Opposition

Ёсану снился сон. Он лежал на полу у входа, но на этот раз согретый тёплым пледом. Его гладили по волосам с нежностью, в которой, как оказалось, он так сильно нуждался. Медленно открыв глаза, он увидел тёплую улыбку и почувствовал, как чужие пальцы опустились на лицо и мягко провели по щеке. — Пойдём, Ёсан-и. Ласковый голос манил к себе, даря ощущение заботы, которое было позабыто и похоронено глубоко внутри, чтобы не мешало думать. Сильные руки без особого труда смогли поднять его измождённое тело с пола и, прижав к себе, осторожно унести куда-то. Ёсан неосознанно положил ослабшие руки на грудь своего спасителя и уткнулся лицом в изгиб его шеи. Чужая кожа пахла свежестью и еле уловимым запахом сосны, уносящим разум в приятные воспоминания о доме и парке, в котором он часто гулял с сестрой после школы. Могучие деревья поражали высотой и пышностью крон, а запах хвои наполнял лёгкие и дарил исцеляющую энергию. В комнате стало теплее, слух уловил звуки капающей воды, а в нос ударил аромат восточных масел. Ёсану сложно было полностью раскрыть глаза, чтобы понять, куда он попал, да и возникшая расслабленность во всём теле не позволяла. Ему было безумно хорошо, и с этим чувством никак не хотелось расставаться. Даже несмотря на то, что это был всего лишь сон. Ёсан почувствовал, как его опускают вниз. Из-за возникшего пара сложно было разглядеть хоть что-нибудь, кроме того, что его усадили на бортик ванны. Перед глазами возник образ мужчины, который аккуратными движениями начал снимать с его плеч рубашку. Сил на то, чтобы поднять голову и взглянуть в лицо своему Ангелу-хранителю, так и не нашлось, поэтому Ёсан добровольно отдался в чужие руки, позволяя делать с собой всё, что угодно. Когда его одежда оказалась на полу, он начал зябнуть, отчего прижал руки к груди и чуть сгорбился. Видимо, это заметил его спаситель. Мужчина как можно осторожнее развернул его и, взяв на руки, медленно опустил в ванну. Оказавшись в ней, Ёсан удивился цвету приятно согревающей жидкости. Это что, было молоко, разбавленное водой? И пахло чем-то сладким, какими-то цветами. Перед глазами возникли бутоны экзотических цветов, почему-то обязательно белого цвета. С каких пор они вообще начали вырисовываться в сознании? Ведь он никогда о них раньше не грезил. Позади послышался всплеск воды; его спаситель оказался рядом и мягко надавил на плечи, чтобы положить себе на грудь. Ёсан, как завороженный, следил за движением паров и сделал глубокий вдох, чтобы вдоволь насладиться сладким запахом. Неужели после той ужасной ночи он всё-таки смог уйти в мир иной и оказаться в Раю? Нежные поглаживания больших рук по его плечам создавали чувство защищённости, которого так не хватало всё это время. — Какой же ты у меня красивый, Ёсан-и, — чувственный шепот у самого уха плавно перешёл на мягкие поцелуи на разгорячённой коже, от которых влажность воздуха будто начала усиливаться. — Ты мой ангел. Только мой. Где-то глубоко в подсознании начали мигать тревожные лампочки, посылая сигналы об опасности, но Ёсану сложно было соображать. Горячие прикосновения к коже лишали возможности трезво оценивать ситуацию, а жаркие поцелуи, плавно перешедшие к виску, заставляли бездумно тянуться к источнику наслаждения. Стоило немного повернуть голову, как губы мужчины оказались на губах Ёсана, но на этот раз действовали неторопливо, со всей нескрываемой любовью и трепетом. Совершенно потерявшись в этой давно позабытой нежности, тело прижалось к чужой груди, руки легли за бёдра мужчины, а губы с восторгом отвечали на поцелуй. Как же, чёрт возьми, это было приятно. Безумно приятно и так хорошо. — Ты любишь меня, Ёсан-и? Глаза резко раскрылись от услышанного, губы замерли и начали подрагивать от страха, а руки медленно ослабили хватку. Что он только что сказал? Этот голос! Даже несмотря на ласковый тон, как