Как персик

      Прогуливаясь по своему «новому месту работы», Укун осматривал все персиковые деревья. За ним следовало несколько духов, что следили за ним и контролировали его от нападений на старые, но красивые и большие деревья с фруктами. —И как же долго они растут здесь? —Спросил Царь обезьян у одного из духов, когда вся компания подошла к беседке из светлого дерева, нефритовых колонн, красиво украшенная красными, черными и золотыми узорами. На лавочках, что стояли в беседке были постелены ковры и положены подушки. Она привлекала внимание всех, кто хоть раз здесь бывал. Но взгляд Укуна был направлен лишь на деревья. Их листья шуршали на ветру, а иногда ветки сильно или не очень прогибались, будто на них сидели большие птицы. Об этом он не стал никому говорить, всё же здесь гуляет много фениксов, да и животные иногда пробегают. —О, уважаемый Сунь Укун, эти деревья очень стары, первые их ряды, что ближе всех находятся здесь, плодоносят каждые три тысячи лет! —Ответил ему дух. —Действительно? А сколько раз они давали урожай? —Удивилась каменная обезьяна. Он наклонился на колонну беседки, скрестив руки на груди. —Ох, уже много. Великая Си-ван-му каждые шесть тысяч лет устраивает огромный пир, в честь своего дня рождения, где угощает всех бессмертных плодами этих деревьев.—Продолжил говорить дух. Он сложил руки вместе и с неким отвращением посмотрел на «бывшего» бимавэня, хоть официально его никто с этой должности не снимал. —Как замечательно! И скоро она будет угощать нас? —Вам как раз повезло. Уже через пять месяцев её день рождения и все персики к тому времени созреют. Но не знаю, пригласят Вас или нет. —Ха-ха! Куда же денутся! —Хихикнув, он вновь заметил шуршание листьев, а самая большая ветка шатнулась. Он слегка улыбнулся.—Ты рассказывал, что тут первые ряды дают урожай каждые три тысячи лет, а что другие и для чего они тут нужны?       Дух недовольно посмотрел на Укуна вновь. Какое невежество! Как можно обращаться к небожителям, да ещё и старшим «ты» это просто позор! Через секунду лицо того вновь сменилось на доброе и он продолжил: —Сейчас расскажу обо всем поподробнее. Тот, кто вкусит эти плоды, превращается в бессмертного, познавшего истину; тело его становится крепким и лёгким. В центре сада растут те, что созревают раз в шесть тысяч лет. Тот кто отведает этих плодов, остаётся вечно юным; он может свободно подниматься на облаках и туманах. И в конце сада растут деревья с пурпурными плодами, с бледно жёлтыми косточками. Созревают раз в девять тысяч, и тот, кто отведает этих плодов, становится равным небу и земле, вечным как солнце и луна. —Как здорово! —Обрадовался Укун. —Если Вам повезёт, сможете поесть их на пиру. —Надеюсь! Уж очень захотел их попробовать.

***

      Теперь все заботы Укуна были отброшены и он всё время думал о персиках. Бессмертие — то к чему он всю жизнь стремился, теперь прямо перед ним! Но это неправильно. Нельзя так поступать! Вдруг вновь шуршание в листьях. Прошла неделя, а оно так и не прекратилось. Относительно скоро и день рождения Си-ван-му. Мысли были заполнены не только праздником, фруктами, но и шуршанием, которое со временем стало ещё сильнее, громче и чаще. Это создавало проблему, Укун не мог сосредоточиться на своих мыслях, которые действительно был и лишь о персиках.       В один из прекрасных дней, хоть все дни в Небесных Чертогах прекрасные, Укун наконец решил изловить это проклятое существо, которое мешает ему. Почему он думает, что существо одно? Просто знает. И знает, что это существо следит за ним. И хочет от него то, о чем Укун уже догадался. То, от чего он просто не может отказаться, может это лишь интерес, но в любом случае он хочет согласиться на предложение того существа. Остаётся лишь выловить его или дождаться, пока он сам вылезет. Последнее он сразу отбросил. Слишком это скучно.       Ранним утром каменная обезьяна как всегда встала, чтобы сделать обход по саду. Он давно ещё спровадил всех духов и теперь ходит один. Конечно он исполнил свою цель — съесть несколько плодов персика. Как раз подойдя к самому хорошему дереву, он сорвал парочку персиков и сел под ним, вкушая сочные и сладкие фрукты. Через час-два вновь послышалось шуршание. Укун тихо встал и, взяв палку, аккуратно дотронулся ей до листьев. Шуршание на время прекратилось. Укун сделал вид, что уходит, немного потопав по земле. Шуршание вновь появилось, будто это «существо» что-то делает. Подождав ещё некоторое время, он положил палку и громко закричал: —ТЫ! ВЫЛАЗЬ ОТТУДА!       С дерева упало несколько веток, листьев, а само древо качнулось. Неожиданно с дерева упало то существо, что долгое время наблюдало за ним, прямо в руки Укуну. Существо обхватило, насколько это возможно, ногами туловище обезьяны и обвило хвостом одну из его рук. Царь обезьян распахнул глаза в удивлении и лишь смог в неком роде пошутить: —Как персик…

***

      Макак. Хороший, прекрасный воин. С шестью разноцветными ушами, черной, блестящей шерстью, с серыми «прядями» на голове и других частях по всему телу. Красиво вышит бледно-красный халат, по краям отделанный золотой лентой. Кольчуга из железа с черным серебром надета. Подчеркивает его тонкую талию пояс из голубой, грубой ткани. На ногах обыкновенные штаны и красные туфли, узорами украшенные чёрными и золотыми. О как прекрасен он был! Несмотря на лик макаки, его лицо было красиво. Глаза большие, чёрные, глубокие. Уста чуть пухлые подкрашены алой краской. Они сразу зацепили внимание бывшего бимавэня. Но что же хотел этот прекрасный дух? Хоть и выглядит как воин, но оружия нет. Как дух, но никакого признака отношения к духам не имеет. Но это точно один из тех духов, что относятся к земле. А ещё есть лишь краски да бумага, но что же хочет? Непонятно.

