Love is..

В наушниках играет его любимая музыка. Она помогает расслабиться в моменты, когда он выбегает из дома весь в слезах, услышав очередную громкую ссору родителей. Нишимура Рики — шестнадцатилетний подросток, познавший за свои года все «прелести» жизни. Что он чувствует, сказать было трудно. Когда вся твоя рутина состоит из воплей родителей, постоянных скандалов и выговоров, ответить на вопрос «Что ты чувствуешь?» было весьма тяжело. Конечно, он уже привык к такой жизни. И не сосчитать, сколько за шестнадцать лет он видел летящих в стену тарелок, которые разбивались вдребезги, как и его сердце. Рики плетётся по просёлочной дороге, хрипя от подступающих слёз. В его родной деревне наконец наступила долгожданная поздняя весна. Разноцветные бабочки кружатся в заводном танце над красными маками, а коты уютно греются под лучами тёплого солнца. Такая погода помогает хоть чуть-чуть избавиться от тревожных мыслей. Стоит только вдохнуть в себя аромат полевых ромашек, как на душе становится легче. Становится понятно: жизнь продолжается. За пределами дома Рики всё хорошо. Никто не кричит, не ругается и не бьёт посуду. Он идёт мимо деревянных домов прямиком к своему любимому месту. И кто бы мог подумать, что этим местом станет чердак давно заброшенного дома, находящегося на самой дальней улице. Там, где начинается стелиться бескрайнее поле. Там, где всегда спокойно. У этого дома была небольшая бетонная веранда. Нишимура поднимается и переводит свой взгляд на предстающий перед ним пейзаж. Вдали видна ферма и пасущиеся недалеко от неё коровы и овцы. Открывается чудесный вид на оранжевый блин, что потихоньку начинает садиться над горизонтом. Розовые облака медленно плывут по небу, он наблюдает за этим сквозь пушистые ветви лиловой сирени. Рики открывает противно скрипящую дверь и входит внутрь дома. Из-за поднявшейся в воздух пыли он кашляет, но почти сразу приходит в себя и плетётся к лестнице, что ведёт прямиком на чердак. Поднявшись на него, он слышит чью-то возню. Пара секунд — и из-за стены другой части чердака выглядывает макушка. Нишимура напрягается, но не замечает опасности: сейчас перед ним такой же подросток. Его волосы чёрного цвета, на голове берет, а на теле рубашка с красным свитером. В руках у него, кажется, скетчбук, а за ухом теплится кисточка, кончик которой был испачкан жёлтой краской. — Ты кто? — начинает диалог с агрессии Рики. — Я? Я Ким Сону. А ты кто? Я тебя тут раньше не видел. — Какая разница, кто я? Это я тебя здесь раньше не видел. Какого чёрта ты пришёл на моё место? — Тут не написано, что оно твоё. Я не могу понять твоей претензии, — хмуря брови, говорит Сону. — Проваливай сейчас же. — Но почему? Я первый сюда пришёл. — Да плевать мне, веришь? — Места хватит на всех. Если хочешь, садись и любуйся закатом. Я тебя не потревожу, — Сону разворачивается и уходит обратно на своё нагретое местечко. Он сгибает ноги в коленях и кладёт на них скетчбук, переводя взгляд на алый закат, на который с лёгкостью можно любоваться на чердаке из-за отсутствия в некоторых местах крыши. Он макает кисточку в пластиковый стаканчик с водой, а после в акварель оранжевого цвета. Сону вырисовывает на белом листе линии, а Рики продолжает глупо пялиться на него, пытаясь переварить произошедшее. Минуты через две он показательно вздыхает и садится в двух метрах от Сону. — Я Нишимура Рики. Друзья зовут меня просто Ники. Но тебе такой привилегии пока не дано, так что будь аккуратней. Ким тихо угукает и больше ничего не говорит, сосредотачиваясь на своём рисунке. Рики же включает свой телефон, выбирает нужную ему песню, а после прикрывает глаза, погружаясь в свои изнуряющие мысли. Спустя минут пятнадцать он раскрывает веки и