он мог не узнать его раньше?! Ёсан попытался не двигаться ради своей же безопасности, наконец осознав, в чьих руках находился. Райский сон моментально сменился на ужас реальности, стоило только взглянуть в глаза объекта. Тот внимательно смотрел в ответ, явно намекая на то, чтобы жертва не вздумала делать глупости и подчинялась без всяких возражений. — Любишь? — громче повторил мужчина, порядком теряя терпение от непозволительного молчания. Ёсан плохо соображал, безумно устал, а болезненное напряжение во всём теле лишь усугубляло ситуацию. Хотелось вырваться из чужих рук, сбежать как можно дальше и никогда больше не возвращаться. Но тело всё ещё оставалось ватным, руки совсем не слушались, безжизненно опав вниз, а в груди начал собираться жар, постепенно уходящий всё ниже. Глубокий вдох, сделанный в попытках насытить лёгкие кислородом и хоть как-то потушить пожар, дал совершенно обратный эффект. Ёсан не мог понять, почему его тело так предательски реагировало на чужие прикосновения. Руки мужчины мягко опустились на его грудь и медленно двигались по коже, а стоило дотронуться до сосков, Ёсана будто током ударило, и внизу живота начало болезненно покалывать и мучительно тянуть. Он что, возбудился? Этого не может быть! Здесь что-то явно не так! Запах. Этот сладкий запах цветов. Это всё из-за него! Объект ведь разбирается в растениях, наверняка, подобрал что-то специально для того, чтобы воздействовать на жертву. Голова начала кружиться, а перед глазами появилась пелена. Ёсан совершенно не узнал собственный голос, ведь он совсем не умел… столь громко стонать от наслаждения. — Я рад, что тебе это нравится, но ты же знаешь, мне нужен ответ. Словами. Какие к чёрту слова, когда всё нутро вот-вот расплавится от прикосновений к груди и животу, которые лишь стимулировали постыдную реакцию организма. Сделать ещё один вдох было слишком опасно и губительно, но тело требовало жизненно важного кислорода. Как и ожидалось, это была большая ошибка. Новые волны возбуждения вынуждали откровенно скулить. Собственные руки бессовестным образом потянулись к паху, но были тут же перехвачены чужими. — Отвечай. — Люб-лю… — еле слышно произнес Ёсан, с трудом разомкнув губы. В глазах всё плыло, щеки горели, а грудь вздымалась, только бы хоть как-то облегчить страдания. — Я не слышу, ангел мой, — влажные поцелуи вновь посыпались на разгоряченную шею и плечо, подливая масла в образовавшийся пожар. — Люблю, — шумно выдохнул он, зажмурив глаза, и повторял сказанное будто в бреду. — Люблю, люблю… люблю… — Назови моё имя, Ёсан-и. Скажи мне, кого ты так сильно любишь? Это было уже откровенное издевательство. В ушах начало гудеть, ноги инстинктивно прижались друг к другу, зажимая изнывающий от возбуждения орган, а запястья начали ныть от чужой стальной хватки. Назвать имя? Никогда. Ни за что он не произнесёт вслух самое ненавистное ему имя. Уж лучше умрёт, чем когда-нибудь… когда-нибудь… — Юн…хо… — собственный голос предал его, позволяя сдаться в плен монстру, который каждый раз умудрялся доказать свою абсолютную власть над жертвой. Бороться с ним стоило Ёсану гордости, чести и достоинства, которые он с таким трудом собирал буквально по крупицам. — Пожалуйста… Юнхо… Чужая победоносная усмешка прямо над ухом будоражила, но сопротивляться своему обидчику не было сил. В крови будто циркулировал смертоносный наркотик, лишавший контроля над жалким телом, которое не знало, как справиться со всем этим. Как избавиться от распирающего возбуждения? Как придать сил мышцам, чтобы вырваться? Как унять бешеный ритм сердца и частое дыхание, которое не могло насытиться сладким запахом ядовитых цветов? И как воззвать к разуму, что, казалось, был усыплен дурманом, чтобы не мешал развернувшейся революции? — Хороший мальчик, — томно выдохнул мужчина и наконец отпустил изнывающие от боли руки. Несмотря