Opposition

В саду действительно оказалось намного теплее, чем в гостиной. Тонкий запах цветов приятно удивлял, а мягкость травы дарила давно позабытое чувство умиротворения и свежести. Ёсан вооружился прохладным апельсиновым напитком, который, видимо, был заказан объектом перед очередным уходом. Странно, что мужчина вообще запомнил тот факт, что именно этот напиток так понравился его пленнику на концерте. Ёсан поднял голову и через листья фруктовых деревьев и пальм смог разглядеть нависший над городом купол. Снаружи, кажется, бушевал настоящий ураган, гоняя пески пустыни по прочному стеклу. Удивительно, как человечество больше не волновали природные катаклизмы: город продолжал своё существование, не обращая внимания на то, что происходило за его пределами. Страшно было даже представить воздействие этой природной мощи, и её укрощение словно позволяло жителям этого города чувствовать превосходство над Миром, наивно при этом полагаясь на исправность системы безопасности. Но, видимо, ни у кого таких сомнений даже не возникало. Прошло несколько часов. Ёсан успел поужинать, изучить каждый отсек в бесчисленных шкафах, продумать план на случай, если вновь подвернётся шанс встретиться с господином Чхве Чонхо, и поразмыслить о поведении объекта. В какой-то момент он начал путаться. Что-то не сходилось. Например, если абсолютно каждое действие мужчины было под наблюдением, то к чему все эти резкие перемены от тирана к искусному любовнику? Что всё это должно было значить? Классическая роль нарцисса или абъюзера? Проявление силы над беспомощным человеком, который, несмотря на побои и страх, продолжает признаваться в вечной любви? По наблюдениям Ёсана, объект в принципе не сильно был рад здесь находиться и не проявлял особого уважения к лицам высшего статуса. Словесные перепалки с принцем не раз это доказывали. Тогда чего он добивался? И почему именно при помощи Ёсана? Если подумать, то объект ни разу так и не позволил рассмотреть тело жертвы в полной мере. Не позволил раздеться в спальне в тот день, напустил густой пар в ванной, а ванну наполнил достаточно мутной водой. Можно было, конечно, скинуть всё это на чрезмерную ревность мужчины, но что-то не позволяло. Например, тайные сжатия ладони в те моменты, когда были упомянуты какие-то неизвестные лица или когда Ёсану действительно было некомфортно или одиноко. И всё это всегда лишь за пределами покоев. В среде повышенного беспокойства и неосведомленности. О том, какое наслаждение мог подарить этот монстр одними лишь пальцами, Ёсан старался не думать, отложив мысли в долгий ящик, который ни в коем случае не следовало открывать до поры до времени. Тоже самое случилось и с внезапно возникшими картинами перед глазами, демонстрирующими шикарное тело мужчины. Это всё были лишь игры измотанного разума, который, возможно, был просто перегружен всевозможной информацией и переживаниями. Ёсан постарался найти этому логическое объяснение, и, как ни странно, всё-таки нашёл. Человеку по природе свойственна тяга к удовлетворению сексуальных потребностей в те моменты, когда есть угроза жизни или здоровью. Многие жертвы насилия не уходят от мучителей, чувствуя необъяснимую тягу именно вследствие длительной эмоциональной нагрузки, изоляции и унижений. Тогда начинает казаться, что ты больше никому не нужен, кроме человека, который имеет слишком много власти над твоим телом и разумом, а периодические переходы от внезапного насилия к долгожданной заботе это намертво закрепляют. Но Ёсан был не один. Его ждали близкие и друзья, где-то рядом находился господин Чхве, который наверняка не зря здесь появился, и, самое важное, — желание снова обрести свободу. Не стоило об этом забывать. И плевать на грандиозные планы объекта, Ёсан твердо намерен разнести их в пух и прах, как только подвернётся возможность. Ёсан попытался встать с дивана, когда вдруг почувствовал слабость в ногах. Он безвольно упал обратно, и в голове начали зарождаться самые устрашающие мысли. Паника накатила слишком быстро, мешая мыслить здраво. Даже руки поднять стало непосильной задачей, а голова начала неприятно кружится. Наконец совладав с паникой, а точнее, смирившись с собственным бессилием, Ёсан начал вспоминать, что могло быть причиной такой слабости. Апельсиновый напиток? Мясные шарики с рисом? Или последнее, что он употреблял… молоко… на поверхности которого плавали мелкие жёлтые цветки. Дверь внезапно отворилась, но сил поднять голову и взглянуть на вошедшего уже не осталось. Единственное, что хоть как-то продолжало функционировать, был слух, но это ещё больше пугало. Он слышал голос мужчины… точнее, мужчин. Их точно было двое. И они были совершенно ему незнакомы, да и говорили на арабском. — Что это с ним? — автоматически сработал переводчик, но мозг будто плавился, не позволяя переработать информацию. — Да какая разница, пьяный, наверное, — послышался голос другого мужчины. — Так даже лучше, не будет сопротивляться. Грузи его в тележку, а я замету следы. Дальше Ёсан ничего не слышал. Сознание предательски отключилось, а тело окончательно потеряло способность двигаться.

