торговый центр. Редко, но всё же попадались хрущевки, а чаще всего попадались двухэтажные-трёхэтажные многоквартирные дома. Магазинов тоже было достаточно. Это не были те самые маленькие ларьки, где продавщицы были старыми бабками с темно-бордовыми короткими волосами и ярко накрашенными глазами, в частности либо сильно подведенные карандашом, либо накрашенные синими тенями. Это вызывало у Дадзая некое отвращение, точно такое же, как старые бабки-сплетницы на скамейках у подъезда. Эти же магазины там были опрятнее, да и кассиры как-то тоже.       Все четверо подошли к какому-то красно-кирпичному зданию. В нём было три этажа, да и выглядело вполне неплохо. Кирпичные стены были слегка обшарпаны, но это не сразу бросалось в глаза.       — Ну, вот это наша школа. Скоро подойдут остальные.       Николай довольно заулыбался и поставил руки в боки. Вскоре стали подходить люди, младше и старше Дадзая и Чуи на год-два. Итого их набралось около семи человек, за исключением одного. Фёдора. По каким-то причинам он не пришёл, но всем было всё равно, даже Сигме и Николаю, пусть даже они и были друзьями. Да и все делали вид, что так и должно быть… Ведь многие сторонились Достоевского.       — Ну что ж, все в сборе. Думаю, можно теперь представить новых членов этого нескончаемого бытия. Дадзай и Чуя! — вскрикнул Гоголь и показал на тех двоих.       Все смутились такого странного по их мнению «имени». И из кучки подростков невысокая девушка, с светло-блондинистыми волосами подала голос.       — У вас странные имена… Вы не русские?       Эту даму как оказалось звали Ника. Накахара вскинул брови. У него была возможность съязвить в ответ мол: «А разве не видно?», но всё же делать этого не стал и спокойно ответил на вопрос.       — Мы из Японии. И то, что вы посчитали именами — наши фамилии. — спокойно сказал он. — А… Ого! — воскликнул какой-то парнишка.       У него были рыжие, слегка непричёсанные волосы и веснушки на носу, а глаза зелёными, слегка мутноватыми. Звали его Саша, но все его звали просто Шурой, либо Рыжиком. И создавалось ощущение, что кличка «Рыжик» у него было вторым именем.       Прошло минут десять-пятнадцать пока они все познакомились да перезнакомились. Самые младшие у них в компании были Мишка и Ника. Казалось, что они брат и сестра, из-за схожей внешности, что было совсем не так.       — Ну ладно. Раз мы все познакомились, то пора… Найти какие нибудь приключения! — воскликнул Николай. Выглядело это так, как будто он глава этой «банды».       Кто-то так же хихикнул, а некоторые предпочли сохранить нейтралитет. Накахара оглядел ребят с ног до головы и слегка удивился. Если эта компания, фактически состоит из всех учеников школы, то Ника единственная девушка среди них…       — Кстати, я заметил, что здесь всего одна девушка, Ника. У вас всегда так было? — осторожно спросил Накахара.       И вдруг все замолчали как по команде. Это заставило Чую и Дадзая напрячься. Новые «одноклассники» стали переглядываться и никто не решался заговорить. Даже Гоголь, самый весёлый в компании, местный шут и всё такое тоже замолчал, а про Сигму вообще говорить нечего. Дрожал он как кленовый лист. Ника сильнее натянула на себя кофту, будто ей стало резко холодно. Мишка стал смотреть в землю. Шура растерянно смотрел в никуда. Голос Дадзая будто бы вывел всех разом из транса.       — Ну так что? Можете ответите на вопрос?       Все снова переглянулись, за исключением Накахары и Осаму. И, набрав смелости, Ника вышла чуть вперёд.       — У нас были ещё девочки… Но… — и она стала тихонько плакать, — но когда к нам пришёл Фёдор, так сразу начали пропадать дети… И не только девочки… Но и мальчики… Никто их до сих пор так и не нашёл… — и тут Ника расплакалась сильнее, а остальные стали утешать её.       Осаму понимал, что это всего лишь совпадение. Просто потому, что Фёдор, как тот рассказывал, никогда не заботился о трупах. Он не убивал детей. Да и не убивал он без причины. Но для одноклассников, он был слишком скрытной личностью. Можно сказать им было известно только его имя и фамилия.       Прошло около двадцати минут, пока все успокоились и пришли в обычное состояние. Дадзаю стало даже как-то душно от этих всех горьких слёз и он отошёл немного подальше от кучки ребят. Накахара же просто стоял неподалёку от этой же самой «кучки» и просто смотрел в одну точку. Для них двоих, скорее, было потрясение не услышать что-то про убийство, а услышать, что из-за Фёдора пропадают дети. Дадзай был уверен, что это точно не Фёдор, Чуя же вообще решил об этом не задумываться.       — Ну чего вы все какие-то груустные… — пробормотал Николай.       — Ммм… Ребят, может тогда поиграем в прятки? — предложила Ника.       — Точно! Прятки в лесу! Тут есть один недалеко. Будем там играть. Собственно… Кто последний тот лох!       И белобрысый побежал куда-то, а за ним с весельем и остальные ребята. Это и есть русские игры? Ей-богу, как дети. И всё же, Дадзай обхитрил Чую и уже когда они подходили рванул к дереву где все уже собрались.       —Ой, ну что ты, Чуя! Теперь ты водишь!       — Пошёл нахер, скумбрия! — Накахара оттолкнул от себя Осаму.       На это ребята вздрогнули, но после Сигма объяснил им что да как. Некоторые из ребят посмеялись над этим, но Накахара не смог избежать своей участи.       — Ну, короче… Играем в прятки. Объясню тебе правила на всякий случай: ты считаешь до шестидесяти, а мы прячемся. Как досчитаешь, идёшь нас искать — заключил Николай.       Чуя молча кивнул ему в ответ, и, повернувшись к дереву, начал считать, а остальные ребята стали убегать как можно дальше подобно овцам, которые бежали от волка, за исключением Дадзая. Он не пытался убежать как можно дальше, а спрятался в какой то ямке неподалеку. Его напарник уже закончил считать и достаточно громко прокричал.       — Я иду искать!       И все как один затаили дыхание. В лесу стало очень тихо. Ни доносилось никакого звона, кроме шагов Чуи, издающих громкие шорохи и редкий хруст веток под ботинками. Накахара поочерёдно находил каждого из ребят: кто-то банально спрятался за деревом… Кто-то залезал на дерево! Таких гениев было найти сложнее, но хруст мелких, хрупких веток всё равно выдавал. Кто-то же просто старался перебегать от одного места к другому. Шорохи выдавали, поэтому и таких было легко найти.       Чуя нашёл почти всех, за исключением Дадзая и Миши. На их поиски ушло около двадцати минут, но нашли только Осаму. И то, тот сам вылез из ямки, которая была фактически возле места, где считал Накахара. Чуе же такой расклад не понравился, что шатен обхитрил его дважды. Но потом все замолчали и Ника заговорила:       — Погодите, мальчики, а где Мишка? — и все разом стали переглядываться.       — А-а… А если его какой-нибудь зверь с-съел?..       Это, как оказалось, был голос Шуры. Но никто сразу этого не понял, кроме тех людей, которые хорошо знали его. Было понятно, что он сильно напуган.       — Может, тогда все вместе поищем его?.. Что же мы его родителям скажем, если не найдем его? — обеспокоенно, хоть и стараясь сохранять спокойствие спросил Сигма.       — И то верно… — на удивление согласился Гоголь, — так, тогда вы ищите, а я с Никой останемся успокаивать Шуру…       — Давайте разобьёмся по парам? Риск потеряться будет хотя бы меньше… — предложил Сигма.       Все согласились и отправились на поиски. У Дадзая было странное предчувствие и потому он был в паре с Сигмой. Они бродили по лесу достаточно долго. Но вокруг были только сосны и уже поблекшая трава, а под соснами можно было найти шишки и иногда грибы. Но вдруг им попадается что-то по типу огромной норы, будто бы её вырыли специально. У Осаму чувство тревоги усилилось. Не то чтобы он боялся, но что-то не давало ему покоя…       — Я туда сам загляну, а ты будь здесь. — потребовал Дадзай       Но этот вариант оказался не верным… Стоило ему отойти от Сигмы и чуть отодвинуть листву, чтобы лучше разглядеть, что в норе, как послышался глухой звук. Этот звук Дадзай знал очень хорошо… Будто бы… Удар чем-то тяжелым прошёлся по голове?... Он резко развернулся и увидел, что Сигмы больше не было там, где он его оставил. Осаму рванул как ошпаренный кипятком, но куда бежал, он не соображал, лишь полагался на свою интуицию.       Было неизвестно, сколько прошло времени и Дадзай прибежал к какой-то хижине, у небольшого подножья, но с крутым склоном. Оттуда слышались какие-то всхлипы и плачь, этого было достаточно чтобы догадаться, чей именно это плачь. Осаму уже был готов побежать туда, но его будто бы кто-то толкнул со спины… И нет, это не было похоже на руку какого-то подростка. Ладонь была большой и… сильной? Парень покатился вниз кубарём. Ударившись о какое-то дерево, острая ветка коснулась радужки его правого глаза. Рука стала сильно болеть, ведь основной удар пришелся по ней, но и глаз был не исключением. Он окропился кровью, из-за чего Дадзай зажмурил его и закрыл ладонью. Боль была невыносимой, но он терпел, ибо выбора другого у него не оставалось…       Еле-еле он всё-таки спустился вниз и подошёл к избе. Открыв дверь, пред ним предстала такая картина: забившийся в углу Сигма, с которого была снята половина одежды и… труп Мишки… Его живот был вспорот, а кишки выпотрошены. Неизвестно каким образом именно были отрублены его конечности, но кости были острыми и торчали рвя плоть.       