на весь ужас происходящего, только после освобождения Ёсан всё-таки смог обратить внимание на то, что сказано это было именно в то ухо, где висела серёжка. И ту же фразу, как и в прошлый раз. Наверняка это неспроста. Зачем объект это делает…. — А-а-ах! — глаза широко распахнулись, из горла вырвался протяжный громкий стон, а руки крепко схватились за бортики ванны. Ёсан был совершенно дезориентирован и ошарашенно смотрел в потолок, стоило мужчине неожиданно обвить горячей рукой пульсирующий орган и сильнее сжать. На глазах выступили слёзы, затуманившие взор, а внизу живота образовался напряжённый до предела ком. — Нет, нет! Пожалуйста… отпустите… Голос оказался слабым и звучал слишком тихо, а голова была готова взорваться. — Тебе ведь нравится, — объект с особой жестокостью издевался над измученным, обессиленным и совершенно потерянным человеком в своих руках, продолжая безжалостно осыпать жаркими поцелуями раскрывшуюся перед ним шею. — Я ведь прав, ангел мой? Ответить на столь бесчеловечное унижение Ёсан так и не успел. Рука мужчины внезапно начала двигаться, с каждым разом увеличивая скорость. Резко уронив голову и прижавшись затылком к плечу мужчины, он тонул в беспросветной пропасти собственной беспомощности. В глазах начали появляться вспышки, голос окончательно охрип, а слёзы жгли и горящие от стыда щёки. Ещё немного, и Ёсан мог бы поклясться, что сейчас взорвётся, но совершенно неожиданно объект начал замедляться, давая возможность хотя бы сделать короткий вдох и из последних сил опустить голову, чтобы жадными глазами всмотреться в воду, мутность которой сильно мешала обзору. Никогда в жизни он не посмел бы просить не останавливаться, но на этот раз был готов бессовестно умолять. Организм бурно требовал разрядки, но объект явно не спешил заканчивать на этом свои игры. — Нравится, да, Ёсан-и? Ответь мне. — Да… да… да… пожалуйста, умоляю… — Ёсан готов был на всё, раз отважился посмотреть в глаза своему мучителю. На любые унижения, даже убийство собственной гордости, лишь бы чужая рука снова начала двигаться и избавила от мучений. — Ты плачешь, любовь моя. Как же красиво ты плачешь, — мужчина с блаженной улыбкой и маньяческим наслаждением следил за тем, как горячие слёзы текли из покрасневших глаз жертвы. Что-то подсказывало, что дальше может произойти нечто ещё хуже, и Ёсан поневоле начал ожидать этого с усиленным ужасом. — Как же меня это заводит. Он даже пикнуть не успел, когда сильные руки объекта резко схватили за бедра, подняли вверх и крепко зафиксировали, прижав колени к груди. Липкий страх сковывал тело, не давая возможности сопротивляться, а из-за всплеска воды с новой силой начал исходить сладкий запах цветов, окутывающий лёгкие. Глаза расширились от изумления, а руки автоматически вцепились в чужие плечи в жалких попытках достучаться до несуществующего милосердия мучителя. — Будет больно. Обещаю, — тон мужчины сменился на ровный и не терпящий возражений, чтобы даже не сомневались в его намерениях. Одной рукой он ловко обвил чужие бедра, прижимая к себе стальной хваткой, а вторую медленно опустил в воду. — Уверен, тебе понравится. До этого парализованное тело Ёсана моментально сжалось до предела, стоило почувствовать, как в него начал входить один палец. Медленно, но уверенно, будто давно изучил и точно знал, что нужно делать, чтобы довести до безумия. Возникшая боль каким-то образом быстро сменилась на извращенное наслаждение, учитывая то, как голова снова начала гипнотически кружится от циркулирующего по крови растительного афродизиака. Второй палец добавлял ещё большее животрепещущей боли, которая начала казаться спасательным кругом в борьбе за сохранение остатком разума. Сознание начало теряться в реальности, чего ни в коем случае нельзя было допускать. Мужчина остановился, оставив пальцы внутри, но с особым издевательством