***
Гонец, не жалея коня, скачет к министру. Он нагоняет их быстро. Те ещё не успели далеко уехать. — Министр, у меня сообщение от вашего мужа, — гонец склоняется в поклоне. — Говори, — Чонгук смотрит на гонца. — Министр, в зимнем дворце беда, покушение на наследного принца и на его родителя. Чимин, там опасности, срочно спаси их, — гонец передал слово в слово. — Что там случилось, не знаешь? Он тебе не говорил? — спросил альфа. — Господин министр, ваш муж сказал, что поехал в зимний дворец и будет там завтра к ночи, — ответил гонец. — Понял, — Чон отпустил гонца, а сам начал собирать войско. Они не успеют, Тэхён прибудет раньше них. Чонгук скачет, не дает лошади передохнуть, нужно успеть. Дворцовые тайны — это самое страшное. Чонгук хотел сначала отомстит за родителей, но Тэхён уверяет его в обратном, что династия Ким не виновата. Что нужно искать крысу среди прислужников. Тэхён у него умный мальчик. Уже темнеет и до зимнего дворца совсем немножечко. Он быстрее подгоняет лошадь. Войска не отстают. Вдалеке виден паланкин. Значит, он успевает. Надеется, что успеет. Минут через пятнадцать он догоняет паланкин, а там его любимый. — Тэхён, зачем едешь? — спрашивает Чонгук. — Я должен, не уберёг его, — Тэхён плачет, он всю дорогу плакал. Его лицо красное от слёз. — Мы успеем, не выходи из паланкина, пока я тебе не скажу, — Чонгук посильнее ударяет коня и уносится вперед. Уже дворец близко, он видит какое-то копошение. Стражи нет. Это странно. Крик. Он узнает этот голос. Чимин. Голос Императорского мужа. Альфа спрыгивает с коня и несется со своим войском в замок. Чимин прижат к стене, его кожа на лице плавится, он кричит истошно. Ему больно. Чонгук подбегает к нему и тому, кто сжигает лицо омеги. В коридоре пахнет жжёной кожей. Он вынимает свой меч из ножен и начинается бой. Этот альфа оказался способным. Быстро отбивает атаки Чонгука. Здесь нужна хитрость, и Чонгук подходит ближе, альфа замахивается своим мечом, и Чонгук пронзает его. Тот падает. Альфа подбегает к омеге и берет его на руки, относит в покои. Момо лежит без сознания, его ударили по голове. Ёнджэ мертв. Бунт? Чонгук укладывает Чимина на кровать и приказывает привести лекаря, нужно что-то сделать. Он смотрит на омегу, а в сердце начинает щемить. Лицо омеги обезображено, повреждены руки и ноги. Пока он дрался, огонь попал на полы ханбока, и оно воспламенилось. Войска быстро справились с заговорщиками, оставив троих, чтобы узнать, кто их нанял. Тэхён забегает в покои и ахает от увиденного. Он и так плакал, а тут начал ещё сильнее. Он не узнает своего друга. Тэхён думает, что это просто страшный сон. Он начинает задыхаться в истерике и падает. Чонгук его хватает и несет в другие покои. Лекарь приходит сразу, он кланяется и приступает к осмотру императорского мужа. Лекарь считает пульс. Одно радует — ребенок не пострадал, но у омеги угроза выкидыша. Лекарь просит, чтобы омегу раздели и оставили обнаженным, Чонгука он попросил выйти. Альфа подчинился. Легкий свет от свечей падал на стены тенью. В камине горели дрова, а лекарь варит отвар. Нужно обрабатывать ожоги. Наносит мази и какие-то травы. Момо пришел в себя, но у него сильно кружилась голова. Сотрясение. Тэхён ходит в соседней комнате. Меряет шагами комнату. Он уже сбился с счету. Кто-то из стажи готовит похороны бывшего наложника. Эта ночь была для всех тяжелой. Часа через четыре лекарь выходит к министру. — Господин министр, с ребенком все хорошо, но ему нужно много отдыхать сейчас, он перенес сильный стресс. Я смог предотвратить угрозу выкидыша. Его лицо пострадало, возможно, останется шрам, на ногах точно останется, они пострадали больше всего, руки пострадали частично, — лекарь отчитался и поклонился. — Спасибо, можно к нему? — спросил Чонгук, он прекрасно знал, что его муж не будет сидеть на месте. — Да, господин, но только завтра, сейчас нужно, чтобы он отдохнул, — ответил лекарь и скрылся за дверьми покоев. Чонгук не знает, что сказать императору и советнику. Он спускается в темницу, где ведут допрос и начали после него заводить одного за другим слуг. Они смотрели на изуродованные тела стражников, которые хотели убить Чимина. Все