Лучше иногда падать, чем никогда не летать.
© Оскар Уайльд __________________________________
Несколько месяцев спустя...
Сынмин, стоя под дверью, уже полчаса пытался уговорить заперевшегося омегу открыть. Хёнджин молчал, но альфа чувствовал, что у него что-то случилось. Его омега горько плакал, впервые закрывшись от него во всех смыслах. Спустя долгие уговоры Хёнджин всё же открыл дверь, но от альфы отошёл подальше, старательно пряча взгляд. Сынмин, принюхиваясь, подошёл ближе и, обняв омегу, прижал к своей груди, успокаивая. Хёнджин вдохнул терпкую корицу альфы и, медленно успокаиваясь, попытался собрать мысли в кучку. — Я не хочу снова проходить через это. — Прошептал Хёнджин, вжимаясь в крепкую грудь. — Я не смогу третий раз... — Всё будет хорошо, мой маленький Джинн-и. — Мягко проговорил альфа и замер, осознав, что омега сказал. — Третий?.. Хёнджин, кусая губы, виновато отвёл глаза и кивнул. — Это было почти сразу после первого. Я попросил Минхо не рассказывать никому. Я не хотел, чтобы ты знал. — Поэтому ты перестал приходить к нам в гости? — Сначала я хотел скрыть беременность, а потом... Хотел скрыть выкидыш. Я видел, что ты чувствуешь. В больнице, тогда. Поэтому не хотел, чтобы ты снова мучился. А сейчас... Я не знаю, что мне делать. Я не хочу снова потерять щенка. Альфа, стирая его слёзы, поцеловал красный нос, лоб, обе щеки и, наконец, аккуратно коснулся губ. Хенджин тихо заурчал. — Мне очень, очень страшно... — Ты мой омега. — Касаясь губами его лба, прошептал Сынмин. — А он мой щенок. — Погладив плоский живот, так же прошептал он. — Всё будет хорошо. Не бойся, я буду рядом. Всегда. Хёнджин кивнул, совсем не веря, что в этот раз всё будет хорошо, но омега решил пройти через это не ради своих надежд, а ради альфы, с такой нежностью касающегося его живота. Хёнджин уже тогда смирился с известным ему исходом и настраивал себя на худший вариант. Альфа проводил его в комнату, принёс воды и больше не отходил ни на секунду. Разве что приготовить поесть. Для любимого омеги и щенка. Сам же он закинул в рот несколько собранных на скорую руку бутербродов и вернулся к невероятно грустному омеге. Хёнджин спустя долгие уговоры, согласился поехать в больницу и встать на учёт. Альфа с боем прорвался на первое УЗИ и, не отпуская омежьей руки, неотрывно всматривался в экран, пытаясь увидеть хоть что-то, что могло бы сойти за щенка. Но, к его сожалению, врач сообщил, что надо подождать ещё немного. Сынмин задумчиво посмотрел на сдерживающего слезы омегу, смотрящего на чёрно-белую картинку, и в тот же вечер Хёнджин получил пышный букет белых пионов. Заставив его хоть на секунду улыбнуться, Сынмин укутал его в тёплые объятия и, не сдержавшись, снова погладил омежий живот. Хёнджин реагировал безразлично, иногда самую малость злился. Альфа расстраивался и продолжал убеждать его, что всё обязательно будет хорошо. Так прошло два месяца. Хёнджин каждое утро просыпался и смотрел на свой живот с бьющимся в голове вопросом: «когда?». Омега, просыпаясь, погружался в новый день, по названием «ад», в ожидании, когда его ещё не родившийся, но такой любимый щенок умрёт. Сынмин был рядом, говорил тёплые слова, но омега в них не верил, играя для такого же любимого альфы прекрасную роль. Хёнджина распирало чувство вины и за маленькую ложь альфе, и за то, что он не может заставить себя поверить в хороший конец. Одним утром омега снова проснулся раньше Сынмина и нерешительно коснулся пальцами чуть более округлого живота, чувствуя, как начинают пощипывать глаза. Хёнджин, не желая расстраивать альфу своими слезами, тихо поднялся и ушёл в ванную. Стоя под тёплыми струями воды, омега, прикрыв глаза, снова долго думал. Сквозь почти неуловимый ванильный гель для душа омега почувствовал тонкий древесный запах. Хёнджин, принюхиваясь, коснулся пальцами шеи и несильно надавил на запаховую железу, выпуская смешанный феромон. Сынмин, едва проснувшись, долго не мог понять, почему омега так надрывно плачет, воет и скулит, отчаянно цепляясь за его одежду, пока не почувствовал лёгкий феромон щенка. Альфа, укладывая его к себе на грудь, накрыл омегу одеялом, решив не уходить на работу. Пускай увольняют, если так хотят, но такого омегу он оставить не мог. Хёнджин, постепенно успокаиваясь, всё теснее прижимался к альфе, слушая его мягкий голос, умоляющий поверить в то, что всё будет хорошо