Критика чистого опыта

      Аластор в Бога не верил, но верил в себя, в своё богоподобие и власть над сущим. А подружку-смерть обходил стороной, как попрошаек в обедневших кварталах, кои так жалко смотрели ему вслед и плевались на туфли кожаные. Хоть бы за эго задели, да только смертному, на тот момент, все было параллельно. Хоть сироты, хоть бездомные котята, пусть самое невинное существо – ничего не имеет ценности. Мир, в котором он живёт - отражение его смоляной души, а значит и после смерти он станет чем-то Великим, творцом, чья главная задача –создавать и разрушать. Слушать мольбы всевышнему, себе любимому, наблюдать за хаосом и страданиями душ бессчетных. Нет ничего приятнее, чем наблюдать за теми, кто мир его осквернил. Отбирать надежду и крохотный шанс, чтобы в последний раз посмотреть, как глаза их заливаются слезами и горем. Мир в котором он живёт был испорчен, оттуда и объяснение его поступкам горьким. Всего-то.       Но час кары настал, смерть его наступила быстро и так глупо, что хуже себя при жизни Аластор и не чувствовал. Ну как можно было так глупо подохнуть, даже не успев закопать труп очередной? От пули свинцовой. Этот позор он поклялся скрывать под густой челкой и ни одному черту в преисподней не показывать. И так с головой мук и пыток небесных ему хватало. Аластор считал, что не верь он в Бога, не верив в ад и рай, он смог бы доказать самому себе и людишкам после смерти, что все их заветы – херня, и после смерти есть только ты и твой жалкий мирок, отражение твоей души, где ты – кукловод. Он хотел наблюдать, а не быть незначительным куском дерьма в этой куче отходов! Вы простите за это сквернословие, но в другой манере описать его положение просто невозможно! Интересно, бродят ли жертвы его по пентаграмме или канут они в чистилище? Впрочем, неважно, у него ж тут дела и поважнее есть! А, с чего я начал? Власть – не то, за чем он гнался. Власть – отступ людей, он выше бессмысленного диктаторского режима. Он хочет быть всем и ничем, просто иногда терпит крушения. Каждому же надо упасть, чтобы взлететь с новой мощью?       Стоит начать с низов. С самых, блять, низов. Но, в целом, ничего страшного! Впереди целая вечность, ничего ему великий план не испортит!       О нет. Испортило. Он хотел силы, хотел видеть страх в глазах грешников. За любую цену и услугу готов был отдаться, чтобы хоть кусочек той мощи демонической получить. Чувствовал себя отвратительно, с кожи вон хоть вылези, так с себя противно было. Так он жалок, так несчастен, что вынужден был на сделку пойти. Первым, что сделал Аластор – отдал душу свою на попечение. Не он души принял, а отдал. Отдал. Хоть не кому попало, умел же выбирать. Теперь, взамен на кусочек силы божественной он посмертно был обречён служить королевской семье Морнингстар. Очевидно, могло быть и хуже, он мог, например, променять свою душу какому-нибудь греху похоти за разврат со своим безупречным телом, но к счастью, похоже осталась в жизни его какая-то удача, благодетель Лилит любезно наградила его частью своей силы. Ей конечно было плевать на то, что он делает, как и с кем, так что могущество было полностью в его распоряжении! Конечно это был лишь лёгкий скачок, ведь это повлекло бесчисленные сделки сброда душ, он и без того прекрасно справился.       Без того стал сильнейшим из грешников, распорядился полезными знакомыми, репутацией. Даже свою радиостанцию открыл! Слава так и хлещет из каждого угла. Сам король ада, грех гордыни – Люцифер Морнингстар был поклонником его утренних и вечерних подкастов. Он даже был приглашен на шоу в качестве гостя. О нет, нет, нет, Аластор пригласил его совсем не с целью расправы! Конечно встреча всё равно не состоялась, так что терять, в целом, было нечего. Ну разве что на один день жители нижнего мира остались без истошных криков. Какая жалость. А ведь из них бы наверняка получился интересный дуэт.       История пребывания его рассказана, можно и времени пропустить чуток. Годы шли, мир на поверхности расцветал, а кровь в Аду не перестала фонтаном из каждого угла литься. К счастью, хоть где-то ничего не менялось, да только технологии чёртовы и сюда проникли, как этот сброд только умудрился? Шли часы, дни, месяца, сила растет, влияние его всё больше, а маленькая дочурка королевской семьи хорошо так подросла. Уже из собственного интереса он наблюдал за голубой кровью со стороны, с тени, в которой прятался. Удивительно, но даже на некоторых картинах его можно было заметить, Люцифер вообще обратил на это внимание? Наверное нет, раз один из таких "шедевров" висит в главном холле их дворца. Ну что за безвкусица.       Он только проходит мимо, напоследок остановившись, чтобы щёлкнуть пальцами, после чего картина меняет свой вид и тень с неё исчезает.       