хотят жить, но вот беда, никто не знает, кто прислал письмо. Чонгук уже в отчаянии. Что говорить императору? Это дело покрыто мраком. Нужно везти Чимина в главный дворец, но чтобы никто не знал. Ужас охватил зимний дворец, вся прислуга и стражники казнены и похоронены в одной могиле. Их просто кидали, как собак. Чонгук не пожалел никого. Он принял решение, завтра они выдвинутся в главный дворец. Тэхён не отходит от Чимина. Он плачет. Делает сам примочки, мажет мазью. Лекарь живет эти дни с ними. Чимин просыпается через сутки. Все тело болит и ноет. Кожа горит огнём. В глазах пробегают картинки. Он чувствует, как пахнет жареная кожа, омега плачет. Но даже плакать ему больно. Теперь Чимин урод. Он не может быть мужем императора. Его ангельское лицо испорчено. Он не хочет жить. Ему больно. Он никому не нужен. Чонгук готовится к выезду, подготавливает лежачий паланкин, чтобы перевезти Чимина. Слуги собирают сундуки с вещами, а повар готовит еду. Альфа не жалел никого. В зимнем дворце остался один повар и один слуга. Стража была казнена вся, но он так и не узнал, кто был зачинщиком всего этого беспредела. К утру все было готово, и Чонгук сам на руках нес молодого мужа императора. Чимин молчал. Ближе к обеду они выдвинулись в путь.***
Хенджин почувствовал себя хозяином во дворце и устанавливал свои правила. Минги и Сокджин были в ужасе от поведения омеги. — Ты зазнаешься! — говорит Минги. — Ты имеешь что-то против? Или ты захотел в след за этим омегой? Ах да, я забыл, его же выслал сам император, — омега рассмеялся. — Вот вернется Чимин, и ты спустишься с небес на землю, — говорит Минги. — Десять ударов плетью. Исполнять! — приказал Хёнджин. Все уже собрались во дворе главного дворца. Минги лежал на деревянной скамейке. Руки и ноги были связаны. Палач возвышался над омегой и замахивается кнутом. — Подожди! — крикнул омега. — Разденьте его. Стражники раздели Минги и уложили обратно. Сокджин метался, хотел помочь своему другу, но его держали и не пускали. Первый удар плеткой. Кожа на спине покраснела, оставив яркую полосу. Минги зажмурил глаза. Второй удар, появилась ещё одна полоса. Сокджин начал кричать, но ему быстро заткнули рот какой-то тряпкой. Третий удар, от этого удара у Минги появились на спине кровоподтеки. — Сильнее бей, чтобы он понял, с кем имеет дело, — сказал Хенджин. Палач не может ослушаться главного помощника. Он бьет ещё сильнее, кожа на спине расходится, попадает на попу. На попе кожа расходится. Минги молчит, не издает ни звука, только до крови прокусывает свои губы. Ему больно, но он молчит. Десятый удар пришелся на спину и попу. Все в крови, палач смотрит на свою работу, и даже у него сердце сжимается. Несправедливость творится во дворце. Он ждет, когда император приедет или хотя бы министр, и он уйдёт в отставку. Хенджин обнаглел. Ведет себя не подобающе. Палач убрал свою плеть, а стражники развязали Минги и скинули со скамьи. Он завалился на бок, показывая свое нагое тело. Сокджин бежит к нему весь в слезах и укрывает его какой-то простыней. Помогает ему встать и отводит его в покои. Минги плачет. Ну ничего, он ещё отомстит этой твари, стоит только приехать министру, как того сразу казнят. Он больше ни дня не проживет во дворце. Хенджин будет похоронен в безымянной могиле. Этот чёртов омега пожалеет, что так сделал. Минги и Тэхён проводили свое расследование и много чего узнали, но доказательств не было, а сегодня утром к нему пришел один из стражников и отдал яд, чем была отправлена императрица. Нужно только дождаться министра или императора. Дни Хёнджина сочтены. Теперь только месть. Сокджин положил Минги на кровать и снял простыню, она неприятно касалась ран и причиняла боль. Омега начал обрабатывать раны мазью, а Минги плакал. Лекарь осмотрел раны и дал ещё мази. — Как ты, Минги? — спросил обеспокоенно Джин. — Все хорошо. Завтра я встану на ноги. Мне только надо сегодня отдохнуть, иди в гарем и проследи за Хёнджином, — попросил Минги, ему сейчас нужно было побыть одному. — Хорошо, — ответил Джин. Он покинул свои покои и пошел гарем, и только тогда Минги смог расплакаться, дать себе слабину. Как уснул, он уже не помнит.