начал осыпать нежными поцелуями лицо Ёсана. Тот же окончательно погряз в нирване, тихо хныкая и глотая слёзы то ли от наивысшей степени счастья, то ли от глубочайшего, разрушительного горя. — Расслабься, Ёсан-и, — тихий шепот, затем успокаивающий поцелуй в щёку. — И продолжай плакать от удовольствия. Внезапно губы мужчины прижались к губам Ёсана, а пальцы внутри начали двигаться, постепенно ускоряясь. И как только сознание начало в панике просыпаться, и он попытался хоть как-то вырваться из клетки, во рту оказался горячий язык. Глаза предательски закатились от невероятного удовольствия, состоящего из боли уровня мазохиста и нереально приятного чувства заполненности. Длинные пальцы мужчины с каждым толчком входили всё глубже и в какой-то момент это начало казаться недостаточным. Громкие стоны Ёсана, переходящие в протяжные мычания, являлись прямым доказательством того, что уже ничто не сможет его спасти от необъятной похоти. Бороться с этим не оставалось никакого рвения, осталось только ожидание чего-то большего, и оно не заставило себя долго ждать. Мужчина вдруг резко вошёл глубоко внутрь и остановился, сжимая пальцами точку, от которой молниями начал распространяться электрический разряд. Ноги будто отнялись, руки до боли вцепились в чужие плечи, грозясь проткнуть кожу ногтями, а голова доверчиво вжалась в широкую грудь. Невероятной силы оргазм начал распространяться по всему телу с немыслимой скоростью, взрываясь яркими фейерверками, от которых искры сыпались из глаз. Впервые Ёсан кончил, так ни разу и не притронувшись к себе, дезориентированный, потерянный от осознания, что только что произошло. А самое главное — благодаря кому.

***

Марселло сразу понял, почему Юнхо соизволил согласиться на встречу в парке и сходить вместе на футбольный матч, где, как оказалось, зрителей ждало настоящее спортивное зрелище. На арене собрались фанаты национальной сборной Мексики и Бразилии, которые были специально приглашены королевской семьей на потеху зрителям. Марселло просто не мог пропустить такую возможность и с особой гордостью пришёл на стадион в голубой футболке с номером любимого футболиста, в то время как его коллега не изменял своим принципам и явился в чёрной рубашке и строгих брюках. Однако само его присутствие здесь, среди скопления ненавистных ему толп людей, забавляло больше. — Я так понимаю, ребёнка ты спать уже уложил? — выдал адвокат вместо приветствия, но его задорный настрой, как и ожидалось, никто не поддержал. Юнхо, как и всегда, со вселенским спокойствием проигнорировал глупые насмешки в свою сторону и, сунув руки в карманы брюк, прошёл мимо надоедливого коллеги, намереваясь поскорее со всем покончить. Тот всё равно не удержался от хохота, но поспешил догнать спутника. Им были предоставлены VIP места, что не сильно радовало, потому что рядом в любой момент могли оказаться и члены королевской семьи. Так и произошло. Младший принц в сопровождении приближенных появился сразу после исполнения гимнов обеих стран, тем самым совершенно непочтительно пропустив вечернюю молитву. Юнхо откровенно скучал, зарождая в сидящем рядом Марселло разнообразные догадки. Ведь, как ни странно, лишь один человек среди них имел доступ к наблюдению за всем, что происходило в государстве. Что же, оставалось лишь дожидаться, когда младший принц снова начнёт нападки. — Господин Чон, вы выглядите довольно уставшим, — надолго его терпения, как и ожидалось, не хватило, что сильно порадовало уже порядком изнывающего от любопытства Марселло. — Кто же умудрился вас так… утомить? Омерзительный смех принца резал слух, но Юнхо даже бровью не повел, продолжая скучающе смотреть на то, как на поле уже двадцать минут шёл бессмысленный обмен мячом. — Посмотрите, вот, например, господин Гансалес к вечеру совсем не растерял своей энергичности. Может, потому что живёт