Пришло время, когда Аластору пришлось залечь на дно из вынужденных обстоятельств. Телевизионные каналы так и вопили о пропаже сильнейшего из оверлордов, а газетные заголовки так украшал титульник о "Крахе эры Беспрерывной Смерти Грешников", которым все равно было суждено рано или поздно подохнуть во второй раз. Ну насколько нужно было быть неудачником, чтобы подобное случилось? Хоть газеты в аду остались, откуда можно было черпать новости, не выходя из стен заброшенного дворца. Что-то ещё душу его радует, хах.       Он успел продать душу Лилит во второй раз. Сделка эта, конечно, утрирована, ведь изначально он был в её власти, просто теперь у него был некий... Казус, что так мешал его нарастающим планам. Ходить гуськом, как утёнок за Шарлоттой – не самая приятная задача. Было ещё кое-что, что раскрыть не получится, ведь до финального хода ещё далеко, а все козыри в колоде. Значит, момент их договоренности и истинных планов радио-демона на историю голубой крови можно смело пропустить! Если хотите узнать развязку: оформите подписку на закрытый подкаст от радио-демона и получайте самые свежие новости самым первым! Оу, вы уже продали по молодости свою душу взамен на вечную жизнь и богатства? В таком случае наша техническая поддержка не в силах вам помочь, наслаждайся свежим контентом, самым последним, отпрыск Мамона!       Через пять лет после "таинственной" пропажи Аластора в стенах особняка стали появляться... Новые люди. Или хорошо забытые старые. Шарлотта Морнингстар, вместе со своей девушкой с забавным именем, обосновались здесь и начали обустраивать это Люцифером забытое место с неизвестной, пока, для демона целью. Что ж, это было интересно. Не каждый день в этом месте происходило что-нибудь новенькое. Он же не станет притворяться призраком с целью напугать бедных девушек? Как в старые добрые останется немым зрителем по ту сторону сцены. Как же теперь сложится жизнь принцессы? На самом деле ничего дельного. Как оказалось утончённого вкуса ни у кого из её семьи не осталось, поэтому этот особняк стал походить на помойку, где обосновалось все и вся. Кто-то серьезно притащил сюда корабль? И хоть цель капитального ремонта оставалась ему неизвестной до последнего – наблюдать за девушками и их работой одно удовольствие. Иногда Аластор не мог просто держать себя в руках и обязательно всё ломал, лишь бы разъярённая Вегги пошла это чинить, жалуясь на шаткие доски и плохо забитые гвозди. А ещё он узнал, что Шарлотта совсем не любит такое официальное обращение к себе и предпочитает простое "Чарли", это радио-демон находил смехотворным, ведь нет ничего лучше, чем гордость за собственное имя. Он просто серьезно не понимал, зачем черти придумывают себе эти прозвища и клички. Как псины на цепи. Ну что ж, Чарли, так Чарли.       В какой-то момент Аластор ушел из особняка и стал вновь скитаться по пентаграмме с целью развлечения. За семь лет много чего поменялось, к слову, телевизоры Вокса галдели на каждом шагу, он уже устал их разбивать в любой удобный момент. Остальные грешники, замечая его, шарахались и прятались то тут, то там. За последнее время их стало куда больше, чем он ожидал увидеть. Так перенаселение не шутки? Что ж, кажется он застал закат вечеринки, раз повсюду валяются павшие тела некогда живых людей и копья экзорцистов. Ничего интересного, что стоило бы его внимания. Так прошло от силы дня два или три, не больше, и о-о-о, чудо свершилось. Слишком рано он свалил из того шаткого домика на окраине города, как по телевизору во всю крутят позор этой принцессы. Что она там сказала? Отель ради искупления? Мирное решение перенаселения? Они даже грешника одного завербовать успели, серьезно кто-то на это купился? Вот же смех. Стоило бы поквитаться со старыми друзьями и наконец нормально познакомиться. Всё же найдется толк у этого отеля "Счастья". В кавычках, разумеется.       Чарли оказалась разумной девочкой и почти сразу согласилась на его предложение. Прошло не больше месяца с открытия этого захолустья, а юная альтруистка уже нашла себе проблем и навлекла на своих подданных ужасную беду. Кто-то всерьез переживает, что ангелы придут на полгода раньше? Напротив, Аластор думает это отличная и разумная идея, которую мог позаимствовать и сам Люцифер. Только семейка эта пользуется необычной добротой к окружающим, что несвойственно для этого мерзкого общества. Ой, ну к слову о Люцифере, этот старик впал в глубокую депрессию после развода со своей прекрасной Лилит. Как же из головы вылетело, не представляю. Ну да, в общем, ничего толкового Аластор от этого союза не ждал, хотя перчинка в отношениях их была, да только погасла сразу же. Королева сильно изменилась, а её уже бывший муж до сих пор носит обручальное кольцо, символизирующее их долгие узы и счастливый брак. Людская традиция (он же в праве так говорить, не человек больше). Добровольно связывать себя цепями ещё и так нелепо надо было научиться. Будь возможность: Аластор к чертям бы спалил весь их дворец с золотым колечком.       