Красный бархат

      И без того большие зелёные глаза Дафны становятся размером с блюдца.       — Он… Купил дом? — тупо повторяет она свой же вопрос, заданный минутами ранее.       — Да.       — Купил дом, — Дафна качает головой. — Кого Дазай продал в рабство?       — Дафна!       — Прости, но мне не верится, что он взялся за ум.       — Он станет отцом, Дафна, — Нана чуть карие глаза суживает, глядя на подругу и поднося ко рту чашку чая. — Он должен взяться за ум.       Дюморье прикусывает язык вместо конфеты. Нана права — Осаму Дазай через несколько месяцев станет отцом. Она знала его не так хорошо, как Китадэ, но своя картинка у неё сложилась, и она не позволяла создавать другую. Но, быть может, Дазай действительно взялся за голову. Он может играться с Наной, уходить и возвращаться к ней, но с ребёнком такое уже не получится. Ребёнок накладывает определённые обязательства, хочешь ты этого или нет.       — Прости, — мягче говорит она. — Ты сама как?       — Токсикоз, вроде бы, отступил. Я набираю вес, и это радует Гессе. А ещё духи Эйко теперь вполне переносимы. Ты едешь в Англию? — Нана вновь делает глоток чая. — Теперь можно, — она улыбается. — Преступники пойманы, листы из Заветной книги в безопасности. Да, осталось найти саму книгу, чтобы до неё не добрались другие злодеи, но это мелочи.       — Собираюсь. Всё зависит от Чуи, когда у него получится вырваться в отпуск. Но и малышу я бы тоже хотела показать Лондон.       — Малышке, — поправляет её Китадэ.       — Но срок ведь ещё…       — Я чувствую, что жду девочку, — безапелляционно заявляет Нана.       — Ладно, как скажешь, — не спорит с ней Дафна. — Значит, малышке. Ты… — она мнётся, думая, задавать ли вопрос или нет. Но всё же решается. — Ты вспоминаешь Достоевского?       — Мне кажется, всё это было не со мной, — отзывается Нана. — Нет, я не думаю о Фёдоре. Но в одном я ему благодарна: он открыл мне глаза на Дазая. Тот, кого я любила, оказывается, все эти годы был рядом.       Вот так вот просто.       Дафна смотрит на неё.       — И после этого, я про то, что Дазай был рядом почти все эти годы, ты говоришь, что он тебя не любит? Он, я так понимаю, вслух эти три слова не произносил, но делал и делает для тебя всё, что ты попросишь и не попросишь. Даже в историю с Достоевским влез, пусть и перетянул одеяло на себя, но неоднократно предупреждал, что отношения с ним могут выйти тебе боком. Может, — говорит она и сама не верит в то, что озвучивает, — это… Язык любви Дазая? Покупать дома, обустраивать детские и быть готовым достать тебе всё, что может понадобиться.       — Не знаю, Дафна, — Нана вздыхает, откидываясь на мягкую спинку дивана. — Вот в этом моменте наших отношений с Дазаем не всё так легко и понятно.       — Беременный мозг работает иначе, — Дюморье с ней не согласна. Она со смехом уворачивается от маленькой подушечки, запущенной в неё Наной. — Прости, но это так.       Нана спорить и не думала.       — Может быть, — пожимает она плечами, — но мы обязательно со всем разберёмся. Если не ради себя, то хотя бы ради неё, — Нана осторожно касается своего живота.