и у них получится. Следующие три дня Хёнджин молчал. Общался он на одном урчании и только по крайней необходимости. Сынмин был рядом, безостановочно обнимал, жалел, успокаивал и заботился об омеге. Хёнджин, глядя по ночам на спящего и уставшего альфу, был ему безмерно благодарен за такое терпение, за поддержку и заботу. Если бы не Сынмин — омега уверен — он уже сошёл бы с ума. На следующем УЗИ плакал ещё и Сынмин. Увидев, наконец, тёмное пятнышко, названное щенком, альфа не смог сдержать слёз. Врач, уже знающий Хёнджина, оставил пару на несколько минут, чтобы они могли успокоить друг друга и немного пообщаться наедине. Хёнджин, соврав, что забыл в кабинете телефон, ломанулся в больницу и, заливаясь слезами, просил врача сказать, сколько ему ещё осталось, но пожилой альфа, с грустной улыбкой выдохнув, по-отечески погладил омегу по голове и сказал, что в этот раз всё будет хорошо, сделав небольшой намёк на истинного альфу. Хёнджин ругал себя за появившуюся надежду на чудо, когда отмечал в календаре шестой месяц. Предыдущие два щенка оставили его на четвертом. Может, и правда всё получится? Омега вскоре успокоился и неожиданно для себя увлёкся вязанием. Хёнджин — пока Сынмин был на работе — успевал и сам чуть-чуть поработать, и связать малюсенькие носочки нежно-голубого цвета. Помощник, нанятый альфой, выполнял за омегу домашнюю работу и по необходимости помогал ему одеться, или провожал в магазин, или выходил с ним на прогулки. После того, как Хёнджин случайно проболтался ему о своём непростом положении, солнечный омега, расчувствовавшись, стал проводить с ним больше времени и совсем отказывался брать за это деньги. Хёнджин всё равно подкидывал в его сумочку несколько лишних купюр, а он, приходя утром, краснел и тихо благодарил. На последнем месяце помощник по просьбе альфы их оставил. Сынмин взял отпуск, устроил омеге отдых от всего и вся, предоставил полный покой и тишину, чтобы Хёнджин мог спокойно настроиться, обустроить комнату для щенка и подготовить себя. Омега его в комнату щенка не пустил, беззлобно урча и тут же закрывая дверь. Альфа, целуя омегу в лоб, не протестовал, зная, что однажды всё равно туда попадёт. И дождливым серым днём альфу действительно туда впустили. Хёнджин сидел на мягком ковре персикового цвета, держа в руках кряхтящий свёрток. Альфа бегло осмотрелся, отмечая светлые обои, несколько плюшевых игрушек, подвешенных над кроваткой бабочек, и с разрешения омеги сел рядом. Хёнджин, чувствуя, как разгоняется сердце, передал притихший свёрток альфе и сел вплотную к нему. Сынмин, аккуратно касаясь пальцами мягкой ткани у пухлых щёчек, улыбнулся и, отвернувшись, ткнулся в омежью шею, сдерживая слёзы. Маленький альфа вопросительно заурчал, смотря то на папу, которого знал уже целую неделю, то на незнакомца, которого видел впервые. Хёнджин погладил Сынмина по волосам и мягко поцеловал в щёку, опуская глаза на улыбающегося щенка. — Смотри. Всё пропустишь. — Прошептал омега, указывая на щенка. Сынмин, опустив глаза, тихо засмеялся и заплакал, прижимая к себе малюсенький конверт и любимого омегу.________
Хёнджин, вложив в альбом фотографию щенка, срывающего ярко-жёлтый одуванчик, отвлёкся на шум в прихожей и, убрав альбом на место, вышел встречать любимых альф. Сынмин, коротко целуя омегу, виновато улыбнулся, скосив глаза на грязного, но очень довольного щенка. — Я даже не буду спрашивать, что вы делали... Это что, ветка?... — Произнёс Хёнджин, вытаскивая из мягких волос веточку. Сынмин со смехом увернулся от подзатыльника и снова поцеловал уже улыбающегося омегу. — Я всё сделаю сам. — Промурлыкал Сынмин и направился в ванную. Хёнджин ушёл за ним, улыбаясь довольному щенку, выглядывающему из-за альфы. Весь в пене, окружённый уточками, он тихо урчал, строя на голове Сынмина такую же пенную пирамиду, какую построили недавно на его голове. Хёнджин, не сдержавшись, сделал несколько фотографий и, посмотрев на часы, вынужденно прервал купания, сопровождаемые радостным визгом, урчанием и мокрым полом. Завёрнутый в мягкое полотенце щенок протянул ручку к Сынмину, который обычно всегда всё разрешал, но, наткнувшись на взгляд вечно опекающего омеги, надул губки, грозязь обрушить на него долгий и громкий плач. Вздыхая, Хёнджин передал щенка в руки альфы и, пригрозив обоим пальцем, принялся убирать маленькое море с пола. Сынмин, целуя мягкие щёчки смеющегося щенка, ушёл в комнату.________