Слишком затянулась наша встреча. Стоит ускорить темп повествования. А ведь я ещё опустил все эпитеты и сравнения, которые мог здесь использовать. У нас ещё куча работы вместе, не будем тут больше останавливаться. Давай вернёмся к самому важному, ты ведь за этим сюда пришёл?       Кровь бурлит под действием завышенного градуса и погоды в этом днище. Воздух тут отвратно гадкий, он душит, сковывает артерии цепью невесомой, здесь как в котле, коим его всегда пугали. Аластор никогда всерьёз не предполагал, что станет "игрушкой" дьявола. Что будет стоять на коленях перед своим королем, что даже та самая улыбка на миг сойдёт с его лица, чтобы выплюнуть кровавый сгусток, застрявший в горле. Тяжёлый удар каблуком идёт по животу, разгорается адское пламя, на миг в глазах темнеет, радио-демон неистово кашляет кровью, задыхаясь уже не от тяжёлого воздуха, а от жидкости собственного тела. Кто ж знал что это так больно. Он пытался расправить крылья, но каждый раз их заново обрывали самым жгучим способом, что даже вены на руках кажутся ему раскаленным железом. Он пытался улыбаться, пытался выплеснуть кровь прямо в это личико, пытался осквернить, но каждый раз получал всё сильнее, из-за чего силы остались на исходе. Еле как у него получалось говорить, видеть и держать себя в сознании, ведь отключись, он – проиграл эту битву. А в минусе Аластор ещё никогда не оставался. Ничто не заставит его пасть ниже королевской подошвы и позволить вытирать об себя ноги. Упс, он уже это позволил, и почему конкретно в этот момент ботинок оказался на его плече?       – О, Ваше Величество, я бы хотел умолять вас, чтобы вы обходились со мной нежнее. Видите ли, моя кожа очень гладкая, синяки на ней заживают долго... Прошу вас сбавить темп, или вы так желаете покарать меня, мой Повелитель? – Аластор находит в себе последние силы сдерзить Люциферу, чтобы не оставаться уж в таком унизительном положении. В мозг перестал идти кислород, в коем он так отчаянно сию секунду нуждался, из-за чего пришлось опрокинуть голову назад и взглянуть на "мучителя" снизу вверх. Хоть и встреча их глазами была секундная, демон на веки запомнит ту грязь на своем лице. Ничто не сможет оттереть это фантомное ощущение, которое не покидает его до сих пор.       В свою очередь Люцифер продолжает молчать, не проронив с начала конфликта ни слова. Это правда можно было назвать ссорой? Морнингстар серьёзно пытается психически надавить на него и заставить почувствовать себя таким жалким, беспомощным существом? Бог с ним, отлично получается, где так научился? Холодный палец демона скользит по лбу радиоведущего, заостряя немного внимания на метке Аластора, которую он поклялся скрыть от взора людского. Он находит это унизительным, и радио-демон с этим полностью согласен. Фаланги схватили его за край челки, так небрежно, так резко и сильно, что несчастный издал пронзительный стон, после которого голосовые связки просто загорелись. Это больно, это пиздец как больно, чувство, будто самым тонким острием тебе живьём отрезают язык, а потом заставляют съесть. Он не может говорить, но раз за разом мучитель даёт о себе знать и из ротовой полости, что больше превратилась в кровавую кашу для каннибалов, вырываются короткие хриплые стоны, сопровождающиеся горьким кашлем. Это всё - порочный круг, ведь следом кровь попадает в лёгкие, и Аластор по-настоящему задыхается, выплёвывая кровавую смесь себе на лицо, после она скатывается вниз на одежду, пол, и касается сапогов Морнингстара.       Будь перед ним какой-нибудь картонный извращенец без логики, мотивации и одним приступом звериного экстаза – его бы заставили это всё вылизать, но к счастью Люцифер просто с презрением взглянул ему в глаза и вытер руки об ворота жилета. Милосердие.       Этот хрип слушать было невыносимо. Как Люциферу, так и Аластору. Ему хотелось скорее закончить свои мучения и забыть этот инцидент, как страшный сон, но кошмар не кончался, а вводились новые обороты и продолжались по нарастающей. Тело его - камень, он прикован к земле. Рук он не ощущает из-за перевязанной тугой благословенной веревки, а глаза перестали различать цвета, но вот лицо Люцифера он видел отчётливо. Сукин ты сын. Последнее, что желал бы увидеть Аластор перед смертью – лик повелителя и его озверелые глаза. О боже, его предсмертный крик будет лучше протяжного стона любой проститутки.       – Мой Повелитель, проявите милосердие и добейте меня скорее. Вы же это и желаете, правда, сэр? – Аластор словно кошка льется к его ногам, трясь щекой об белую штанину, пачкая её алой смесью. Он чувствует себя униженным, пал ниже плинтуса и погибнет в таком отвратном положении в ногах лорда, если тот, конечно, вздумает перекрыть радиоведущему кислород. Если честно он хотел бы умереть от руки красивой дамы, перед этим насытившись страданьем толпы затерявшихся душ, но в итоге остаётся кануть в небытие в ожидании своего последнего часа.       