***

—А…М…Ээ… Кто ты? —После долгого молчания спросил Царь обезьян, смотря на упавший листок и краски с кистью, с дерева, всё ещё держа на руках существо. —Моё имя — Шестиухий Макак. Я — дух, и я хотел лишь нарисовать тебя, в свою коллекцию портретов! Ты же новый небожитель и я рисую каждого, кто здесь появляется! —Беспокойно, быстро проговорил Макак. Он дышал быстро, а сердце его колотилось с огромной скоростью. Оно было слышно даже Укуну, возможно из-за того, что он держал его, и голова находилась на уровне груди? Может, но оно точно хотело выпрыгнуть и убежать куда подальше. —Хах, может верю.—Недолгая пауза.—Но неужели ты подумал, что я не знаю для чего ты действительно за мной наблюдаешь? —С хитрой улыбкой, Укун прищурил глаза и приблизился к лицу Шестиухого. Удивление и одновременно стыд отражались на лице Макака. Он сглотнул, в ожидании действий Укуна.

***

      Царь обезьян целовал, кусал, лизал шею и плечи Шестиухого, который вздрагивал и вздыхал от прикосновений. Укун целовал те самые губы, которые привлекали внимание, краска уже давно стерлась и теперь была и на губах каменной обезьяны. Эти губы были очень мягкими и хотелось целовать их вечно. Что он и делал, постоянно целуя. Любое движение руками, которые касались каждой частички тела Макака. Когда руки Укуна проходили по голому торсу, Шестиухий постанывал в нежные поцелуи. —М-м… Раз ты очень хочел этого, то я не могу противиться.—Укун прошептал это прямо в губы напротив и улыбнулся, продолжая начатое.       Вскоре вся одежда была снята, а Укун растягивал своего партнёра. Нежно целуя ноги и другие участки тела. Макак охал и постанывал, держась за крепкие плечи, прижимая к себе Укуна ближе. После всех процедур, крепкие руки нежно сжали бедра Шестиухого. Уже возбужденный член вошел в духа наполовину. Он прорычал от узости и остановился, давая привыкнуть партнёру. От Макака послышался болезненный стон, а из глаз потекли слезы. Царь обезьян поглаживал бедра, целуя их, пытаясь успокоить того. Когда Макак кивнул, в знак продолжения, Укун медленно входил глубже, а когда достигнул точки, услышал протяжный стон удовольствия. Макак прикрыл одной рукой рот, чтобы было менее слышно вдруг ещё где-то ходят духи. Последующие толчки были плавные и нежные. То и дело Укун попадал по той самой точке, от толчков у Шестиухого закатывались от удовольствия глаза, с губ срывались стоны, которые он заглушал рукой, и прогибался в спине. Постепенно темп нарастал и стоны уже было невозможно сдерживать, поэтому руки то и дело перемещались с травы на плечи, предплечья, и не могли найти хорошее положение. Укун вновь целовал того в губы, плечи, внутреннюю сторону бёдер, не оставляя ни единый участок тела без внимания. Он хотел довести партнёра до экстаза, поэтому положил одну руку на член Шестиухого, надрачивая ему. От двух чувств сразу Макак не мог и вздохнуть нормально. Весь воздух выбивался из легких: бешенным движением руки и мягкими толчками глубоко в него. Через пару минут от всех манипуляций Макак кончил, пачкая свой и партнёра живот. Но на этом всё не закончилось. Укун ещё не получил разрядки и продолжал вбиваться в того. Кажется Макак уже сорвал голос, но это уже неважно, ведь он получил то, чего хотел. Сам Укун порыкивал, постанывал и скулил, всё быстрее и быстрее вбиваясь в пассию. Всё продолжалось ещё несколько минут, после чего «Великий мудрец, равный небу» сделал последний толчок, глубоко войдя и изливаясь внутрь Шестиухого.       Оба пытались отдышаться. Укун вышел из пассии и сел рядом с ним, приобнимая, кладя свою руку на талию партнёра. Макак лишь через пару минут смог прийти в себя и неуверенно наклонил голову на плечо Укуна. —Ха-ха. Надеюсь этого никто не видел и не слышал. Будет очень неловко, если кто-то узнает.—Начал диалог Укун. Макак ничего не ответил, а лишь продолжал тяжело дышать, заглатывая воздух в пересохший рот. —Знаешь, мне действительно понравился итог твоей слежки.—Он улыбнулся и посмотрел в глаза Шестиухому.—И если ты захочешь повторить — можешь заглядывать когда угодно.—Он захихикал. На что получил слабый удар ладошкой в плечо. —Загляну, возможно.—Наконец ответил Макак. Голос его был хриплым и сиплым.—Ты будешь свободен завтра? —Конечно.—С этими словами оба устало прикрыли глаза.