***

Первое, что увидел Ёсан, стоило с трудом открыть глаза, это позолоченный потолок с огромной хрустальной люстрой. Неужели он снова попал в филармонию? Но, повернув голову на бок, пришёл к иному выводу: всё оказалось намного хуже. Он лежал на роскошной кровати, точнее, был к ней привязан. Пошевелить конечностями не представлялось возможным из-за затянутых шёлковыми лентами запястий и щиколоток, а поднять голову, чтобы взглянуть вниз, не позволяла слабость. В горле застрял ком, а глаза забегали по сторонам в попытках хоть что-либо понять. Куда его привели? Зачем связали? Что вообще происходило? — Проснулся, дорогой? Ёсан незамедлительно повернул голову в сторону и долго пытался сфокусировать взгляд на мужчине, что восседал на высоком расписном кресле, будто на троне. Белое одеяние и позолоченный тюрбан выдавали высокий статус в этом злосчастном городе. Голову он подпирал рукой, а глаза блестели в предвкушении, и Ёсан с трудом сдержал вырывающийся из горла крик о помощи, стоило узнать в сидящем человека, который не раз пугал пронзительным и хищным взглядом. — Ну наконец-то мы оказались одни, — улыбнулся принц престола и скрестил руки на груди, отчего сердце Ёсана пропустило удар. — Просто смотреть на тебя через экраны наблюдения начало раздражать, я бы даже сказал, выводить из себя. А я не отличаюсь долготерпением. Мужчина издевательски усмехнулся, затем резко встал с места и за долю секунды оказался на кровати. Ёсану не хватало ни сил, ни смелости закричать или хотя бы пошевелиться — настолько паника и страх завладели его телом. Глаза уставились на принца в попытке разгадать его намерения. Хотя, что тут гадать. Его продали. Отдали в руки человека, который наверняка способен на более извращённые издевательства, чем даже сам объект. Так вот для чего нужны были все эти представления. Чтобы раззадорить интерес принца. Поманить таинственным спутником гостей из другой страны, а потом отдать на растерзание в знак сотрудничества. И о чём Ёсан только думал, перебирая всевозможные причины своего нахождения здесь. Оказалось, всё было донельзя просто. И ожидаемо жестоко. — Ты такой красивый, Ёсан-и. Так он тебя называл? Это твоё имя, да? В глазах начала появляться влага, но не от страха. От обиды. Сердце сжалось до боли, а ноги начало потряхивать от раздирающей нутро обиды. Неужели всё этим и закончится? Его предположения не имели ничего общего с тем, что происходило на самом деле, а размышления об объекте в очередной раз доказывали о том, каким наивным он всё это время был. Как он мог снова поверить в обманчивую надежду на спасение. Пока Ёсан с таким усердием ломал голову об истинном отношении объекта к себе, тот снова показал своё истинное лицо, отражающее лишь пренебрежение и жестокость. Его бросили, как использованный одноразовый стаканчик, но на этот раз прямо в измельчитель. — Ничего, теперь умолять о пощаде ты будешь меня, — зловеще произнёс принц, сверкнув белоснежными зубами в ухмылке, и потянулся рукой к лицу жертвы. — А в конце скажешь, как сильно тебе понравилось. Если, конечно, сможешь. Пальцы мужчины прошлись по щеке, по которой скатилась слеза, но Ёсан расширил глаза от удивления. Несмотря на поступающие тошноту и отвращение, он не почувствовал чужого прикосновения, что было очень странно. А стоило принцу резко сжать пальцы на подбородке, сомнений не оставалось. Ёсан не чувствовал боли, даже давления на кожу. Будто был под воздействием мощного анестетика. Но не успел он до конца проанализировать это открытие, как мужчина навис над ним, вгоняя в ещё больший ужас. — Только попробуй хоть раз произнести его имя, понял? Я тебя убью. Можешь кричать, захлебываться рыданиями и молить о помощи, но не смей называть его имя. По тёмным глазам и сжатым от злости зубам принца стало ясно, с какой ненавистью он относился к объекту. Было совсем непохоже, что их связывала сделка о продаже в рабство. А может, таким образом мужчина просто проявлял неприязнь к предыдущему хозяину и был не намерен терпеть любые упоминания о нём? — Этот ублюдок дорого мне заплатит, — тем временем продолжал шипеть принц, поднимая голову Ёсана за подбородок, а потом резко схватил за шею, перекрывая доступ к кислороду. — Я отниму у него то, что он так тщательно от меня прятал. Так, а вот уже было интереснее. Неужели Ёсан всё-таки ошибался, и объект на самом деле понятия не имел, куда пропала его игрушка? Но думать об этом не хватало сил. Дышать стало нечем, голова начала сильно болеть, а в глазах всё поплыло. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, шлюха! Голова безвольно упала в сторону, а раздавшийся хлопок говорил о том, что по лицу ударили со всей силы. Ёсан наконец смог сделать спасительный вдох и закашлялся, всё ещё поражаясь тому, что так ничего и не почувствовал. Что же это были за цветки, которые помогли расслабить мышцы и лишить всякой чувствительности? Право, объект действительно заслуживал восхищения за поистине блестящие познания в ботанике. Интересно, где он находил все эти растения? И… откуда знал наверняка, что его жертву могут похитить? Неужели даже это было запланировано заранее? Но как… — Ничего, — снова послышался отвратительный смешок, не предвещающий ничего хорошего. — Я покажу ему, с кем он посмел тягаться и опозорю его мужское достоинство на весь город! Ёсан услышал характерный треск рвущейся ткани на себе. Он как можно сильнее зажмурил глаза и сжал ладони в кулаки, готовясь к самому худшему, как внезапно всё затихло, а тело мужчины безжизненно упало на него, выбивая из лёгких последний воздух. Ёсан с опаской открыл глаза, но перед собой увидел то, во что напрочь отказывался верить. — Парень, ты в порядке? Пришлось пару раз моргнуть, чтобы до конца осознать, кто являлся его спасителем. Господин Чхве. Чхве Чонхо, который держал в руках точно такой же аппарат, что и врач в клинике. Неужели он всё это время за ним следил и наконец пришёл на помощь! А может, это был всего лишь сон? Может, Ёсан просто потерял сознание, и теперь ему мерещилось всякое? Возможно, данный эффект являлся лишь побочным эффектом чудодейственных цветов? — Конечно, не в порядке, Хо! Убери с него эту тушу! Как он по-твоему дышать должен? Ёсан решил, что наверняка сошёл с ума, раз узнал второй мужской голос. Господин Чхве оттащил тело принца и положил на бок, открывая доступ к шее. Чувствительность всё ещё была притуплена, но Ёсан постарался собрать последние силы, чтобы поднять голову и убедиться в самых сумасшедших догадках. — Прости, милый, что задержались. Ох, сильно же он тебя ударил по лицу, изверг. Но ничего, главное, что ты ничего не чувствуешь. Я прав? Ёсан, как завороженный, кивнул в ответ и во все глаза уставился на человека, которого совершенно не ожидал здесь увидеть. С глубочайшим изумлением он следил за тем, как его аккуратно освобождали от лент, и затем с осторожностью помогли сесть. — Хо, давай быстрее. У меня на всё про всё будет только пять минут! — Не бубни под руку, Марс. Господин Чхве невозмутимо начал кропотливую операцию по извлечению чипа принца, надев на глаза бинокулярные очки, в то время как Ёсан продолжал, не веря собственным глазам, пялиться на второго своего спасителя. Почему ему ни разу не пришла в голову мысль, что не зря хирург на том самом концерте был знаком только с Марселло? В голове не укладывалось, как он мог этого не заметить. Но сразу же последовала следующая мысль: неужели объект тоже во всём этом был замешан? Нет. Нет, это точно последствия перегрузки мозга. Такого просто не могло быть! — Всё, держи, — внезапно объявил Чонхо, передавая в руки пуэрториканца чип, затем посмотрел на замершего Ёсана и продолжил: — Займусь теперь тобой. Марселло в свою очередь воодушевленно встал с кровати и уселся на пол, попутно доставая из кармана брюк портативный компьютер. — Послушай меня, Ёсан, — голос господина Чхве довольно быстро смог завладеть вниманием, заставляя оторвать заинтересованный взгляд от адвоката. — Сейчас я начну воздействовать на твою кожу вот этим аппаратом, чтобы появились синяки и кровоподтеки, но не волнуйся, ты ничего не почувствуешь, и они очень быстро заживут, хорошо? Оставалось лишь согласно кивнуть, смотря в тёплые и добрые глаза напротив. Ёсан столько раз представлял себе их встречу, но никак не ожидал, что она произойдёт именно таким образом. Подумать только, он действительно был спасен! О нём знали всё это время и наверняка внимательно следили. В голове начало зарождаться нескончаемое количество вопросов: как они об этом узнали, как смогли проникнуть в покои