***
— Выпей, — Ли ставит перед Джисоном стакан с виски. — Не хочу, — парень смотрит перед собой в одну точку. Минхо не настаивает, но делает глоток сам. Садится рядом, оставив свой стакан в руке и пристроив его на колене. — Я виноват. Ли поворачивает голову, не понимая о чём конкретно говорит Хан, но всё-таки не торопит его. — Я должен был знать, что он может так поступить. Должен был, — продолжает парень спустя минуту молчания. — Мы все знали, что у них проблемы, но никто не думал, что Хёнджин решит… — слова о самоубийстве остаются неозвученными. — Я накричал на него. Опять говорил, что думаю о соулмейтах, — Джисон всё же тянется за алкоголем и делает несколько жадных глотков, после чего морщится. — Если бы я поддержал его, он был бы жив. — Ты пытался ему помочь. В этом нет твоей вины. — Но я чувствую её. — Это нормально, Ханни. Мы все это чувствуем, — Ли смачивает горло обжигающим напитком. — Когда близкий человек решается… покончить с собой, всегда кажется, что можно было бы сделать всё по-другому. Иначе. Сказать другие слова, да что угодно, но не так, как было. Но ты делал то, что мог. Его поступок не значит, что ты плохой друг. — Для меня значит. — Это очень тяжело терять близкого человека, — говорит Минхо, — но не думаю, что Хёнджин хотел бы, чтобы ты чувствовал себя хоть в чём-то виноватым. Возможно в тот момент он не видел другого выхода. — Но он есть всегда! — выпаливает Джисон неожиданно громко. Минхо ставит стакан на столик и сцепляет пальцы в замок, крепко сжав их. — Иногда бывают такие моменты, когда его очень сложно увидеть. У кого-то получается пережить это, у кого-то нет, — он нервно облизывает губы, на которых ещё ощущается горьковатый вкус. Хан заключает парня в объятия, зарывается носом в тёмные волосы. — Ты смог, — уверенно произносит он. Напоминая Минхо, что его кошмар остался позади. Ли чувствует, как его груди, у самого сердца, касается тёплая ладонь. Он накрывает её своей и фантомная боль, от выжженной на коже метки, вновь даёт о себе знать. Минхо потерял своего соулмейта два года назад. И он никогда не сможет забыть ту боль. Они с Сынмином договорились, что Ли встретит его после работы и парни пойдут в кино. Пользуясь свободным временем Минхо зашёл в гости к родителям. Мама рассказывала смешной случай, что произошёл с отцом и парень заливисто смеялся с того, как женщина преувеличенно жестикулирует руками и отыгрывает эмоции, в то время как глава семьи забавно возмущался. У Минхо сводило щёки, как вдруг по коже будто бы провели раскалённым железом. Он так громко закричал, что испугался сам, что уж говорить о родителях. Метка горела огнём, причиняя невыносимые, казалось, муки. Он стянул рубашку, словно ту подожгли. Рисунок был обезображен свежими рубцами. Его Сынмина убили, потому что какой-то ублюдок решил обчистить именно тот магазин, где он работал. Маленький, ничем непримечательный супермаркет, где отоваривались в основном жители ближайших домов. Преступник потом твердил, что не хотел, он случайно замахнулся ножом. Он просто случайно лишил Минхо его любимого человека. — Благодаря тебе, — говорит он, глядя на Джисона и ласково улыбаясь. После смерти Сынмина Минхо чувствовал, что не должен жить. Он перестал заниматься любимыми танцами. Как мог он себе позволить это, когда его соулмейт больше никогда не будет смотреть. Не скажет, как ему нравится. Смена рабочей деятельности казалась правильным решением, вот только истерикам и срывам было всё равно. Он запирался в туалете, сжимал пузырёк с антидепрессантами и боролся с желанием сожрать их все одним махом. В один из таких случаев ещё незнакомый тогда Джисон оказался рядом. — Сколько уже выпил? — Отвали. — Сколько? — не унимался парень, строго глядя в отражение зеркала. — Как написано в рецепте. А теперь отвали, — процедил каждое слово Ли. — Кажется сейчас время обеденного перерыва, — он посмотрел на несуществующие на запястье часы. — Десять утра, — зачем-то Минхо поддерживал диалог, сам того не желая. — И что нам мешает? — хмыкнув, он подошёл к двери и обернулся в ожидании, что за ним пойдут. — Кто ты такой? — Ли отцепился от раковины, но не делая ни шага к выходу. — Тот кто угостит тебя обедом. А вообще я практику тут прохожу, дизайн офисов на третьем этаже, — беззаботно проговорил Джисон, словно не был свидетелем нервного срыва Минхо. А потом снова и снова, пока Хан одним своим присутствием не вытащил Минхо на поверхность, ничего не требуя взамен. Он был рядом в самые страшные моменты жизни Ли и сделал так, что зияющая дыра в его сердце заросла, наполнившись любовью. — Ты чего замолчал? — тихий голос Джисона вырывает из мыслей. Ли мотает головой, отнимает его руку от груди и оставляет лёгкий поцелуй на костяшках. Хан удобней устраивается в тёплых объятиях и между ними вновь воцаряется тишина. — Почему метка не исчезла? — Я не знаю, Ханни, — Минхо хмурится. — Ни разу не слышал, чтобы она пропадала с опозданием. — Может они не соулмейты? — Метки одинаковые и они же чувствовали что-то. — То, что это неправильно, — Джисон прячет лицо в изгибе чужой шеи. — Это так сложно, — выдыхает парень, полностью обессилев от пережитых эмоций.***