один, в отличие от вас? И снова раздался наигранно притворный смех мужчины, который неловко поддержали приближенные, стоило только тому обернуться. Марселло смущенно улыбнулся и перевёл обеспокоенный взгляд на коллегу. Юнхо никак не отреагировал, даже несмотря на то, что мяч наконец попал в ворота мексиканской сборной, и половина арены встала со своих мест, чтобы выразить восторг громогласными криками. — Ой, мы чуть гол не пропустили, — наигранно засуетился принц, пытаясь скрыть раздражение от того, что так и не смог вывести одного из гостей на чистую воду. — Не расстраивайтесь, господин Гансалес, ещё отыграются! Марселло хоть и поник, но признал достоинство противника и всё равно присоединился к всеобщим овациям в адрес бразильской команды. Вскоре игра продолжилась, как и попытки принца докопаться до Юнхо. — Вам совсем не интересно, господин Чон? Подозреваю, вы бы больше предпочли остаться в покоях рядом с вашим партнёром, чем сидеть тут с нами. Не правда ли? Адвокат незаметно закатил глаза в ответ на доставучую ремарку младшего наследника престола и скрестил руки на груди, делая вид, что не намерен больше пропускать ключевые моменты матча из-за пустой болтовни. И какой черт его дёрнул так непредусмотрительно сесть прямо между ними. — Вы как всегда правы, уважаемый принц, — внезапно произнёс Юнхо, продолжая смотреть прямо перед собой, чем привел в изумление не только принца. Марселло совсем не ожидал, что его коллега решит так скоро перейти к следующему этапу, ведь прошло всего несколько дней. — Ваши догадки поистине вызывают восхищение. Даже приближенные принца поняли жирный намек на полное пренебрежение к статусу принца. В VIP зоне на некоторое время воцарилась нагнетающая тишина, которая вскоре была прервана разочарованным гулом арены после того, как бразильский футболист попал в штангу ворот противника. — Ну вот, опять чуть гол не пропустили, — попытался пошутить один из приближённых, но никто не обратил на это внимание. Каждый из присутствующих с замиранием сердца ожидал, что же ответит на вопиющее неуважение к своей высокопоставленной персоне младший сын королевской семьи. Тот явно из последних сил держал себя в руках. Лицо покраснело от злости, руки сжались в кулаки, а глаза источали неприкрытую ненависть. Но Юнхо всё равно этого не видел, так как был сильно занят наблюдением за возникшей стычкой между футболистами: одному из них судья показал жёлтую карточку, из-за чего фанаты незамедлительно начали громко высказывать возмущение. — Это Муринье, он, кстати, в итальянском клубе играет, — решил заговорить Марселло, пытаясь отвлечь присутствующих познаниями в области футбола. — Ещё одна желтая карточка — и ему придётся пропустить следующую игру. — Это ведь дружеский матч, — Юнхо поддержал заданную коллегой тему, совершенно игнорируя напряжение, виновником которого являлся. — Жёлтая карточка совершенно ничего не значит. — Точно, я и забыл, — согласился адвокат и подался вперёд, чтобы точно больше не отвлекаться от игры. — Я рад, что в вас проснулся интерес к игре, господин Чон, — принц произнёс тихо и сдержанно, сверкнув горящими глазами. Марселло такой тон начал напрягать; мужчина наверняка что-то задумал, решив отомстить за непочтительность каким-то изощрённым способом. В этом даже не было сомнений: члены королевской семьи такое не прощают. — Надеюсь, вам понравится. Младший наследник престола вдруг встал с места и, резко дернув подол одеяния, устремился в сторону выхода. За ним в полном замешательстве начали подниматься приближенные, поочередно принося извинения за столь неожиданный уход. Юнхо даже не обратил на это внимание, продолжая следить за наскучившем матчем отрешённым взглядом. Самой грандиозной игре, ради которой он, собственно, сюда и приехал, только предстояло начаться, и он уже не мог дождаться, когда всё наконец состоится.