принца, на входе в которые наверняка имелась охрана, причастны ли они на самом деле к ячейке «сопротивления» или всё-таки работают на партию, которая желала добиться поддержки Объединенного Арабского Государства любыми способами? Но Ёсан не мог набраться смелости, чтобы озвучить хотя бы один из них. — Долго там ещё, Марс? — обратился Чонхо к пуэрториканцу, который всё это время увлеченно водил пальцами по экрану портативного компьютера. — Ты просто не поверишь, что я тут нашёл! — провозгласил Марселло, не отводя глаз от экрана. — Но здесь слишком много информации. Скорее всего этот больной ублюдок не рисковал сохранять свои воспоминания на других носителях. Придурок, именно это его и погубило. Господин Чхве на такое заявление лишь усмехнулся, продолжая воздействовать на кожу Ёсана аппаратом, похожим на обычную ручку, пока тот в полнейшем замешательстве смотрел то на одного мужчину, то на другого, не в силах проронить ни слова. Они собираются шантажировать королевскую семью нелегально добытой информацией? Или подставить лишь младшего наследника престола? — Так, осталось загрузить мой шедевральный фильм об истязаниях Ёсана, — пробубнил себе под нос адвокат. Хотя, уже было не совсем ясно, являлся ли Марселло на самом деле адвокатом. — Не судите строго, уважаемый принц, если вообще хватит мозгов догадаться, что воспоминания ложные. Прости, Ёсан-и, надеюсь, ты никогда этого не увидишь. Марселло тихо засмеялся, на удивление успокаивая сжавшееся от волнения сердце своими странными шутками. Значит, Ёсан всё ещё им был нужен, и желательно живым и здоровым. Он смог хоть немного успокоиться и уже собирался обратиться к господину Чхве за разъяснениями, но его опередили: — Прости, но нам придётся оставить тебя здесь, — начал объяснять Чонхо, аккуратно положив руку на колено Ёсана. — Когда он проснётся, постарайся изобразить глубоко несчастного человека. Не волнуйся, он вернёт тебя обратно. Ему несомненно захочется позлить своего противника сполна. Ёсан хотел бы возразить, начать умолять не оставлять его одного, очень хотел, но не посмел. Если господин Чхве просил о таком, то ослушаться или подставить тщательно продуманный план своей истерикой он не имел никакого права. Вступая в ряды сопротивления, он был твердо намерен вытерпеть всё для достижения общей цели, и сейчас было глупо давать слабину и идти на поводу своих страхов. Да и почему-то мысль о том, что господин Чхве тоже к этому причастен, сомнению не поддавалась. Поэтому ничего, кроме как послушно кивнуть головой в знак согласия, не оставалось. — Спасибо тебе, Ёсан. Мужчина ласково улыбнулся, отчего в груди будто начали раскрываться бутоны красивых, нежных цветов, наполняя лёгкие животворящей благодарностью за все старания и мучения, которые приходилось переживать ради долгожданной свободы. Впервые его кто-то благодарил за проделанную работу с такой искренностью, наполняя энергией и силой, которые, казалось, были необратимо исчерпаны. Впервые за долгое время кто-то обратился к нему с уважением и смотря прямо в глаза, как к живому человеку, как к личности и неотъемлемой части ячейки «сопротивления». Этого было вполне достаточно, чтобы собраться, откинуть сомнения в сторону и с высоко поднятой головой снова взяться за бравое дело. Ёсан тоже был безмерно благодарен господину Чхве, но так и не успел об этом сказать. — Я закончил! — внезапно объявил Марселло и ловко встал с пола, чтобы подойти к кровати и протянуть чип своему напарнику. — Сколько часов понадобится для заживления надреза? — Час, — довольно усмехнулся Чонхо и, пресекая возникшее удивление на лице пуэрториканца, поспешил сказать туманное: — Ты даже представить себе не можешь, что можно незаметно прикарманить из израильской научной лаборатории. — Да ты у нас, оказывается, ещё и профессиональный воришка, господин Чхве, — поиграл бровями Марселло, затем ещё и подмигнул сидящему рядом Ёсану, который так и не смог скрыть улыбки, наблюдая за взаимодействием спасителей. Впервые процесс нанесения регенеративного геля происходил прямо на глазах Ёсана, который сам когда-то подвергался извлечению чипа, но в тот момент сознание его было отключено. Уму непостижимо, на что были способны современные ученые, создававшие невероятные препараты в засекреченных