Люцифер не торопится, он продолжает сверлить его взглядом.       – Ты мне отвратителен, Аластор, нет тех слов, какими я мог бы описать твою мерзкую сущность, гангрена херова. Я бы хотел лицезреть собственными очами, как тебя псы разорвут на куски, отсекут голову или изобьют до смерти. И будь уверен: я бы приложил все возможности, чтобы стать твоим палачом. Ты мало того, что навлек беду на Чарли, так и думал отсидеться на двух стульях, заручаясь поддержкой с обеих сторон. Тебе просто прекрасно повезло, что о твоём обмане первым узнал я, а не тот, кому ты продался семь лет назад, следовало бы целовать мне ноги за такую милость, Аластор, будь по-моему: я сохраню тебе жизнь, а взамен ты будешь вечно страдать от мысли, что ты жив, лишь потому что я тебе позволил. Ты - жалкий наглец, и для тебя смерть – самый лучший вариант, – Люцифер отсекает остриём ногтя кусок плоти с щеки радио-демона, пока сама жертва безвольно, как кукла на ниточках, полностью разваливается на руках короля Ада. В каком бы отчаянном положении Аластор не был, он продолжает улыбаться и сверкать залитыми кровью очами. Это только начало, эфир всё ещё продолжается.       Всё-таки неловко получилось, что Морнингстар узнал обман и ложь своего подданного вот так просто. Не зря говорят, что не стоит недооценивать окружающих и пренебрегать своими силами, оказывается Властелин тот ещё садист отбитый. Разве это не чудесно? Подумаешь, сношается Аластор с Евой, которая желает всей королевской шайке жестокой смерти. Сношается, само собой, в переносном смысле, она не так красива и изящна, как полагалось бы статным особам. Всего лишь услуга за услугу, которую Аластор, как истинный джентльмен и покоритель дам, любезно исполнял в лучшем качестве. До этого момента. Что сейчас с ним будет – загадка, не оставит же Морнингстар это без внимания, например, Чарли или райского отродья. Или он всё-таки настолько глуп, что согласится отпустить его с предупреждением? Не смешите мои оленьи рога, с самого начала было понятно, что с этим демоном всё не чисто. Ну разве будет кто-то настолько примитивный и наивный держать в страхе всё бесовское отродье?       Пред шеей его появляется алая цепь, что туго стягивает кандалы на коже гладкой. Аластор протяжно хрипит, заливаясь плазмой и эритроцитами. Из него тут решили все соки выжать? Люцифер наматывает сталь на руку, притягивая голову радио-демона к себе ближе. К сожалению, демон не в силах противиться. Всё вопит, кричит, а голова ходуном грядёт. Горький запах крови и грязи ударяет в нос. Почти срабатывает рвотный рефлекс, из-за чего лицо его краснеет и заливается зелёным оттенком. Он чувствует себя хуже, чем оленина забитая до смерти. Аластор с трудом стоит на коленях, выравнивает спину и запрокидывает голову назад, чтоб ещё раз разглядеть его сладкого мучителя. Люцифер морщится, наверное в мыслях у него лишь идея плюнуть в это гадкое личико, чтобы слюна его смешалась с плазмой и неровно скатилась по подбородку в рот демона. А потом он сексуально её проглотит и оближет острые зубы не менее острым языком. Морнингстар имел манеры, так что развратной фантазии настал крах в тот же момент, когда он схватил радио-демона за щеки, а два пальца засунул в рот, надавив на небу.       Почему-то это хорошенько приводит радио-демона в чувство. Пелена меж глаз пропадает, он широко распахивает очи и раскрывает рот, рвота не задевает его костюм или любую живую душу, но гадкой лужицей растекается на полу, привлекая внимание своим раздирающим запахом. Горючее разжигает нёба. Нашёл же проблем на свою голову. А вид его ещё куда хуже, негоже так перед королем стоять. Весь в крови, чёрных пятнах, пальто изорвано и чуть ли не плесенью покрылось, а края рубашки порваны, где-то внизу валяются пуговицы. Трость сломана и издаёт жуткие звуки поломанного радио, голос Аластора не вызывает того пассивного страха. Будь ты проклят, Люцифер, умерь свой пыл. Ну разве можно так жестоко издеваться над несчастным созданием, которому пришлось пойти на грех с целью сохранения своей жизни? Ну разве есть в этом его вина, разве он плохо выполнял свою работу? Напротив, с Чарли всё было хорошо, он же как мог оберегал её от проблем и помогал в этом цирковом шоу. Хоть бы смиловался ваш лик всеглядный, дайте ж мне полными грудями вздохнуть. Не поступайте так жестоко, мой сир.       – Шарлотта разочаруется, если узрит меня в столь обаятельном состоянии. Как же Вы ей объясняться будете, когда она застанет нас за тем, как до полусмерти Вы мучаете её верного прислугу? Разве вашей дочери угрожала неописуемая опасность, кою я и сотворил, напротив, в первую очередь я Ваш верный поданный и признан служить до конца дней своих, – Аластор сутулится, прижимая плечи к бокам, но это не мешает ему взглянуть на короля с презрением и победным кличем. На лице расцветает та самая улыбка, он прищуривает глаза, а белоснежная кожа Морнингстара краснеет от такой наглости. Они варятся на медленном огне и кто знает сколько времени осталось до первого шага. Как оказалось, первым сорвался Люцифер.       