С первыми лучами солнца Чимин и Донхён покинули деревню вместе с императорскими стражниками. Омега плакал, он не хотел уезжать, ведь он оставляет своего истинного навсегда. Донхён же пытался успокоить сына. Сердечко омеги разрывалось напополам. Катаны, что лежали в сундуках — это единственное, что осталось от воспоминаний. Дорога дальняя, и они ехали не торопясь. Сбежать.
— Отец, может, сбежим? — спросил Чимин.
— Нет, сынок, император найдет и казнит. Пожалуйста, будь послушным, — Донхён взял сына за руку.
Так они проехали день, на ночь остановились в лесу и развели костёр. Стражники приготовили еду и отнесли омеге в палатку.
— Господин, покушайте, — сказал стражник.
— Спасибо, — Донхён взял кусок горячего мяса.
Они поужинали и легли спать. Чимин долго не мог уснуть. Поэтому утром он выглядел ужасно. Под глазами залегли синяки, да и от долгой езды устали ноги и спина. Если бы Намджун знал, что его поездка окажется такой, он, конечно же, взял бы для него паланкин. Омегу одолевали мысли, как он будет во дворце. Как отнесутся к нему другие наложники или наложницы? А много ли их у императора? И последний вопрос, который его мучил — это как часто он будет ходить на хальвет к императору? Но ему никто не ответит на эти вопросы.
Уже второй день они скачут на лошадях. Все изрядно устали. Ближе к обеду начался сильный ливень. Если они не пройдут лес сегодня, то им придется ждать три дня, когда высохнет дорога. Стражник дал им плащи, но они уже сильно намокли. Донхён уже не молод, чтобы преодолевать такое расстояние, и он чах. Чимин уже не на шутку начал беспокоиться за отца.
— Извините, — обратился омега к стражнику.
— Да, господин, — к нему сразу повернулся страж.
— Мой папа уже не может скакать дальше один и… — не успевает омега договорить, когда Донхён теряет сознание и падает на землю, цепляясь ногой за стремя.
— Отец! — воскликнул Чимин, срываясь к отцу.
— Господин, сядьте на лошадь, вашего отца я возьму к себе, и мы продолжим путь, нам осталось немного. К вечеру мы будем уже в столице. А ночью уже во дворце, — стражник поклонился и взял Донхёна.
Ему помогли посадить Донхёна, и он привязал его к себе. Тело отца ослабло сильно. У него поднялась температура. Донхён бредил. Стражник, который вез Донхёна, прибавил скорость. Ему было страшно. Сам император сказал, чтобы они прибыли во дворец без происшествий. Если с ними что-то случиться, они все ответят головой. Чимин тоже прибавил скорость, боясь за своего отца.
Как и планировалось, они к вечеру зашли в столицу, но омеге было некогда осматриваться, он переживал за своего единственного человека. Ночью перед ними распахнули огромные красивые ворота и стражники ворот низко поклонились прибывшим.
Чимин увидел, как много людей их встречает. Кто-то подбежал к стражнику с отцом, быстро его сняли с коня и унесли во дворец. Следом бежали омеги, чуть по старше и молодой. К Чимину уже подошли чуть позже.
— Господин, прошу вас, — бета встал на колени и согнулся в спине. Омега посмотрел с ужасом.
— Что вы? Встаньте! — прокричал Чимин.
— Господину негоже прыгать с коня. Вставайте на меня и спуститесь красиво, — говорил бета в землю.
Чимину ничего не оставалось делать. Он ступил на спину беты и быстро спустился на землю. Бета встал, отряхнулся и показал на дверь.
— Могу я увидеть отца? Куда его понесли? — Чимин очень переживал за своего отца.
— Да, господин, только чуть позже. Сейчас вас ждет купальня. Пойдемте. Потом мы покажем ваши покои, — бета быстро засеменил к дверям.
Чимин посмотрел на двери. Мощные двери открылись перед омегой. Дворец наполнен светом. Много свечей стояло на подсвечниках. Слуги начали передвигаться быстро, но бесшумно. К ним ещё присоединились пять слуг. Они шли в тишине, только было слышно, как шуршат полы юбок.
Уже через четыре поворота перед омегой раскрылись двери купальни. Чимин огляделся по сторонам. Горячий воздух ударил в лицо.
— Господин, вас слуги сейчас разденут и накупают, потом вы поедите, — сказал бета и хотел удалиться.