оглядывается. Сону ушёл. Теперь Рики здесь один. Как, впрочем, и всегда. Он приходит сюда почти каждый день. Стоит только родителям начать ссориться, как Ники уходит и сидит здесь до самого вечера. Потом возвращается, ускользает в свою комнату и беспокойно засыпает. Сейчас он устало оглядывает происходящее вокруг. Уже смеркается. Летучие мыши с первого этажа начинают вылетать на волю, и Рики понимает, что пора домой. В мыслях творится хаос. Ники понял, что смысл жизни — прожить её счастливо и так, как хочешь ты. Но разве можно зарекаться о счастье, живя в доме, наполненном ненавистью, страхом и болью? Разве можно быть счастливым в семье, которая давно позабыла о таких простых понятиях, как любовь, забота и тепло? Он чувствует, как в глазах образовывается влага. Почему люди, единственные разумные существа во вселенной, делают всё для того, чтобы разрушить свою и чужие жизни? Почему нельзя жить в мире без всех этих хлопот? Почему Рики, обыкновенный подросток, должен жить в одном доме с людьми, которые определённо не обладают даже банальной человечностью? — Мам, я дома! — повышает голос Рики, но ответа не слышит. — Мам? — он аккуратно проходит на кухню, замечая, как отец собирает с пола осколки, а мама прижимает белое полотенце к своей кровоточащей ране. — Пап, что случилось? — Не лезь не в своё дело. Закройся в своей комнате и не высовывайся. И без тебя проблем хватает, паршивец, — сквозь зубы шипит отец. Нишимура ничего на это не отвечает и лишь с громким хлопком закрывает дверь, убегая в свою комнату и ощущая слёзы на своих щеках. Ничего не меняется. Дом по-прежнему остаётся местом, в которое из раза в раз возвращаться хочется всё меньше и меньше. В жизни Нишимуры Рики никогда не было человека, который мог бы его понять. Друзья из школы не могли себе представить, что чувствует подросток, ежедневно видящий родительский алкоголизм, скандалы и драки. Они думали, что от этой проблемы можно легко убежать, засунув наушники в уши и включив музыку на всю громкость. С одной стороны, это можно было посчитать за правду. А с другой, даже слушая самую весёлую музыку, Рики не мог перестать представлять картину ругающихся родителей. Да и смогут ли его друзья понять, каково это — разнимать громко кричащих маму и папу во время очередного скандала? Разве они поймут, что он не может закрывать глаза на то, как ругаются самые близкие ему люди? А могли ли они осознать, каково смотреть на то, как родители из любящих людей превращаются в настоящих извергов, не замечающих ничего вокруг себя? Конечно, нет. Поэтому очередная фраза по типу «не обращай внимания» заканчивалась падающими на прохладный кафель школьного туалета слезами. Становилось плохо от понимания, что никто не может быть с тобой рядом и что у тебя нет человека, который сможет тебя банально обнять во время очередной истерики. Никто не понимает, что регулярный родительский холод влияет на состояние человека так сильно, что тот может измениться до неузнаваемости: из весёлого и коммуникабельного превратиться в молчаливого и закрытого, из человека с надёжным типом привязанности — в человека с постоянной тревогой. Люди хватаются за любой шанс и за любую, даже малейшую заботу. А всё потому, что хотят обыкновенной любви. Ники лежит на своей кровати, сверля взглядом потолок, и много думает. Думает о родителях, о своей жизни и о… Сону? Его образ никак не мог исчезнуть из его головы. Их первая встреча прошла достаточно неприятно, и Рики не мог понять, то ли его переполняет злость, то ли было в этом Сону что-то особенное. Через время эти мысли ему порядком надоедают, и вскоре он засыпает. Сон его был тревожным. Он постоянно просыпался: то из-за кошмара, то из-за начавшегося весеннего ливня.