Не то причиной была полная форма имени Чарли, не то упрёки о его плохом методе воспитания дочери. А может вообще всему виной наглость и несуразица в голосе Аластора? Конечно причина не так важна, не станет же демон извиняться и оправдываться, это совершенно не в его стиле. Хотелось бы знать больное место, на которое можно давить при необходимости. Старые раны может и зажили, но никто ему не мешал сделать новый надрез!       Люцифер скидывает оленью тушу на пол в кровавую лужу, наваливаясь на тело сверху. Вокруг него, Аластор чует, исходит таинственная гневная аура, кажется добавив ещё огоньку и в силу вступит мощная химическая реакция. Не терпится ж увидеть, как все это место взлетит на воздух! Сильные руки сжимают в замке хрупкую шею радиоведущего, ну что у него за кинк на асфиксию, они не договаривались на стоп слово. Бедная шея его, так пострадала, она должна была раз сто под натиском таким сломаться. Теперь ж вороты длинные ещё месяц второй носить придется, если он конечно выдержит эту ночку. На кожице его следы чёрные остались то ведь, негоже в таком виде неприличном застать других оверлордов или, того поди хуже, цирковую труппу принцесски.       – Мои извинения, сир, но разве насилием Вы добьётесь моего искупления? Ваша девочка любит меня, напротив, любит как отца, как родительскую фигуру. Я ей опора, я её поддержка, как же мы сблизились за эти полгода, а ваш лик даёт мне право знать, что Вы недовольны выбором своей принцессы. Вы ведь хотели быть на моём месте, Ваше Величество, я прав? Ух, упрекните меня, если я не прав, вот только совесть не позволит. Вы же знаете, Вы же всё видите, но так отчаянно отвергаете, – Это само собой, издёвки, не более. Незажившая рана, на которую радио-демону столь приятно смотреть. От трения туго стянутые веревки, сковывающие бесовскую мощь, ослабли, позволив Аластору освободиться со сдерживающей его преграды. Все силы уходят на поддержку сознания, в следствии чего демон не в силах использовать магию вуду для противостояния дьяволу. Да и не сильно то хотелось губить свой шанс на спасение, Люцифер в любом случае сильнее. Если бы король хотел, он бы уже давно раздавил оленью тушу, разорвал её на части и скормил адским гончим. Кровь возобновила свой полный оборот вокруг тела, руки оставались всё такими же тяжёлыми, неподъёмными, правда теперь он был в силах ими управлять. Холодные тонкие пястья обхватили стальной замок на шее, впиваясь желтыми отросшими когтями в кожу ангела падшего. Он действовал с такой силой, что разорвал эпителий, золотая жидкость потекла тонкой струёй вниз по руке, не забыв застрять у радио-демона под ногтями.       Аластор чувствует свою победу, чувствует превосходство в такой нелегкой борьбе. Он видит, как сменяются эмоции Люцифера, как тот злится, сдавливает его шею сильнее, хочет сломать, но чего-то боится. Радио-демон знает, что он может, он хочет, он в силах, но будто нить невидимая их огородила, не даёт сильнее надавить. Будто просто боится. Хотя чего уж королю о смерти грешника заботиться. Оверлорд - никто, и звать его никак, они не близки и кроме сделки, причем с Лилит, их ничего не связывает. Что-то гложет, что-то сильное, что-то могущественнее, чем простые узы.       – Отвратительный из вас отец, Ваше Величество, неудивительно, что Шарлотта вами разочарована, – Он выходит вперёд, настраивает волну и ломает всякую преграду. Кровь стала как родной, всё помещение заполнив доверху. Морнингстар глупо вздыхает, рвано дышит и уже не обращает внимание на хриплые стоны со стороны Аластора. Люцифер надавливает коленом на живот дьявола, прогоняя злостную улыбку с лица долой. Радио-демон задыхается в кашле, кажется, что всё внутри перемешалось и сейчас кишечник наружу выйдет. Новая волна желчи поднимается вверх по гортани. Ничего не остаётся, кроме как сопротивляться потоку кислоты и усмирить свой организм. Что ж ты тело шаткое со своей ебанной работой не справляешься. Аластор уже должен был восстановиться полностью, но по щекам его лишь стекают слезы, испаряющиеся следом. И даже соленые воды были не его.       Подняв голову вверх он видит, как король утопает в слезах. Видит, как одна капелька плавно стекает вниз, смешиваясь с кровавой смесью. Другая, идентичная, капает и попадает на рассеченную губу демона. Ну как тут похоти сопротивляться. Аластор, долго не думая, слизывает её, каждым рецептором распробовав этот новый экзотический пряный вкус, какой бы он за всю свою жизнь не смог бы ощутить на губах. Ох, как же хочется ещё и ещё, как же он хочет этими зубами вырвать слизистую с глаза владыки. Как же хочет выпить его кровь, сожрать мочку уха и закусить его кусочком подогретого лёгкого. Этот вкус пьянит лучше любого виски, сводит с ума лучше любого наркотика. Ни одна дрянь наравне с этой прелестью не стоит. Хочется ещё.       – Чтоб ты сдох, оленья рожа проклятая. Клянусь, я убью тебя, как только появится подходящий шанс, – Одной рукой Морнингстар схватился за лицо, сжимая рот, не позволяя себе и звука издать. По щам стекали горькие слезы, что испарялись при контакте с полом или пламенной кожей. Хватка на шее ослабла, Аластор позволил себе сделать глубокий вдох и убрать кровавую смесь, затмившую ему угол обзора. Это конечно было омерзительно, но он не в том состоянии, чтобы брезговать. После подобного стоит хорошенько отмыть всю грязь с себя в королевской ванне, чтобы согнать с себя резкий запах и кровавые разводы, оставленные Люцифером на его коже.       Такая злость, такой адский гнев он лицезрел впервые. Не секрет, что в аду простым смертным делать нечего и грешники попадают сюда не просто так. Он встречал кучу экстравагантных и очень интересных личностей, но подобный случай на его памяти впервые. Не просто так Люцифер король, не просто так он дьявол в человеческой плоти. Разве будет этот добродетель так по-зверски обращаться с Аластором за крохотный проеб? Да, его оплошность угрожала жизни всей его семьи и в частности вела к плачевным и неисправимым последствиям, но разве стоит игра свеч? Стоит ли эта жестокость его поступку, или Его Величество уж слишком завышает цену? К чему был этот акт возмездия? Наказание? Животная ярость? А может простые фетишистские наклонности падшего ангелочка? Боже, с каждым разом глядеть на людей и их гадкие яркие помыслы все сильнее затмевает оверлорду взгляд на здравый смысл. Кому нужен голос разума в подобной ситуации? Даже бывший ангелочек не способен держать хер в штанах, когда перед ним такой прекрасный, совершенный и очаровательный радиоведущий с изумительно утончённым голосом и грамотно поставленной речью. О его компании можно только мечтать и заливаться слюнями, хотя провести акт соития с королем преисподней наверное тоже считается за посыл удачи. Как знать, вдруг это аванс в его счастливую жизнь? Стоит ли идти на уступки принципам и провести настолько абсурдный, незабываемый и потрясающий вечер? Это будет интересным опытом в его практике. Даже не верится, что его так сильно возбудит самый настоящий плачущий ангел.       Только, что ему следует ожидать от Люцифера. Каменный стояк от щенячьих глаз? Ну он же не Энджел Даст, чтобы совращать неопытных мальчиков одним лишь лёгким прикосновением пальцев. Да и думать о подобном смехотворно, ну разве позволит себе Его Величество потрахаться со своим соперником, когда минутой ранее он выбил из него всю дурь? Кажется, Аластора совсем жизнь не учит, ну что ему стоила эта сцена физического разврата? Его даже не отымели, пока что, а о каком сексе может речь идти. Куда-то не туда его мысли в итоге пришли. Ну разве позволит себе радио-демон отдаться первому встречному, так ещё и мужчине? Интересный вопрос, но он что-то не туда загнул, не успел разобраться с агрессивным настроем Люцифера, как уже думает другим местом. Ему ведь хотели пригрозить, показать, что это лишь игра, что она не стоит времени, что случившись момент предательства со стороны Аластора: Его Величество не оставит и мокрого следа от грешника. Что ж, он со всем разобрался, пора возвращаться к самому соку.       – Это был незабываемый опыт, сир, позвольте мне в следующий раз выпить ваши слезы, если вам вздумается ещё раз расплакаться на глазах скромного грешника, – Рукавом рубашки Аластор вытирает всю грязь с лица, чтобы не выглядеть как жертва несчастного случая, но в миг его прерывают руки на своем вороте, что тянут тело в пламенные объятия. Хотелось бы, чтобы это были объятия, а не очередной приступ ярости Люцифера.       Как оказалось: реальность умеет удивлять. Морнингстар когтями впился в плечи радио-демона, протянувшись к нему, словно противоположный полюс магнита. Так это со стороны было забавно и странно. Что ж, у него получилось застать Аластора врасплох. Не каждому за один час удалось вызвать на его лице болезненный лик, страх и кривую улыбку. Скорее подразумевалось, что это будет выглядеть мило, горячо. Что между ними загорится искра, и Аластор нежно прижмёт трясущееся тело дьявола к своей сильной груди. Загорится платоническая любовь, в воздух увязнет аромат ванили и они страстно поцелуются в покрове луны. На деле демон лишь слегка приобнял владыку и положил когтистую лапу ему на спину, нервными хаотичными движениями поглаживая дёргающуюся плоть. Не так он себе первый секс представлял. О боже, он что, серьёзно собирался это делать, когда у дьявола перед ним слезы ручьём льются? В целом – да, потому что этот плач и хрип чертовски сексуальный. Он даже возбудился. Что кстати очень непривычно для организма. Всё-таки Аластор находит совокупление грязным и опасным занятием, что несёт в себе лишь похоть и отвращение к собственному телу. Через секс ты пытаешься заполнить пустоту внутри себя, почувствовать себя немного нужным и желанным, дать волю фантазии и чувствам, но кажется на самом деле это лишь эгоистичная потребность, животный инстинкт, так что подобная мысль его несколько забавит, а не пугает.       