лабораториях. На мгновение вспыхнувшая ненависть начала притупляться: веками в целях безопасности территорий и сохранения режима человечество добивалось прогресса в медицине и технологиях именно для усовершенствования военной техники и выносливости армии. Несомненно, причинами прогресса во все времена являлись, как бы печально это ни звучало, нескончаемые войны, разрушения, эпидемии, природные катаклизмы, конкуренция и жажда победы. Тяжёлые времена порождают сильных людей, сильные люди создают светлые времена и слабых людей, которые в свою очередь приводят мир к тяжёлым временам. Этот цикл нескончаем, но с каждым завитком стимулирует прогресс. Изучая социологию, Ёсан часто приходил к неутешительным выводам: простой народ чаще всего не готов к новшествам, не успевает за прогрессом и боится любых перемен. Для этого существует так называемое окно Овертона — внедрение идей и анализ тем, чуждых для своего времени, с целью повлиять на устоявшиеся культурные и социальные нормы и изменить их с помощью среств массовой информации, политиков и медийных личностей, тем самым постепенно меняя ход мыслей и отношение к той или иной сфере жизни. За несколько лет Ёсан смог ощутить весь этот процесс на себе, каждый день переживая новый культурный шок и оказываясь на грани человеческих возможностей. Но, как ни странно, к такому быстро привыкаешь, а через некоторое время начинаешь даже принимать как данность. Будто сотрудник, который вынужден работать с тем, что имеется в компании, не теряя способности подстраиваться и умело выкручиваться из патовых ситуаций. Твои политические и социальные взгляды здесь никого не интересуют, они могут помешать работе наблюдателя. Личная жизнь постепенно уходит на дальний план, дружба приобретает иной облик, а чувства деформируются. Любая новая информация обрабатывается без какого-либо пристрастия, становится инструментом, а не поводом для бурных обсуждений и размышлений. Пройдя все эти предписания в договоре нанимателя, Ёсан перешёл на новый уровень — работника без имени, которому необходимо внедриться в саму тьму, чтобы на ощупь найти необходимое и постараться выйти на свет живым. Справится ли он? Неважно, даже этот вопрос является бессмысленным и отвлекает от поставленной цели. Чем меньше задаешь вопросов, тем охотнее ответы находятся сами. Главное ненароком не спугнуть их. Пока Марселло продолжал подкалывать коллегу, тот внимательно следил за процессом заживления, иногда нанося новую порцию геля. Никто из них так и не обратился к Ёсану снова, будто намеренно стараясь не отвлекаться от поставленной задачи. Им было нечего больше сказать, а значит, они были уверены в человеке, которому в дальнейшем придётся разбираться со сложившейся ситуацией. Почему они так доверяли ему? Хотя, тоже самое можно спросить у Ёсана. Почему он всё ещё смиренно находился в этой комнате? Почему не возникало даже мысли сбежать? Ему дали четкие указания, почему он должен им следовать? Потому что это их работа. Наблюдение. Адаптация. Манипулирование. Каждый из них проделывает всё это друг с другом, не оглашая ничего лишнего, не раскрывая все карты, не вступая в личный контакт. Как врачи разных специальностей, они делают выводы согласно данным обследований одного и того же пациента. Каждый наделён определёнными знаниями и опытом и не питает сильного желания оспаривать мнение другого специалиста, по-своему доверяя. Ведь цель у всех всё равно одна. Ёсана начало клонить в сон. Переживаний по этому поводу не возникло, это даже казалось как нельзя выгодно. Он лёг на кровать, но глаз от происходящего не отвёл. Мужчины обратили на него внимание лишь на мгновение и, видимо, решив, что всё было под контролем, продолжили наблюдение за принцем. Впереди ожидало ещё много интересного, требующего от Ёсана лучших актёрских навыков, поэтому необходимо было набраться сил. Необъяснимое доверие к спасителям начало способствовать расслаблению тела и разума. Внезапно в голову пришла догадка, что, возможно, всё двигалось к кульминационному моменту, которого с таким нетерпением и тревогой ожидал всё это время Ёсан. Было бы неплохо наконец получить хоть какой-нибудь результат ценой страданий. Именно на этих мыслях разум наконец смог отпустить обессиленное тело и погрузиться в исцеляющий сон.