— А отец? — спросил Чимин.
— Господин, с вашим отцом сейчас лекарь.
Омега очень переживал за своего отца. Омеги быстро Чимина начали раздевать, снимать с него сырую одежду. Нижнее белье тоже сняли и ахнули. Перед ними предстал ангел. Но долго они не могли им любоваться и его быстро опустили в горячую воду. Чимин испуганно смотрел, для него это все в новинку. Слуги нежно поливали тело омеги. Чимин решил рассмотреть это место.
Купальня была огромных размеров. На стенах были красивые рисунки, идущие к потолку. С одной стены нарисован дракон, который тянется мордой в небо и касается кончиком носа ветки сакуры. На другой стене нарисовано дерево сакуры. Ее ветки расположены везде, на стенах и потолке. Прекрасное цветущее дерево.
Слуги начали тереть Чимина жесткой тряпкой, а потом помыли голову. Когда Чимина искупали, вытерли и намазали маслами, масла пахли приятно, но не перебивали природного запаха. Его облачили в одежды и повели в свои покои. Чимин шел за ними и пытался что-то рассмотреть, но так как была ночь, он не стал напрягать зрение. В гареме уже все спали. Омегу завели в покои, там стоял тот бета, который был с Чимином изначально.
— Господин, покушайте. Сейчас я был у лекаря, он сказал, что за ночь снимет температуру. Вы можете отдыхать. Завтра к вам придут портные и снимут мерки, для вас будут шить новые ханбоки и ханьфу, — бета посмотрел на Чимина впервые и ахнул. — Господи, вы ангел.
— Не такой я и красивый. Господин, а могу я утром сходить к отцу? — спросил Чимин.
— Для вас я Минги, господин. Конечно же, ваши личные слуги вас проводят, — сказал Минги и вышел из комнаты. — Спокойной ночи, господин ангел.
Чимин на это улыбнулся. В его комнате было много свечей, и она была достаточно освещена. Чимин прошел к столику и сел на подушку. На столике было много яств: мясо птицы, свинины и говядины, красиво уложены фрукты, рис и что-то было ещё, но Чимин не знал, что это. На столе еще был десерт — запеченная хурма в карамели. Никто из простолюдинов не мог этого есть, потому что хурма стоила слишком дорого. Чимин покушал всего понемножку и только хотел выйти и позвать, чтобы убрали, как слуги быстро все убрали со стола, поставив ему чай из ромашки. Чимин выпил чай и лег на кровать. Когда он проходил мимо гарема, многие спали просто на матрасах, а для него кровать. Он накрылся одеялом и быстро уснул. В тепле, сытый и одетый. Чимин прикрыл свои глаза и провалился в царство Морфея.
***
Лекарь всю ночь просидел над отцом омеги. Его нужно поднять на ноги и желательно до приезда императора. Молодой омежка, ученик лекаря, только менял воду, чтобы сбить температуру. Поили горьким отваром. И к утру они понизили температуру. Донхён перестал бредить, но слабость в теле была. Дорогу Донхён перенес очень плохо, а пока он был в лазарете, для альфы приготовили чистые одежды и комнату в западном крыле.
Дворец делился на западное крыло, где жили Альфы, южное крыло, там был гарем, восточное крыло, там были покои императора и советника, также там была вдовствующая императрица и покои для будущего мужа императора, и северное крыло, там жили слуги, находилась кухня и прачечная. Тронный зал находился тоже в восточном крыле. Туда был запрещен вход всем, кроме знатных семей.
***
Утром Чимин проснулся от сильного крика в гареме. Он лениво поднялся и потер свои глазки. Ему не хотелось просыпаться, за весь путь он сильно устал. Но крики были сильными и плачь. Омега поднялся и не спеша пошел к дверям. Крики и плачь затихали. Омега выглянул из своих покоев, но никого не увидел, его это начало беспокоить. Он босиком спустился вниз и побежал на звук. Крики и плачь отдалялись. Было много коридоров. Омега боялся заблудиться, он даже и не помнил, куда повернул.
И вот омега выбежал во двор и увидел, как секут какого-то красноволосого омегу. Сердце резко сжалось. Пронзительный крик донесся до его ушей. Хлыст со свистом приземлился на спину бедолаги, и все слуги считали вслух, смотря на эту вакханалию.