И всё-таки зверь срывается с цепи, и молодая лань скачет галопом от надвигающихся бесов. Он позволяет себе дерзость, немыслимое хамство – подчиниться. Он даёт волю чувствам, желанию, а не разуму. Отставляет всякий здравый смысл, позволяя укутаться с головой в пучину безумия. Раскусанные уста накрывают адским пламенем искривленную улыбку Его Величество, забирая Люцифера собой, в бездонную пропасть. Он бережно накрывает его губы, сочится кровавый сок и след неписанной любви, языки плетутся в бальном танце, а дёсны разбиваются в мясо, после небрежных покусываний острыми зубами. Он отступает всего на секунду, всего на миг теряет контроль, как жадность и Грех Гордыни берет верх над его растаявшим телом. Морнингстар сминает тонкие губы, как пластилин, пробует на вкус. Это словно изысканное мясо на языке тает. Так глубоко и так горячо его абсурд ещё никогда разум не захватывал. Каждый пытается брать верх, ухватить свой кусок славы, каждый хочет доминировать, остаться в плюсе, и никто не упускает возможность завладеть своим соперником, показать где его место, кто здесь на самом деле главный и будет властвовать до конца.       Аластор проигрывает. Люцифер, завладев всем его вниманием, жадно глотает воздух, как бы не подавиться при виде такого обаятельного демона. Вид радиоведущего завораживает, приковывает к себе, как цепью стальной. Морнингстару остаётся лишь глотать слюну и любоваться сие шедевром, сошедшим с полотна. Красные волосы хаотично небрежно лежат на голове, пока редкое скопление мокрых прядей прилипли к коже демона. Рот еле видно раскрыт, с клыков стекает слюна, что сочится меж щелей по подбородку и попадает на жилет радио-демона. На нем нет пальто, а рукава рубашки закатаны вверх из-за повышенного градуса в помещении. Глаза Аластора слегка приоткрыты, но чёрт, этот взгляд ахуеть как возбуждает Люцифера. Такой лёгкий, такой сексуальный, горячий и спокойный. Кровавые разводы украшают лик, вспоминаются недавние пытки и изощрённые фантазии над этим телом. Всё больше король преисподней подвержден идее, что хочет максимально изуродовать это лицо, тело выкинуть на всеобщее обозрение и наконец доказать Чарли, что за монстр оказался у неё в друзьях. И это Люцифер не про себя.       Мокрый поцелуй, последняя ласка, которую позволяет себе Морнингстар. Он нежно проводит языком по шее Аластора, сдерживая второй рукой его щеки. Смотри, радио-демон, смотри и любуйся, как кто-то позволяет с тобой так гадко обходиться. Смотри, как порождается твоя гордость, как ломается твой мир и зацветает самонапыщенность. Смотри, как ты гниешь, смотри, какой ты жалкий и беспомощный. Смотри, как кто-то вроде меня способен подчинить тебя и заставить упасть в колени за помилование. Смотри, сколько ты на самом деле стоишь, тушка оленья.       Аластор не телепат, мысли не читает, но от давления сковывает себя в движениях, отдается на растерзание голодному зверю. Он хочет вновь забраться на гору, попытать удачу и ударить по этой тщеславной морде, получить желаемое и уйти. А перед этим взять верх и трахнуть короля Ада так, чтобы он это надолго запомнил и после всего случившегося следов существования Аластора не оставил бы. Но радио-демон слаб, он по-настоящему беспомощен в этот момент. Позволяет лишнее как и себе, так и самому настоящему дьяволу перед собой. Его лапы щупают грешника за бока, обходят тело вдоль и поперек, останавливаясь лишь на самом паху, чтоб скорее покончить и не оттягивать неизбежное. В душе то Люцифер не трус, он не отступит и не сдастся, но может где-то играет совесть за пару со здравым смыслом? Может да ну его, просто уйти? Скорее покончить с этим, скорее несуразицу эту к концу довести.       Больше никаких прелюдий, больше нет тут места сладким поцелуям и лёгким укусом за шею. Они играют грязно, каждый пытается взять вверх, подчинить и самоутвердиться. Показать свою силу, власть, кто выше – тот и главнее, запомните это. Может не в этот раз, но в следующий ты так точно постарайся, чтобы растоптать конкурента и завладеть его телом. Чтобы горько усмехнуться его стонам, вдохнуть аромат тела и откусить свой лакомый кусочек. Всё это потом, смотри внимательно и любуйся, до чего ты себя довел, до чего тебе возвращаться всю жизнь вновь и вновь. Посмотри мне ещё раз в глаза, Аластор, посмотри и постыдись, пойми наконец, кто здесь на верхушке пищевой цепи.       