Добро пожаловать в Питер.

А Альберих обречённо вздыхает, и поднимает глаза наверх. — Альбедо? Полный шок отразился на лице Кэйи. Он никак не ожидал, что после того громкого скандала Альбедо все равно придёт ему на помощь или зачем ещё? Поиздеваться? Это звучало намного вероятнее, чем предложение о выручке. Альберих не знал зачем пришел старый друг, и друг ли он. Неизвестность напрягает. И страх мелькает где-то на подкорке мозга, но Кэйа задавливает его своей мантрой. «Ради Софы. Ради Софы. Будь сильным ради нее. Всё будет хорошо.» Поэтому Альберих немного натянуто улыбается, и отходит от косяка, давая гостью пройти. Альбедо мило улыбается, здоровается, и спрашивает, где ванная. Кэйа махает рукой в нужном направлении, всё ещё прибывая в шоке. Сердце тревожно сжимается, не мог же Альбедо простить его после тех слов? Альберих сам иногда просыпается в холодном поту, вспоминая их «прощание». «Мсти мне, но не трогай Софу, прошу,» — Кэйа мысленно молится. Альбедо, конечно, не такой, но кто знает, что изменилось за эти годы. В тоже время Альберих рассеяно слушает дочь, которая, размахивая руками, рассказывает о прогулке. Она уже переоделась, и не дождавшись отца в комнате, прибежала в коридор. Кажется, что прошла целая вечность, но на деле прошло не больше двух минуты. Просто Софа супергиперактивная, и делает всё очень-очень быстро. Почти всё внимание Кэйи концентрируется на Альбедо. Тот молча снял обувь, плащ, и прошел в ванную, дабы руки помыть. Страх было снова поднял свою уродливую голову, но тут Альбедо начал говорить. — Прости, что так сумбурно. Меня Тарталья буквально за руки-ноги приволок, стоило заикнуться, что я могу помочь вам. — Альбедо выходит из ванной комнаты, и поклонился Кэйи. — Я полагаю, что это разговор исключительно для взрослых. Софа никогда не была глупой девочкой, и сразу поняла, что ей нужно уйти. Грустно вздохнув, она ушла в комнату, оставив своего отца на произвол судьбы. Альберих сглотнул, не рискуя поднимать взгляд на Альбедо. Когда-то они были чуть ли не братьями, а сейчас. Один из них добился невероятных успехов, а второй — упал в самую яму, так ещё и ребенка чуть не угробил. Самоненависть захлестнула его с новой силой, и Кэйа начал задыхаться от силы её волны. Она полностью накрыла его, лишив к доступу к кислороду. Воздуха перестало хватать, и сердце оглушительно заколотилось, пытаясь выбить себе еще пару секунд на жизнь. Противный внутренний голос начал нашептывать: «Ты жалок, оттолкнул близких ради «великой» любви, и где ты сейчас? Ладно ты, тебя не жаль, а Софа? Хочешь ей такого будущего? Чтобы она шарахалась каждого с красными волосами? Хочешь, да?» Альберих закрыл глаза, отчаянно стараясь глотнуть хоть каплю кислорода, но не мог даже рта раскрыть. Страх захватывает его целиком и полностью, и прогибает под себя. Кэйа теряет ориентиры, погружаясь в выдуманный мир, где всё тот же голос говорил и говорил. « Ты никто. Ничтожество. ТЕБЕ БЫ СДОХНУТЬ. » — Голос срывается на крик, Альберих слабо пытается возразить, но его протесты тонут в шуме. « Никтоо. Ничтожный. Никчёмный. И не смей везде прикрываться Софой. Ты просто трус! » Перед глазами всё поплыло, и Кэйа окончательно потерял сознание. Проваливаясь в действительно спасительную тьму. Альберих очнулся на знакомой двухместной кровати, рядом лежал кто-то, и прислушавшись, он опознал своего бывшего. — Дилюк? — Слабо позвал Кэйа. Неужели всё это было всего лишь сном? Весь побег? Этого действительно не было? А может, тогда и у них с Дилюком всё хорошо? В сердце промелькнула искорка надежды, которую тут же потушили, не дав даже разгореться. — Что раскричался? — Дилюк даже не повернулся посмотреть в порядке ли Кэйа. Это ранило до глубины души, оставляя новую кровоточащую рану. Вроде мелочь, а всё равно больно. Альберих глубоко вздыхает, пытаясь успокоить сердце, которое быстро колотилось. Кэйа закрывает глаза, и просыпается снова, но уже в другой комнате. Рядом сидит какой-то не ясный силуэт, зрение еще размыто, в ушах будто вода, слышно было очень плохо, только какой-то белый шум. Но кто-то рядом, это уже радовало. Спустя пару секунду всё пришло в норму, и Альберих замечает Тарталью, который сидел на краю кровати, внизу на полу играла Софа, чуть поодаль стоял Альбедо. С чем-то в руках, кажется это была чашка? Первой его пробуждение заметила дочка, и она тут же