— Пять, — доносится до ушей омеги, и опять пронзительный крик. Спина этого бедолаги вся в крови, а хлыст все бьет, рассекает нежную кожу омеги, который привязан к дереву. Чимин не выдерживает и закрывает собой этого бедолагу. Хлыст рассекает спину омеги и его ночную рубашку. Кровь выступила из раны. Все ахнули.
Слуги, что должны прислуживать Чимину, быстро его закрыли собой, и Минги подошёл к ним.
— Хенджин, что ты себе позволяешь? — спросил строго Минги.
— Минги, хочешь оказаться на их месте? — омега рассмеялся. — Я главный наложник императора, и мне никто не смеет приказывать, или вы все лишитесь головы. Продолжайте, выпорите всех, кто закрывает этого слугу. — Хенджин развернулся и ушел, а Минги сказал палачу, чтобы тот покинул территорию, дальше он разберётся сам.
Чимин аккуратно развязал омегу, и тот упал навзничь. Этот беззащитный упал в обморок.
— Минги, пожалуйста, отнесите его к лекарю, — попросил Чимин.
— Господин, вам тоже надо. Иначе император сдерет с нас три шкуры, — Минги посмотрел на омегу. Один глубокий порез от хлыста остался на спине Чимина. Слуги Чимина быстро подняли этого красноволосого и понесли к лекарю.
— Господин, давайте я вам обработаю рану, и вы переоденетесь, — Минги взял Чимина за руку и повел в свои покои.
Сегодня смотритель гарема как раз ушел в город заказать шелка для наложников, и его не было. Но Минги расскажет все ему, и тогда Хенджина ждет наказание.
Ким Сокджин омега тридцати лет. Он смотритель гарема и отвечает за наложников. Ему только утром сообщили о том, что новый наложник прибыл, что искупали и накормили. Минги очень долго прислуживает во дворце и безумно уважает Сокджина, иногда помогает с гаремом, но сегодня он не видел, что случилось, потому что ходил к лекарю, узнать, как отец омеги и проверить, готовы ли его покои. А когда Минги вышел во двор, то перед ним открылась такая картина: хлыстом бьют Чимина, слуги закрывают его. Тогда Минги впервые испугался за свою никчемную жизнь. Хенджин и Ёнджун два главных наложника.
Хван Хенджин омега семнадцати лет. В гареме он с четырнадцати лет и сразу смог расположить к себе императора. Сексом Хенджин начал заниматься с императором год назад.
Чхве Ёнджун омега семнадцати лет, но в гарем он попал полгода назад и его сразу приметил Ким Юнги и сделал главным наложником своего гарема.
Но когда эти омеги сходятся вместе в общем зале, их все боятся и никто не может сказать против них слова. Они издеваются над своими слугами и над другими наложниками. Вдовствующая императрица не раз их предупреждала, но они продолжают так делать.
***
Минги обработал рану Чимину и переодел его в чистый ханьфу. Рана неприятно саднила, но выхода не было. Когда омега был собран полностью, его причесали и уложили красиво волосы, прикрепив ему на голове две красивые острые шпильки. Немножко подкрасили губы и наложили мягкие тени на глаза. Остальные волосы распределили по спине и плечам. Чимин вздохнул и пошел к выходу. Минги его провожал к своему отцу. Хенджин и Ёнджун уже недобро смотрели вслед этому красивому омеги.
Когда Чимина проводили к лекарю, отец уже очнулся и его кормили куриным бульоном.
— Отец! — омега воскликнул и обнял своего родного человека.
— Хвала небесам, с тобой все хорошо, сынок? — спросил Донхён.
— Да, ты как, отец? — спросил Чимин.
— Хорошо, — ответил Донхён.
— Господин Пак, мы понизили температуру, теперь ему ничто не угрожает. С ним все будет хорошо, — отозвался лекарь, а молодой омежка рассматривал омегу небесной красоты.
Чимин пробыл с отцом почти до вечера. Вечером уже Донхёна перевели в свои покои и переодели в чистую одежду, накормили и уложили спать.
Чимина же ждал сюрприз. Придя в свои покои, он застал там беспорядок: пух от подушки летал по всей комнате, матрас был разрезан, ткани порваны. Минги, что задержался внизу, позже поднялся к омеге и его схватил удар от увиденного: омега собирал рваные ткани и пух. Злость на наложников была, он хотел орать на всех, но не стал. Вот вернется Сокджин, он им задаст жару. Наложники будут драить весь гарем.