Холодная рука падшего скользит по плоскому животу демона, заменяя своей лаской всевозможные приятные прикосновения за всю чертову жизнь радиоведущего. Он позволяет кому-то, вроде этой полторашки в шляпке, прикасаться к себе, дарить удовольствие, приятный разряд. Вместо отвращения он чувствует покров бабочек в животе, их невесомый взмах кристального крыла отдает приятным ударом тока по всему телу. Достаточно пару прикосновений и он закончит прямо здесь, падёт ниже некуда и признает своё горькое поражение. Кисть нежно касается хлопчатой ткани, задирая неугодный атрибут одежды вверх. Внизу скопился холодный воздух, который гладко ложится поверх его тела, накрывая толстым слоем одеяла. На краях пальцев скопились капли пота; интересно, какими они будут на вкус; Люцифер аккуратно отправляет узкие брюки вниз, задевая костяшками эрогенную зону, что всем своим видом вопит, как жаждет его прикосновений. Как жаждет именно его, как разум хозяина противится, теряется в небытие и отвергает желаемое.       Аластор в глаза Его Величество не смотрит. Он кладет подбородок на сильное плечо, прижимается к телу, как к спасательному кругу. Ловя себя на отчаянной мысли, что ему в самом деле хорошо и уютно. Что этот гнетущий жар надо перетерпеть, что несмотря на всё это его первый опыт и как бы разум не отвергал реальность, ясно одно: он хочет разрядки. Хочет кульминации, постичь этот экстаз. Почувствовать какого это: угодить в лапы ангела.       Демон издает короткий стон, такой, какой еле слышно. Неуловимый, как радио-волна, и такой непривычный, будто не от него совсем исходит. Будто не способно это существо на всякого роду потехи. Люцифер, в свою очередь, только умиляется в глубине души; корчит улыбку, пострашнее, чем у самого Аластора. Хотя ничто не превзойдет оскал этого грешника, до такого уровня ему ещё учиться и учиться. Теперь ему действительно интересно, как далеко он может зайти. Насколько далеко Аластор позволит ему зайти. Черту невозврата он уже преодолел. Сделал гордый шаг вперёд, даже не оборачиваясь. Пути назад нет. Рука проникает под резинку нижнего белья. Холодные фаланги обвивают половой орган, от чего грешник в миг вздрагивает, пятясь назад. Он все сильнее сжимает ткань жилета короля в своих когтях, спасаясь от инородного, такого необычного, неописуемого нового чувства. Будто искра в миг всё вокруг подожгла, обглодав радио-демона с кожи до хрящей. Рука Его Величества делает резкие движения вверх вниз, вызывая у мужчины сильный приступ эрекции и прилив крови. Щёки краснеют, заливаются румянцем. Он прячет лицо как только это возможно, пока его искуситель, как же правильно подобрано слово.. Интересно, Ева так же извивалась у него на руках? Мужчина нежно проводит большим пальцем по головке полового органа. Интересно, как бы он чувствовал себя, если бы его член обвивала змея. Вся рука в липкой жидкости, она вязкой субстанцией стекает вниз, пачкая ткань белья и растекаясь по коже. Выглядит просто отвратительно. Он сдерживает себя, сдерживается в выражениях, в испытанных чувствах. Грезит наслаждением и молча отдаёт всего себя этому змею. Морнингстар так и оттягивает момент кульминации, так и хочет скорее новый стон услышать с его сладких уст. Да эти хрипы и вздохи ему по горло уже. Аластор всё горделивого павлина строит из себя, где ж была твоя гордость пару минутами ранее?       Свет своими лучами освещает лицо залитое румянцем. Аластор шипит, пока белая суспензия стекает вниз, оставляя свой грязный след везде, особенно на ладони Люцифера. Морнингстар улыбается, аккуратно вынимая кисть из влажной ткани. Он пару секунд любуется своим произведением искусства, пока на лице радио-демона рождается лишь недовольство смешанное с пренебрежением и отвращением. Кажется, даже ухмылка слегла с уст короля, оставляя лишь хмурое опустошение и разочарование. Аластор так и слова не проронил, а под конец вообще сдулся и воды в рот набрал. Так подавлено Морнингстар чувствовал себя только когда дочку свою разочаровал. Ну, а сейчас что? Подумаешь, какому-то грешнику лёгкая интрижка с тобой не понравилась. Нашёл чего руки опускать, это тебе безразлично должно быть, не мыслит простой смертный ангельского благословения, он ещё обязательно пожалеет! По щелчку пальца из золотой пыли в воздухе сотворяется небольшой предмет. В руках Люцифера оказывается белый платок, которым он очищает свои руки от семени демона. Аластор так и не сдвинулся с места, только отпустил своего искусителя, застыв с непонятным выражением лица. Кажется он по-новому расцвел, уже вновь возвращаясь в свой привычный вид и одаряя короля самой позитивной улыбкой на свете:       – Мой Повелитель, прошу учесть, что когда в следующий раз вам вздумается осквернить этот отельтишко родной дочурки: я буду изнываться над вашим телом как мне вздумается.