Лицо Дадзая ничего не выражало глядя на труп. Но что на счет его «друга»… Ему было его жаль?... Скорее нет. Это была жалость к нему, но никак не соболезнование и сочувствие. Осаму тоже подвергался педофилии со стороны «отца», а если быть точнее со стороны Мори. Осаму подошёл и помог одеться ему. А после дал ему свою кофту, тот же принял и надел её. Было больно, но Осаму терпел. Сигма не сдержался и спросил:       — Дадзай… Что с твоим глазом?..       — На ветку наткнулся, когда падал…       Они вышли из хижины и пошли по лесу в неизвестном направлении. Было тихо и Дадзай завел разговор дабы утешить его.       —Слушай… Знаю тебе больно. Можешь сейчас ты возразишь, что я ничего не понимаю, но скажу тебе одно… Я тоже подвергался педофилии, только в более лёгкой форме...       —Дадзай… ты…       Сигма удивленно распахнул глаза, а после обнял его и, уткнувшись в его плечо, стал плакать. Они так простояли ещё около двух минут и, отпустив друг друга, продолжили путь по лесу.       — Он... Не успел меня изнасиловать... Потому, что убежал куда то… — заикаясь говорил Сигма       — Знаю... Но... Всё равно, это ведь неприятно...       Бродили они так до вечера. Уже начинало темнеть и пострадавшие совершенно случайно вышли из леса. Это был берег где заканчивалась деревня теми самыми пятью домиками. Дадзай и Сигма поспешили к Оде. Осаму открыл дверь и закричал:       — Одасаку! Быстро иди сюда!       Услышав крик своего подопечного, Сакуноске быстро спустился вниз и увидел Дадзая с рукой, которая явно «смотрела» не в ту сторону, с правым глазом наполненным кровью и Сигму в свитере шатена, у которого был потрёпанный и растерянный вид.       — Что у вас случилось? — обеспокоенно спросил Ода, видя в каком состоянии парни       — Вкратце... Мы играли в лесу в прятки, а там похитили сначала Мишку, а потом Сигму. Мишу убили, а Сигму пытались изнасиловать, но не успели и только приставали к нему. А я пока искал их то поранил глаз и похоже сломал руку. Но я не сам это сделал... Меня кто то столкнул с холма... — тяжело дыша, немного корчась от боли говорил Осаму       — Тебя надо в травмпункт везти, понимаешь? — обратился Ода к Дадзаю, — Сигма, посади пока на кухне, я быстро соберусь и поедем. — прокомандовал Ода       Гость сделал всё, о чём его попросили. Они втроем поехали в ближайший город, так как травмпункт или каких-либо медучреждений в посёлке не было. Одасаку вёл диалог с Сигмой, дабы успокоить его и вроде это помогало. Спустя час-полтора они приехали в ближайший город, где Дадзая осмотрели. У него действительно была сломана правая рука и не только рука, но ещё и два ребра слева. Сигма беспокоился очень сильно. Это ведь произошло и по его вине. Осаму наложили гипс и бинты. Теперь он выглядел точно также, как и тогда, когда жил еще в Йокогаме...       Все трое уже сели обратно в машину и поехали обратно. Сигма почувствовал, что ему нужно извиниться и всё-таки заговорил:       — Простите меня, пожалуйста… Ведь Дадзай пострадал именно из-за меня…       — Я в порядке не извиняйся. — отрезал Осаму.       — И всё же прости…       Тут в их диалог влез Сакуноске:       — Всё же, Сигма, ты ведь не знал, что все именно так обернётся. Не хочешь поужинать с нами? За одно подождёшь Колю и Накахару...       — Накахару?… — удивленно переспросил Сигма, но его перебил Осаму.       — Накахара — имя Чуи. Моё имя Осаму.       — О… Вот как. Ну если можно, то я бы остался... — такое предложение засмущало гостя. Они уже приехали обратно домой, но уже через полчаса пришли Чуя и Николай, а вместе с ними и Фёдор. Видимо, встретили его по пути. Чуя вбежал в дом и закричал:       — Ода! Сигма, Миша и Дадзай пропали!       Лицо белобрысого было спокойным, а даже слегка расстроенным. Что касалось Достоевского, то он был немного растерян. Коротышка забежал в зал и увидел Сакуноске, Сигму в свитере и Дадзая. Того самого Дадзая, грубо говоря всего забинтованного. Они все рассказали. Им троим такая история совсем не понравилась. Но это лишь доказало невиновность Фёдора.       — Ладно. Уже поздно, думаю мы пойдём — пробормотал Сигма, а Николай кивнул на это, после чего они ушли.       Накахара ушёл в их комнату, Одасаку в свой кабинет. Дадзай и Фёдор остались одни в коридоре.       — Осаму, слушай… Если понадобится помощь, обращайся. Где я живу ты знаешь —заключил Достоевский и ушёл.