Стоящая с утра солнечная погода вдруг неожиданно испортилась. Ясное небо заволокло свинцовыми тучами и мелкая морось в любой момент могла перерасти в проливной дождь. Минхо стоит немного вполоборота, отвернувшись от Джисона. — Хочешь сходить к нему? — тихо спрашивает парень, замечая куда устремлён взгляд Ли. — Нет, — он становится прямо, вдыхая влажный воздух полной грудью. — Не сегодня, — в его руках зажата белая роза. — Я не против, — Хан опускает голову, проводя кончиками пальцев по нежным лепесткам точно такого же цветка. — Я знаю, Ханни, спасибо. Но сейчас правда неподходящий момент. Минхо кладёт розу на крышку чёрного гроба, которую практически не видно из-за обилия цветов. Могила Сынмина находится совсем недалеко и с этого места можно рассмотреть надгробный камень. Ли давно сюда не приходил. Сегодня похороны Хёнджина и ему не хотелось бы, чтобы Сынмин думал, что тот пришёл к нему только из-за того, что представился повод. Это нечестно. Все, кто хотел попрощаться с Хёнджином, уже стали разбредаться по машинам, боясь ещё больше намокнуть. Впереди ждёт прощальный ужин, устроенный родителями Хвана. — Пора уходить, — Минхо приобнимает Джисона за поясницу. С другой стороны гроба остался только Феликс. Он будто бы стал на несколько лет старше. — Я не могу, — Хан закрывает глаза, сдерживая слёзы, но те всё равно срываются с ресниц. — Мы ещё придём к нему, — обещает парень. Джисон подносит розу к лицу, вдыхая сладкий ненавязчивый аромат. — Прощай, друг, — слабый шёпот теряется в белых лепестках и он кладёт свой цветок к остальным. — Ликс? — окликает его Минхо. Он хотел предложить подвезти парня до поминального зала, но тот лишь помотал головой. — Я останусь. Наверное это не самая плохая идея, не смотря на то, что дождь начинает усиливаться. Навряд ли Феликсу будут там рады, зная какие у них с Хёнджином были отношения. Переживать горе ему придётся в одиночестве. — Тебе звонили, — говорит Минхо, когда Джисон выходит из душа с накинутым на голые плечи полотенцем. Он выглядит по-домашнему привычно, если бы не опухшие глаза и тёмные круги под ними. — Перезвони, — Ли сидит на диване, так и не переодевшись после похорон, только рубашка расстёгнута на несколько пуговиц. — Не хочу, — Хан отбрасывает телефон, после того как посмотрел на имя звонившего. — Чонин наверняка хочет тебя поддержать, — настаивает Минхо — Мне хватило того, как он пришёл сюда и довёл тебя до слёз. — Парень не виноват, что ему достался соулмейт, который знать его не хочет, — на губах Минхо лёгкая улыбка, но в голосе совершенно нет веселья. — Возможно мне его жаль, — немного подумав, произносит Хан. — И скорее всего это жестоко с моей стороны по отношению к нему, — голос парня звучит твёрдо и решительно. Он пытается обнять рядом сидящего Минхо, но тот отстраняется. — Тебе надо с ним поговорить. Это я потерял соулмейта. Ты не обязан ради меня лишаться своего. — Ли Минхо, я тебе сейчас врежу, — без злости выдыхает Джисон, двигается на диване, притягивая парня к себе. — Ты мне веришь? — спрашивает, когда Минхо окончательно расслабился. — Да. — Тогда поверь и в то, что я всё равно не был бы с Чонином. Он мой соулмейт и возможно, да нет, наверняка он неплохой парень, но это абсолютно не мой человек. Не знаю, что это за насмешки судьбы, но глядя на него я ничего не испытываю. — Просто тебе неприятно, как он повёл себя. — Да. Это было ужасно. После скандала в универе, когда он меня преследовал, на меня до сих пор все косятся. И не знаю, когда смогу простить ему, то что он наговорил тогда тебе. — Вам придётся общаться, вы вместе учитесь, — Ли цепляется за Джисона, будто боится, что тот сейчас исчезнет. Пальцы впиваются в метку на бицепсе. Чуть меньше месяца назад она была неполная, а теперь сердце сжимается от одного её вида. Хан осторожно отодвигает Минхо за плечи, заставляя посмотреть на себя. В его больших глазах застыли слёзы и отчаяние. Джисон готов разбиться в лепёшку, чтобы его любимый никогда этого не испытывал. — Для меня ты единственный человек, с которым я готов прожить оставшуюся жизнь. Я не знаю как она сложится, но я хочу пройти это с тобой, — он большими пальцами стирает бегущие по щекам Ли слёзы. — Я сделаю тебя самым счастливым человеком на свете, потому что ты этого достоин, — гладит его по волосам, успокаивая незатейливой лаской. — Хочешь уедем? Переведусь в другой университет, начнём всё на новом месте, — в ответ Минхо ничего не говорит. Он впечатывается в грудь Джисона. Чувствует, как и у него бешено бьётся сердце. — Я слишком сильно тебя люблю и никакая метка этого не изменит, — шепчет Хан обнимая своего парня в ответ. Минхо ему верит. Растворяется в объятиях, беззаговорочно доверяя себя этому человеку. — Я люблю тебя, — произносит сквозь лёгкий поцелуй, который будто бы скрепляет сказанные друг другу слова. — Возможно где-то есть вселенная, где мы соулмейты.