забралась к нему на кровать, отталкивая Тарталью, который ничего не понял. —Папа! — Софа бросилась на Кэйю, крепко обнимая его. Альберих слабо улыбается, и одной рукой начинает гладить ее спину. — Ты меня так напугал, когда дядя Альбедо тебя на руках принес сюда, —Софа без задней мысли выдает всё. Свои чувства, мысли, чужие действия, и что же делал Кэйа во время своего «сна». А он плакал и кричал. Альберих на этих словах прячет лицо в плечо Софы и тихонечко вздыхает. Стыд пробирается по позвоночнику, добираясь до каждой конечности. Не успел Кэйа упасть в эту яму, как Альбедо прервал его мысли. — Как ты? — Он подходит ближе и протягивает чашку, в которой оказался чай. — Обладает успокоительным эффектом. — Поясняет Альбедо, увидев взгляд Альбериха. — Прости, — шепчет Кэйа, с благодарностью принимая напиток. Софу пришлось немного подвинуть, чтобы сесть и выпить чай. Тарталья молча наблюдал за этой картиной, не уходя, но и не убегая. Альберих неловко хмыкает, замечая, что все глаза направлены на него. — Про. — Только он открывает рот, как его перебивает Тарталья, который собрался с мыслями. — Извини, я не ожидал такого. — Аякс машет руками, не в силах выразить все свои чувства, поэтому он просто обнимает Кэйа. — Прости. — тихо шепчет ему на ухо. — Ты не причем. — Альберих качает головой. — Я сам виноват в этом. Альбедо поднимает бровь, но тактично молчит. Так они сидят ещё пару минут, пока Кэйа не допивает чай, и тогда Тарталья предлагает. — Летс гоу гулять? — Из их « четверки » именно Аякс был самым чувствительным к атмосфере. У Кэйи случилось эмоциональное выгорание, и ему было глубоко плевать на неловкость, повисшую в воздухе. Альбедо привык к такому молчанию, и поэтому чувствовал себя, как рыба в воде. Софа просто не понимала, что происходит и предпочитала не высоваться. Но, предложение Тартальи всё приняли и поспешили одеться. Так проще игнорировать проблемы, забыть о них. Только. проблемы о вас не забудут, они будут стоять за спинами и дышать каждый раз, напонимая о себе. Но, кого это волнует? Поэтому через пять минут все стояли у подъезда и выбирали куда пойти. В итоге, рандомайзер указал на аллею. Компания радостно смеясь пошла туда, по пути заскочив в магазин, дабы купить перекус. Кэйа с удовольствием вдыхал воздух и просто жил. Даже серые унылые дома спального района Питера не омрачали его спокойствие. Софа бежала где-то впереди, и когда на секунду вышло солнце, его лучи упали на голову девчушки. Подсветив её волосы, превращая каштановые волосы в практически рыжие. Аякс шёл позади, зависая в телефоне. А Альбедо, наоборот, догнал Альбериха и пристроился рядом. Кэйа краем взгляда рассматривал его, подмечая изменения. Новый пирсинг — прокол губы, он быстрее всего бросался в глаза. Потом уже Альберих замечает, что и стиль одежды очень сильно поменялся. Вместо привычных толстовок и широких штанов, Альбедо надел рубашку и обычные джинсы. Даже цветовая гамма поменялась, с темных цветов на более нежные. Кремовые. Кэйа чувствовал на себе оценивающий взгляд Альбедо, поэтому абсолютно не смущаясь продолжал смотреть. Убедившись, что их никто не услышит, Альберих поднимает голову, и смело глядит в голубые глаза напротив. — Прости, — выдыхает он. — Это слово ничего не исправит, но, хочу чтобы ты знал, я искренне сожалею об том событии. Вот и всё, пути назад не было, Кэйа столько лет представлял как пройдет этот разговор, и в его мыслях Альбедо либо дает пощечину, либо уходит. Поэтому Альберих очень удивляется, когда чувствует чужие руки на своей спине, и оказывается прижат к груди Альбедо. Его парфюм заполняет ноздри, и Кэйа не сразу реагирует на прикосновение, способный вдыхать этот успокаивающий аромат сирени. Отмерев, Альберих обнимает в ответ, и слышит шепот. — Я скучал. — Звучит до безумного искренне, и Кэйа теряется. Даже в его самых смелых мечтах Альбедо такого не говорил, и внезапно вспоминается видение, где Кэйа до сих пор с Дилюком. А может это был не сон? Что из этого реальность? Альберих, не в силах терпеть, признается. — Я тоже. Скучал. Но мне страшно. Я боюсь, что это сон. Альбедо отстраняется, и твердо говорит. — Это не сон. Это правда. Я помогу тебе. Обещаю. — Но зачем тебе это? — Ты мой брат. — Просто отвечает Альбедо. И Кэйа улыбается, ощущая настоящий покой. Да, им предстоит еще много разговоров, но главное они выяснили.