Омега, держа маленькую ручку, шёл по торговому центру рядом с альфой, высматривая одежду для малыша. — Смотри, какая красивая футболка с твоим любимым супер-псом. Хочешь? — Присев у витрины, спросил омега у щенка. — Нет. — Ответил тот и отвернулся. Сынмин со вздохом пожал плечами. — У меня вообще не спрашивали, хочу я что-то носить или нет. Мне просто покупали. — Мне тоже. — Поддержал Хёнджин, наблюдая за сбежавшим к огромному аквариуму щенку. Омега устало вздохнул и повернулся к другой витрине, высматривая подходящие размеры. Сынмин, внезапно оказавшись рядом, обнял и тихо заурчал. Хёнджин, не обнаружив любопытных глаз, коротко поцеловал альфу в губы и отвернулся. — Там Минхо. — Бесцветным голосом проговорил альфа, смотря куда-то за омежью спину. — Киён... — Омега испуганно подскочил и убежал к щенку, как раз в тот момент, когда к нему подошёл Минхо. Хёнджин, прижимая щенка к груди, в упор смотрел на альфу. Стоявший рядом Сынмин, смотрел на вышедшего из магазина Джисона, держащего за ручку щенка чуть старше Киёна. Минхо, взяв малыша на руки, свободной рукой обхватил омежьи пальцы и Сынмин стрельнул взглядом на обручальные кольца. Минхо, заметив его взгляд, так же посмотрел на их кольца. Ощущения у каждого были странные, смешанные. Что говорить? Что делать? Как себя вести? Нельзя же сделать вид, что они не знакомы... — Привет, Сынмин, Хёнджин. — Поздоровался первым Джисон. — Какой красивый малыш... — Улыбаясь, проговорил он, рассматривая милое личико маленького альфы. Обменявшись дежурными вопросами, они зашли в кафе. Хёнджин не выпускал щенка ни на секунду, а тот совсем не был против, хоть и поглядывал с интересом на бегающего с игрушкой незнакомца. — Отпустишь? Всё будет хорошо, не волнуйся. — Тихо проговорил Минхо, не отрывая глаз от маленького альфы на руках бывшего мужа. Хёнджин наклонился к сыну и, тихо что-то ему сказав, получил в ответ кивок и выпустил его побегать. Маленький альфа тут же убежал знакомиться под взволнованный взгляд Сынмина и Хёнджина. В кафе они просидели не долго. Минхо, проводив улыбающегося щенку Хёнджина, повернулся к своему омеге и, нежно поцеловав, пошёл к выходу, благородно таща пакеты с одеждой и игрушками. Хёнджин, проводив его взглядом, с улыбкой повернулся к Сынмину и тихонько вздохнув, взял его за руку, сплетая пальцы. Альфа, чувствуя омежье волнение и радость, мягко поцеловал его в щёку. Киён, сидящий на руках омеги, ревностно заурчал и втиснулся к ним поближе, с довольной улыбкой получая поцелуй сразу в обе щеки от обоих родителей.________
Сынмин, догоняя омегу, выставил руку и, схватив за куртку, вместе с ним упал в снег. Хёнджин, припадая к его губам, обвил руки вокруг его шеи, совсем не обращая внимания ни на холод, ни на забравшийся под куртку снег. Альфа, урча, мягко сжал чужие ягодицы, улыбаясь в поцелуй. — Сейчас нас увидят и будет очень много вопросов, ответы на которые мы вряд ли найдём. — Улыбаясь, проговорил Хёнджин и, ткнувшись носом в его шею, едва слышно застонал. — Когда ты издаёшь такие звуки, я на что угодно готов. — Промурлыкал Сынмин, захватывая губами кожу на его шее. Омега прижался своим пахом к чужому, совсем тихо поскуливая и, слыша такое же тихое рычание, отодвинул шарф, давая альфе чуть больше места для действий. — Папа! Папа! Хёнджин, тихо выругавшись, поднялся и выглянул из-за сугроба, натыкаясь взглядом на бегущего к ним щенка. Омега, улыбаясь, помахал ручкой и снова спрятался. — Сегодня ты уложишь его спать и будешь ждать меня в спальне, альфа. — Промурлыкал Хёнджин и, мягко сжав и погладив его твёрдый орган сквозь штаны, поднялся и пошёл навстречу щенку, давая Сынмину несколько минут на то, чтобы привести себя в порядок. Сынмину успокоиться было сложно, особенно с мыслями о том, что вечером дразнящий омега будет в его власти, будет скулить, просить ещё и так красиво выгибаться. Выругавшись, Сынмин опустил глаза на свою проблему и, оттянув куртку как можно ниже, вышел из укрытия. — Мы снеговика слепили! Смотри! — Радостно прыгая вокруг кривых снежных шаров, рассказывал Киён. — Только морковки нет... — Твоя подошла бы. — Под нос пробормотал омега, тихо смеясь и посматривая на штаны мужа. Сынмин, ущипнув омежью ягодицу, ушёл на поиски подходящей палки, слушая историю щенка о увиденной недавно белке и бросая мужу красноречивые взгляды.